Мёртвые души не могут откликнуться Богу,
Смотрят глаза и не видят, и уши не слышат.
Ходят по свету прельщённые дьяволом в ногу,
Совокупляются, мёртвых рождают таких же.
Что-то бормочут и даже присутствуют в храмах,
Неразличимы в одежде мужчины от женщин,
Любят попы поучаствовать в фоторекламах,
Спаса в хитоне причислив к числу деревенщин.
Гностики сеют свои толкования истин,
Им не указ ни святые, ни Божьи заветы.
Мёртвые души погрязли во лжи и корысти,
Но апокалипсис близок, к несчастью планеты.
Мерзость царит, в золочёных церквах торжествуя,
Зрелищны «таинства», веяньям новым подвластны,
Ризы священников, - словно расшитая сбруя,
Ликом прекрасны они и в речах сладкогласны,
Только разнятся их прелести с духом смиренья,
Паства ни в чём не имеет стыда и отказа,
Ей хоть бы с неба просыпались наземь каменья,
Иль поразили бы разом чума и проказа,
Прячет за словом «традиция» все святотатства
Мёртвое сердце, не внемля живому началу,
И поспешает монетками вновь откупаться,
Их на иконы кладя, будто встретив менялу.
Господу в руку, как нищему, сунули б мелочь,
Если бы Он появился нежданно у храма?
Как порожденье ехидны, как бледная немочь,
Бродят по свету потомки безумного Хама…