Книга Кандинского «О духовном в искусстве» прокладывала путь к русскому читателю более полувека и увидела свет на русском языке только в 1967 году, причем в Нью-Йорке усилиями Международного Литературного содружества с предисловием Нины Кандинской, жены художника.
Кандинский искал «родственные души» в группе футуристов Бурлюка-Маяковского, в неопримитивизме, в группе «Бубновый валет», выставки которой 1910 - 1914 годов были по существу объединенными выступлениями русских, немецких и французских живописцев новейших направлений — экспрессионизма и неопримитивизма.
На выставку 1912 года была приглашена мюнхенская группа «Синего всадника» во главе с Василием Кандинским. «Печальные плоды ожесточенных теоретизирований Кандинского, который делает героическую попытку устранить из своих картин всякую «предметность» и создать из линии «ковер», не впадая в орнаментальность, — вспоминал поэт Максимилиан Волошин о выставке, — любопытны тем, что в них, действительно, ни с какой точки зрения ничего нельзя понять, при самом искреннем желании разрешить эти шарады. Но на «ковры» эти сухие линии, напоминающие ломаные полосы железа, смятые во время крушения поезда, не похожи».
Безоглядное увлечение художественными реформами в первые месяцы после революции постепенно уступило место почти всеобщему недоверию к реформам.
«Не все плохо, что существовало до 9 ноября 1918 года, — писал Кандинский, — и, по-видимому, не все окажется хорошо только потому, что это происходит сегодня. Нет ни консерваторов, ни революционеров в искусстве, а ecть только хорошее или плохое искусство».
Замечательный русский философ, мыслитель и критик Аполлон Григорьев, отвечая на вопрос о своей культурной принадлежности, повторял: «Я — веяние», вызывая у оппонентов ироничные, а иногда и злобные насмешки, и, почти всегда, непонимание.
К уникальному веянию в искусстве можно без сомнения в полном отнести духовную философию Кандинского, выраженную в цвете, слове и звуке, время для «слушанья», «виденья» и чувствования которой уже созрело, что вселяет надежду на повторное появление нового всадника, и не столь важно, какого цвета будет этот всадник, будет ли он цветным или монохромным.
«Каждое произведение возникает и технически так, как возник космос — оно проходит путем катастроф, подобных хаотическому реву оркестра, выливающемуся в конце–концов в симфонию, имя которой — музыка сфер. Создание произведения — есть мироздание».
Из всеобщего прошлого органично вырастает последующее будущее, ставшая наглядной связь между отдельными сферами духовной жизни, якобы изолированными друг от друга, их сближение, взаимопроникновение, пробуждение к жизни неизмеримо более богатых новых форм обусловливают необходимость дальнейшего развития идей Кандинского и появления новых публикаций.
ЗАНАВЕС (из сборника «ЗВУКИ»)
Веревка потянулась вниз, а занавес поднялся вверх.
Этого момента мы все так давно ждали.
Занавес висел. Висел. Он свисал до самого низа. Теперь он вверху.
Когда он пополз вверх.
Все мы так радовались.
© А. Костерев