Уже через полгода после свадьбы Николай Иванович удочерил Лизу.
Елизавета Михайловна Седова стала Елизаветой Николаевной Лялиной, а дома – папиным котенком...
А еще через год, когда ей было пять с половиной лет, при расселении их барака, семья совершенно неожиданно получила прекрасную трехкомнатную квартиру в Кузьминках.
Анечка была несказанно удивлена...
Она думала, что им, как и всем их соседям по бараку, дадут однокомнатную или, в самом лучшем случае, небольшую двухкомнатную квартирку, но Николай объяснил, что ему, как инвалиду войны да еще и незаконно репрессированному, получившему реабилитацию только в 1955 году, полагается в качестве компенсации дополнительная жилплощадь, но жена ему не поверила...
К тому времени Анна Михайловна, хотя и в общих чертах, но все же уже знала, как устроена жизнь обычного человека, и неплохо понимала, что простой строительный рабочий не мог получить трехкомнатную квартиру на семью из трех человек в обход установленных правил даже в том случае, если он - инвалид войны, одновременно пострадавший от незаконных репрессий, и действительно имеет право на какие-то льготы.
Она понимала и то, что муж что-то ей недоговаривает, но расспрашивать его не решалась...
Заподозрить своего отца в том, что он мог пойти против воли супруги и помочь зятю получить хорошую квартиру, у нее не было никаких оснований, а деда, очень симпатизировавшего Николаю, который оказался сыном его погибшего перед самой войной в лагерях репрессированного друга-генерала, уже не было в живых...
В конце концов, устав ломать себе голову вопросами, ответы на которые ей были недоступны, женщина почла за благо сделать вид, что не сомневается в истинности слов мужа и больше к этому вопросу не возвращаться...
При переезде в новую квартиру, в другой район, перед родителями встала проблема, не понаслышке известная всем семьям с маленькими детьми - нужно было перевести Лизу в другой детский сад, поближе к дому.
Проблема оказалась практически нерешаемой – ни в одном детском саду района не оказалось свободных мест...
Аня с Колей тщетно полгода обивали пороги различных инстанций, а потом сообразили, что шестилетнюю девочку проще сразу отправить в школу...
Первого сентября 1975 года, вместе с первым школьным звонком, начался новый этап Лизиных страданий...
Некрасивую девочку-отличницу сразу невзлюбили одноклассники...
Над ней издевались все желающие...
К ней приклеили кличку Лизка-крокодила...
Девочка терпела очень долго, но однажды, когда Николай Иванович, придя с работы раньше жены, обнаружил ее в синяках, ссадинах и в слезах, она честно рассказала ему о том, что с ней происходит в школе...
Отец поступил по-мужски – разобрался с обидчиками самостоятельно, не вовлекая в конфликт ни жену, ни школу...
Мало не показалось никому...
С того времени издевательства одноклассников над ребенком прекратились – все знали, что у папы Лизы-крокодилицы расправа скорая, а рука тяжелая, и старались на его гнев не нарываться...
Когда девочка училась во втором классе, родители показали ей красочно оформленную открытку и сказали, что записались в очередь в детский магазин, и скоро подарят ей давно выпрашиваемого братика или сестричку, в зависимости от того, кто будет продаваться в магазине, когда к концу февраля подойдет их очередь купить ребеночка.
Лиза с нетерпением ждала подарка и предвкушала, как папа будет по вечерам рассказывать сказки им обоим...
Каждый день девочка напоминала матери, чтобы та не забыла отметиться в очереди на ребенка, угрожая объявить голодовку, если их из той очереди исключат.
Они с мамой старательно учились шить и вязать, чтобы одевать маленького человечка, которого уже назвали Валечкой, не в стандартные магазинные одежки, а в вещи, сшитые и связанные их любящими руками...
Отец бегал по магазинам, отмечаясь в очередях на кроватку и коляску, но они никому не потребовались...
По первому снежку Анна Михайловна, возвращаясь домой с работы, поскользнулась на проезжей части и упала, сильно ударившись животом о тротуарный бордюр...
С трудом женщина дошла до дома и упала без сознания во дворе...
Проходившие мимо соседи, увидевшие кровавые следы на снегу, пошли по следу и нашли лежащую во дворе Анну Михайловну, из-под которой продолжала натекать кровь.
Добросердечные соседки быстро добежали до ближайшего телефона-автомата и вызвали Скорую, которая увезла Анечку в больницу с обильным кровотечением...
Когда она пришла в себя после наркоза, врачи сказали ей, что ребенка спасти не удалось...
К одной ужасной новости добавилась другая – медики предупредили Анечку, что больше забеременеть у нее, скорее всего, не получится.
Сообщить Лизе, что Валечки не будет, пришлось Николаю Ивановичу...
Мужественный человек, повидавший на своем веку много горя, потерявший родителей в 1937 году, добровольно уехавший из Москвы в подмосковный Поселок и устроившийся работать трактористом в колхоз, в первые же дни войны ушедший на фронт добровольцем, прошедший войну фронтовым разведчиком, перенесший несколько тяжелейших ранений, последнее из которых сделало его на всю жизнь инвалидом, оказавшийся после войны репрессированным за одно неостророжное высказывание, начавший после реабилитации жизнь практически заново и сумевший не потерять себя, на сей раз растерялся...
Он, видевший на фронте, в госпиталях и лагерях множество смертей, не знал, что сказать девочке, чтобы не очень сильно травмировать ее...
Только через два дня отец, услышавший по радио песню "Журавли" в исполнении Марка Бернеса, сообразил, что именно нужно сказать Лизе...
В этот вечер он собрался с духом и рассказал девочке, что Валечка был очень болен и, вместо того, чтобы приехать жить к ним, стал прекрасной белой птицей - журавлем...
Анна Михайловна была в больнице и не видела, как вместе горько плакали по Валечке ее муж и дочь...
Сама она неожиданно легко пережила потерю нерожденного ребенка, найдя утешение в своем горьком опыте.
Когда-то она тоже хотела иметь братика или сестричку, но, когда ребенок появился на свет, вместо радости получила большую неприятность...
Родители, заимев долгожданного сына Сережу, продолжателя рода и династии военнослужащих, все свое внимание и любовь отдали ему, а на ее долю остались жалкие крохи, изредка перепадавшие ей от отца.
Мать же вела себя так, словно вообще забыла, что у нее, кроме сына, есть еще дочь...
Анечка не хотела такой участи для Лизы и утешилась тем, что ее девочке такая судьба больше не грозит.
Продолжение следует...