Везунчик

               
Он родился в аккурат между двумя революциями семнадцатого года. Не знак ли это? Похоже, что так. Ведь бурлящая энергия того времени предопределила его судьбу, помогая, выручая,  спасая в течение всей жизни.
Мало того, он появился на свет в месяце, рожденные в котором, как известно, маются. Да к тому же тринадцатого числа. Ну, а минус на минус дает плюс! 
А его имя? Тоже знаковое - НАТАН. Это же палиндром! (путь, направление).  Читается одинаково в обе стороны.
«Есть приметы, благодаря которым ты не собьешься  с пути» (П. Коэльо).         
***
Мерзляковский переулок так приятен для прогулок.
Там не выпекают булок, зато музыка звучит.
Да, звучит она, хоть тресни, даже если люд окрестный
Дни печальные влачит. (Б. Окуджава)
***
Обычная московская семья - выходцы из черты оседлости. Папа бухгалтер, мама - учительница математики в опытной школе №10 на базе бывшей частной мужской гимназии А.Е. Флерова. Попав в 10-ти процентную норму для граждан иудейского вероисповедания,  они получили в Киеве высшее образование, благодаря которому в 1912 году стали москвичами. Поселились в Мерзляковском переулке рядом с музыкальным училищем при консерватории. Через пять лет после Натана родилась Ольга.
* * *
В третьем классе сосед Натана по парте, сын актера, с восторгом рассказывает об увлечении  коллег    отца  волейболом и ведет одноклассников на матч во дворе театра Мейерхольда. Весь класс буквально загорается этой игрой и в полном составе идет к директору школы Новикову. Через месяц у них  появляется волейбольная секция.
Модная, красивая, престижная игра становится главным увлечением нашего героя. В год окончания школы Натан уже перворазрядник по волейболу, капитан сборной школы.  Широкоплечий, с искрящимися юмором светло-карими глазами, он - центр внимания одноклассниц.
* * *
Несколько институтов Москвы объявляют спортивный набор. Натан выбирает Горный институт, где волейбол в приоритете. Учеба его не интересует, проскакивать сессии помогает спортивная кафедра.
В начале второго курса  проходит товарищеская  встреча команд Горного института и 2-го Меда по волейболу. Силы явно не равны, с разгромным счетом Горный
проигрывает. Капитан команды медиков во время финального рукопожатия тихо говорит Натану: -Задержись, надо поговорить... Наш тренер предлагает тебе перейти к нам. Ты играл блестяще,  но один в поле не воин. Через  год первенство Москвы, мы должны выиграть и стать мастерами спорта. Кстати, к нам поступили братья Знаменские, будешь с ними в одной группе.
* * *
- Да ты везунчик! - радуется мама, когда к концу второго курса Меда Натан сообщает, что увлекся   медициной и стал мастером  спорта.
Он посещает научные кружки при кафедрах гистологии и  физиологии, которыми
руководят академики Борис Лаврентьев и Лина Штерн. Первая в мире! женщина – академик,  остроумная, обаятельная Штерн становится  кумиром для Натана и его друга из 1-го Меда Иосифа Шухгалтера, они частые гости у неё в Староконюшенном переулке.
* * *
Весь курс обожает остроумного профессора урологии "папашу Топчана", 
одновременно работающего главврачом 1-ой Градской больницы,хохочут над  анекдотами из его урологической практики.

По приказу наркома обороны в марте 39-го во 2-м Мединституте образован военный факультет, где через два года Натан получает квалификацию хирурга и звание лейтенанта.               
* * *
Летом 41-го он в составе сборной Москвы на базе «Спартака» в Тарасовке. Рано утром 22 июня  идет за молоком на станцию.
- Сегодня цена двойная, - заявляет торговка.
- С чего это?
- Так война началась, милок. Али не слыхал?
В тот же день военкомат направляет его  общим хирургом во временный госпиталь.
- Везет тебе, лейтенант Закошанский, - говорит военком, -  очень вовремя  ты институт свой   окончил!
* * *
Май 42-го, Крымский фронт. Армейский полевой госпиталь 47-ой армии размещен в здании школы,  в левом крыле расположена операционная. После очередной операции Натан с облегчением стягивает с лица маску и направляется в палаты правого крыла. Голова гудит от недосыпа, глаза слезятся,   спать удается урывками,поток раненых
ежедневно увеличивается.
Слышится неприятное жужжание немецкого бомбардировщика. Через десять секунд все здание  сотрясается от мощнейшего взрыва в левом крыле. А как же тот парень, которого он только что  оперировал?   Чуть позже узнает, что там все погибли… Кто-то из бойцов говорит:
- Везет же вам, доктор!
* * *
Натан и Иосиф, каждый из своей части, всю войну переписываются с Линой Соломоновной Штерн.На основе собственных исследований она предлагает применять инъекции фосфата калия при посттравматических шоках, возникающих в результате тяжелых  ранений. В 42-ом сообщает о создании  Еврейского антифашистского комитета и своем участии в нем как члена президиума. Вечером того же дня Натан делится этой новостью с Иосифом.  Тот вскоре отвечает:
- А мы можем вступить в этот комитет? Кто в нем?
- Михоэлс, Эйзенштейн, Эренбург, Маршак…, - пишет ему Натан.
Оба излагают свою просьбу о вступлении в ЕАК Лине Соломоновне. Через месяц от нее приходит  письмо: руководство считает за честь принять в свои ряды воюющую молодежь.
* * *
В январе 43-го начинается наступление советских войск в районе Новороссийска.    47-я армия передается Воронежскому фронту и в соответствии с планом операции «Звезда» направляется на освобождение Белгорода.  На подступах к городу организовывается полевой госпиталь в единственной уцелевшей  больнице на 150 мест, где размещаются триста двадцать раненых. 
Здесь Натану снова «везет».  Совсем рядом с госпиталем раздаётся взрыв. Шальной кусок горячей металлической оболочки авиабомбы влетает в окно, спиной к которому, просматривая списки раненых, стоит наш герой. Осколок не вонзается в спину, а плашмя ударяет в область поясницы, прожигает халат, оставляя на теле ожог и вмятину. Натан теряет сознание,  падает на пол. Приходит в себя от сильной головной боли и тошноты, уши  словно заложены  ватой. Все ясно, контузия. Неделю он лежит в своем же госпитале...
Много лет спустя Натан показывает  шрам размером в две мужские ладони племяннику Антону:
- Ты представляешь, как мне повезло. Вероятность того, что осколок ударит плашмя, практически равна нулю. Лети он хотя бы под небольшим углом, перерубил бы позвоночник. И обрати внимание на форму, это же контуры Австралии. Считай, что побывал.
5 августа 43-го  Белгород освобожден. После двух оккупаций города нашу армию встречают всего 150 человек.
* * *
В начале мая 45-го штаб 47-ой армии и окружной госпиталь располагается в Мюльхаузене, который практически не пострадал от бомбежек. Начальник госпиталя
майор Закошанский и главный хирург майор Шухгалтер, вызванный из Пиллау, обходят прибывших накануне раненых. Нежно-розовый весенний рассвет робко заглядывает в  палату, оставляя светлые блики на лицах бойцов, скомканных подушках и одеялах, отражаясь в никелированных   поручнях кроватей.
Натан отмечает про себя, что количество раненых с каждым днем уменьшается.
После обхода он выходит во двор госпиталя. Теплый ветерок ласково касается коротко стриженных жестких волос, запавших щек, покрытых колючей щетиной. Пухлая клубящаяся туча вдруг расчувствовалась и разрыдалась  очищающим дождем. Весело и дружно дождинки ринулись к земле, как маленькие феи, предвестницы окончания  безумной войны, босыми ножками зашлепали по крышам  и веткам, покрывающимися нежной листвой.
* * *
Наш герой подставляет лицо под эти радостные шлепки. Как же ему повезло! Живой, здоровый, всю войну занимается важнейшим делом, штопает и лечит раненых. «Эту войну мы выиграли ранеными» - скажет Рокоссовский чуть позже. Есть и вклад Натана в эту победу! Как тут не воскликнуть: - Везунчик!..
Оглянулся, захотелось пройтись по вымощенным дорожкам, посмотреть, как тут живут люди. Ухоженные дворы с красно-коричневыми черепичными крышами на аккуратных домиках. Натан  представляет себя респектабельным бюргером, живущим в одном из этих уютных домов. Рядом старая аптека, через окна просматриваются склянки с препаратами. Сытое благополучие. Как пропаганда смогла увлечь этих людей, заставить их взяться за оружие, покинуть райское место и злобно ворваться в чужую жизнь? Что повлекло их в холодную необустроенную чужбину?..
* * *
Летом 35-го в Мюльхаузен из Мюнхена пришло письмо Рахили и Арону Ройтманам: их сын, окончив архитектурный факультет Баварской Технической Высшей Школы, сообщал о своем приезде и намерении жениться. Конечно, родители мечтали о невестке из порядочной еврейской семьи. Что ни говори, родная кровь! Каково же было их удивление, когда Хаим явился с дочкой соседей-немцев и, улыбаясь, представил Эльзу как свою невесту. Мало того, что их мальчик женится на немке, эти два птенца заявили, что завтра уезжают в Бостон. У Рахили защемило сердце, Арон подхватил ее под руку.
«Если жизнь не меняется к лучшему, подожди, она изменится к худшему». С 1 января 36-го  Нюрнбергский закон лишил евреев немецкого гражданства, смешанные браки запрещались. Обе семьи сошлись во мнении о своевременном отъезде детей.
После «Хрустальной ночи» ноября 38-го у Арона отобрали его детище - аптеку.  Выходить на улицу стало опасно – участились «случайные» нападения на евреев.  Рахиль крутилась, как могла, ухаживая за ослабевающим мужем, но сил оставалось все меньше.
Как-то вечером раздался осторожный стук в дверь. На пороге стояли родители  Эльзы. Войдя в квартиру и плотно закрыв за собой дверь, они предложили Арону и Рахили укрыться в их подвале. Арон покачал головой:
- Спасибо, но мы не имеем права подвергать вас опасности. Что, если кто-то заинтересуется нашим исчезновением? Везде глаза и уши.
Ганс возразил: -  Ваше отсутствие  никого не удивит, вас могли депортировать. Мы с Анной уверены, что это единственный способ спасения.  Как мы будем смотреть в глаза детей и внуков, если не поможем вам? Решайтесь.
Рахиль опустилась перед ними на колени.
Так на несколько лет родители Хаима оказались в подвале своих немецких родственников.
* * *
9-го мая 45-го Ганс отправляет письмо в Бостон, сообщает, что родители Хаима живы и хорошо бы переправить их в Америку подлечиться. Они же с Анной не готовы покинуть Германию, так как понимают, какое везде негативное отношение к немцам.
4-го июня приходит ответ из Бостона. Хаим выражает свою безмерную благодарность за спасение родителей. Ожидаемого первенца они назовут Гансом. По поводу переправки родителей уже есть договоренность с другом Хаима полковником  армии США Норманом Корффом, находящимся во Франкфурте-на-Майне, на днях он приедет в Мюльхаузен и заберет их.
Родители Эльзы читают письмо Арону и Рахили. Слова о первенце вызывают у них слезы.
* * *
5-го июня Германия делится на оккупационные зоны, Мюльхаузен теперь в советском секторе, где появление американского полковника проблематично. Ганс знаком с  начальником военного госпиталя и попробует договорится с ним о переправке родителей Хаима.
Вечером от госпиталя отъезжает санитарный фургон ГАЗ-55, за рулем майор медицинской службы Натан Закошанский, рядом его верный друг майор Иосиф Шухгалтер с портфелем, в нем  несколько бутылок водки. Окна фургона закрыты плотными занавесками. До Франкфурта  более двухсот километров. Патруль наших солдат останавливает их, увидев в кабине двух майоров, отдают честь и пропускают.
* * *
Через четыре часа подъезжают к американскому штабу, помогают выбраться из фургона Рахили и Арону. Часовой провожает в столовую, где  за столом с мясными и рыбными консервами, ломтиками сыра, ужинают офицеры. Навстречу поднимается высокий
улыбающийся полковник Корфф, Натан приветствует его на идише. Протягивают  друг другу руки, обнимаются. Иосиф к всеобщей радости достает из портфеля водку.
* * *
В своем кабинете Норман буквально ошеломляет гостей:
- В 48-ом году заканчивается британский мандат на управление Палестиной. Мой отец, сенатор Абрам Корфф, сообщил мне о планах создания еврейского государства. Одно ваше слово «Yes», и я завтра переправлю вас в Штаты, туда, где готовятся кадры для новой страны. Учитывая ваши заслуги, посты министра и замминистра здравоохранения вам гарантированы.
Оба вскакивают с кресел:
- Норман, ты что,  … твою мать, рехнулся?!! Ты предлагаешь нам измену Родине?! Нам, советским офицерам! Да мы вернемся домой героями!  И сами будем выбирать любые должности! 
- Sorry, но я не доверяю коммунистам.
- А нам ты доверяешь?
- Безоговорочно.
- Так мы же и есть коммунисты!
Натан и Иосиф гордо вынимают из нагрудных карманов партийные билеты.
Норман застывает с выпученными от удивления глазами.
* * *
Засобирались в дорогу. Утром обход,  успеть бы поспать хоть чуть-чуть. Американцы одаривают их консервами. Хотели попрощаться  с Рахилью и Ароном, но те уже спят.
Выходят во двор. Звездное небо обнимает окрестности бархатной шалью, заботливо укутывает руины старого города, ложится мягким покрывалом на выщербленную площадь, дожидаясь рассвета. Тишина ласкает слух, ни канонады, ни жужжания бомбардировщиков               
* * *
Их арестовывают на следующий день. Статья 58-4: «оказание помощи международной буржуазии».  Учитывая смягчающие обстоятельства, расстрел заменен 10-ю годами с конфискацией имущества, лишением званий, наград и партбилетов.  Натан отправлен в Ивановскую область, Иосиф в Ухту.
Они поймут, как им повезло, гораздо позже. 20 ноября 48-го Еврейский антифашистский комитет будет распущен и закрыт «как центр антисоветской пропаганды». В начале 49-го арестуют все руководство ЕАК, в том числе и Лину Соломоновну Штерн.  Суд состоится только в 52-ом, все обвиняемые, за исключением Штерн, будут расстреляны. Она получит 3,5 года тюрьмы, затем пятилетнюю ссылку в Джамбул.
* * *
Натана доставляют в спецлагерь НКВД  5110/48 Войково.  Проводят в кабинет к начальнику Блинову, здоровяку с лоснящимся мясистым лицом, под лохматыми бровями прячутся маленькие темные глазки,пронизывающие посетителя, словно буравчики.
- Ну, заходи! Жду тебя давно, хирургов у меня нет совсем. Проявишь себя - в долгу не останусь.
Засыпая, Натан вспоминает свою недавнюю уверенность в триумфальной жизни на родине и предложение Нормана стать министром здравоохранения в Палестине. Поверить  в случившееся невозможно, все произошло слишком быстро, трудно привыкнуть к превращению начальника госпиталя в бесправного зека. Правда, повезло с лагерем, он необычный - для высшего офицерского состава военнопленных. Расположен в бывшей усадьбе, просторном здании из красного кирпича. Кормят сносно. Спасает работа, да еще Галина, врач из вольнонаемных, спокойная, толковая голубоглазая девушка с пшеничной плотной косой, красиво пришпиленной на затылке. Ему по душе её внимание к пациентам. Фронтовичка,  им есть о чем поговорить за чаепитиями с испеченными ею румяными пирожками.
Галочка, Галчонок… Натан улыбается и засыпает…
* * *
- Ну, ты даешь! – ухмыляется Блинов. - Не успел появиться, сразу лучшую бабу приманил. Мы тут ее обхаживали, она и бровью не вела. Герой!  Доложила мне, что ты ас в медицине. Тебя даже зеком   назвать неловко. Придумай сам, как к тебе обращаться.
- Я человек негордый, называйте просто - министр здравоохранения, - отвечает Натан.
- Министр так министр, почему бы и нет? Вот что, министр, надо  будет отлучиться по молодому делу, так ты не тушуйся, пропуск выпишу.
* * *
«Их вэйс? Конечно же, я не хочу, чтобы Сталин умер.Но уж очень хочется
посмотреть, что будет, когда он умрет». Эта фраза дяди Изи, свекра Оли - сестры Натана, прозвучала 4 марта 53-го и передается в семье от поколения к поколению. В этот день газета «Правда» впервые сообщила «о постигшем нашу партию и народ несчастье - тяжелой болезни товарища И.В. Сталина».
* * *
В конце марта вызывает Блинов:
- Ну что, министр, слыхал про амнистию?
- Конечно. Она же для уголовников.
- А ты-то чем хуже?.. Да и Галя. Глядит на меня с тоской, не знаю, куда от нее прятаться. Дочка опять же у вас, отец ей нужен. Я ходатайство написал, расхвалил тебя, как мог. Вот ответ пришел. Хватит на казенных харчах сидеть. Ну, а коли опять набедокуришь, приму с удовольствием, - добавляет, почесывая стриженый затылок тяжелой пятернёй.
Крепко жмут друг другу руки. Еще не веря своему везению, неожиданно накрывшему его,  Натан бросается в медсанчасть к Гале и с порога выпаливает новость. Она, засветившись от счастья, подскакивает к нему и кружит в вальсе, напевая «Амурские волны».
* * *
Русоголовой веснушчатой Танюше идет седьмой год. Все в ней завораживает, хочется уткнуться в ее пышную, как у мамы, шевелюру, вдохнуть ромашковый аромат. Натан наблюдает, как она встряхивает головой, заплетя косички, они задорно разлетаются по плечам.
Но... постоянно снится Мерзляковский переулок,  окутанный музыкальным облаком, мама с отцом, сестренка Оля, чаепития на кухне и радостное мамино «везунчик».
* * *
Обычная история - приходящего «мужа» и папу ждали, но теперь  постоянное его присутствие  Галю раздражает, она  нервничает, часто плачет. Натану хочется помочь ей, но непонятно как,  навыков нет, сначала война, потом лагерь.  Отношения заходят в тупик. 
Надо как-то отвлечься, библиотеку бы  найти, а то совсем одичал. Он идет по селу Чернцы, спрашивает у молодой женщины с простодушным голубоглазым лицом. Она качает головой:
- БиблиОтека-тО наша не выжила. МОрознО былО, так все книжки на топку и пОшли.
Заметила грустную улыбку собеседника:
- А вы меня еще что-нибудь спрОсите, я и Отвечу, - приятным окующим говорком просит она.
Замечательный народ, сколько тепла в нем, желания помочь.
Но тянет в Москву…
* * *
4 мая 54-го принято решение о пересмотре всех дел на граждан, осужденных за «контрреволюционные преступления». Шухгалтер вскоре освобожден. Как и Натану, ни реабилитации, ни возвращения ему партбилета и наград не последовало.
Иосиф возвращается в Москву, увлекается эндокринологией и постепенно становится  ведущим специалистом страны в области хирургии щитовидной железы. 4-е Главное управление Минздрава («Кремлевка») по анкетным данным для него закрыто. Он много лет работает завотделением горбольницы в Измайлове. Иногда за ним приезжает черная «Чайка» и везет на правительственный аэродром Внуково-2. Главы государств Варшавского договора доверяют щитовидные железы своих жен только ему.
* * *
Знаменитая Первая Градская,  из всех возможных вариантов Натан выбирает именно её. Отделение экстренной травматологии и ортопедии идеально соответствует его опыту.
Работа в главной больнице Москвы по интенсивности и нагрузке сродни фронтовому госпиталю. Постоянная тревога за пациентов, летальные исходы, ночные дежурства. Накапливается физическая и нервная усталость. Хирургия выматывает сильнее любого  направления медицины. Через десять лет такого режима Натан абсолютно обессилен.
Традиционное везение! При больнице создается городская рентгеновская станция, которая будет заниматься проверкой оснащения рентгенкабинетов всей Москвы.
- Натан, ты так долго не протянешь, больно смотреть на тебя последнее время. Есть место в новом подразделении. Там тебе  будет поспокойнее, ты ведь не с курорта ко мне прибыл. Не понравится, вернешься в любое время, - говорит ему шеф травматологии.
Через три года врач методист- рентгенолог Закошанский становится И.О. заведующего станцией.
* * *
В холодный октябрьский  вечер Натан возвращается с работы. Отец сидит за столом, рассеянно перелистывая газеты. Он постарел, осунулся, глаза его потухли после смерти жены.
- Оля звонила, просила подъехать к ней, Антон приболел, а её на работу вызвали. К окну его не подпускай, оно еще  не заклеено.
- Понял, - Натан тут же направляется в сторону Чистых прудов.
Сестра встречает его на пороге уже одетая. Перед уходом благодарит за оперативность и еще раз просит не подпускать сына к окну.
Натан входит в комнату с разбросанными по полу игрушками. Из угла с  любопытством смотрят  серые озорные глаза пятилетнего племянника. Засунув большой палец в рот, он осторожно, как бы случайно, шагает к окну, при этом следя за реакцией дяди. Увидев неодобрительное покачивание головой, спрашивает:
- Натанчик, можно я пойду к окну?
- Ну, пойди какни, если хочешь.
Натан видит, как сморщивается лицо ребенка. Ему кажется, что тот вот-вот расплачется. Удивительно, но вместо всхлипов раздается звонкий смех.
* * *    
Вечером за ужином он говорит  родителям Антона:
- Поздравляю, у вашего сына врожденное чувство юмора.
Отношения дяди и племянника становятся особо доверительными именно с этого дня.
* * *
Натан считает Галю и Таню своей семьёй, очень дорогими, близкими людьми. Теплые отношения им удается сохранить на протяжении всей жизни. Галя с дочерью часто приезжают в Москву, они всегда желанные гости в домах дедушки Якова и Ольги. Натана видят редко, он пропадает на работе.
* * *
Наш герой женится в пятьдесят лет, считая, что с женитьбой никто никогда не опаздывал. Свадьба проходит в ресторане Северного речного вокзала.  Софье, симпатичной невесте со стройной фигурой и пышной шапкой  мелких рыжих кудряшек, тридцать пять.
- Иосиф, Антоха, между нами. Софа слегка беременна. Посоветуйте, как назвать сына, - спрашивает жених.
- Ты уверен, что будет сын?
- Конечно! Я же везунчик.
- Ну, … тогда Михаил Натаныч. Звучит клёво! - предлагает Антон.
- Одобряю! - Шухгалтер поднимает большой палец.
* * *
Осенью 79-го Натан и Иосиф получают приглашение в Америку от Нормана Корффа. Он предлагает двухмесячный маршрут автомобильного путешествия в апреле-мае следующего года: Нью-Йорк, Вашингтон, Гранд-Каньон в Аризоне, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Колорадо, Чикаго, Ниагара, Бостон, Нью-Йорк.
Отказывают обоим. Через три месяца после подачи заявления Натана приглашают в ОВИР и сообщают, что его поездка в США «признана нецелесообразной».
- Натан Яковлевич, вы же понимаете, как сложна сейчас международная обстановка.
- Понимаю, но я! Какое я имею к ней отношение?
- Мы все имеем к ней отношение. Америка бойкотирует нашу Олимпиаду. Советскому человеку ехать туда нельзя.
- Напротив! Ехать необходимо, чтобы в их логове выразить свое возмущение!
- Все уже выражено на официальном уровне…
Шухгалтеру объявляют то же самое, после чего он звонит кое-кому и говорит, что впредь отказывается оперировать кое-кого.
Ему разрешают  моментально.
* * *
После возвращения Иосиф говорит Натану:
- Ну, ты и впрямь везунчик! Хорошо, что не поехал - смотреть не на что в этих Штатах. Позор и тоска!  Американцы, жирные, как тюлени,  переползают из одного Макдональдса в другой. Кругом мусор,  грязь. Не страна, а бардак!
- Наверняка еще и негров линчуют?
- А как же! Только и делают, что линчуют.
- Ясно. Это официальная версия. А как на самом деле?
- Потрясен!
* * *
13 мая 87-го года в одном из ресторанов гостиницы «Россия» отмечается юбилей Натана. Антон замечает угнетенное состояние дяди.
- Натанчик, что с тобой? 
- Позавчера ходил на биопсию простаты… результат  через неделю. Очень волнуюсь.
- Тебе повезет, как всегда. Иначе и быть не может!
* * *
С 1 апреля 1988 г. значительно упрощен выезд советских граждан за границу.
- Натанчик, поздравляю! Ну, ты везунчик! Наконец-то можешь ехать в Америку. Пиши Норману.
- Спасибо, дорогой! Только что поговорил с ним. Сам - то я вряд ли смогу поехать, силы уже не те.  Поедешь ты, Антоха. Его сын, твой ровесник, провезет тебя по Штатам с заездом в Канаду… А все-таки приятно, что опять везет ... Эх, повезло бы  еще разок…
* * *
Утром 2-го марта 89-го Натан Яковлевич Закошанский не проснулся.
Везунчик.
* * *
P.S. Везение. Ох, каким же разным оно может быть. Слепым, невероятным, фантастическим… Подарком судьбы.
Или другим. Единственным спасением от беды, выходом из экстремальной ситуации.
Дорогой Читатель! Да минуют тебя сложные жизненные переплеты. Мы надеемся, что  ты, как минимум, удачлив.
Ну, хотя бы потому, что читаешь наши рассказы.