Монреаль. Лето. Парк. Большой и шумной компанией мы празднуем день рождения.
Время уже позднее. Темно.
Все собравшиеся: и стар и млад, громко, от души, поют застольные песни, типа Трофимова, вперемешку с казачьими «Ойся, ты, ойся», разбившись на три голоса «Выйду ночью в поле с конём». В ход идут и военные песни, пробивая на слезу.
День рождения у дочери нашей руководительницы по хору, поэтому даже в самый разгар праздника она, учительница любимая наша, когда мы, ученики её наилюбимейшие, недотягиваем или фальшивим, то машет на нас руками, то указательным пальцем показывает взять нам ноту выше или ниже. Неугомонная.
А когда мы забываем слова или не знаем слов вовсе, то на нас, привыкшим и бывалым, грозно смотрит кулак, и мы, как обычно, переглядываемся с улыбочкой- смешно и страшно.
И вот все горланят «Ойся, ты, ойся, ты меня не бойся, я тебя не трону, ты не беспокойся…». Вовсю орёт минусовка из спикера, кто-то стучит по столу отбивая ритм, кто-то пустился в пляс, как, вдруг, раздаётся чьё-то «Ой!» не из песни.
Все как-то разом замирают как были и начинают искать глазами ойкнувшего.
Но тут уже ойкают все, а кто-то даже хватается за сердце: из темноты на нас смотрят двое в форме. Полиция.
Начинается суета, возня, оправдания, объяснения, извинения за шум и тут же качание своих прав: ещё нет одиннадцати, значит сидеть в парке можно, прятание спиртных напитков. Все друг друга толкают, перебивают, на ноги наступают.
Полицейские до поры до времени молчат, но потом один из них говорит просто и спокойно:
«Вы так хорошо поёте. Мы просто пришли послушать. Споёте нам ещё?»
И вновь суматоха, поиск и выбор песни. Все друг друга толкают и перебивают, спорят, какая песня лучше и почему.
Наконец-то выбор падает на «Ой да не вечер».
Все замирают, приготавливаются, настраивают голоса, начинают петь.
И тут становится ясно, что слов никто не помнит или не знает. Невнятное мямленье сопровождается возобновившимися спорами - на этот раз насчёт правильности слов и мелодии. Наше пение, если эту какофонию можно назвать пением, прерывается нескончаемыми комментариями и правками то одного, то другого. Нас же, детей, вовсе просят замолчать, ибо мы отвратительно фальшивим.
Мы обиделись, пригорюнились, расселись на пенёчках.
Одним словом – опять сумятица.
Незваные слушатели как-то сникли, переглянулись, вздохнули: «Ну ладно, мы пойдём» и действительно ушли.
Все выдохнули. И смешно, и стыдно. Поём-то мы действительно неплохо.
Только вот, просто, ну как бы полный провал.