«Мама что это симпосим?»
«Мы пришли вечером, а тебя не было.А где ты была? Ты сушила куртку на балконе? Но дождя не было».
«Если что пишу записку тебе на стол. Ты читала записку про дождь?»
«Меня из садика забрала Бабатоня. Папа ушел на симпосм».
«Баб тоня говорит, у тебя две работы, Мама, зачем тебе две работы?».
«Бабатоня научила меня рисовать и писать буквы. Это хорошо: я могу тебе записки писать.Только Р и Я переворачиваю».
«Мам,я ночую у Бабытони. Ты считаешь бумажки, не буду мешать».
Разноцветные листочки мама Мила находила на столе, в сумке, в ванной. Эти сигналы о помощи до нее доходили не сразу. Но потом она привыкла и даже сама стала их искать, как бы ожидая подсказки. Рузанна вечно молчаливая, невеселая, все держит в себе. Сидит, смирно смотрит телевизор, а наклонишься к ней и дрогнешь — рот сжатый, глаза горят. Что можно увидеть в мультике, чтоб сидеть с таким-то лицом?
Рузанна, пухлая темноволосая девочка в горошистом сарафане по щиколотку, сложила очередную записку и положила в синий рюкзачок. Потом рюкзак прислонила к ступенькам крыльца и, оглянувшись, стала забираться на высокую витую садовую ограду. Рядом постукивала высокая калитка, но девочка туда не захотела, а вот ,надо через ограду, в длинным пдатье.
— Руза! — раздалсявопль из окна, — Рузанна, ты куда это собралась? Шею хочешь сломать? Вот я сейчас выйду!
Девочка нехотя стала слезать, потом доставать сквозь решетку виноградные лозины и обламывать их. Она видела, как бабушка это делает. Темные волосы с ободком раздувал ветер. Подошел худой соседский мальчик в красных трениках.
— Будешь играть?
— Можно. А во что?
— Давай в поезд.
— Ладно. А ты кто будешь, машинист, конечно?
— Да! А ты проводница.
Они еще поговорили, разошлись в разные углы дворика. Он — крутить колесо от велосипеда, она —раздавать пассажирам белье, которое сняла с веревки.Похоже,их поезд был привычным занятеем.
Рузанна окликнула приятеля:
— Скоро остановка. Сколько стоим?
— Не будет остановки.
— Как это не будет?Да у меня вагон целый выходит.
— Ладно, полчаса.
— Давай высадим пассажиров, и я пойду с Бабтоней по делам. Вот их билеты,— она отсчитала цветные бумажки в руку машиниста. —А это зарплата,— добавила длинную конфету с вафлей и шоколадом.
Соседский Артурчик захрустел «зарплатой».
— С тобой ничего так играть… А я потом попрошу у мамы тебе зарплату.
— Не надо. Бабатоня,ты скоро?
Худощавая баба Тоня выскочила на крыльцо и защелкала ключами: побежали.
Баба Тоня, а на самом деле никакая не бабка, а миловидная высокая дама с вьющейся гривой седлватых волос, в костюмчике с египетским принтом, имела цель заплатить за квартиру, купить рыбу для запекания, заодно прихватить корм главной кошке и, может, заскочить в секонд-хэнд с новым поступлением.
— Бабатоня, а Бабатоня! Ты опять бежишь во много мест, а мне зачем?Мне будет скучно.
— Да ничего такого не будет скучно, — торопилась на переходе Антонина, вертя головой влево и вправо. — Я себе посмотрю, а ты себе. Тыжеразбираешься.
Рузанна тут жезадрала нос, стала воображать.
— А ты за это по будешь со мной на площадке?
— Побуду, конечно. А тебе надо полазать?
— Так естественно. На шведскую стенку. На кольца.
— Ты же в дамском платье.
— Ой, я забыла. Ненавижу это платье.
— А говорила,что «дайте, дайте, буду только в этом ходить»…
В секонд-хэнде новый привоз. Скидок нет, зато хлопот сто процентов, толпа народу да такой яркий ассортимент.
— Подожди, Рузанна, десять минут Я мигом. Вон, посмотри детский отдел. Трикотаж, костюмчики на девочек, шик…
Антонина окинула цепким глазом пестроту одежных рядов и кое-что отвесила, чтоб забрать через три дня. А если разберут, не страшно.Уже начнутся скидки, вариантов много.
— Рузанна, давай ко мне. Рузанна ,Анна, ты где?
Женское население города, как специально, сбилось в этом секунде. Подошла важная консультант.
— Вы девочку в горошек ищете? Вон туда пошла.
Девочки не было нигде. Антонина обшарила весь отсек, лихорадочно отодвигая вешалки.
Ей уже три продавца помогали. Девочка в горошек исчезла.
— А не могла она пойти примерочную? — спрашивали обеспокоенные продавцы.
— Она без меня не будет товары трогать. Не знает размеров, да и не до тнется.
— А вдруг в бытовке?
Не было и там. Но откуда пошел голосок?
— Баб тоня! Долго тебя ждать?
Они хлопнули себя по бокам. В примерочной!
— Рузанна, ты где?
— Тут я.
Побежали на голос и обнаружили Рузанну в примерочной. Горошистое платье на вешалке, а сама она в трикотажном костюме рыбками.
— Девочка!— обрадовалась консультант. — тебе немножко велико. Меряй вот это.
Антонина хотела наорать на непослушного ребенка за шум, за то, что пряталась! Но было стыдно. В примерку без конца заглядывали посторонние женщины.
— Ну что, нашли пропажу? Не нашли? — все прониклись и обеспокоились.
Рузанна прыгала и вертелась как чертик. Она поняла,что оказалась в центре внимания и надо пользоваться
— Баб тоня, купи внучке!
Пришлось купить, свернуть скинутый сарафан пакет и бежать оттуда. Да еще скидку дали как первому покупателю. Разбираться сил не было. Заскочили в банк, в продукты и в магазин за кормом, все успели до закрытия. На площадке в тенистых дворах Баб тоня села на скамеечку есть мороженое ,а Рузанна помчалась на спортплощадку в новом костюмчике. Вот хитрая! Повисла на шведской стенке и висит…
— Анка, слезай, голова нальется.
— Не нальется ничего! — дерзко отвечала Рязанка.
Домой они пришли, когда девочка была вся мокрая, красная и лицо от пота блестело. И как ей охота в такую жару?
Глубокий вечер. Баб тоня вешает на балкон выстиранные вещи внучки и садится читать «Золотого петушка».
— Ой, а почему сарафан достала джинсовый? Ты что, мне не дашь костюм с рыбками?
— Да дам я все. Высохнет идам.
За открытым окном сверчки. У дедушки в комнате по телевизору машины ревут.
— А может, давай тебе дед почитает? Мне еще надо в ванную. То, се.
— Да он уже спит, наверно, а машины орут. Не отлынивай, баба.
Антонина читает отрывок сказки от закладки и начинает дремать.
— Баб тоня, рано ты заснула. Дальше читай.
Телефон Тони играет песню «Далеко-далеко, где кочуют туманы…». Это мама Мила звонит, что, типа, завтра сама заберет дочку из садика. Тоня пока роется в сумке, находит многочисленные цветные бумажки. Опять Анка прокламации сует! А это что? «Баба, купи мне штаны в садик». Ага, понятно…Был, значит, план… Прокламация на желтом листочке. Раньше уже была такая, на зеленом.
В садике старший воспитатель группы шепнула Тоне, что у их девочки начинается ожирение. Дескать, много телик смотрит, а нужна активность, видимо, и Анке проработку дали. Вон как бежит на лазалки. Не больше двух часов телика, говорят. И в секцию записаться бы.. Ага, еще в секцию ее таскай за бешеные деньги. Матери все сказано, но мать и так работает на двух работах, как заведенная.
Пока шли в садик, Рузанна говорила о том, что у нее выпускной скоро, надо стих учить и чтоб платье новое. И денежку сдавать на цветы.
— Анка, ты матери это говори, меня-то пенсия крошечная.
— Я ей записку написала!
— А почему ты ей записки пишешь? Сказать трудно? И мне пишешь! А мы с тобой в одном доме живем.
— Что? Все равно меня никто не слышит!
— Как же не слышу. Вон костюм с рыбками. Там и штаны, и футболка.
— Потому что я уже три раза тебе писала…
Рузанна говорила чуть картавя, но медленно и четко.
— Анка, твои записки все такие материальные! Дай штаны, дай мороженое… А другие вещи ты понимаешь? Нематериальные…не еда, не тряпки.
— Понимаю. Ты штаны купила, хорошо,будет в чем на зарядку ходить, теперь скажи, про что песня на твоем телефоне? Один куплет всегда играет.
Тоня наморщила лоб и открыла ей песню. Рязанка, послушав,, задумалась, потом твердо говорит:
— Песня про любовь! Нормально.
— Да откуда ты про это знаешь?
— Да так. Говорят… А вот что такое отчизна? Они живут в отчизне, а где это?
— Это отечество, родина. Одна у них родина, Анка.
— А я? У меня отчизна где?
— Ты в Воронеже родилась Это и есть твоя родина.
— Кароче, Баб тоня. Это я буду учить на выпускной.Если я все хорошо выучу, ты меня отведешь в первый класс?
Интересные заяви. Почему бы это не мама отвела, баба?
Вечером у Тони в сумке была записка: «Мне надо платье розовое до полу». Желтая! И розовый листок — «Скало-лаза-ниие».Наверно,тоже есть в отчизне, но в Центре туризма, далеко ведь…Рузанну после садика забрала мама Мила, и они на машине поехали в свой микрорайон Ореховая роща.Как же стих «Далеко-далеко»?
Ой, не до стихов было Рязанке в тот вечер. Папа что-то писал в тетрадках, потом тихо сказал — а не дадут ли мне супу сегодня?Если, конечно, жена умеет суп.
Мама, вскочив в пиджаке из-за ноутбука, дрожащими руками принесла кастрюльку парующую и поставила прямо на журнальный столик. Но как есть такое горячее? Папа, обжигаясь, отхлебывал, за ложкой не пошел, в Рузанна не умеет отхлебывать кипяток. Принесла ложку папе и себе, тарелки. Рязанка оглянулась маму позвать. Столик качнулся, и все полетело на пол. Папа стал мыть пол с супом, со шваброй, ужас. А сидели бы на кухне, так ничего бы, там места много. Анка что-то бормотала про розовое платье, мама вытряхнула из сумки ее записки и прямо в тарелки все. Анка в крик. Мама Мила в крик. И что за сарафан отрылабаба в мешках, гольфы надела не те, и почему ей про выпускной так поздно говорят, накануне!
— Симпозиум, дочка, это совещание, если по правде. А у папы просто пьянка.Пора уже знать.
— Ну зачем ты, любимая…Это же шутка…
— Не смей меня так называть!Я работаю на двух работах, а ты надрываешься на симпозиумах! Ах ты бедненький. Три квартиры у тебя всего, и деньги за них ты не даешь в семью. Ага, есть кому отдавать. А где я возьму вам платье на выпускной? На него надо пятб тысяч, причем быстро.
И она бросила Анкину цветную записочку ему в суп, он ее ложкой доставал, чтобы прочитать,но она размокла.
— Вы опять ругаетесь, а спать как?
Мила не успокаивалась. У нее в кучу полетели листовки, работа,и сестра бабы Тони.
— Ну да, я сушила куртку. Да, я ходила в парк повидаться с теткой, маминой сестрой. И меня облило фонтаном при порыве ветра.Да, они с матерью поссорились, но я-то с ней не ссорилась. Поэтому просила съездить в садик папу. Что такого?
— Тут у вас плохо. Никто «Золотого петушка» не читает. Я лучше батоне поеду ночевать.
— Ты будешь спать там, где мать положит. Марш в мою постель, я еще поработаю.
— Папу куда?
— Папу отправим на симпозиум!
Мама Мила прямо в рабочем пиджаке, с цепями, не переодев халат,взялаАнку в охапку и понесла в другую комнату.Анка рыдала без остановки, до судорог,и Мила ее качала целый час, прежде чем положить.
— Ты чего убиваешься, дурочка? Бабка же спит там давно, дедка «Формулу»смотрит.
Да какой еще Алик? Это Алик сказал,что ты жирная?Не надо верить Алику.Он очень злой.Он приехал с семьей из цветущей Армении, они беженцы, понимаешь! У них и дом, и сад, все пропало…Как «нравится», Давно? Ой, ты глупенькая. Ну,придумаем что-нибудь…
Казалось Миле, что дочка засыпает, а она вдруг стала бормотать про какую-то отчизну. Она бредит.
— Ах, отчизна? Она не тут у них,отчизна,не тут, далеко она в горах. Ну,может, они еще туда вернутся…Не плачь. Ишь она. Слов каких нахваталась. Ишь ты Ну, разве можно обижаться на человека без отчизны? Это не человек, а калека. Не плачь, Рязаночка. Я буду на одной работе работать. А вторую брошу. Я видела все твои прокламации, не плачь.Все понимаю. Папа наш не работает, вот я и стараюсь. Семью-то надо кормить.Да,зря я принесла без тарелок. А чего он говорит, что яне умею. Подначивает.
Наконец, Рязанка уснула, вся опухшая от слез, прямо в джинсовом сарафане с бахромой, прямо с панамкой, как забрали из садика.
— Розовое платье, ужас какой, — шептала Мила, щелкая калькулятором, — рынок наголимый, цыганщина. Откуда это у нее? Надо понимать, если бумажка розовая, так значит, сильно надо. Если зеленая — не срочно. А если голубая, значит, не еда, а высокое. Вот и учи ребенка писать, он тебе и напишет кузькину мать в белом сарафанчике…Или это бабка все с ней по секундам ходит… Нет, как бы кто ни психовал, одежду нарядную надо дома снимать. Потом пойдешь в люди, как не знаю кто…
Далеко-далеко,
Где кочуют туманы,
Где от легкого ветра
Колышется рожь.
Ты в родимом краю
У степного кургана,
Обо мне вспоминая,
Как прежде, живешь.
От далекого друга
День и ночь непрестанно
Дорогой и желанной
Ты все весточки ждешь.
Анка всем своим маленьким сердцем волновалась, будто это она кого-то так ждала, не какая-то чужая девушка, а она, Анка, умеет ждать как никто. И это о ней, светлоокой задумался далекий воин.Поэтому, конечно, он будет охранять, а как же. И грудь ее расширялась от гордости, от причастности к чему-то большому, чего она по имени не знает.
Небосклон над тобой
Опрокинулся синий,
Плещут быстрые реки,
Вздыхают моря.
Широко протянулась
Большая Россия –
Дорогая Отчизна
Твоя и моя.
О тебе, светлоокой.
Моей зорьке красивой,
На далекой границе
Вновь задумался я…
Она отчизну понимала как высокую гору, на которую надо взобраться и твердо стоять. И пускай все видят, но главное, она всех видит.И оттуда вообще видно по-другому… Оттуда видно только большое, а маленького не видно…
Вот так она и стояла на выпускном, в голубом длинном платье, как на горе. Папа же достал денег, сам привез к Бабтоне , они пошли в салон покупать эту красоту. Это называлось гипюр на чехле! Бабтоня ей сделала на голове прическу— пучок с бусинками, и такие же бусинки перекатывались на шейке. Сильное волнение придало ей стойкости, и она повторяла про себя песню из бабкиного телефона. Анка пережила свое маленькое горе, но теперь надо жить, не обращая внимания на Алика. Они не собьют ее с толку, а она никого не подведет. Ничего, что жарко и платье немножко колется. Зато все теперь в порядке, никто никого не подвел.«А и пускай никто не любит!»
После спортплощадки силы не уходили, наоборот, приходили…С кольцами ничего не выходило, чтоб, например, перевернуться, оставалось только висеть, а это скучно. На стенке интереснее, а еще теперь поставили стену для лазанья. Но баба Тоня всякий раз начинала верещать «нельзя без страховки»…Нанка же ни разу не упала оттуда, главное,цела пока. Новые записки у мамы на розовых листках — слово «Ролики».Вот где хватилисьза головы. Никто не мог бежать с нею рядом. Баба придумала купить магнитики, чтоб лепить записки на холодильник. Там их хорошо видно. А бегать? Бегать пришлось Батоне как самой молодой…
Скторо Тоня получила новую команду — на голубых листках слово «пластилин», короткая команда без расшифровки.
— Зачем тебе пластилин? Иди в сад, я тоже приду, мне там надо смородину подстричь… Зачем?
— Да так.
— А давай попозже, когда мне надо будет в магазинчик. Заодно.А вот что Анка. Мне до чего некогда, давай тыпочитаешь отрывочек из «Золотого петушка»? Ты насчитать-то умеешь?— подначила ее баба Тоня.
— А как же.
ВодномместеАнка остановилась. Видно, что-то зашло ей в голову.
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мертвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга,
По притоптанной траве,
По кровавой мураве…
Царь завыл: «Ох дети, дети!
Горе мне! попались в сети
Оба наши сокола!
Горе! смерть моя пришла».
Все завыли за Дадоном,
Застонала тяжким стоном
Глубь долин, и сердце гор
Потряслося. Вдруг шатер
Распахнулся… и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.
И она перед Дадоном
Улыбнулась — и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатер свой увела.
— Ну, так что дальше? — позвала баба Тоня, щелкаясекатором.
Рязанка молчала.
— Чего ты? — удивилась баба Тоня,— язык отсох?
— Нет. Я хочу быть этой… царицей.
— Ты что, обалдела? Зачем? Сидеть в шатре и ждать, когда старикашка заглянет?
— Нет, не старикашка. Любой. Он ведь был в шоке, а ее увидел и все забыл.Вот чтоб человек сразу все забывал.И у него проходило все.
— А я, знаешь, в твой шатер не пошла бы, — сказала баба Тоня медленно.
— А почему?
— Да есть вещи, которые я не за хотела бы забыть.
— Да?Даже если больно?
— Даже если так.
— Нет баб, с тобой что-то не так. Я хочу как лучше сделать.
— Не хочу.Иди, ветки отнеси в бочку.
— А пластилин?
— Сейчас сходим. Надо покормить всех, и пойдем.Ты котлетки будешь?
— Неохота.
— А что охота?
— Салат.
— Это из-за Алика?
— Нет. Просто надоело есть. Если бы я так не жрала, я бы уже летать научилась
— Ну-ну,— Тоня даже обиделась. — между прочим, какая главная мысль сказки? Чему она учит? Главная мысль сказки: не давай обещаний, если не знаешь, сможешь ли сдержать обещание, а если уж дал слово — то держи его.
Главная мысль «Сказки о золотом петушке» — за совершенные поступки надо отвечать и надо всегда держать свое слово. Еще тема подстрекали .Пушкин нам даже кричит, что петушок —это «подстрекала», хоть и золотой! Под подстрекающими понимаются некие силы, скрытые в истории. Дальше мы поймем почему они подстрекалы, кто такой на самом деле «золотой петушок». Мудрец говорит:«слушай»петушка (гляди на него), он укажет, когда война! Он укажет, когда идти на войну, даже когда ее и не видно на горизонте! Опасный это петушок…Головой думать надо, а не только подстрекал слушать…Русские сказки —это вообще великие особые завещания…
Купили две тяжелые пластилина коробки большого размера.Аж две коробки пластилина и все, можно было успокоиться. Да не тут-то было!
Теперь Рузанна все время что-то разминала, лепила, складывала в отдельную коробку из-под обуви. Лепка напоминала червяков. А приглядишься — тонкие человечки по одному и по двое, такие абстрактные танцоры или ангелы. Поскольку ручки-ножки как палочки, они не стояли сами, их только можно было прислонять или оставить лежа. Раньше Анка часами разглядывала картинки в больших книгах, а теперь она часами лепила. Руки у нее были с красными или синими ладонями, цвет ей был неважен. А потом она захотела мальчиков лепить зелеными, а девочек желтыми.
— Почему они все зеленые? — спрашивала Тоня.— Они без одежды?
— Не надо мне одежды! А то пластилин быстро кончится.
Она сразу сообразила, что фигурки смешанных цветов придется выбросить. А ей хотелось растянуть удовольствие. Люди-лапша танцевали, отдыхали на пляже, читали книжки, играли на арфах и набанджо, сидели на креслах и на крошечных лавочках. Лавочки появились для опоры.
Тоня показала Анке смешной альбом в социальной сети, это слепила и сфотографировала ее двоюродная сестра. Там было кафе, бильярдный стол и парочка скучающих людей, и друзья сделали подписи, получился мультик.
— Давай уж доиграем...— шепнула Лилиан.
И Джо, видимо, не понял ее.
И они мялись, бродили вокруг зеленого стола. Джо тормозил.
— Может, по чашке чая? — намекнула Лилиан.
Джо катал шары, и она вдруг взяла и села прямо на стол, нога на ногу.
— Ладно, я положу шары снова...— буркнул он наконец.
— Шары кончились. Может повторим партию, Джо?
Джо тормозил.
Они кружили вокруг стола.Лилиан была то дальше, то ближе. Джо был зеленый и мускулистый, Лилиан в красном и очень тонкая.
Тут Лилиан поняла, что пора.
Пока Джо скучал, кружа вокруг Лилиан, он увидел, что ее талия не толще его руки. Тонкая,тонкая талия, надо же...И отвлекся от бильярда.Лилиан делала вид, что не понимает. И что ей интересны только шары.
— Не так!Зайди отсюда! — бросал он реплики, поворачивая Лилиан в нужную сторону.Но Лилиан не только закатывала шары, но и сама закатывалась от смеха.
Джо таращился, но ничего не предпринимал...
И когда решила тоже закатить шар, Джо просто вскипел: полное нарушение правил! До него стало доходить, что она сюда пришла не только ради бильярда...
Мало того что она без конца болтала.Так еще на стол забралась с ногами...
Но юбка на ней было короткая до не могу.
Он лупил по шарам, вылупив шары. Настроения не было. Наконец, и бильярд им надоел…
Так Анка стала лепить и придумывать истории. Все платья джинсы были в пластилине, а он не отстирывался.Скатерти и подлокотники тоже стали все в пластилине, и Антонине надоело. Она сходила в Дом художника, в детскую студию лепки, в художественную школу. И там ей хором ответили, что девочку надо вести на гончарный круг или записать вхудожку. А это дорого.
— Я не хочу лепить чашки, — заявилаАнка, — скучно одно и тоже. Чашки одинаковые. Я хочу лепить людей-лапшу и хочу делать с ними,что хочу.
Осенью Рузанна пошла в первый класс гимназии и нулевой класс художки. Антонина и Мила ее провожали. Папа не провожал, они уже был в разводе. Они с мамой жили у бабы Тони. Мама затеяла какую-то ипотеку. Папа иногдазвонил Анке: «А как поживает моя маленькая?» «Да хорошо!» — обрывала его Анка. Не могла же она рассказывать ему, что они попали с Аликом в один класс гимназии…Да он и не знал, кто такой Алик и какова его роль в жизни Рузанны.
Однажды она показала Алику свои задания вхудожке. И он пожал плечами и стал ее рисовать. Этот рисунок он показал ей, было немного недоделано. Ясно,что кудрявые прядки Рузанны и ее черные глаза ему явно удались. Эскиз, как говорят в художке. Пообещал дорисовать дома и ей подарить, и вот пришел другой день, и Анка не получила обещанный рисунок.
Антонина сразу поняла, что Рузанна не в себе.Губа закушена, в глазах темный огонь.
— Да что такое, Анка?
— Понимаешь, этого рисунка больше нет. Где должна быть я. Алик рисовал его дома, по памяти. А отец увидал и порвал.
— Да почему же?
— А он уроки вовремя не делал.
В сумке у бабы Тони иу Милы появились записки: «Купи уголь. Хочу рисовать углем».
Записки-то старые Мила сохранила. А новых записок больше не было. Выросла.
Продолжение - эпиход 19 - http://proza.ru/2023/04/24/707