(начало см. в начале)
- Спишь?
Я вздрогнула. Передо мной стало проявляться лицо молодого мужчины. Слишком молодого и слишком красивого. Слишком.
- Спишь? – повторил он.
Повисла пауза. Я не знала, что ответить, потому что не знала, сплю я или нет.
Несмотря на то, что молодой человек был привлекателен, он производил отталкивающее впечатление. Я поёжилась от захватившей меня внезапно безотчётной брезгливости, граничащей с ужасом. Мне показалось, что я чувствую неприятный запах смерти – сладковато-удушливый и омерзительный. Омерзительный до дрожи во всём теле. Вонь была настолько сильной и противной, отчаянно будившей во мне какие-то далёкие смутные воспоминания, что я вспомнила! Мы называли этот запах «испаган» по названию духов «Ispahan». Этот парфюм был модными во время моей юности. Мода на него быстро прошла, потому что многие шептались, что им якобы «брызгают на покойников». Казалось, что именно молодой человек был источником этого запаха и даже его причиной, если хотите.
Красавец усмехнулся:
- Боишься меня?..
Обычно находчивая и смелая в разговоре, я молчала и разглядывала его лицо. Словно неземная, но по-земному порочная красота прикоснулась к созданию этого существа: что стоил один только пронзительный и взгляд его зелёных кошачих глаз! Идеальный классический нос, чётко очерченные губы навевали мысли о живописных полотнах Ренессанса. Светлые чуть волнистые волосы сияли ореолом над его головой, будто что-то светилось за ними, – да это нимб! Божечки, но что же это за вонь?! Как могут они сочетаться – нимб и вонь?!
- Ты сегодня молчаливая такая… Болеешь, да?
Он открыто иронизировал надо мной, как будто знал меня всегда. А я ему и ответила просто:
- Я, кажется, умираю.
- Позволь спросить, а за что ты себя так наказываешь?
- Я не могу думать – мысли как будто слиплись в один комок и не думаются совсем.
- А кто я по-твоему?
- Я буду называть тебя Смерть. Ты мне её очень напоминаешь.
- Смерть так Смерть. Все вещи в мире становятся тем, чем ты их называешь…
Я очнулась от того, что меня кто-то тряс за плечо и увидела над собой лицо медсестры, богато украшенное губами. Эти губы произносили:
- Проснитесь! Уколы!
(продолжение следует)