Когда произошла первая попытка сделать солнечный монотеизм всенародной религией?
«В XIV веке до нашей эры была произведена первая в мировой истории попытка сделать отчётливо сформулированный солнечный монотеизм всенародной религией. Это произошло в Египте и исполинская фигура фараона-реформатора до сих пор возвышается над горизонтом минувших веков, как образ одного из первых пророков в истории. Какое же полное одиночество должен был испытывать этот гениальный поэт и провидец, заканчивая свой вдохновенный гимн Единому божеству трагической жалобой: «И никто не знает Тебя, кроме сына Твоего Эхнатона!»
Впрочем, понимать эту жалобу с абсолютной буквальностью нельзя: был, по крайне мере, один человек, разделявший его одиночество. Роль царицы Нефертити, его жены, как вдохновительницы и участницы религиозной реформы вряд ли может быть кем-либо преувеличена. Эта изумительная женщина прошла по золотистым пескам своей страны посланницей того же небесного света, что и её супруг, и уже давно они оба, неразрывно связанные творчеством и божественной любовью на всех путях, достигли высочайших миров Шаданакара.
Попытка Эхнатона претерпела, как известно, крушение. Не только основанный им культ, даже само имя реформатора было стёрто с анналов египетской историографии; историческая истина восстановлена лишь в конце XIX века усилиями европейских археологов». (Из книги «Роза Мира» Даниила Андреева стр. 238).
Кто же такой Эхнатон?
«Аменхотеп III и его жена Тейе (родители Эхнатона) путём интриг пытались ограничить влияние верховного жреца, однако не смогли объявить ему открытую войну, так как в стране им не на кого было опереться, а народа с его революционными традициями они боялись.
Их единственный сын, будучи Аменхотеп IV, не подавал надежды, что доведёт эту борьбу до победного конца. Мальчик был хилым и болезненным, чувствовал себя совсем чужим в атмосфере дворцовых интриг и торжественных церемоний. Изображения на фресках говорят о том, что у него была чрезвычайно большая по сравнению с телом голова, тяжёлые, сонные веки, сентиментальное выражение лица и пухлые женские губы. … он охотно проводил время в тихом дворцовом саду, среди цветов, птиц и бабочек. … имел склонность к эпилепсии.
По обычаям египетского двора его рано женили на княжне Нефертити. … Нефертити – девушка с нежными чертами лица, лебединой шеей и миндалевидными глазами, полными неуловимой мечтательности.
Молодой Аменхотеп вступил на трон в 1375 г. до н.э., когда ему исполнилось 14 лет. Так как до совершеннолетия ему не хватало ещё двух лет, то начало его царствования прошло под регентством аристократии и жрецов …
Поэтому не исключено, что в эти годы несамостоятельного правления он стал задумываться о причинах такого положения вещей. Очевидно, нашлись доброжелатели, которые на основании документов объясняли, каким путём фиванские жрецы и их сообщники-аристократы обрели в стране такое могущество.
Ситуация изменилась в период нового царства, когда столица была перенесена в Фивы. Местные жрецы, борясь за главенствующее положение в стране против соперников из Гелиополя, решили сделать своего бога Амона первым среди египетских богов. Но это было не так-то легко, ведь Ра считался отцом фараонов, кроме того, ему с незапамятных времён фанатично поклонялся весь египетский народ. Жрецы Фив осуществили своё намерение, отождествив Амона с богом Ра, и стали называть его Амоном-Ра, приписывая ему все черты старого бога из Гелиополя.
Таким образом, Амон-Ра был сначала только одним из многочисленных местных богов и всего лишь в течение нескольких последних столетий стал играть главную роль в египетской религии. Поэтому Аменхотеп IV пришёл к мысли, что Амон-Ра является узурпатором, а настоящий бог – это Ра из Гелиополя, потомками и представителями которого на земле были и есть фараоны.
Нет сомнения, что уяснить эту историческую и религиозную родословную ему усердно помогали жрецы из Гелиополя, которые против соперников из Фив вели тайную борьбу, стремясь восстановить своё прежнее влияние. Но молодой фараон во всём этом увидел удобную возможность сломить могущество фиванских жрецов и их сторонников-аристократов. Поэтому, став совершеннолетним, он объявил себя первосвященником старого бога солнца Ра.
С этого времени наступает чрезвычайно интересный период в духовном развитии молодого фараона. То, что первоначально имело чисто политическую окраску, вскоре приобрело глубокий религиозный смысл. Аменхотеп постепенно преобразился в творца новой, реформированной религии, которую проповедовал со страстью и вдохновением пророка. При дворе доступ к фараону имели только его верные ученики, и только им он доверял главные должности в государстве.
В конце концов, даже старый бог Ра отступил перед новой высшей идеей абстрактного бога, которого фараон назвал Атоном, то есть «солнечным диском». Символом этого бога было изображение солнца с лучами, оканчивающимися человеческими ладонями. Но в учении фараона Атон не принадлежал к многочисленной политеистической плеяде божеств, а был единственным во всей вселенной богом, бесплотным и невидимым, силой, которая создала солнце и является праисточником всего, что живёт и растёт на земле.
До того времени в Египте представляли богов в облике людей, которые, правда, безсмертны, но тем не менее не лишены всех человеческих слабостей. Это были скорее силы вызывающие страх, мстительные и капризные, которых нужно было умиротворять кровавыми жертвами.
Небывалая новизна учения Аменхотепа IV заключалась в том, что Атон выступал без этих земных качеств. Его почитали как любящего отца всех людей, чьё присутствие следует искать не в огне битв и не в кровавых жертвах, а в красе природы, среди цветов, деревьев и птиц. Атон стал «богом любви», который даёт женщине ребёнка и утешает его, чтобы он не плакал. «Я наполняю обе земли Египта любовью», - гласит один из хвалебных гимнов.
Это была религия, напоенная радостью и любовью к жизни; её последователи не трепетали от суеверного страха перед лицом Атона, а с благодарностью пели: «Вся земля радуется и славит тебя».
Религиозные обряды в храмах отличались простотой и скромностью. Они заключались главным образом в том, что почитали Антона пели гимны и приносили жертвы: цветы и фрукты. Приверженцы нового культа собирались, как правило, на рассвете и в сумерках, обращаясь с молитвами к восходящему и заходящему Атону.
Поразительным является то, что Аменхотеп создал монотеистическую религию, не имея ни одного исторического образца, на который он мог бы опереться. Поэтому его следует считать не только оригинальным религиозным мыслителем, но и предтечей всех позднейших творцов монотеистических религиозных систем. Моисей сообщает, что он учился «мудрости Египта» в Гелиополе, поэтому не исключено, что между иудейской религией и культом Атона существует какое-то родство.
Аменхотеп решительно порвал с прошлым – он даже принял новое имя «Эхнатон», что означает «Благой для солнца». Одновременно, стремясь окончательно избавиться от влияния жрецов и желая превратить Фивы в обычный провинциальный город, он построил новую роскошную столицу, назвав её Ахетатон – «Небосклон Атона» (вблизи современной эль –Амарны).
Эхнатон лично поехал туда в золотистой колеснице, «сияющей, как солнце, когда оно поднимается над горизонтом и мир пронизывает своей любовью». Погоняя резвых скакунов, он галопом пронёсся по полям и указал границы своей будущей резиденции. Это был город, запроектированный с большим размахом, полный дворцов, храмов, административных зданий, улиц и садов. Запись об основании столицы Эхнатон повелел высечь для потомков на нескольких соседних скалах.
Через два года фараон переехал в новую резиденцию. Там он целиком посвятил себя проповедованию своей религии, а свободное время проводил во дворце в кругу семьи и друзей или же на охоте. Египтологи предполагают, что Эхнатон является автором большинства гимнов в честь Атона.
Эхнатон питал большую любовь к искусству и охотно поощрял молодых художников, которых отовсюду приглашал в свою новую столицу. Так же, как и в религии, в египетском искусстве повеяли свежие ветры.
Новые течения были проникнуты оппозиционными настроениями по отношению к фиванским жрецам. До этого скульптура и живопись подчинялись строгим церковным канонам, которые позволяли художникам изображать фараонов как застывшие, священные фигуры в ореоле божеств.
Молодые художники вырвались из-под власти традиций, поддерживаемых жрецами, и в своих произведениях стремились теперь к правде и благородной простоте. Эхнатон приветствовал новые реалистические устремления художников и не запрещал им изображать себя таким, каким они его видели. Эта терпимость достигла таких размеров, что фараон не протестовал, когда его показывали как человека из плоти и крови и даже правдиво передавали его физическое уродство – большую голову, обвисший живот и рахитичные ноги.
В отношении Эхнатона к искусству особенно ярко проявлялась глубина и смелость его революционных начинаний. Об этом свидетельствую фрески, повествующие об интимной семейной жизни фараона, его жены и дочерей. Мы видим, например, как Эхнатон ласкает и целует в губы свою жену, а в это время у его ног играют маленькие девочки.
В гробнице археологи обнаружили … ряд картин, свидетельствующих не только о сказочной роскоши при царском дворе, но и о нежной привязанности фараона к своим близким.
Вот вся семья собралась в деревянном павильоне, крышу которого поддерживают разноцветные колонны, увитые гирляндами из цветов лотоса и виноградных лоз. Капители колонн украшены горельефами, на которых изображены букеты цветов и убитые на охоте дикие утки, подвешенные за лапки.
Посреди павильона стоит группа женщин – они играют какую-то мелодию на арфах, лютнях и лирах. Царь удобно расположился на подушках стула. У него утомлённый и печальный вид; возможно, художник заметил болезнь, угнетающую фараона, и почувствовал приближение его преждевременной смерти. Молодой монарх протягивает кубок, а жена наполняет его вином из амфоры. Три дочки у его стула: одна держит большой букет цветов, другая подаёт ему блюдо со сластями, а третья развлекает отца разговором.
Однако особенно ярко переворот в искусстве отразился в другой фреске из этого семейного цикла. Когда умерла одна из дочерей, Эхнатон велел похоронить её в своей гробнице и изобразить на стене трогательную сцену страданий и траура царской семьи. Вокруг умершей девочки, лежащей на похоронных носилках, стоят родители и её сёстры. Особенно сильно впечатление производит Нефертити: она держит на руках самого младшего ребёнка, а на её лице – выражение глубокой скорби. Это беспрецедентный случай в египетском искусстве, ведь здесь впервые чувства божественной семьи фараона переданы так по-человечески просто и непосредственно».
Из книги «Когда Солнце было Богом» Зенона Косидовского (стр. 139).