В связи с продолжающейся войной Британии против США и принудительным участием в ней России, поступают вопросы, а что с этим всем делать. Попросту говоря, что, блин, делать с Англией?
Сам этот вопрос, конечно, второстепенный, так как основной – что делать с Россией.
Но некоторое значение он имеет, поскольку кто-то ведь держит истеблишмент РФ за горло.
Справедливости ради нельзя не отметить, что вся постсоветская деятельность сводится к перенаправлению денег в две жёстко соперничающие финансовые системы. Так называемые либералы отвечают за наполнение системы американской, а так называемые силовики – несут дань британской. Именно поэтому бессмысленно говорить о конкуренции между ними, – то есть, она имеет место, но носит характер непримиримой вражды только на уровне рядовых персонажей, прочие же скандалы, вопли и посадки есть искажённое отражение шевеления губ заморских переговорщиков. Хозяйство регулируется наместничеством администрации президента, которая, по большому счёту, только для того и существует. Главные фигуры на обоих флангах поставлены извне и по договорённости о власти не могут быть смещены центром. Исключения бывают, но это именно исключения. Да и не бывает их.
При этом США почти не осуществляют свою власть в РФ непосредственно, а только через окрики в адрес Британии, главного акционера местного политикума. Основные персоналии власти РФ – продукт консенсуса, но Россия к этому отношения не имеет. Чисто американские креатуры, не прошедшие согласования в Лондоне, подчищаются без сожаления.
Разумеется, такая система сложилась не только в РФ, а в большей части мира, разница в том, насколько прямо или опосредованно пара акторов осуществляет управление на местах и насколько к этому допущены местные элиты. Не будет никаким открытием сказать, что в РФ никаких элит, допущенных к власти, нет.
Обе эти послевоенные финансовые системы легальны в рамках Бреттон-Вудских соглашений, но после войны Британии банально нечем было свои трубы наполнить, и американцы почти полностью захватили расчёты и всё, что с ними связано: рейтинги, аудит, фондовые биржи и т. п. Однако уже в 60-х американцы из-за роста самосознания (и экономики) Европы были вынуждены подвинуться, и по британской системе потекла кровь (тоже поначалу существенно американская, в виде евродолларов). К настоящему времени ни жёлтый ни синий чёрт не знают, где сколько спрятано денег. Периодически сотрясающие мир офшорные, швейцарские и т. п. скандалы – это попытка США привести английскую систему к своей очередной присяге. Доложить. Отчитаться.
Не имея ключей от всего паноптикума, людям всё же интересно поглазеть в замочную скважину пипшоу, что это там за морской гад такой, который восемьдесят лет извивается в американских ежовых рукавицах и не даёт себя придушить. Да ещё при этом, внешне представляя из себя добродушную улыбку ухмылку чеширского кота.
Кто читал цикл об Александре I, знает, что с Англией можно успешно бороться и выступать на равных, там содержится много исторических примеров, кто, когда и как. Российская Империя это делала и после. Но со времён СССР многое изменилось. Американцы, заматерев, тоже неоднократно Британию водворяли на место. Если весь цикл читать лень, можно прочитать выводы здесь.
Сильные стороны любой страны являются и её уязвимостями. Англия не исключение.
А то иногда может казаться, что у Британии, окружившей себя коконом Содружества, вовсе и нет слабых мест: всё насквозь прошпионено вековыми стукачами, все куплены или под прицелом. Спецслужбы проницают все слои конкурентов и устраняют угрозы на дальних подступах. Сдавайтесь.
Британия играет в открытый футбол. Проще говоря, её основная стратегия – забить больше, чем соперник. Вся её политика носит характер импульсивный, атакующий, но в обороне они действуют слабо из-за нехватки ресурсов.
Можно сослаться на банальную демографию и экономику: население Британии было кратно меньше французского в эпоху грандиозного противостояния XVIII века, и уже это определяло необходимость действовать проактивно. Любой военный знает, что небольшое подразделение имеет шанс не проиграть только действуя агрессивно, концентрируя небольшие ресурсы для нападения на узких уязвимых направлениях. Противник, многочисленный, но рыхлый, обязан держать оборону повсеместно, не зная, где будет нанесён кинжальный удар.
Если кому-то такое объяснение покажется чересчур политкорректным, то можно сравнить действия Британии с тактикой пиратов. Маленький подвижный корабль с высоко мотивированным экипажем за свой гешефт идёт на риск и имеет хорошие шансы одержать победу в схватке с противником более массивным. При этом аналогичные действия против пиратов обессмысливаются фактом, что ограбить их попросту невозможно: у нищебродов ничего нет. Обороняться пираты не умеют и не могут: незачем, да и некем.
Ничего не было (в экономическом смысле) и у Англии в эпоху её становления. Не следует думать, что действия этой страны были чисто военными, они лишь катализировали политику. Основа которой – заступ сапогом на чужую территорию (можно просто на бумаге, декларативно). Ногу им прищемляли не раз, – тогда сапог мигом объявлялся снова и в другом месте. Поначалу редкие, с ростом могущества эти сапоги возникали как чёртики из табакерки в разных частях света одновременно.
У такой тактики есть критический минус: аналогичные действия противников приводили к растерянности и потере контроля за ситуацией до стадии детского мата. Результат – крупные уступки, часто с издевательским фоном. Но никогда не полные поражения. Потому что основа открытого футбола – забить больше. Пропустить гол-другой – это норм. Флибустьерскую эскадру не деморализует потеря одной посудины. «Не пофартило».
Весь XVIII век Британия терроризировала Францию, то медленнее, то быстрее обкусывая её владения в Новом Свете. Когда Франция уже потеряла почти всё, англичане вдруг пропустили кососимметричный удар. И где – в своих белых заморских колониях. Удар был вроде бы тяжёлым, но британцы оправились быстро и продолжили колониальное ралли, попутно сметя со стола целиком французскую метрополию. Попросту говоря, пропущенный гол не повлиял на исход матча. Империя за последующий век разрослась до невиданных масштабов, оставив США на сладкое.
Так работать, конечно, непросто. Элита страны должна быть к этому готова, а народ не следует слишком баловать национализмом. Поэтому полностью национального государства у Британии не было вообще никогда, – а только оболочка мыльного пузыря для внешнего мира. Все лифты работали не как на континенте, – по линии государственной карьеры, – а в страте глубоко кастового общества с аристократическими манками.
Наилучшим примером действий России является освоение Средней Азии, а после Персии. Все успехи, что были до того, носили военный и политический характер, а вот после Крымской войны, находясь в политической изоляции и подавленные в военной сфере, русские вдруг вспомнили об интеллекте и начали забивать на один английский гол два. Английский метод не терять головы от поражений был взят на вооружение и отработан сугубо, «на новенького». Откуда ни возьмись, появилась русская коммерция и, используя преимущества логистики, английскую смела.
Легенды о Бонде оперируют какими-то многочисленными нулями агента 007. На деле предел мечтаний английского службиста – тысяч пять фунтов ежемесячных левых бонусов, десять – это «жизнь удалась» (десять не бывает, это шутка). Однако бедность компенсируется высоким положением в крайне закрытой иерархии, порождённой правильным и точным воспитанием, в основу мифологии которого положены расовые и шовинистические клише: родиться британцем – уже вытащить лотерейный билет, а уж служить короне!.. (Да ещё пять кусков от самого барона!)
Перекупить англичанина (или английского агента) можно, но только с умом, играя на гордыне его исключительности. Опять-таки примером действия Франции, США или императорской России (это если даже не касаться легендариума Славной Революции).
Вопрос, нужно ли РФ, как в своё время александровской России сепарироваться от Британии излишен. Александру I было чем заполнить образовавшийся промежуток, для этого он много лет выстраивал национальную администрацию. Сегодня любой отрыв образует вакуум, который сам вскоре присосёт всё на свои места.
Не обязательно, конечно, ту же Англию. Но стоит ли менять её шило на мыло Америки большой вопрос.