Просто о Мироздании, часть 2

 
Было три дня выходных на женский праздник 8 марта. Мы с братом рванули на рыбалку по последнему льду на Волгу в район г. Конаково.

Вернулись вечером перед первым рабочим днем. Пока добрался до дому, уложил на место рыбацкие принадлежности и рюкзак, разложил одежду для просушки, сил осталось только на помывку в ванной, а досыхать пришлось уже в  постели.

На работу пришел ради того, чтобы создать видимость присутствия. Пообедал, сил прибавилось, появилась надежда, что после смены  быстро  вернусь домой для полного восстановления сил, через отдых и продолжительного сна.
 
Рабочее место располагалось во второй «книжке» Нового Арбата. Вообще с этим зданием меня связывает долгая жизнь.
 
Еще в 1978 году, исчерпав свои возможности устроиться на работу инженером в Москве, после окончания Московского горного института (заочно), вынужден был обратиться в отдел кадров Министерства угольной промышленности СССР.

Прошел собеседование в службах Министерства, но споткнулся об начальника руководящих кадров, который сам закончил вечерний факультет Кемеровского института.
 
Меня он явно не хотел брать в структуры Министерства. Долго  упражнялся в словоблудии, отвечая сам на свои вопросы, потом задал последний: «а насколько ты защитил диплом?» Ответил: «На отлично!»  Начальник не поверил, остановился, долго думал и, все-таки меня «пнул».

Пожелал ему всего доброго, забрал свои документы, кинутые начальником на стол в мою сторону, и направился к выходу. Перед дверью из кабинета, начальник меня окликнул и произнес: - Завтра в одиннадцать придешь, проверю! - Тогда пожелал ему до скорой встречи...

Потом, уже работая несколько лет, узнал от этого начальника, что по его запросу в архиве института нашли мой диплом. Ниже отличной оценки в дипломе, все представители приемной комиссии подписались под текстом: «В случае внедрения механизированного комплекса КМ-130 в указанную шахту, работа достойна кандидата  технических наук».

Работал в Министерстве девять лет, затем вернулся на шахту дорабатывать подземный стаж. Приехал в Москву в 1994 году и устроился в один из «осколков» Министерства - Департамент угольной промышленности Минтопэнерго РФ,  через год  перешел в компанию «Росуголь» и т.д.

Почти десять лет проработал в этом здании, после возвращения с Колымы, менял только кабинеты и этажность.
 
На момент злосчастного дня, после рыбалки, отдел, который я возглавлял,  располагался на двадцатом этаже, а  окно, во всю стену нашего  кабинета, выходило в сторону Старого Арбата. Мой рабочий  стол стоял  возле окна, в середине ряда.

В конце смены на стационарный телефон позвонила жена. Шмыгая носом, стала рассказывать, что вот уже три дня не может дозвониться до своей матери.

Мать жены проживала в конце Ленинского проспекта, а мы – в последнем доме Москвы, по Ярославскому шоссе.
 
Меня возмутили слова жены, чтобы я поехал к ее матери и выяснил, почему она не отвечает на телефон.
 
Матери шел восемьдесят третий год. Она в районной организации ветеранов заведовала культмассовой работой. Явно, перед праздником женщин, работниц организации, ветераны приходили поздравлять и, скорее всего  с шампанским.

Строго сказал, как отрезал, чтобы жена завтра с утра ехала к матери и сама выясняла причину молчания. Начались всхлипы, плачь…

Я стоял возле своего стола,  левой рукой прижимал к уху трубку телефона и уже готовился оборвать разговор.

Но, в этот момент на окно, словно   пикирующий бомбардировщик, со всей дури (откуда у птицы может быть такая дурь?) ворона клювом ударилась об стекло напротив меня и упала на внешний подоконник. Она не просто рухнула, а распласталась по подоконнику и стала ритмично качать головой. Контузила наверно сама себя?
 
От такой неожиданности замер и растерялся. А в левое ухо продолжали поступать звуки в виде плача и бормотания: - ну съезди, поедешь, да?

- Поеду! – И, помедлив,  еще раз произнес, что после смены заеду к Марии Николаевне и положил трубку. Глянул на ворону. Она перестала мотать своей башкой из стороны в сторону, встала на лапы и замерла. Через несколько минут, спикировала на соседнюю крышу двухэтажного дома и там долго сидела.

Что ж делать? После смены поперся в обратную сторону от дома. Сумел с соседкой Марии Николаевны проникнуть в подъезд, подняться на лифте на шестой этаж. На звонки никто не отвечал. Спустился вниз, обошел дом, стал рассматривать окна тещиной квартиры.
 
В большой и малой комнатах было темно, а на кухне с коридора пробивался свет.

Пришел в диспетчерскую. Там, кроме диспетчера сидела еще одна женщина, которая после моего рассказа, сказала: - Это хорошо, что у тебя ключей нет, и ты не вошел в квартиру!

- Почему? – Удивился я.
- Потом поймешь. Сейчас никто вашей квартирой заниматься не будет. Завтра с утра приезжайте к диспетчеру, расскажите о проблеме.  Она вызовет нужных представителей милиции, МЧС, мы выделим  вам слесаря, и вы пойдете вскрывать квартиру.

  Дома пересказал жене слова, услышанные в диспетчерской, и добавил, что мать она, скорее всего, потеряла. Помылся и без ужина  лег спать.
 
Ближе к обеду следующего дня, позвонила жена и подтвердила, что мать мертва, лежит под кухонным столом.

- Сейчас подъеду! - Написал заявление на отпуск без содержания, подписал у начальника управления, отдал секретарю и направился заниматься похоронными делами.

Представитель милиции стал меня расспрашивать, что я делал вчерашним вечером возле дома тещи. Подробно повторил рассказ в диспетчерской.

Милиционер недоверчиво хмыкнул, подозвал молодого своего напарника (возможно стажера) и, смотря на меня, попросил его проверить труп на признаки насильственной смерти.

Предложил свою помощь молодому милиционеру. Старший кивнул. Мы прошли на кухню. Я согнулся под стол и за плечо приподнял труп. Молодой человек, увидев лицо Марии Николаевны, побледнел, отшатнулся. Тихо произнес ему: - скажи, что голова вся потемнела, ничего не разобрать, вскрытие покажет.

Молодой милиционер дрожащим голосом, громко повторил мои слова.

- Ладно, возвращайся! – Сказал старший.  Вернулся в большую комнату я один. Молодой милиционер выскочил на лестничную площадку...
 
Мать жены хоронили в закрытом гробу, потому что за четыре дня в теплой кухне ее лицо не только позеленело, но местами почернело.

Написал так подробно из-за того, что последующие двадцать лет меня мучали вопросы о возможностях души (духа) умершего человека и почему она торопилась, чтобы  ее мертвое тело нашли и предали земле, либо кремировали?

Много загадок и вопросов оставила Мария Николаевна, но за эти двадцать лет у меня все сложилось, упорядочилось,  и появились некоторые ответы.

Это у нас, биологических структур, примитивное зрение и слух. Мы можем перемещаться в пространстве без механизмов, только благодаря суставам и мышцам ног, слышим звуки  очень слабо, разговор на большом расстоянии вообще не воспринимаем.

Душа Марии Николаевны, - биоэнергетический сгусток, (сливки биоэнергии) является носителем всей информации о прожитой жизни. У нее нет глаз, а она видит весь наш Мир от начала микромира, до границ мегамира Вселенной. И не факт, что свободные от биологического тела ДУШИ не видят Мир Создателя. Для ДУХА (души) расстояние не существует.

Примитивное зрение, специально так создано, чтобы не «съехала крыша» у человека. И слух  - ограниченный.  Большая зашумленность действует на психику человека и появляется головная боль.

Разум  не умирает вместе с телом, а перемещается в Дух (душу) человека.

Разум – высший тип мыслительной деятельности, способность мыслить всеобще, способность анализа, абстрагирования и обобщения, а также принятия решения.

Например, душа Марии Николаевны не только осмыслила и проанализировала ситуацию, но и приняла решение, воплотив итоги в действие. Часть ее биоэнергии  проникла в мозг и стала управлять телом вороны. Эффект действия Души наблюдал лично…
Дальше в продолжениях!