«Мы горим, милая, мы горим! У тебя в жизни не было и не будет такого. Через пять, десять, через пятнадцать лет ты так же зажмуришь глаза, и под тобой поплывет пылающий твой единственный неугасимый пол» (А. Вознесенский).
Как все нормальные девушки я мечтала про «Миллион-миллион-миллион алых роз…», благо песня сия часто звучала по радио и ТВ. А для девушек читающих был открыт другой, но не менее прекрасный образ – полная комната апельсинов, не менее 4 тысяч штук… Но такой мужской подвиг для любимой дамы описан… Ну, может быть, мне по молодости просто хотелось любви, чтобы кто-то для тебя совершил безумный по непрактичности поступок… Ведь ни целую площадь цветов, ни полную комнату апельсинов одной девушке просто некуда девать, а красиво!
Вы удивитесь, но в моей жизни была «апельсиновая комната», но совсем по другому поводу…
Учеба в тогда ленинградском университете на биологическом факультете, да и бытие, которое определяет сознание, требовала работы по близкому профилю. Кто-то устроился в зоопарк, кто-то в лабораторию с крысами, кто-то в зоологический музей. Я смогла устроиться в «Раковый корпус» - онкологическую больницу на Моховой в санитарской позиции. Платили мне, как санитарке, а работы я выполняла и эти, и вполне медсестринские, вплоть до операционной сестры при необходимости…
Рабочее серенькое утро началось с плохой новости – в боксе скончался пациент. Точнее пациентка. А бокс - это такая звуко-изолированная глухая комната без окон, т.к. раковые пациенты, умирая, сильно кричат. Им, конечно, положен морфий, но его количество остро в дефиците. Всегда. И нас, двух санитарок, отправили «зачистить площадь». ??? Ну, труп – в морг, белье на сожжение, комнату прибрать…
Я в паре считалась старшей – 18 лет, за спиной – 2 года медицинского института, анатомия и препаровка трупов и практика в детском ожоговом центре. Напарнице моей было 16, она приехала из Грузии, нежный домашний ребенок, пугливый и стыдливый. Я ее оберегала как могла, поэтому услала за ведрами-швабрами, а сама зашла в бокс…
Горел яркий свет, на кровати скрючилось тело маленькой женщины, иссохшее до веса подростка. Мне не составило труда ее переложить на каталку и рысью умчать к моргу, передать под роспись патологоанатомам, пока не вернулась нежная грузинская «княжна».
Ей достались только перепачканные кровью простыни и тяжелый запах тела. Мы открыли двери (окон-то нет), но это мало помогло. Княжну стало мутить, и я ее отправила сдать белье «куда надо». А сама взялась за приборку. Во-первых, надо отдать родственникам личные вещи, а они наверняка в тумбочке. Открыла тумбочку, и аж отскочила от удивления…
Оттуда выпрыгнули, выкатились а потом полились рекой… апельсины. Десять, двадцать, и больше, и больше апельсинов. Они разбежались по небольшой комнате и почти сплошь покрыли пол, весело сталкиваясь и подскакивая, как расшалившиеся солнечные зайчики под ярким неоновым светом. В шаровой краской выкрашенном помещении невыносимый контраст ярко оранжевых почти живых сущностей и мрачных казенных стен…
Более ничего в той тумбочке не было, никаких личных вещей, только апельсины.
Они немного скрасили гнетущее впечатление от происшедшего, в том числе сильно улучшив запах в помещении. Первое движение было затолкать их обратно в тумбочку, но это никак не получалось – все эти апельсины не помещались туда, где до недавнего времени лежали. Вероятно, чтобы заложить туда последнюю партию кому-то пришлось приложить к дверке тумбочки изрядную силу… Недоуменные и выбитые из колеи мы встретили старшую медсестру, которая быстро справилась с «инвентаризацией», сделав одну запись в бланке - «Личных вещей нет». Она заторопилась уходить, я задержала ее вопросом: «Откуда столько апельсинов? И зачем?»
Она рассказала, что у больной по поводу рака вырезана гортань и часть пищевода, и она давно получала питательные вещества через капельницу. У нее есть взрослая дочь, которая работает где-то в Правительстве, в Смольном. Раз в неделю к нашей пациентке приходила статная, хорошо одетая дама, прикрывая нос надушенным платочком, приносила пакет апельсинов, и, не задержавшись и на 5 минут, уходила, торопясь и цокая каблучками по коридорам… Есть больная апельсины не могла, только смотреть на аккуратно выложенную санитарками пирамидку, которая еще неделю напоминала ей о визите очень занятой дочери… Прежние апельсины заталкивали в тумбочку, а свежие выкладывали пирамидкой… А теперь они все разом вырвались на свободу…