То, что она очень некрасива, Лиза Лялина поняла еще в школе, когда в старших классах мальчики перестали дергать девочек за косички и начали с ними дружить...
Почти со всеми, но не с ней...
Ее, как в первом классе прозвали Лизкой-крокодилой или Лизкой-крокодилицей, так и продолжали называть...
Конечно, ей было обидно, но девочка, внимательно рассмотрев свое отражение в зеркале, сообразила, что одноклассники не так уж неправы, и, выплакавшись ночью в подушку, поняла, что ей надеяться не на что...
Совсем не на что, если не предпринять вполне определенные действия...
Лиза была не по возрасту умна, и в свои пятнадцать-шестнадцать лет хорошо понимала, что ее природную некрасивость отчасти могут помочь завуалировать модная одежда, хорошая прическа и обязательно - элегантный макияж...
Но, чтобы иметь все это, необходимо было сначала получить образование, начать зарабатывать деньги и завести полезные знакомства с фарцовщиками и парикмахерами, что представлялось Лизе совершенно невозможным потому, что она не знала, откуда такие знакомые у людей берутся...
Но при этом девушка отлично понимала, что подобные знакомства, даже если допустить, что они каким-то образом возникнут, требовали определенных финансовых вложений, а Лялины жили от зарплаты до зарплаты, подчас с трудом сводя концы с концами...
Просить или, тем более, требовать что-либо у матери, и так почти постоянно работавшей на двух-трех работах одновременно, у девочки не повернулся бы язык...
Отец бросил их в тот день, когда Лиза появилась на свет...
Он все сделал так, чтобы избежать большого скандала - отправив жену в роддом, собрал вещи и ушел из дома к другой женщине...
Во всяком случае, так было написано в прощальной записке, которую он "любезно" соизволил оставить на столе...
Мать Лизы, Анна Михайловна, несмотря на свою молодость и неопытность, оказалась женщиной гордой...
Она не стала унижаться - искать беглеца-подлеца, устраивать ему неприятности через партком, профком и комитет комсомола, требовать алименты и так далее...
Наоборот, она через несколько дней после выписки из роддома записала дочку на свою девичью фамилию, дав ей отчество по имени деда.
В соответствующей графе Свидетельства о рождении дочери, Елизаветы Михайловны Седовой, мать попросила поставить прочерк, чтобы лишить горе-папашу права общаться с ребенком, если он, конечно, когда-нибудь захочет этого...
А, заодно, при помощи этого самого прочерка женщина лишила бывшего мужа права в старости претендовать на алименты от дочери, которую он не захотел даже увидеть..
Анечкины подруги сочли такую гордость проявлением глупости и посоветовали молоденькой дурочке одуматься, но она не прислушалась к их мнению, отмахнулась от советчиц, как от назойливых мух, и поступила по-своему...
Наивная молодая женщина искренне считала свой поступок изощренной местью...
Ее нисколько не смущало то, что не только общаться с дочерью, но даже один единственный раз увидеть ее бывший отец не пожелал, о старости пока не задумывался, а родить другого ребенка, и даже не одного, от другой женщины ему абсолютно ничего не мешало...
Позже Анна Михайловна еще дважды пыталась устроить свою жизнь...
Второй ее брак, с сыном одной из многочисленных приятельниц матери, Веры Егоровны, был навязан ей родителями, и продлился всего полтора месяца...
Муж, которого мать аттестовала дочери, как хорошего и правильного молодого человека, таковым оставался только до свадьбы, а после нее очень быстро показал себя "во всей красе"...
Избалованный до свинства маменькин сынок оказался домашним садистом, подобострастно трепетавшим перед теми, кто был сильнее его, и становившимся безжалостным палачом по отношению к слабым, то есть к собственной жене и ее маленькой дочери...
Отчим с наслаждением измывался над трехлетней Лизой, выдавая издевательства над ни в чем не повинной девчушкой за процесс воспитания неуправляемого и вредного ребенка, все и всегда делающего ему назло...
Будучи довольно быстро пойманным Аней на лжи, он был безжалостно изгнан.
Мать Анны, которую зять вполне устраивал, а его отношение к Анне и особенно к внучке Лизе, которую она откровенно недолюбливала, не волновало, их разрывом была крайне недовольна...
Отец же полностью доверял супруге, и в домашние проблемы обыкновения вмешиваться не имел...
Через пару месяцев после второго развода дочери ее родители затеяли в квартире мелкий косметический ремонт...
Использовать для таких целей труд солдат-срочников генеральша Седова, под предлогом заботы о репутации мужа, на сей раз почему-то не пожелала, и стала искать гражданских мастеров.
Как водилось в те годы, по-настоящему хорошую бригаду рабочих-ремонтников, не сдирающих с клиентов семь шкур, найти было почти невозможно...
Люди, которым посчастливилось иметь такие полезные знакомства, передавали их друг другу из рук в руки, как драгоценность...
Седовым невероятно повезло - их домработница Клава порекомендовала им своего давнего знакомого, хорошего мастера, работавшего на стройке, а в свободное время подрабатывавшего ремонтами квартир...
Он работал один, без бригады, умел делать все, ремонты делал подолгу, но на совесть, и плату брал относительно невысокую.
Так в их дом пришел Николай Иванович Лялин...
Продолжение следует...