Лушка

                1

Кеше Фролову очень хотелось иметь свой бизнес. Но одно дело – желание, а совсем другое дело – возможности. Счастье, когда они совпадают. Иначе – сплошные мучения. В его возрасте – редко когда отсутствуют желания. Чаще всего – не бывает возможностей. Некоторые индивидуумы нехватку возможностей пытаются заменить смекалкой. Но, как говорила Кешина бабушка, игра до добра не доводит.
Жил Кеша один в двухкомнатной квартире. По бумагам в квартире был прописан еще его младший брат – Женя. Но два года назад Женя ушел жить к своей жене Полине, с тех пор его комната пустовала. Нет, конечно, братья иногда встречались, но чаще они просто переговаривались по телефону.
Сегодня Иннокентий специально пригласил брата к себе, чтобы побеседовать с ним с глазу на глаз. В этот раз он не хотел общаться по телефону. Ведь рядом с Женей в момент разговора могла оказаться Полина, и тогда результат разговора стал бы непредсказуемым. Вернее, предсказуемым, но – отрицательным. Поэтому Кеша хотел сначала обговорить все с братом один на один, а тот пусть сам сообщает Полине все, что сочтет необходимым.
Они сидели в кухне за столом друг перед другом и пили пиво. Холодненькое. С солеными сушками. Кеша между первой и второй бутылочкой обрисовал ситуацию и высказал брату свою просьбу. Тот слушал молча, потягивая пиво прямо из бутылки, и только иногда кивал головой.
– Ну, ты, конечно, понимаешь, что я один не могу сразу это решить, я с Полей посоветуюсь, – сказал Женя, когда Кеша умолк. – У меня есть семья, и мы все вопросы решаем вместе.
– Это я понимаю, – с долей иронии произнес Кеша.
– Значит, договорились. Мы с женой обсудим, чем мы сможем тебе помочь, а завтра, ну, в крайнем случае, послезавтра, я тебе позвоню и все скажу. Думаю, тысячи на полторы ты можешь рассчитывать. На год?
 
– Да. За год я как раз отдам, – улыбнулся Кеша.
Женя, допил пиво, посмотрел на часы и поднялся.
– Ну, мне пора. Позже я позвоню и скажу, сколько.
– Хорошо. Только, если будешь звонить утром, очень рано не звони, – предупредил Кеша.
– Рано – это как? Ты до обеда будешь дрыхнуть?
– Зачем до обеда? Часиков до десяти, – засмеялся Кеша.
– С вами все ясно, – заметил Женя, и уточнил, – компьютеру отдаешься?
– Ему, проклятому.
Братья вышли в прихожую.
– Ты знаешь, с твоей страстью тебе нельзя жениться.
– А мы и не торопимся.
– Ну, ладно. Мне пора, – Женя сбросил тапочки.
Поискав глазами и не найдя обувную «ложечку», пальцем помог себе натянуть туфли. Выпрямившись, он вздохнул.
– Я Поле обещал, что у тебя буду не очень долго.
– Вот-вот, – ехидно засмеялся Кеша. – Именно поэтому мы и не торопимся ограничивать свою свободу.
Женя не любил, когда последнее слово оставалось не за ним, поэтому с солидностью в голосе заметил:
– Как сказал батя: свобода – это осознанная необходимость. Осознал – и свободен.
– Первым это не батя сказал, – поправил его Кеша, – да ладно. Кому необходимо, тот пусть и осознает. А я пока обойдусь без такой необходимости.
– Ну, пока. Я пошел.
Они пожали руки, прощаясь, и Женя сбежал по лестнице.
Кеша вернулся в комнату, и, отодвинув штору, проследил, как брат по тропинке пересек двор и скрылся за пятиэтажкой, стоящей на противоположной стороне двора.
«Вот она, ваша свобода, – добродушно подумал он. И почему каждый женатый, его прямо хлебом не корми, всегда хочет, оженить неженатого? Им, наверное, завидно, что холостяки могут наслаждаться свободой, ни от кого не зависеть, а они вынуждены страдать под гнетом не только жены, но и тещи».
Про тещу Кеша рассуждал чисто теоретически. Личного опыта в этой части он еще не имел.
Он помнил, каким Женька был раньше. Всегда тянулся за ним, как хвостик, всегда повторял Кешины слова, всегда поступал так же, как он. А что теперь? Кеша, мысленно передразнивая брата, даже пошевелил губами, повторяя его слова. «Я Поле обещал…», «Я посоветуюсь с Полей…».
Да, – вздохнул Кеша, – Женька сам уже ничего не решает. Может быть, это оттого, что прежде батя разбирался с его проблемами, позднее он подражал мне, а теперь, женившись, все переложил на жену? Наверное, ему так легче. Конечно, ни за что не надо отвечать самому.
Кеша знал, что по натуре все люди – лентяи. Он где-то вычитал и сразу же искренне поверил, что лень – двигатель прогресса. Лозунг настолько удобен для самооправдания, что возникало сомнение – уж не придуман ли он самими лентяями. Я – лентяй, признавался себе Кеша, и все вокруг такие же. Ему бы сразу после школы в институт поступить, он десятый класс закончил, чуть-чуть недотянув до медали, но захотелось немного отдохнуть от учебы. Увы, отдых так увлек его, что он не заметил, как золотые денечки прошли-пролетели.
А теперь, считал Кеша, учиться уже поздно. Кому нужен молодой специалист в тридцать пять? Правда, батя возражал ему, заявляя, что тридцатипятилетний детина с десятилеткой тоже никому не нужен. Но Кешу останавливало и то, что теперь для учебы требовались деньги. А где их нынче возьмешь? Да и на что жить, пока учишься? Нет, рассуждал он, учеба, видимо, уже не для него.
Сейчас Кеша строил другие планы. Он уговорил брата одолжить полторы тысячи долларов. Любимую девушку тоже собирался расколоть тысячи на две. Не ее, конечно, а ее родителей. Оставалось еще полторы тысячи найти. Вопрос – где? Это очень занимало его. Можно бы квартиру заложить, все проблемы сразу разрешились бы. Но, Кеша знал, что брат, вернее его жена, на это никогда не согласится. А три с половиной тысячи – это мало. Надо найти хотя бы пять.
План его казался ему простым. Он, собственно, в том и состоял, что, во-первых, требовалось найти где-то тысяч пять, а лучше – десять. Во-вторых, эти деньги следовало вложить в выгодное дело, А в-третьих, за это – получить прибыль. Занятые деньги из прибыли следовало вернуть, а остальное – снова вложить в дело, но это уже будут его, а не одолженные деньги.
Дело, в которое предстояло вложить деньги, не казались маниловской фантазией. Витя, школьный друг Кеши, владел небольшой строительной фирмой, которая с успехом вела дачное строительство. Начинал приятель с небольших денег и с самого начала приглашал Кешу войти с ним в долю. Но, пока Витя только раскручивался, Кеша не рискнул отдать приятелю деньги, слишком все выглядело ненадежно. Теперь же, когда у Вити все пошло на лад, чтобы присоединиться к делу, требовались уже большие деньги, которые у Кеши пока отсутствовали.
Кеша прошел к столу и, сев в кресло, набрал знакомый номер телефона.
– Алло. Слушаю вас, – послышался голос Нины.
– Привет, это я.
– Ой, привет, – обрадовалась Нина. – А я уже соскучилась.
– Я тоже соскучился.
– Может, я приду? – неуверенно предложила девушка.
– Да нет, приходить не надо, – остановил ее Кеша. – Я сегодня устал и уже ложусь спать. Завтра увидимся. Я чего звоню… Ты с родителями поговорила?
– Да, – в голосе Нины послышалось разочарование.
– Ну и что?
– Отец сказал, что это – очень большие деньги.
– Но ты сказала, что я прошу всего на год?
– Сказала…
– Значит, они не верят в мои способности?
– Кешенька, не обижайся. Отец просто сомневается. Он же знает, что ты никогда бизнесом не занимался. И еще он говорит, что ты очень увлекающийся человек. А профессиональных знаний тебе не хватает, он поверить тебе не может, а интуиция ему говорит, что все твои планы слишком ненадежны.
– Понятно, – опять перебил ее Кеша. – Он считает, что это очередное увлечение человека без высшего образования?
– Кеша, я не знаю. Но ты же помнишь, в прошлом году ты… – неуверенно начала вспоминать Нина.
– Но я же еще тогда тебе объяснил, – Кешу вывело из себя само напоминание о прошлогодних событиях, – в тот раз просто неудачно сложились обстоятельства. Кто ж знал, что так будет? Я же не виноват. Не я один пострадал. Я там трех мужиков видел, они сразу бомжами стали. А я был осторожен.
– Я понимаю, Кешенька. Ну, а вдруг и в этот раз что-нибудь сложится неудачно? – предположила Нина.
– Нина, теперь все будет по-другому, – уверил ее Кеша. – Поверь, это же совсем другой случай. Тут все абсолютно надежно. Во-первых, Витька – мой лучший друг. Во-вторых, он работает уже пять лет. Он говорит, что за прошлый год ему удалось удвоить капитал. Я не только ему верю, но и сам вижу, что это не пустые слова. Он недавно «БМВ» себе купил. Представляешь?
– Зачем тебе «БМВ»?
– Нин, конечно, мне «БМВ» сейчас не нужен, но ты же понимаешь, мне надо заработать начальный капитал, чтобы я мог начать работать не на кого-то, а на себя. Даже если прибыль будет не сто процентов, то хотя бы с долгами расплачусь, а все оставшееся опять отдам Витьке в дело. Так, глядишь, года через три у меня может накопиться собственных тысяч двадцать, а то и больше.
– Ты фантазер. Тебя поманят увлекательным рассказом, и ты сразу готов безоговорочно поверить в любую небылицу.
– Что?
– Надо не увлекаться несбыточными мечтами, а самому…
– Нина! Нина!
– Да, самому зарабатывать деньги.
– Нина, остановись! Я все это уже десять раз слышал, – возмутился Кеша. – В том числе и от тебя. И вообще, я чувствую, что ты повторяешь чужие слова. А точнее – твоего папочки. Только я не увлекаюсь. Все просчитано.
– Кем?
– Нами. Мы с Витькой уже сидели и считали. Причем, не один раз.
– Кеша, ну, я не знаю, – неуверенно произнесла Нина.
– Ладно, Нина. Если ты не сможешь уговорить родителей, я, между прочим, обойдусь. Брат мне уже обещал тысячи три дать, и знакомых у меня, вообще-то, много. Так что можешь не утруждаться.
– Кешенька, ты только не обижайся, – послышался в трубке ставший нежным голос Нины. – Я все понимаю.
– Ну и что?
– Я попробую уговорить родителей.
– Да нет, смотри сама. Если тебе это трудно – то не надо, – нехотя пробурчал Кеша.
– Нет, мне не трудно. Но ты должен понять отца, – вновь принялась объяснять Нина, – он считает, что должен знать, на какое дело отдает деньги.
– Ну, конечно. Это понятно.
– Он копит эти деньги на черный день. На старость. Он боится, что я его не прокормлю, когда он перестанет работать, – продолжала Нина.
Кеша вполуха слушал ее, молча кивая головой. Ему уже надоел этот разговор.
– Деньги нельзя копить. Это неправильно. Их надо куда-нибудь вкладывать, иначе инфляция их превратит в ничто, – поучительно заметил он.
– Это же надо знать, куда вкладывать. Они так не умеют, – возразила Нина.
– Они не умеют жить. Все вокруг изменилось: и сама жизнь, и даже время, а они хотят, чтобы все оставалось по-старому.
– Кеша, ты не волнуйся, я тебе обещаю, что все-таки попробую их уговорить.
– Ну, как хочешь. Ладно, пока, – вздохнул он.
– Кешенька, я тебя люблю.
– Я тебя тоже люблю. Ладно, пока.
Кеша положил трубку и, вскочив с кресла, взволнованно прошелся по комнате. Телефонный разговор разозлил его.
«Черт побери! Они, видишь ли, мне не верят – в Кеше кипело запоздалое возмущение, не нашедшее выхода при разговоре с подругой. – А на что мне ваша вера? Дорогие предки, вам давно пора понять, что ваше время безвозвратно прошло. Теперь нельзя все мерить старыми мерками. Свои дела вы можете решать, как вам хочется, а нас не надо трогать. Может, у нас умишко не такой, как у вас, но мы и с таким как-нибудь проживем».
«Хорошо, хоть батя не суется в мои дела… Нет, это мне нравится, – опять вспыхнуло в нем раздражение. – Ни хрена не знают, со мной даже не поговорили. Но у них, видите ли, интуиция. Нет, к черту! У них опыт той жизни, которой теперь нет. Все теперь изменилось. Что они могут понимать? Ладно. Плевать! Сможет Нинка их уговорить – хорошо. Не сможет – значит, не судьба. Найдем кого-нибудь другого…»
Как обычно, Кеша вдруг почувствовал, что подходят сладостные мысли. Эх, подумал он мечтательно, присаживаясь на диван, познакомиться бы с дочкой какого-нибудь олигарха… Впрочем, воспоминание о реальности тут же отрезвило его: такая фифа даже случайно, даже на минуту не попадет в те места, где он обитает все время. А если и попадет, вздохнул он, то вокруг соберется столько охранников, что посмотреть в ее сторону будет опасно, а не то что приблизиться.
Кеша расслабленно повалился на диван, и в разочаровании прошептал:
«Нет, Иннокентий Александрович, не светит вам дочка олигарха. И придется вам довольствоваться Ниной, свет Петровной, дочкой работающего старшего инженера на пенсии».
Кажется, только у нас в стране есть такое понятие, как работающий пенсионер. Он работает, а пенсию копит. Или на пенсию живет, а то, что зарабатывает, копит…
Жениться ему или нет, Кеша еще окончательно не решил. Уровень отношений, сложившихся на этот момент у него с Ниной, его устраивал. О чем-то ином Кеша прежде даже не задумывался. Но теперь он понимал, что обращение с просьбой через Нину к ее родителям, вынуждает его реально рассмотреть вариант с женитьбой…
Кеша расхаживал по комнате, размышляя об этом. Конечно, сомнения оставались. А вдруг это не поможет? Вдруг женишься, а денег не дадут. Поэтому раньше времени проявлять активность Кеша не собирался. Тогда, если Нина не уговорит своих предков, то, как говорится, возможны варианты…
Конечно, Нине он мог сгоряча наговорить, что у него много знакомых, а если честно подсчитать, сколько их имеется в действительности? Кеша попробовал прикинуть – знакомых оказалось много. Но таких, кто мог бы одолжить на год пару тысяч долларов, что-то не обнаруживалось. Что делать? Главное, что у многих и деньги-то могут найтись. Но вот одолжить… Что-то перестал народ доверять друг другу.
Выйти бы на площадь и крикнуть:
– Эй! Народ! Ну, одолжите две-три тысячи баксов на год. Я верну. Честное слово…
Кеша в разочаровании опять рухнул на диван, понимая, что в окружающем пространстве – кричи, не кричи – желающих одолжить не найдется. А вообще-то, что такое две тысячи долларов? Даже двадцать тысяч. Пустяк… Для того, у кого двадцать миллионов.
«Эх, тоска! Ну, почему у меня родственников мало? – думал Кеша. – Помер бы какой-нибудь дядюшка в Америке, а у него бы в качестве наследства остался миллиончик… Нет, лучше побольше, одним миллионом не обойдешься. Ведь придется с Женькой делиться, и даже с батей, они ведь тоже будут наследниками…»
Часы показывали двенадцать. Кеша поднялся с дивана и, выйдя на балкон, посмотрел на ночной город. В пятиэтажке напротив уже начали гаснуть окна. У всех завтра – рабочий день, люди ложились спать, а у него – отгул. Можно в постель не торопиться, еще будет время поспать… Под ночными фонарями прохожих не наблюдалось. По улице, на которую торцами выходили корпуса, с шумом проносились машины, не так, как днем, но часто, город все-таки.
«Но что же мне делать? – подумал Кеша, разглядывая асфальтовую дорожку во дворе. – Похоже, газом пахнет… Черт возьми! От безвыходности я, кажется, даже душу готов заложить, чтобы в этот раз у меня все получилось. Ах, как это мне надо! И Нинке доказал бы, и ее предкам, и брату с его Полиной, и бате. Всем бы нос утер…»
Кеша вернулся с балкона и вошел в комнату брата. Взгляд его бесцельно скользил по вещам, ни на чем не останавливаясь. Неожиданно на книжной полке он заметил маленький календарик. Захватив его, Кеша вернулся в свою комнату и поставил календарь перед собой, прислонив к монитору компьютера. На тыльной стороне календаря изображался Христос с нимбом над головой.
Родители Кеши считали себя атеистами, и потому Кеша остался некрещеным. И Женя до знакомства с Полиной был некрещеным. Но еще до свадьбы Поля уговорила его покреститься. Возможно, теперь они и в церковь ходят, но спрашивать об этом брата Кеше почему-то казалось неудобным.
В тот момент, когда Кеша еще раз посмотрел на изображение Христа, откуда-то из глубины сознания его вдруг всплыли чьи-то слова: «Христом-богом прошу…» Он сложил ладошки и приблизил руки к лицу, почти так, как видел в индийских фильмах. Подняв глаза к потолку, Кеша зашептал:
– Эй, кто там есть? Силы небесные! К вам обращаюсь. Помогите! Не научили меня верить, не научили меня молиться. Не знаю я, как это делается. А прозябать в этой серости уже невозможно.
Ах, как трудно атеисту обращаться к тому, в реальном существовании кого сомневаешься. А потом как его просить? Кеша не представлял. И главное, он чувствовал, обратиться больше не к кому?
– Христос-бог… Я честно обещаю: и покрещусь, и молиться научусь, и в церковь начну ходить, Говорят, покреститься сейчас недорого. Помоги мне!.. – почти беззвучно шептал Кеша, глядя на изображение. – Как к тебе обращаться?.. Помню, общались мы когда-то со Светкой. Хорошая девчонка. Все знала, и в церковь ходила. И молиться умела.
Кеша вспомнил милое личико Светки и ее ладную фигурку, стройные ножки. Все бы хорошо, да очень она тогда замуж хотела. Как говорит правило русского языка: уж, замуж, невтерпеж, однако ж. Но Кеша в то время строил другие планы...
– А, – наконец осенило Кешу, – Господь! Да, именно так Светка к нему обращалась. Помоги мне, Господь. Нет, не совсем, как-то не так…
– Боже, помоги, – почти сами прошептали губы Кеши, и он обрадовался. – Помоги мне, Боже мой. И я в тебя поверю. Боже, помоги мне…
В памяти начало всплывать то, чему учила его когда-то любимая девушка.
– Никогда нельзя прямо просить у него, – наставляла Светка. – Надо говорить: Боже, пошли мне…
Кеша опять поднял перед собой, поднося к лицу, сомкнутые ладони, и уже вполне осознанно зашептал:
– Боже, пошли мне помощь и удачу. И я поверю в тебя. Покрещусь, буду в церковь ходить. Боже…
«Ты – мне, я – тебе», – он спохватился, что это уже похоже на торговлю.
Когда-то в школе он читал «Фауста» и помнил, что торгуются обычно с чертом…
«Сейчас раздастся треск, – представил Кеша, – сверкнет пламя, запахнет серой, пыхнет дымом. А когда клубы рассеются, появится некто. Говорят, с рогами и хвостом. С дьявольской улыбкой. И начнет искушать… Интересно, чем меня можно искусить? Женщинами? Вряд ли… Впрочем, смотря какими… Хотя нет… Деньгами?.. Наверное… Только – большими деньгами. А лучше – очень большими деньгами. Тут я точно не устою…»
Кеша улыбнулся и отошел от компьютера. Треска не раздалось, пламя не сверкнуло. Стояла пронзительная тишина, если не считать тонкого гудения вентилятора в процессорном блоке. Он оглянулся, но Христос на него не смотрел… Календарик, опирающийся на монитор, отсутствовал. Видимо, тот соскользнул по гладкой плоскости стола.
Кеша повернулся к окну и втянул носом воздух. Опять пахнуло газом. Он вышел на кухню и проверил, что все краны на плите закрыты. В комнате он продолжил размышлять…
«Говорят, любого можно купить, надо только знать цену… Ну, купите меня за много! – мысленно закричал Кеша. – Хотя нет, не надо, – спохватился он, вспомнив анекдот о неправильно сформулированном желании негра, жаждущего в пустыне. – А то купят на запчасти. Печенка, конечно, немного потревожена алкоголем, а все остальное пока в норме. Так что надо поберечь. Самому еще пригодится…»
Конечно, Кеша понимал, что красуется сам перед собой, поскольку никого рядом не было. Ему даже стало немного жаль, что никто его не видит, никто не слышит его монолог. Ведь в нем явно присутствовал тот легкий юмор, который многие любят. Кеша почувствовал, как настроение его стало игривым. Он прошелся по комнате, напевая:
– Никто не даст нам избавленья,
ни бог, ни черт и ни герой,
добьемся мы обогащенья
своею собственной рукой…
«Интересно, – подумал он, – как можно чего-то добиться своею собственной рукой? И можно ли обогатиться своей рукой? Нет, тут по ассоциации почему-то возникает вор-карманник. Это он обогащается своей рукой… Ну, почему в голову приходят такие глупые мысли? Уже поздно, пора ложиться спать.»
Кеша вздохнул, выключил компьютер и, подойдя к дивану, начал неторопливо стелить постель. Настроение, как это часто бывает, качнулось от игривого в сторону тоски…
«А если брат не уговорит жену, что тогда делать? – вдруг испугался он. – Полина – дама строптивая, может упереться рогом. Эх, жизнь!»
Кеша лежа, потянулся к ночнику, щелкнул кнопкой, выключив свет, и отвернулся к стене. Он, как обычно, сразу провалился в сон. Но в этот момент раздался хлопок. Что-то грохнуло. Он открыл глаза. Но вокруг царили потемки, а в темноте где-то рядом заскрежетало. Что-то с грохотом упало и ударило его по голове. Впрочем, может быть, и грохот, и удар ему уже приснились. Причем звук этого грохота как-то преобразовался в протяжный звон…


                2

Звонок звенел, почти не умолкая. Кеша всегда просыпался тяжело, а тут он просто не мог открыть глаза. Но звонок надрывался, ему было наплевать, что Кеша никак не очнется.
– Черт побери! – проворчал он, так и поднявшись с закрытыми глазами. – И кому это неймется спозаранку?
Кеша чуть-чуть приподнял веко и, одним глазом разглядев замок, медленно приоткрыл дверь. В тот же миг дверь распахнулась и, сбивая Кешу с ног, в квартиру ворвался Витька.
Кеша встряхнулся, и сон отступил.
– Ты чего, с ума сошел? – вскрикнул он, устремляясь за приятелем в комнату.
Только здесь он рассмотрел Витьку. Внешний вид того показался непривычным. Откуда-то взялась небольшая бородка. При этом в чертах его лица проявилось что-то восточное. На нем красовался малиновый пиджак, белая сорочка и темные брюки. В руках он держал небольшой чемоданчик и плащ.
– Не может быть! – с умилением в голосе нараспев произнес он, разглядывая Кешу. – Это ты, Кешенька? Еще не поздно, а ты уже встал. Как я рад тебя видеть.
– Ты спятил? – повторил Кеша. – Приперся ни свет ни заря, а теперь выпендриваешься? Сознавайся, зачем пришел?
Витька поставил чемоданчик на стул, а сам вышел в прихожую и оставил там плащ. Кеша молча дождался, пока приятель вернется. Витька вошел в комнату, открыл свой чемодан и достал оттуда рыжего котенка.
– Видишь, какая она миленькая? – произнес он, поглаживая зверя.
– И зачем ты ее притащил? Я с детства не терплю кошек.
– А может, это кот? – усмехнулся Витька. – Я ее под твоей дверью нашел.
– Не имеет значения. Я и котов не люблю.
– Ты просто никогда не заводил хорошенькой киски… – хмыкнул Витька, отпуская котенка на пол.
– Ладно, про кошек мы поговорим потом. Ты не ответил, зачем ты пришел?
– Ты хотел со мной в долю войти?
– Хотел, – оживился Кеша. – Я уже насчет денег почти договорился. Но сейчас у меня пока ничего нет.
– Пока и не надо.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовался Кеша.
– Ничего не случилось. Но мне кое-что нужно. Нет-нет, ты не волнуйся, – добавил он, увидев удивленный взгляд Кеши, – это сущая чепуха.
– А что такое?
– Да так, мелочи… Мне на некоторое время нужна площадь, надо кое-какие вещи складировать, чтобы отлежались… Да и самому надо бы отсидеться. А где я был, там обо мне не вспомнят, – с немного приблатненной интонацией пропел последнюю фразу Витька и улыбнулся.
Но тут же он посерьезнел.
– Не горюй, Кешка. Документы у меня чистые. И дела мои не на закате. Надо чуток переждать. Как думаешь, получится?
Тот скептически осмотрел Витьку и прищурился:
– Ну, в Москве сейчас на все нужны большие деньги. Я думаю даже – очень большие. Если у тебя денег хватит, то все может получиться.
– А что ты на меня так смотришь? – удивился Витька.
– Да, одет ты, я бы сказал, не по последней моде. Новые русские так ходили много лет назад. Это что для маскировки?
– Очень может быть, – задумчиво пробормотал Витька. – Так что насчет площади?
– Ну, ты знаешь, у меня на примете пока никакой площади не имеется, – отозвался Кеша. – Я, конечно, попробую что-нибудь разузнать, но гарантировать ничего не могу.
– Я могу площадь квартиры принять как долю в дело…
– Витька, пойми, я бы рад, – перебил его Кеша, – но я уже сказал, у меня сейчас ничего на примете нет. Я все понял, и постараюсь…
– А чего стараться? – заметил Витька. – Это ты не понял. Вон, у тебя Женькина комната пустует.
Резкий переход на конкретности озадачил Кешу. Он слегка пожал плечами. Комната Женьки действительно пустовала, но на все воля брата. Не волен Кеша решать за него. Хотя, с другой стороны…
– Ты не волнуйся, я заплачу, – пояснил Витька, доставая толстый бумажник.
Обещание заплатить и особенно вид бумажника произвели впечатление на Кешу и сразу сделали его покладистым.
– Витька, какой разговор? – торопливо произнес он. – Конечно, поживи. Как я понимаю, ты хочешь пожить в Женькиной комнате, пока найдется что-нибудь более подходящее?
– Не знаю, когда и что найдется, а главное, сколько мне придется кантоваться, но вот тебе двести баксов за первую неделю. Устроит?
Виктор протянул ему две зеленые банкноты.
– Ну, что ты, Витька, зачем? – пробормотал Кеша и, принимая купюры, торопливо добавил: – Я думаю, Женька не будет возражать, если ты займешь его комнату.
Деньги он взял, но что-то в этом показалось ему неприятным, и потому чувствовал себя Кеша весьма неловко. То ли деньги не следовало брать, то ли напоминать про Женькины возражения не стоило?
– Не волнуйся, с Женей я договорюсь, – уверил его Виктор, усмехаясь.
– Ну, если с Женькой договоришься, – облегченно вздохнул Кеша, – тогда, вообще, никаких вопросов. И дубликат ключей у меня где-то имеется.
Он поискал их в столе, по очереди выдвигая ящики.
– Вот они.
– Прекрасно, – воскликнул Виктор, забирая ключи, – значит, я могу заносить вещи?
– А у тебя кроме этого, – Кеша кивнул на чемоданчик, стоящий на стуле, – еще есть вещи?
– А как же, Кешенька. Не люблю испытывать неудобства. Для жизни нужны блага, или, как теперь говорят, благ;. А для хорошей жизни нужно много благ. Или благов? Как сказать?
– Благ… А ты все привез с собой?
– Люблю юмористов, – весело рассмеялся Виктор. – Не все, конечно. Но кое-какую мелочишку прихватил. Значит, я заношу?
– Ну, конечно. Какие могут быть вопросы?
– Это хорошо. Пойдем, поможешь.
Они спустились во двор. У подъезда стояла машина Виктора. Они вытащили из багажника большой картонный ящик и понесли его к лифту.
– Витька, и это ты называешь «мелочишкой»? – с удивлением заметил Кеша, кряхтя под тяжестью ноши.
Потом они еще несколько раз возвращались за ящиками. На лифте все доставили к квартире, а затем занесли в Женькину комнату. Здесь Виктор вздохнул, достал мобильник и, набрав номер, строго скомандовал кому-то:
– Давай, все организуй. Смотри, чтобы все щели законопатил. Я жду.
Он спрятал телефон и повернулся к Кеше.
– Позволь, я переоденусь?
– Конечно, конечно, – торопливо согласился Кеша.
– Понимаешь, есть у меня слабость – люблю надеть тапочки, накинуть халат и посидеть в кресле, – с мечтательной улыбкой произнес Виктор.
Кеша вышел, ошарашенный неожиданным визитом Виктора, и связанной с этим суетой, он начал понемногу приходить в себя. Все вроде бы обстояло хорошо, но, тем не менее, что-то порождало сомнение в его душе.
«Зачем Витька перебрался ко мне? – недоумевал он. Хочет что-то переждать? А почему он не может сделать это у себя дома? Чего-то боится? Но прятаться у меня, тоже несерьезно… Интересно, а почему он прячется и от кого? Надо будет расспросить его. Может, он занимался каким-нибудь нелегальным бизнесом? И, судя по всему, занимался удачно. Вон, сколько барахла завез. Интересно, что он с этим собирается делать?»
Неожиданно в прихожей зазвенел звонок. Кеша вздохнул и, зевая, поплелся к двери.
– Кто там? – спросил он.
За дверью прозвучало что-то нечленораздельное.
– Ну и утречко! – проворчал Кеша, открывая дверь.
В прихожую с лестничной площадки ввалилась группа мужиков-работяг. Все они были в одинаковых клетчатых рубахах, и синих комбинезонах.
– Кто вы такие? Что вам надо? – спросил Кеша, растеряно отступая под напором клетчатой бригады.
Один из рабочих, по внешнему виду – командир, раздававший задания другим, повернулся к Кеше.
– Хозяин, не беспокойся. Сейчас мы все сделаем и уйдем.
Кеша не успел оглянуться, а двое рабочих совершили мгновенное действо, в результате которого дверь оказалась снятой с петель. Затрещал электромолоток, и двое других начали выламывать дверную коробку. Возмущенный Кеша попытался им помешать.
– Что вы делаете? По какому праву? – закричал он. – Эй, черт возьми, зачем вы ломаете мою дверь?
Рабочие оттеснили его. А старший с укоризной сказал:
– Хозяин, зачем волнуешься? Все оплачено. Мы должны свое отработать. Не мешайте нам.
– Что оплачено? Зачем?
– Установка двери оплачена, – пояснил старший. – Хозяин, успокойся. Не успеешь глазом моргнуть, все будет в порядке. Чем нам больше платят, тем быстрей мы работаем. Вон, видишь, старую дверь уже сняли. Сейчас место расчистим, и новую поставим. Видишь, вон она стоит на лестничной площадке? Красавица! Замки в ней – самый последний писк моды.
– Кто оплатил? Какие замки? Какой писк? Я ничего не понимаю, – мотал головой Кеша, с испугом глядя на коричневую дверь, которую с трудом затащили шестеро рабочих.
– А чего тут понимать? – разглагольствовал рабочий. – Все сейчас ставят металлические двери. Время беспокойное. Многие, конечно, ставят подешевле, все зависит от толщины кошелька. Но если ты крутой, и можешь себе позволить, почему бы и нет? Эта – классная, ее из автомата не прострелить, гранатой не взорвать!
Рабочий заглянул в комнату и обернулся к Кеше.
– Впрочем, как я вижу, антиквариата и произведений искусства у тебя не наблюдается. Поэтому не совсем понятно, зачем ставить такую дорогую?
В этот момент из комнаты Жени появился Виктор. Он уже переоделся в домашние брюки и яркий цветастый халат. Услышав последние слова рабочего, он вышел в прихожую, прищурившись, посмотрел на него и медленно поцедил:
– Любезный, мне кажется, что вы подозрительно любопытны. Я даже думаю, что завтра вас уволят.
Рабочий явно испугался.
– Извините, пожалуйста, – забормотал он, отступая. – Я вовсе не хотел показаться любопытным. Я просто хотел рассказать молодому человеку обо всех достоинствах металлических дверей. И в качестве примера упомянул об антиквариате. Извините, еще раз.
Он торопливо присоединился к своим товарищам, которые занимались установкой металлической коробки. Виктор повернулся к Кеше и с улыбкой спросил:
– Ты уже позавтракал?
– Нет еще. Я только встал. Как раз перед твоим приходом.
– Ну, тогда давай пожуем, а за трапезой и потолкуем?
– Витька, – Кеша замялся, припомнив внутреннее состояние своего холодильника. – Я же не знал, что ты заявишься, у меня только кефир. И еще половинка батона.
– Кеша, не заморачивайся, – усмехнулся Виктор. – Сейчас все устроим.
Он достал мобильник и, нажав кнопочку, скомандовал:
– Организуй нам скромный завтрак на двоих.
Вскоре из лифта мимо рабочих, продолжавших устанавливать металлическую дверь, в квартиру вошли молчаливые официанты. Они быстро сервировали стол в комнате, расставили блюда с завтраком и исчезли.
– Ну, Витька, круто, ничего себе, скромный завтрак, – восхитился Кеша, рассматривая стол.
– Конечно, скромный… Ты просто никогда не видел, как все организуется по высшему разряду.
– Витька, а ты кто? – с опаской поинтересовался Кеша.
– И кому на ум придет, на желудок петь голодный, так, кажется, дедушка Крылов написал? – улыбнулся Виктор. – Давай сначала пожуем, а уж потом потолкуем?
– Согласен, – вздохнул Кеша.
Они сели за стол. Но к завтраку приступить не успели, из прихожей появился бригадир. Он остановился в дверях и с опаской робко произнес:
– Простите, пожалуйста, что нарушаю ваш покой, но мы закончили установку. Я прошу принять работу. Вот ключи.
Мужик положил на тумбочку звякнувшую связку ключей. Виктор, не оглядываясь, достал мобильник и хмуро рявкнул:
– Я же сказал тебе, чтобы ты все организовал, – и, не став выслушивать ответ, сердито добавил, – Ну, так и прими работу. Что они тут ходят, не дают позавтракать спокойно.
Рабочий испуганно попятился из комнаты.
– Витька, так это ты дверь устанавливаешь? А зачем? – удивился Кеша.
– В неспокойное время дом должен надежно запираться. Мой дом – моя крепость. Когда дверь закрыта, возрастает чувство уверенности. Не так ли?
– Не знаю.
– А я – знаю. Ладно, не стесняйся, присаживайся за стол! Ты какую икру больше любишь, красную или черную?
– Я люблю черную, – отозвался Кеша, делая себе бутерброд. – У красной вкус резче.
– А мне, если честно, ни та, ни другая не нравится, – заговорил Виктор. – Я кабачковую люблю.
– Шутишь?
– Нет, я серьезно. Разве тебе не жаль ту стаю осетров, которую ты только что съел одним глотком?
Кеша недоуменно посмотрел на бутерброд.
– Черт возьми! Я никогда не задумывался об этом. Но все равно они бы не выжили, – улыбаясь, заметил Кеша. – Я иногда удивляюсь, почему до сих пор люди всю живность на планете еще не съели?
– Скоро съедят.
– Ну, может, на наш век хватит? – предположил Кеша.
– Ладно. Как говорится, проехали. Давай поговорим о твоих планах на будущее, – предложил Виктор после завтрака.
Кеша округлил глаза.
– Какие планы? Если откровенно, то вообще-то у меня и планов-то нет. Глупости все одолевают.
– Я заметил, что ты как-то грустно говоришь о деньгах.
– А чего тут радоваться? О деньгах можно говорить весело, когда их много.
– Понимаю. Твои слова только подтверждают, что ты пока не очень удачно вписался в эту жизнь.
– Мягко выражаясь… – усмехнулся Кеша.
Из прихожей раздался необычный мягкий и глубокий звук, который удивил Кешу.
– Что это? – спросил он.
– Это звонок на двери сменили, – улыбнулся Виктор. – Он показался мне больно противным. Теперь привыкай к этому.
– Я пойду, открою?
– Не надо. У нас теперь вот такой пульт есть.
Виктор взял пульт, лежавший на тумбочке, и принялся рассматривать кнопки.
– Надо спросить, кто там, – предложил Кеша.
– Ты забываешь о возможностях современной техники. Теперь и спрашивать никого не нужно, – усмехнулся Виктор. – Смотри.
Он нажал какую-то кнопку на пульте и кивнул на монитор, установленный возле двери. На экране появилось лицо молодого человека. Виктор нажал еще какую-то кнопку, и юноша шагнул куда-то под камеру.
В дверях прихожей появился юный посыльный.
– Вам пакет, – сказал он.
– Оставь там, – махнул рукой Виктор.
Он прошел к креслу, сел в него, откинувшись на спинку, и закрыл глаза. Посыльный положил пакет и молча исчез. Кеша с удивлением наблюдал за происходящим.
– Витька, ну ты крутой – прямо старик Хоттабыч, – с восхищением прошептал он.
– Обижаешь, Кешенька. Разве я – лицо восточной национальности? У Хоттабыча вся сила пряталась в бороде, а у меня – в моем бумажнике. Знаешь анекдот про Хоттабыча?
– Нет.
– Отправился Хоттабыч в бордель. Зашел, просит: пусть меня обслужит вот эта юная девушка. Ему говорят: пожалуйста. Девушка начинает гладить его по щекам, Хоттабыч закрывает глаза, предвкушая удовольствие, а его все нет и нет. И вдруг ему говорят: все. Хоттабыч смотрит в зеркало, и видит, что его побрили. Что за бардак? – спрашивает он. А сам плачет от бессилия, оттого что не может вырвать волосок из бороды и уничтожить этот бордель. Тут ему и отвечают: это парикмахерская, а бордель в соседнем подъезде. Нельзя всю мощь держать в одной бороде…
– Грустно, – заметил Кеша.
– У меня к тебе есть предложение, – произнес Виктор, поднимаясь с кресла.
– Слушаю.
Виктор подошел к тумбочке, взял доставленный посыльным сверток и ушел с ним в Женькину комнату. Вскоре он вернулся с картонным ящичком в руках.
– Мне надо пройтись, – сказал он. – А тебя я попрошу: придет тут мужик с портфелем, будет меня спрашивать. Ты передай ему эту вещицу. Он тебе взамен должен отдать сверточек для меня. Если кто-то еще поинтересуется мной, скажешь, что я через пару часов вернусь. Договорились?
– Нет проблем. А кто тебя может спрашивать?
– Ну, мало ли кто.
Виктор ушел в Женькину комнату, вскоре он появился в темном костюме и, махнув Кеше рукой, исчез в прихожей.


                3

Проводив приятеля до дверей, Кеша решил заглянуть в комнату Жени. Ему стало интересно. Остановившись на пороге, он окинул взглядом помещение. В углу у стены стояли принесенные ими картонные ящики. Что в них может быть, прикинул Кеша, наверное, товар какой-то?
Заходить в комнату Кеша не решился. Вдруг Виктор неожиданно вернется, застанет. Будет неприятно. Или все-таки зайти? На секундочку. В крайнем случае, решил Кеша, если застанет, скажу, что мне книжка какая-нибудь нужна была.
Он перешагнул порог, и в это время зазвонил телефон. Кеше пришлось вернуться, чтобы поднять трубку.
– Вы ошиблись номером. Набирайте внимательней, – недовольно посоветовал он, услышав, что мужской голос с акцентом спрашивает какого-то мистера.
«Черт знает, кто им нужен, – проворчал он, и опять собрался в Женину комнату. Но тут же спохватился, – а может, это Виктора спрашивали?»
В это время раздался звонок в прихожей. Кеша не стал разыскивать пульт, а пошел сам открывать дверь. На пороге стоял брат.
– Ну, ты даешь! – воскликнул Женя, осматривая дверь. – Просишь в долг, а сам бешенные тысячи тратишь на такую клевую дверь. Только не надейся, что я буду оплачивать половину, сейчас у меня на это денег нет. И вообще, такие траты мне ни к чему.
– Да я не тратился, – улыбнулся Кеша.
– Занятно…
– Я тебе сейчас расскажу.
– Давай. Интересно. Кто же это устанавливает такие двери бесплатно? Сообщишь адресок. Знаешь, на халяву и дрянцо сладостью покажется. А тут такое сооружение! Я, может, себе тоже такую же поставлю.
– Не поставишь.
– Почему это?
– Дорого.
– А ты поставил… Ладно, об этом потом. Я пришел, собственно не за этим. Мы тут с Полиной переговорили и решили одолжить тебе три тысячи.
– Даже три?
– Да. Это решит твои проблемы?
– Спасибо, брат. Ты можешь не волноваться, я через год обязательно верну.
– Как я понимаю, держать такие суммы дома не рекомендуется. Поэтому, когда тебе будет нужно, мы вместе сходим в сберкассу и снимем деньги.
– Спасибо, брат.
Женя подошел к своей комнате и заглянул внутрь.
– Что это тут такое?
– Я как раз хотел тебе все рассказать, – пояснил Кеша. – Тут объявился Витька. Помнишь, я тебе говорил о нем. Попросился временно пожить.
– Не понял.
– Ну, у него появились некоторые сложности. Ему надо перекантоваться. Твоя комната ведь пустует.
– Но тебе следовало сначала меня спросить, – недовольно нахмурился Женя.
– Да я хотел с тобой поговорить, но просто не успел. Он же только что приехал.
– Спросить не успел. А поселить успел?
– Он очень просил. Я решил его пока пустить, а потом с тобой переговорить.
– Он решил… А почему не наоборот? Порядочные люди сначала договариваются, а уж потом пускают жильцов.
– Слушай, Женька, кончай, – нахмурился Кеша.
– Что значит, «кончай»? Я еще не начинал.
– Брат, ну, не заводись.
– Что значит, «не заводись»? – распалялся Женя. – Ты распоряжаешься моей комнатой. А кто тебе позволил пускать постороннего? Он тут какой-то склад устроил. А если у меня что-нибудь пропадет? Кто будет отвечать? Ты? Что молчишь?
– Зря ты пугаешься. Это не посторонний. Я его давно знаю. Он мой лучший приятель.
– Откуда он взялся? А вдруг он на нашу квартиру покушается? Ты хоть документы у него проверил?
– Не проверял я. Но он ни на что не покушается.
– Брат, откуда ты знаешь, покушается он или нет? – закричал Женя. – Ты забыл, в какое время живешь? Кто-то что-то наплел тебе с три короба, а ты поверил и даже в дом пустил. Ты с ума сошел? Или как?
– Ты чего на меня орешь? – рассердился Кеша.
– А как с тобой прикажешь разговаривать? А своему приятелю передай, пусть он сейчас же выматывается.
– Ты чего здесь раскомандовался? – возмутился Кеша. – Живешь у жены, и живи. Комната все равно пустует. Так не будь собакой на сене.
– Это ты меня обзываешь собакой?
– А что поделать, если ты ведешь себя, как собака?
– Ну, все. Мне это надоело. Я тебе официально заявляю, что если завтра в моей комнате не будет наведен порядок…
– Интересно, и что ты тогда сделаешь? – с усмешкой перебил его Кеша.
– Я… я… в милицию заявлю.
– Думаешь, им делать больше нечего? Хочешь, расскажу, куда они тебя пошлют?
– Тогда я сейчас сам возьму и освобожу свою комнату. Повыбрасываю все эти ящики в окно…
Женя вошел в комнату и хотел поднять один из ящиков.
– Выброшу к чертовой матери!
– Ладно, угомонись, – Кеша, мешая брату, обхватил руками его плечи. – Повыбрасывает он. По шее схлопочешь.
Женя бросил ящик и вырвался из объятий брата. Они начали бороться.
– Ах, ты так? – кричал Женя.
– Не суетись. Мы и не таких обламывали.
Наконец Женя вырвался и отступил к выходу.
– Не знал я, что ты такой, – с обидой произнес он.
– Какой?
– Сволочной.
– Ты говори, да не заговаривайся.
– А ты мне не брат после этого, – тяжело дыша, выговорил Женя. – И на деньги мои можешь не рассчитывать. А насчет моей комнаты мы еще посмотрим.
Он ушел, хлопнув дверью.
Ну, вот, подумал Кеша, переводя дыхание. Как глупо получилось. С братом поссорились, можно даже сказать, чуть не подрались. Это паршиво. Я, наверное, неправ. Он ведь хотел три тысячи мне одолжить. Надо было с ним как-то помягче… Впрочем, он сам виноват. Чего завелся? Комната ведь пустует… Что, ему деньги не нужны? Будем надеяться, что Витька сам еще уговорит Женьку и тот угомонится?
В который уже раз в прихожей раздался звонок. Кеша, чертыхаясь, направился открывать дверь. На лестничной площадке стоял мужчина в черном костюме с портфелем в руках.
– Мне нужен Виктор, – сказал он.
– Его сейчас нет, – ответил Кеша. – Проходите, можете подождать его.
– Я ждать не могу, – заметил визитер, проходя в комнату.
– Может быть, вы хотите что-нибудь ему передать?
– Это он собирался мне кое-что передать.
– Ах, так это вы? – спохватился Кеша. – У вас же портфель. Вы пришли за свертком?
– Да.
Кеша обошел остановившегося посетителя и из комнаты Жени вынес коробку, оставленную Виктором.
– Вот это?
Мужчина аккуратно развязал бечевку, открыл крышку коробки, приподнял бумагу и заглянул внутрь.
– Да, это то, что надо.
Он завязал коробку и, собравшись уходить, остановился.
– Вот это передадите Виктору, – мужчина расстегнул портфель и достал небольшой пакет.
Кеша принял пакет и, проводив посетителя, закрыл за ним дверь. После его ухода Кеша принялся рассматривать и ощупывать пакет.
Что это? Деньги? Скорей всего… Интересно, сколько здесь? Кеша подковырнул упаковку ногтем. Да, заклеено качественно. В пачке, наверное, бумажек сто. Значит, сто тысяч рублей, если бумажки тысячные. Или тысяч десять зеленых. Боже мой! Это же замечательно. Витеньку надо беречь, как бы у него одолжить, если с Нинкиными предками не выгорит, подумал Кеша.
Опять зазвенел звонок. Он открыл дверь с таким свирепым выражением, что улыбка, сиявшая на лице Нины, сразу погасла.
– Привет. Что с тобой? Я не вовремя? – спросила девушка.
– Да ладно, заходи.
– Нет, я вижу, что не вовремя.
– Тебе Женька навстречу не попался?
– Нет, а что случилось?
– Да, мы с ним повздорили.
– Почему?
– Понимаешь, – начал объяснять Кеша, когда они прошли в комнату. – Тут мой приятель внезапно объявился. Приехал и сказал, что ему ночевать негде. Не мог же я его на улицу выгнать? Вот и разрешил ему остановиться в комнате Женьки. А Женька неожиданно пришел и обиделся на меня. Почему, говорит, ты моей собственностью распоряжаешься?
– А ты бы ему объяснил.
– Он и слушать меня не захотел. Витька даже готов заплатить за комнату.
– Заплатить? А какой это Витька? Тот, с которым ты хотел свой бизнес начать?
– Да, тот.
– Наверное, неудобно с него деньги брать?
– Правильно. Я ему сразу так и сказал, говорю, какие могут быть счеты между приятелями? – соврал Кеша. Ему стыдно было признаться Нине, что деньги он взял.
– Кеша, я пришла, чтобы ты знал, отец обещал подумать.
– Подумать? А сколько он будет думать?
– Ну, ты же понимаешь. Не может он сразу сдаться. Сначала он и слышать не хотел. А теперь вот, подумает.
– Он не может сразу сдаться. А я долго ждать не могу. Дня два, не больше, – равнодушно заметил Кеша.
– Я постараюсь уговорить его, – Нина прижалась к плечу Кеши, но тут же обернувшись на дверь комнаты Жени, тихо спросила, – а сейчас твой приятель здесь?
– Он ушел погулять, – немного отстраняясь, отозвался Кеша. – Но он скоро вернется. У него ключи есть.
– Ключи? – огорчилась Нина. – А он надолго переехал?
– Я точно не знаю. Мы с ним об этом не говорили. Но, я думаю, месяца полтора он пробудет.
– Полтора? – растеряно переспросила Нина. – А где же мы будем встречаться?
– Не горюй, что-нибудь придумаем, – успокоил ее Кеша.
– Ты, кажется, рад?
– Чему?
– Тому, что нам теперь негде встречаться.
– Не выдумывай, – недовольно заметил Кеша. – Нин, ты иногда такие глупости говоришь, что хоть стой, хоть падай.
– Так ты тоже недоволен этим?
– Переезд Витьки, конечно, создает некоторые неудобства, – согласился Кеша. – Но, дорогая, разве ты перестала верить в мою сообразительность? Неужели ты разочаровалась во мне?
– Умеешь ты уговаривать, – лукаво улыбнулась Нина. – Лучше поцелуй меня.
Кеша обнял ее, и губы их сомкнулись. Они увлеклись, и даже забыли о том, что в квартиру может вернуться Виктор.
Что-то грохнуло в прихожей, и это заставило Нину отшатнуться от Кеши.
– Это, наверное, твой приятель? – испугалась Нина.
– Возможно.
Кеша оглянулся на дверь в прихожую и от удивления умолк. На пороге появилась стройная рыжеволосая девушка. Она деловито пересекла комнату в стороне от Кеши и Нины.
– Вы к кому? – пробормотал Кеша.
– Ты мне пока не нужен, – усмехнулась девушка.
– Что вы себе позволяете? – рассердился Кеша.
– А я не знала, что к тебе ходят такие… женщины, – обиженно заметила Нина.
– Что значит, такие женщины? – девушка остановилась в дверях Жениной комнаты и снисходительно посмотрела на Нину. – Милочка, ты еще не знаешь, какие к нему будут ходить.
– Вы куда? – Кеша направился к девушке. – Это наша квартира. Вы, наверное, ошиблись этажом? Здесь мы живем.
– Вы с ней? – ехидно поинтересовалась девушка.
– Да. А какое ваше дело?
– Ты же пока не собираешься на ней жениться. Ты же еще вчера вечером обдумывал другие варианты. Почему ты говоришь, что вы живете здесь?
– Черт возьми! – рассердился Кеша. – Немедленно убирайтесь отсюда, а то я милицию вызову!
– Кешенька, не смеши людей. Мне сейчас с тобой некогда разговаривать, – улыбнулась девушка, – ты пока с Ниной попрощайся, а мы с тобой потом потолкуем.
Она исчезла за дверью Жениной комнаты. Кеша подбежал к двери, но та оказалась запертой.
– Ничего не понимаю, – удивился он, дергая дверь. – Почему закрыто? Откуда замок взялся?
– Почему она знает, как тебя зовут? – с подозрением спросила его Нина.
– Не представляю. Она и тебя знает.
– Вот именно.
– Что именно? Ты что?
– Да, да.
– Ты мне не веришь? Честное слово. Я ее не знаю, – начал оправдываться Кеша.
– Ты ее еще не знаешь, а обо мне уже рассказал. Зачем? И что ты ей обо мне рассказал? – нахмурилась Нина.
– Нина, не выдумывай. Я ее первый раз вижу.
– А она приходит в квартиру, расхаживает по ней и чувствует себя, как дома. Зачем ты ей ключи дал?
– Нина, кончай. Никому я ключей не давал. Только Витьке. А-а, – догадался он. – Это, наверное, его знакомая.
– Ты думаешь, что я идиотка? – повысила голос Нина. – Твой приятель едва появился с утра, но успел рассказать своей молоденькой знакомой и про тебя и, что главное, про меня. Откуда твой приятель знает обо мне? Молчишь? Так, мне про тебя все ясно. Можешь врать дальше. Только кому-нибудь другому. С меня хватит.
Нина бросилась прочь. Кеша не побежал вдогонку, он вышел в прихожую, закрыл дверь, и, вернувшись в комнату, плюхнулся на диван.
«Веселенький денек, – подумал он. Не прошло и двух часов, а я уже поссорился и с братом, и с любимой. С чего бы это? А главное, теперь ни брат денег не одолжит, ни Нинка. И все из-за того, что эта девка приперлась?» – вспомнил он про рыжеволосую.
Кеша встал, и подергал дверь. Нет, закрыто. Он постучал.
– Эй! Лучше открывай по-хорошему, а то ломать буду. Что ты там делаешь? Слышишь? Вот, проклятая девка!
Оглядевшись по сторонам, он прикинул, чем бы это подцепить дверь? Она там что-нибудь натворит, думал он, а мне потом перед Витькой отчитываться. Что же делать?
Он опять постучал в дверь.
– Эй! Открывай.
Его беспокоило, что он не мог припомнить, откуда взялся замок? Неужели Женька поставил?
А что можно увидеть в замочную скважину?
«Подсматривать, конечно, неприлично, – думал он, – вдруг там эта рыжая нахалка раздевается. Но мы рассматривать не будем, мы только посмотрим».
Кеша опустился на колени и приник к замочной скважине. Внезапно сзади он услышал голос Витьки.
– Интересно, – произнес тот, глядя на Кешу сверху вниз.
– Витька, это ты? – с трудом поднимаясь, спросил Кеша.
– А ты думал кто?
– Ты же ушел.
– Я уже вернулся.
– Давно?
– Только что. А ты что высматриваешь в моей комнате?
Кеша обратил внимание, что Виктор умышленно выделил слово «моей», впрочем, это его не удивило. Приятель достал из кармана ключ и открыл дверь.
– Что ты хотел тут увидеть?
– Ты знаешь, – взволнованно произнес Кеша, – перед самым твоим приходом сюда, в комнату, вошла девушка. Это ты ей ключ дал?
– Я не знаю никаких девушек, – нахмурился Виктор, входя в комнату. – И прошу, никого ко мне не впускать.
– А где эта? – спросил Кеша, заглядывая ему за плечо.
– Кто?
– Да, я тебе уже сказал, что сюда рыжая девка прошла.
– Не знаю, не знаю. Кого ты имеешь в виду? Никого тут нет. Вот только моя рыженькая Лушка дремлет, – Виктор сел на диван и погладил спящую кошку. – А больше никого. Заходи, посмотри.
Кеша вошел и внимательно все вокруг осмотрел, даже нагнулся и под диван заглянул, проверил, что там никого нет.
– Ну, убедился? – усмехнулся Виктор.
– Но я же видел, она сюда вошла и никуда не выходила.
– Может, тебе показалось?
– Не показалось. Я все видел собственными глазами.
– Ну, Лушенька, полежи здесь, – Виктор опять погладил кошку. Может, ты ее принял за девушку? – усмехнулся он.
– Ты что? Я еще не сошел с ума.
– Хорошо. Не будем об этом. Расскажи лучше, ты мое поручение выполнил?
Они вышли из Жениной комнаты, Кеша подвел Виктора к своему письменному столу.
– Все выполнил, приходил мужик с портфелем. Я, как ты велел, отдал ему сверток, а он оставил это. Вот, – Кеша достал пакет из ящика стола.
Виктор забрал пакет, небрежно вскрыл обертку и достал несколько купюр.
– Ты все выполнил правильно. А это – твой заработок.
– Это же пятьсот долларов, – удивился Кеша, пересчитав полученные деньги.
– Правильно.
– Это очень много.
– Кто у меня постоянно работает, тот зарабатывает еще больше. Ты хочешь у меня работать?
– А в чем будет состоять моя работа?
– Ты должен выполнять мои поручения.
– Я готов исполнить любое. Ну, почти любое, – поправился Кеша. – Вить, а чем мы сегодня торговали?
– Кешенька, вот тут, по-моему, ты вторгаешься в опасную область. Знать нужно только то, что тебе доверяют. А любопытные почему-то долго не живут.
– Извини, Виктор, я все понял. Молчу. А знаешь, пока тебя не было, приходил Женька. Мы с ним поссорились.
– Жаль, что он приходил без меня, – вздохнул Виктор, – я хотел с ним познакомиться. А из-за чего вы поссорились?
– Он собирался твои вещи выбросить в окно.
– Почему? – удивился Виктор.
– Он обозвал тебя проходимцем. И сказал, что никогда не согласится, чтобы ты жил в его комнате.
– Что же нам теперь делать? Наверное, придется мне перебираться в гостиницу.
– Ты что?
– Я не люблю конфликты. Мне не хотелось бы, чтобы твой брат на меня обижался.
– Витя, не волнуйся. Он нормальный мужик. Я думаю, мы сумеем его уговорить.
– Будем надеяться.
– Я сейчас позвоню, и вы поговорите, – предложил Кеша.
– Я думаю, нужен личный контакт.
Но Кеша уже сел за письменный стол и набрал номер.
– Женя, это я, – заговорил Кеша, – с тобой хочет Виктор поговорить. Что? – он растерянно повернулся к приятелю. – Он бросил трубку.
– По телефону конфликт не разрешишь, – наставительно заметил Виктор. – Я тебе говорил, что нужен личный контакт. Как ты теперь его вызовешь?
– Я не думал, что он такой нервный.
Виктор сел в кресло.
– Лушка! Кис, кис, кис, – позвал он.
Из комнаты вышла рыжеволосая девушка.
– Вот! – воскликнул Кеша. – Я ее и видел.
– Иди, киса, сюда, на колени. Я почешу у тебя за ушком.
Девушка села на колени Виктора и потерлась щекой о его плечо. Тот погладил ее по голове. Кеша, широко раскрыв глаза, с удивлением смотрел на них.
– Витька!? Это кто?
– Ты о ком, Кеша? – с недоумением обернулся Виктор.
– Я о ней.
Кеша указал на девушку.
– Ты не любишь кошек? Иди сюда, – позвал его Виктор, – подойди, погладь.
– Разве это кошка? – неуверенно спросил Кеша.
– А ты думаешь, кто?
– Мне кажется, это девушка.
– Тебе кажется? – Виктор усмехнулся. – Значит, ты сомневаешься? Тогда подойди, погладь ее.
– Все определяется на ощупь, – проговорила девушка. – Тактильные чувства самые верные, потому что они самые древние.
– Не бойся. Погладь, – повторил Виктор.
Кеша приблизился, но сел на диван в стороне.
– Мне не хочется… Ты слышал, что она сказала?
– А что такое?
– Она сказала, что тактильные чувства самые верные.
– И это – правильно. Разве ты в этом сомневаешься?
– Я не сомневаюсь. Просто странно…
– Посмотри, какая она ласковая, – гладя Лушку, с нежностью в голосе произнес Виктор. – Она очень любит, когда ей чешут ушко. Я все про кошек знаю. У меня раньше жила кошка. По вечерам она всегда забиралась ко мне на постель. Сначала ложилась в ногах. А утром почему-то всегда оказывалась под боком.
– Вот эта кошка спала с тобой?
– Я не знаю, как эта… но они все такие. А чему ты удивляешься? У тебя никогда не было кошки?
– Никогда. А такой – особенно.
– Какой «такой»? Они все любят тепло и ласку. Я уверен, Лушка тоже – дама с норовом. Она ночью может и к тебе на постель забраться. Так что ты не пугайся, в случае чего.
– Ко мне в постель?
– Они же ночью охотятся. А потом приходят спать.
– Знаешь, Вить, ты не будешь возражать, если на ночь мы закроем дверь? Чтобы она тут не разгуливала. Раз ты привык, пусть она с тобой ночует, – проговорил Кеша, с некоторым опасением глядя, как девушка искоса следит за ним.
– Ты все-таки ее боишься. Пересядь сюда, поближе, я тебе буду внушать.
– Может, не надо?
– Давай, давай. Подсаживайся.
Кеше очень не хотелось приближаться к этой рыжей даме, но ослушаться он почему-то не смог.
– Ты меня удивляешь. Ну-ка, сядь спокойно, – Виктор положил свою руку ему на плечо. – Вот так. Смотри мне в глаза. Слушай меня внимательно. Повторяй за мной: Это кошка.
– Это кошка, – послушно повторил Кеша.
– Ее зовут Лушка.
– Ее зовут Лушка.
– Ей триста лет и три года.
– Откуда ты знаешь?
– Ты повторяй.
– Ей триста лет и три года.
– Я ее не боюсь.
– Я ее не боюсь.
– Ну, вот, теперь погладь ее.
– Ну, вот, теперь погладь ее.
– Стоп, стоп, стоп. Больше не повторяй за мной. Теперь погладь кошечку. Ки-са.
Кеше не хотелось, но он все-таки неуверенно потянулся и погладил Лушку по голове.
– Ки-са. Ки-са, – как автомат, протяжно повторил он.
Девушка недовольно фыркнула. Кешу это испугало, и он словно очнулся.
– Брысь, тварь паршивая, – резким движением он согнал ее с дивана и, обращаясь к Виктору, пояснил, – Я кошек с детства не люблю за их коварство. Никогда не знаешь, что она задумала. Но зверюга нахальная. Если чего задумала, обязательно добьется.
Лушка перебралась ближе к Виктору.
– Видишь? – пристально посмотрел на нее Кеша, – чего хочет, того и добьется…
– Как истинная женщина, – с улыбкой заметил Виктор.
– Или лаской, или хитростью, – добавил Кеша.
– Как истинная женщина, – повторил Виктор, гладя Лушку. – У тебя, видимо, не было таких женщин. Правильно?
– Не знаю.
– Зато я знаю. Правда, Лукерья?
– Правда, правда – промурлыкала Луша.
– Вот, ты слышал? – вскрикнул Кеша.
– Ну и что особенного?
– Как что? Кошка говорит, разве это нормально?
– Ну, во-первых, не говорит, а мурлычет. А во-вторых, что тут особенного? Попугаи говорят? Ворона, я слышал, и то способна произнести некоторые слова. А почему кошка не может?
– Не знаю, не знаю. Я о таком не слышал.
– Ладно, – поднялся Виктор, – вы тут с Лушкой пообщайтесь, может, привыкнешь к кошачьим разговорам, а меня зовут дела. Общий привет, – в дверях он обернулся. – Кеша, наш уговор остается в силе. Посетителям с желтыми портфелями отдаешь свертки, отмеченные таким же треугольником. Посетителям с черными портфелями отдаешь свертки с черным треугольником. Все приготовленные свертки лежат у двери справа. Войдешь, увидишь. Я буду отсутствовать несколько дней. Все остается на тебе. Ты понял?
– Витя, все будет в лучшем виде, – пообещал Кеша.
– Пока.
Виктор захватил чемоданчик и вышел.


                4

Кеша прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Он чувствовал усталость, и хотелось есть. Лушка бесшумно приблизилась к нему и начала тереться головой о его плечо. Кеша вздрогнул от неожиданности и отстранился.
– Брысь отсюда.
Лушка вскочила с дивана и умчалась через приоткрытую дверь в комнату Жени.
– Нет, все-таки кошка – мерзкое животное – вслух заметил Кеша. – И что Витька в ней находит? Не понимаю.
Кеша заглянул в Женину комнату и справа от двери нашел целую гору приготовленных свертков. Он взял один из них и заглянул под бумагу.
– Ух, ты! Вот это да, – воскликнул он удивленно.
Поправив обертку, он положил первый сверток на место и заглянул в другой, третий.
– Теперь понятно, чем занимается Витька, – заключил Кеша. – Интересно, где он взял столько икон? Их тут – прикинул он, – штук двести. А может, у него где-то мастерская, и он клепает их под старину?
Кеша услышал звонок и отправился открывать дверь. На пороге стоял посетитель с желтым портфелем. Едва шагнув в прихожую, он сразу произнес:
– Попрошу побыстрее.
Кеша отдал ему один из свертков и забрал пачку денег. Посетитель без разговоров ушел. Кеша положил деньги в шкаф, но тут снова зазвенел звонок.
На этот раз пришел посетитель с черным портфелем. И он в прихожей произнес те же слова:
– Попрошу побыстрее.
Снова и снова приходили посетители и произносили одинаковые слова: «Попрошу побыстрее». Кеша еле успевал отдавать свертки и прятать деньги. Очередной посетитель тут же исчезал, спеша уступить место другому. Казалось, что это будет продолжаться бесконечно.
В конце концов, от усталости он упал на диван.
– Все. Я больше не могу.
«Неужели так будет каждый день? – думал он, лежа на диване, не в силах пошевелиться. – Надо что-то придумать, чтобы облегчать это дело.»
Он перенес несколько свертков поближе к двери.
«Надо сказать Витьке, пусть велит прорезать в двери окошко, тогда хоть не нужно будет ее открывать и закрывать. У двери надо полки устроить, чтоб свертки не носить далеко. И, главное, поставить в прихожей стул возле окошка, тогда хоть ноги не будут так уставать…»
«Интересно, сколько Витька заплатит мне за эту работу?»
Кеша вспомнил о заработке и, почувствовав, что усталость отступила, поднялся, чтобы заглянуть в шкаф.
«Даже если мне дадут только пять процентов, – подумал он, – получится неплохо. И это только за один день. Пожалуй, можно плюнуть на деньги брата, и Нинки, с Витькой я и без них обойдусь. И вообще, не пора ли пересматривать планы?»
Прозвучал звонок в дверь, и Кеша отправился встречать посетителя. К его удивлению, вернулась Нина. Войдя в комнату, девушка с подозрением внимательно огляделась.
– Ты один? – спросила она.
– Конечно.
– Кеш, ты не обижайся. Просто меня очень задело то, как с тобой разговаривала эта дамочка, которая пришла к твоему приятелю.
– Ты зря убежала. Никакая это не дама, это кошка.
– Кошка? – удивилась Нина. – Но я же видела женщину.
– Тебе показалось. Как и мне. Но Виктор все объяснил. Она обычно сидит у него на коленях, она спит в его постели.
– Эта девушка? – еще больше удивилась Нина.
– Ну, какая девушка? – недовольно заметил Кеша. – Я же тебе говорю, что это –  кошка.
– А сколько лет твоему приятелю?
– Мы с ним одногодки, мы учились в одном классе, но при чем тут его возраст?
– Просто дама очень молоденькая.
– Ну, сколько тебе повторять? Не дама это, а кошка. Ей триста лет и три года.
– Кешенька, ты сошел с ума. Таких кошек не бывает.
– Виктор сказал, значит – бывает.
– Что-то я раньше не встречала говорящих кошек.
– Каких говорящих? Тебе показалось. Впрочем, мне тоже сначала показалось. Но Витя все объяснил. Кошка не может говорить, она мурлычет.
– Меня не надо в этом убеждать. Это тебе все объясняет Виктор, а я пока в своем уме.
Опять раздался звонок в дверь. Пришел очередной посетитель. Кеша обслужил его. Нина с удивлением проследила за всей процедурой передачи свертков.
– Чем ты занят? – спросила она, когда посетитель ушел.
– Я теперь на Виктора работаю.
– Как я понимаю, ты что-то продаешь. А что?
Нина взяла один из свертков и хотела развернуть бумагу, в которую он был упакован.
– Оставь, – нахмурился Кеша, отбирая сверток. – Это чужие вещи. Виктор мне объяснил, что я должен делать, я и тружусь. Знаешь, платит он хорошо.
– Не знаю, но мне это почему-то не нравится.
– Любишь ты выдумывать, – отмахнулся Кеша. – Нагородишь себе страхов, а потом сама же и боишься.
Опять их разговор прервал приход посетителя. Только когда Кеша освободился, Нина сказала:
– Запомни, дорогой, я ничего не выдумываю. Я просто помню слова девушки.
– Какой девушки?
– Рыжей.
–Ты опять за свое? Но Виктор же сказал, что это кошка, значит, так и есть.
– Я вижу, что твой Виктор совсем задурил тебе голову, – с нескрываемым раздражением воскликнула Нина. – А я своими глазами видела, какая это кошка. И нечего мне голову морочить. Думаешь, я не понимаю, зачем это тебе нужно?
– Мне нужно? – удивился Кеша.
– А эта девушка тоже здесь будет жить?
–Эта кошка будет жить с Виктором, – напирая на слово «кошка», ответил Кеша.
– А если ему будет нужно уйти, он оставит ее с тобой?
– Нина, прекрати болтать глупости.
– Кстати, а где сейчас твой приятель? Там? – Нина кивнула в сторону комнаты Жени.
– Нет, он ушел.
– А твоя кошка где сейчас? – поинтересовалась Нина.
– Да не моя она, – устало вздохнув, ответил Кеша. – Я же сказал тебе, что это кошка Виктора.
– А как ее зовут?
– Кошку?
– Кошку, кошку. Какой-то ты стал непонятливый.
– Ее зовут Лушкой.
– А сейчас она здесь?
– Откуда я знаю. Я за кошками не слежу… Опаньки! – от неожиданности вырвалось у Кеши.
Из Жениной комнаты, напевая что-то невнятное, вышла Лушка. Из одежды на ней были только трусы и банное полотенце. Вытирая полотенцем голову, она прошла к балконной двери.
– Кешенька, а куда ты подевал мой халатик? – из-под полотенца спросила Лушка.
Сама собой возникла пауза. Кеша сидел на диване с круглыми от удивления глазами, открыв рот. Он ни слова не мог произнести после своего «опаньки». Нина придирчиво оглядела соперницу. А в том, что это соперница, у нее уже не было сомнений. Внешне она не даже не удивилась. Видимо, нечто подобное и ожидала увидеть.
– А это – так называемая «кошка»? – тихо произнесла она.
Лушка выглянула из-под полотенца. Сделав вид, что только теперь заметила Нину, она встряхнула головой, отчего ее рыжие волосы красивой волной упали на открытую грудь. Набросив полотенце на плечо, она подошла к Нине, обошла вокруг и, с презрением, словно оценивая, оглядев ее с ног до головы, молча направилась обратно в комнату Жени. В дверях, остановившись, она обернулась к Кеше и, словно с неохотой, произнесла:
– Иннокентий, не ты ли говорил, что тебе пора окончательно определился? Как долго твоя бывшая подруга будет сюда приходить? Я, конечно, не ревнивая, но имей в виду, и мое терпение может кончиться…
Дверь за ней медленно закрылась, скрывая красивую рыжую копну волос.
– Значит, я – бывшая подруга? – спросила Нина.
– Говорящая кошка! – не слыша Нину, восхищенно прошептал Кеша.
– Собака это женского рода, а не кошка, – возмущенно вскрикнула Нина.
– Говорящая! – повторял Кеша, словно завороженный.
– Тем хуже для меня, – отвернулась Нина.
– Говорящая кошка! Это потрясающе! – повторял Кеша.
И то, что Кеша, не отрываясь, смотрел на эту рыжую, пока та не исчезла за дверью, и то, что рыжая назвала ее бывшей, а Кеша даже не возразил, очень обидело Нину. Ей все стало понятно. Она заплакала и убежала.
– Нина, ты права, это – говорящая кошка, – приходя в себя, Кеша оглянулся. – Нина, ты где?
Выглянув в прихожую и заметив, что входная дверь открыта, Кеша сразу догадался, что Нина ушла. Не раздумывая, он поспешил за ней.
– Нина, Нина, ты куда?
Нащупав в кармане ключи, он толкнул дверь, думая, что та сама захлопнется, и бросился вниз по лестнице. Но Кеша одного не учел: дверь заменили, заменили и замки. Теперь дверь следовало закрывать ключом…
Кеша убежал, а через некоторое время после этого из комнаты Жени вышла Лушка. Теперь она была уже одета. Подойдя к шкафу, в который Кеша складывал полученные свертки, Лушка открыла дверцу и, осмотрев содержимое, прикрыла шкаф и молча ушла. Она тоже входную дверь не заперла…
И что за манера, оставлять двери открытыми? Даже пустое помещение следует запирать, если не хочешь, чтобы его занял кто-то другой. В старину в малолюдных местах, наверное, обходились без замков. Лихих людей было не так много, оттого и не опасались насилия и бандитизма. Теперь же пришли трудные времена, стало больше людей, не обремененных совестью и добропорядочностью. Даже слова такие многие стали забывать. Старики уже с трудом вспоминают времена, когда потерянный кошелек возвращали вместе со всем его содержимым.
Кеша убежал, оставив дверь в квартиру открытой. И никому он об этом не рассказывал, никого не посвящал в это. А вот – на, тебе! Он еще не очень далеко отбежал, а в незапертую дверь его квартиры уже вошел неизвестный. Неприметного вида мужчина обошел все комнаты, убедился, что в квартире никого нет, только после этого он достал сотовый телефон и набрал номер.
– Пора, – произнес он одно слово и спрятал аппарат.
Неизвестный ушел, притворив дверь.
Буквально через десять минут после этого в квартиру ворвалась группа в пятнистых костюмах и черных масках с автоматами на груди. Командир осмотрел помещение и отдал нужное распоряжение. Вооруженные люди начали выносить коробки и свертки из комнаты Жени.
Когда почти все вынесли, появился Кеша. Он еще на улице обратил внимание на грузовик, стоявший у подъезда, в который грузили какие-то коробки. Но он и подумать не мог, что это коробки Виктора.
– Стойте! Кто вы такие? – воскликнул он, вбежав через открытую дверь в прихожую. – Что вы здесь делаете? По какому праву?
Сидевший за Кешиным письменным столом и листавший какие-то документы командир искоса взглянул на него и, обратившись к своим подчиненным, скомандовал:
– Взять!
Двое бойцов в пятнистых костюмах подступили к Кеше с разных сторон. Он даже не успел рот открыть, чтобы выразить свое возмущение происходящим, как его усадили на стул перед старшим и привязали веревками.
– Кто такой? – не взглянув на Кешу, спросил командир.
– Я живу здесь.
– Имя, фамилия? – глухо прозвучало из-под маски.
– Фролов Иннокентий Александрович. А вы кто такие и как сюда попали? – Кеше захотелось показать себя хозяином, он попробовал прояснить обстановку.
Командир неторопливо встал и вышел на балкон. Кеше показалось, что он даже не слышал вопроса. Посмотрев вниз через перила балкона, командир вскоре вернулся, видимо, убедившись, что все идет по плану. Рассеянно посмотрев на Кешу, он опять сел за письменный стол.
– Дверь не закрыта, мы и вошли, – запоздало ответил он на вопрос Кеши.
Командир, словно размышляя над чем-то, принялся расхаживать перед Кешей от балкона до угла комнаты и обратно. Внезапно остановившись, он спросил:
– Слушай, Иннокентий. Дело твое очень серьезное. Будешь с нами сотрудничать?
– А что случилось?
– Пока что ты проходишь как соучастник. Но если будешь сотрудничать с нами, я посодействую, чтобы тебя переквалифицировали в свидетели. Ясно?
– Не очень. Что я должен делать?
– Прежде всего, ты должен подробнейшим образом рассказать, что ты делал с этими ящиками? – хмуро втолковывал ему командир.
– Мой приятель поручил мне отдавать тем, кто приходит, подготовленные свертки.
– Может, продавать?
– Не знаю. Может быть.
– А куда ты девал деньги?
– В шкаф складывал.
Командир знаком подозвал подчиненного и шепотом отдал ему приказ. Тот бросился исполнять. Вдвоем с напарником они открыли шкаф и начали выгружать из него пачки денег в сумки.
– А чьи это коробки?
– Это коробки моего приятеля.
– Его имя, фамилия?
– Его зовут Виктором Самойленко.
– Его адрес.
– Я точно не знаю. Он недавно квартиру сменил.
– А здесь он давно пребывает?
– Он только сегодня утром приехал.
– Утром приехал? А уже такое дело организовал и сеть переориентировал? Не может быть.
– Я честно говорю. Виктор перебрался ко мне утром.
– Где он сейчас?
– Я не знаю.
– Плохо.
– Он обещал вернуться. Через несколько дней.
– Ладно. Мы подождем. А ты пока посиди тихо и не мешай нам.
– Ясно.
– Мы будем неподалеку. Но ты про нас молчи. А лучше…
Командир заглянул в шкаф, взял оттуда Кешину вязаную шапочку, заткнул ею ему рот и завязал кляп веревкой.
– Все погружено, – доложил один из бойцов.
Командир вышел, за ним исчезли и все его подчиненные. Группа ушла, Кеша остался один, привязанный к стулу. Оглядевшись, он попытался освободиться. Но у него ничего не получилось. Используя угол стола, ему с трудом удалось сдвинуть веревку, удерживавшую кляп, только после этого он выплюнул шапочку, освободив себе рот.
«И зачем нужно рот затыкать? – недовольно подумал Кеша, недоумевая, – куда это меня угораздило встрять? Похоже на ОМОН или ФСБ. Но с ними шутки плохи. Все конфисковали. Значит, заработок накрылся. Очень обидно. А не поспоришь… Получается, что они на чем-то засекли Виктора. А вместе с ним и меня.»
«А что, собственно, мне могут предъявить? Торговля? Ну и что? Кто сейчас не торгует? Все торгуют. Торговля чем-то незаконным? Но что незаконного в иконах? Я же не наркотиками торгую. Самое страшное, если это контрабандная сеть … Допустим, Витька организовал переправку икон на Запад… Да, пожалуй, за это могут посадить, даже за соучастие… Можно, конечно, говорить, что не знал истиной цели, но, как говорится, незнание не освобождает…»
«А вдруг, это не ОМОН? Вон, все унесли и даже деньги, а сами исчезли… Этот, в маске, сказал: про нас молчи. Вот это самое страшное. Придет Виктор и спросит, куда все подевалось? Что отвечать? Не промолчишь. А если это не ОМОН, тогда это – кража? Даже бандитизм, ограбление с угрозой применения оружия…»
«Пятнистый сказал, что дверь была открыта, поэтому они свободно вошли. Неужели я забыл закрыть? Следовательно, в ограблении виноват я… Получается, Витька лишился всего из-за меня. Что делать? Я же никогда не расплачусь с ним. А тут находились такие деньжищи, что мало не покажется. Вот ведь вляпался… Нет, признаваться нельзя ни в коем случае. Витька меня просто убьет.»
«А вообще-то, я побежал за Ниной. Если бы она не убежала внезапно, я бы не забыл закрыть дверь. Значит и Нина виновата. А Нина убежала из-за этой рыжей. Если бы не кошка, все было бы прекрасно. Точно! Во всем виновата эта рыжая тварь. А кошку, вообще-то, притащил Витька. К тому же, если бы он не навез этого барахла, то никто ничего и не украл бы. Итак, рассуждая логически, можно сделать вывод, что во всем виноват Витька.»
«Но с приятелем придется объясняться, причем, очень серьезно. А как ему объяснить, почему дверь в квартиру оказалась открытой для тех, кто вырядился в форму ОМОНа? А может, этот командир мне все соврал, и дверь я все-таки закрыл? Если это так, то объясняться будет легче».
Кеша попробовал освободиться от веревок, которыми его привязали к стулу. Несколько минут он дергал руками и ногами, но безуспешно, даже ослабить натяжение веревки не удалось. Тем не менее, кое-чего он достиг. Он понял, что сможет передвигаться вместе со стулом, если будет стараться подпрыгнуть. Это его обрадовало. Он хотел допрыгать до прихожей, а там, если на его счастье дверь еще осталась открытой, он сможет выбраться на лестничную площадку, где кто-нибудь из соседей поможет ему освободиться.
Этот план поначалу показался ему вполне реальным, но воплощение его в жизнь потребовало от Кеши неожиданно больших усилий. Ногами толкаться не удавалось, а дерганье телом вызывало движение стула в направлении, зависящем непонятно от чего. Кеша с полчаса трудился, прежде чем освоил движение в нужном направлении. И еще одно оказалось плохо – двигаться мог он только спиной вперед, не видя и не зная, что его там ждет.
Это последнее и привело к краху всей затеи. Кеша уже приблизился к двери в прихожую, когда при очередном прыжке стул одной ножкой попал на валявшуюся доску. Стул на мгновение застыл на двух ножках, Кеша попытался восстановить потерянное равновесие, но… начал падать на спину. Он опустил подбородок, стараясь уберечь голову от удара, но веревки не позволили ему собраться должным образом. Стул упал, и Кеша, не удержав голову, стукнулся ею об пол. И тут сознание его покинуло…


                5

Очнулся Кеша только ночью. Полной темноты в комнате не существовало, потолок отражал рассеянный свет дворовых фонарей. Немного болела голова. Кеша хотел пошевелиться, но, прикрученный веревками к стулу, не смог этого сделать. Он вспомнил все, что произошло днем, и вновь прикрыл глаза.
Как ему хотелось, чтобы все события, в которых ему вольно или невольно довелось участвовать, оказались бы сном. Но голова болела, Кеша не сомневался, что это – от удара. Разогнуться невозможно, веревки, которыми его прикрутили к стулу, уже натерли и руки, и ноги. Какой тут мог быть сон?
Кеша вздрогнул, потому что сбоку к нему подошел какой-то зверь. Но испугаться он не успел. На фоне светлого потолка он увидел контур головы кошки. Сверкнув зелеными глазами, кошка потерлась о его щеку. Кеша узнал Лушку.
– Попался? – спросила она добродушно, и изящным движением бедра протерлась по его щеке.
– Лучше бы развязала веревочку, – предложил ей Кеша.
– Много хочешь, – отозвалась Лушка, исчезая в темноте.
– Лукерья, – позвал он, – кис-кис. Куда ты ушла?
– А ты же меня не любишь, – томно произнесла она вдали.
– Что значит, любишь – не любишь? Тут человек валяется связанный, а ты равнодушно проходишь мимо.
В комнате зажегся и погас свет. Потом снова зажегся. У выключателя стояла рыжеволосая девушка.
– Ты же сам во всем виноват, – сказала она, и свет погас.
– В чем же, интересно, я виноват?
Свет зажегся.
– Во всем…
Свет погас.
– И в том, что пришли грабители?
– Ты с такой скоростью умчался, что просто не успел дверь закрыть, – Лушка опять включила свет.
– Слушай, кончай баловаться, – рассердился Кеша, ему свет падал прямо в глаза. – Кстати, а ты где шастала все это время?
Лушка молча ушла в Женину комнату. Кеша повозился, пытаясь хоть как-то повернуться, но это ему не удалось.
– Луша, – опять позвал он.
– Что тебе? – спросила девушка, появляясь в дверях.
– Ну, помоги мне хотя бы сесть.
– А где волшебное слово?
– Ну, пожалуйста, помоги, – сердито произнес Кеша.
– Почему ты такой грубый? – удивилась Лушка.
– Будешь тут грубым, если который час валяешься связанным, и никто тебе не хочет помочь. Ну, что? Тебе трудно?
– Мне не трудно. Но помогают обычно тем, кто просит. А ты требуешь.
– Я прошу. Ну, пожалуйста. Помоги мне. Будь человеком.
– Вот это мне трудно.
– Ну, я прошу тебя. Сжалься. Видишь, я совершенно беспомощен. Помоги мне. Хотя бы сесть.
Лушка вышла из комнаты и помогла ему подняться. Кеша оказался сидящим на стуле. Девушка обошла его и направилась в комнату Жени.
– Погоди, – остановил ее Кеша, – куда ты уходишь?
– Ты же мне еще в прошлый раз сказал: брысь…
– Ну, ладно, Лукерья, не обижайся. Просто я кошек никогда не любил. Но ты же, можно сказать, кошка специфическая… А зачем тебе моя любовь?
– А, может, я заколдованная, – загадочно улыбаясь, предположила Лушка. – Может, я – принцесса какая-нибудь. Ты меня от избытка любви поцелуешь, а я перестану обращаться в кошку. Что? Не может быть такого?
– Сказки все это для маленьких детей, – усмехнулся Кеша, – в жизни такого не бывает.
– А говорящие кошки? Бывают?
Кеша хмыкнул. Тут он ничего не мог возразить.
– А я, может, и не кошка, – загадочно зашептала девушка. – Говорят, что я похожа на Багиру из мультфильма о Маугли.
Вместо Лукерьи Кеша вдруг опять увидел рыжую кошку, только большую. Хищница грациозно изогнулась, нервно хлестанула из стороны в сторону хвостом и прыгнула на диван.
– Багира черная, – возразил Кеша.
– А я – рыжая Багира, – сидя на диване, кошка усмехнулась, показав большие белые клыки.
– Багира – пантера, – заметил Кеша.
– А я и говорю тебе, что, может быть, я – не кошка, – Лушка опять стеганула длинным хвостом, удары пришлись по спинке дивана.
– Слушай, – устало вздохнул Кеша, – Багира ты или Лукерья, я не знаю. И, в конце концов, это неважно. Но помоги мне, развяжи веревки. А? Ну что тебе стоит взять зубками вот этот кончик веревки и потянуть немного?
Рыжая Багра обошла вокруг Кеши, ударила хвостом по его колену и ушла в комнату Жени.
«Нет, так она меня не освободит, – подумал Кеша. – Чего она добивается? Хочет, чтобы я пообещал ей вечную любовь? Хочет, чтобы я поцеловал ее? Можно, конечно, пообещать, только надо это сделать так, чтобы она поверила. А когда, как говорится, оковы тяжкие спадут, тогда и видно будет, что-нибудь придумаем.»
– Луша, – позвал он.
В этот момент свет в его комнате погас, но зажегся в соседней. Правда, зажегся он как-то странно. Казалось, что вся Женина комната наполнена светящейся дымкой. В проеме двери, как темный контур, появилась Лушка-девушка. Она распустила волосы и, кажется, сбросила платье. Девушка повернулась вокруг своей оси, плавно изогнулась, словно специально демонстрируя изящные контуры своей фигуры. В этот момент где-то в глубине звонкой тишины зародилась негромкая музыка. Звуки мелодии потекли откуда-то из-под потолка, постепенно заполняя всю комнату. Силуэт девушки начал двигаться в такт этой музыке. Темп мелодии, сначала медленный и тягучий, начал постепенно ускоряться. Кеше показалось, что вместе с возросшим темпом мелодии дверной проем тоже начал увеличиваться в размерах. А может, это уменьшалась фигурка девушки? Вот темный контур ее фигурки мечется в огромном пространстве на фоне яркого потока света. Волна волос, то скрывает, обволакивает ее фигуру, то взвивается, словно огромный, просвечивающий огненно-рыжим светом флаг над головой девушки. И это таинство танца лишило Кешу возможности здраво оценивать окружающее, сознание его потеряло связь с реальностью.
Но Кешино настроение изменялось в согласии с темпом музыки. Вначале оно было печальным и даже немного тревожным. Затем в нем проснулось удивление и радость, а потом его заполнила пронзительная нежность к танцующей девушке. Ему захотелось упасть в пыль перед нею и умолять разрешить прикоснуться кончиками пальцев хотя бы к одному прекрасному локону ее рыжих волос. А если она позволит прикоснуться к ним губами, то после этого и умереть не жалко…
И вдруг в комнате опять зажегся свет.
На пороге стояла Лушка. Одежда на ней отсутствовала, только волосы. Словно огромное покрывало, рыжая волна стекала с ее плеч к самым ногам. Лушка медленно приближалась. Шаг, другой… Вот она подошла вплотную. Погладив Кешу по голове, она села к нему на колени…
– Кешенька, – прошептала она, – а теперь ты меня любишь?
– Да, – так же шепотом ответил Кеша.
– Нет, ты словами скажи, что ты меня любишь.
– Я тебя люблю.
Лушка прижалась к Кеше.
– Ну, говори, я слушаю…
– Лушенька, ты мне хоть руки развяжи, – попросил Кеша.
– А ты разве говоришь руками?
– Нет, конечно. Но так будет лучше.
– Ты пока хоть немного поговори, я послушаю, а уж потом и до рук дойдет.
– Лушенька, я тебя люблю.
– Это ты уже говорил.
– Мне очень нравятся твои волосы.
– О!
– Мне хочется к ним прикоснуться, – Кеша опустил лицо в ее волосы. – Мне нравится их запах. Я хочу их гладить рукой…
– Ладно, уж.
Лушка встала и начала развязывать веревку. Неожиданно она остановилась и, присев перед Кешей, предложила:
– Кешенька, а хочешь поцеловать мои волосы?
– Конечно, – согласился Кеша.
Луша взяла прядь волос и приблизила ее к губам Кеши.
– Только я хочу тебя предупредить.
– О чем? – нахмурился Кеша.
– Ты хочешь, чтобы я навсегда осталась человеком??
– Да.
– Но учти, если при этом ты будешь неискренним, то я-то останусь человеком, а вот ты сам станешь рыжей кошкой… ну, конечно, не кошкой, а котом.
Кеша вздрогнул и отшатнулся от пряди волос, которую протянула Лушка. Девушка усмехнулась и на шаг отступила.
– Неужели ты раздумал, Кешенька? – с издевкой спросила она. – А чего ты так испугался?
– Я не раздумал. Просто интересно, а кто будет оценивать, искренен я или нет? И как он это сделает? А вдруг он ошибется, а мне потом всю жизнь за кошками придется гоняться? – с обидой в голосе отозвался Кеша. – Не надо. Обойдемся. А, кроме того, я вижу, и ты не очень огорчаешься, что не стала человеком?
– А я всегда знала, что не ты мой принц.
– А чего же ты тогда тут выпендриваешься?
– Тебя не спросила.
– Ну и брысь отсюда!
Лушка исчезла за дверью Женькиной комнаты, и почти одновременно погас свет. В темноте раздался звук падения стула и послышался голос Кеши:
– Черт побери!


                6

Утром Кеша открыл глаза и с тоской понял, что все случившееся не сон. Значит, вправду приходили и Витька, и эта рыжая…
Кеша лежал на полу вместе со стулом, к которому был привязан. Мысль, которая пришла к нему еще вчера в темноте, заставила его добираться до письменного стола. Катаясь с боку на бок вместе со стулом, помогая себе руками, ногами и головой, он, в конце концов, приблизился к столу. Связанными сзади руками он нащупал телефонный провод и потянул его. Телефон, упав со стола, ударил Кешу в бок, а затем грохнулся на пол. Кеша боялся, что аппарат разобьется, но, к счастью этого не произошло.
Долго извиваясь и перекатываясь, он добился того, что аппарат теперь находился у него под руками за спиной, а трубка – перед ним. На ощупь, вслепую он набрал номер телефона Нины и, дождавшись, когда в трубке кончились гудки, не зная, с кем разговаривает, просто произнес:
– Это Кеша. Нина, срочно приезжай.
И тут же повторил свои слова. Ему показалось, что он услышал голос Нины, но ее слов разобрать не смог. А когда он с трудом переместился так, чтобы ухо оказалось ближе к трубке, из нее доносились короткие гудки.
– Все-таки это тебе удалось? – с некоторым разочарованием прозвучал голос Лукерьи.
Она стояла в дверях и смотрела с улыбкой на Кешу.
– Жаль, – вздохнула она и, переступив через Кешу, ушла в прихожую.
Кеше после вчерашних издевательств Лушки видеть ее не хотелось. Он надеялся только на то, что Нина услышала его, правильно поняла и приедет. И если она приедет, то будет это скоро, так как живет она неподалеку. Ему оставалось только ждать. Он лег на бок и задремал…

– Ой, Господи! Что с тобой? Кешенька, – раздались громкие причитания Нины, разбудившие его. – У тебя входная дверь открыта.
– Я знаю. Да, ладно тебе, все нормально, – бормотал он спросонок, пока Нина суетилась, отвязывая веревку.
Он старался помочь девушке, когда она отвязывала ноги, а потом молча повернулся спиной вверх, ожидая, когда Нина освободит ему руки.
– Кешенька, кто же это тебя так? За что?
– Ты днем убежала, а я за тобой бросился.
– Я обиделась на тебя, – перебила его Нина. – Ты меня даже не слушал, все на эту рыжую девку пялился.
– Да не пялился я, – оправдывался Кеша. – Просто удивлялся, что она умеет разговаривать.
– Что тут удивительного? Я же слышала, как она еще утром много чего наговорила.
– А, разве не удивительно, что кошка – разговаривает?
– Кошка? Кеша, что с тобой? Опять ты за свое. Мы сейчас вновь поссоримся.
– Ну, ладно, пусть не кошка, – махнул рукой Кеша. – Так вот, когда я ушел, в квартиру проникли бандиты и все вещи украли. Самое главное – они унесли вещи Виктора.
– Ой! – испуганно вскрикнула Нина.
– Я появился, когда они уже уходили. Они меня связали, а сами ушли.
– Кешенька, скажи спасибо, что в живых оставили.
– Это, конечно, хорошо, но я не представляю, как перед Витькой отчитываться? – вздохнул Кеша.
– Ты же не виноват.
– Это еще надо доказывать.
– Он же твой приятель, должен понять, посочувствовать.
– Нина, ты не понимаешь. Когда речь заходит о больших деньгах, то все связи слабеют. А тут очень большие деньги.
– Но ты же не виноват, – повторила Нина, и, насторожившись, спросила, – или, может быть, виноват?
– Нина, ты, как твои родители, живешь в каком-то придуманном мире, – рассердился Кеша. – Ну, причем здесь виновность? Если виноват, то будут мучить, прежде чем убрать, а если не виноват, то просто уберут.
– Не знаю, в каком мире я живу, но тот, в котором живешь ты, мне не нравится.
– Другого нет. И надо приспосабливаться к тому, что есть.
Спор молодых людей прервался в тот момент, когда на пороге комнаты появился Виктор. Поставив свой чемоданчик на стул, он огляделся. Нина заметила его первой. Она умолкла и, дернув Кешу за руку, сказала:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, Нина, – улыбнулся Виктор, пристально разглядывая девушку. – А вы с утра пораньше воркуете?
Нина смутилась.
– Меня Кеша позвал, – начала она почему-то оправдываться, – я только что приехала. Его тут бандиты чуть не убили.
– Я сам все расскажу, – прервал ее Кеша.
– Да не торопитесь, – усмехнулся Виктор, – успеете. Я пойду, переоденусь с дороги. Потом и поговорим.
Он ушел в Женькину комнату, а Нина шепотом сказала:
– Ну, я побежала, – и улыбнулась. – Ты один справишься?
– Не знаю, но постараюсь, – нахмурился Кеша.
Нина ушла, а Кеша сел на диван, собираясь с мыслями. Он очень опасался предстоящего разговора с приятелем.
Личные вещи Виктора пятнистая бригада не тронула. Вскоре, переодевшись, он вышел к Кеше.
Тот сидел, понурив голову, глядя себе под ноги. Виктор, запахнув халат, устроился в кресле напротив Кеши, и некоторое время рассматривал его.
– Ну, что скажешь? – спросил он, наконец.
– Виктор, я не виноват, – пробормотал Кеша.
– Виновность или невиновность – понятие относительное, – медленно заговорил Виктор. – Все зависит от точки отсчета. Вот от сих, действительно, – не виновен, а чуть подальше отступи, чуть поглубже загляни, и становится понятно, что виновен, да еще и во всем. Ты со мной согласен?
– Не знаю, ты говоришь как-то непонятно.
– Что ж тут непонятного? Вот ты утверждаешь, что не виноват, а в чем? В чем ты не виноват? А?
– Ну, в том, что бандиты все украли, – пробормотал Кеша.
– Ладно, в том, что они украли, ты не виноват. А в том, что они пришли в квартиру? У них свои ключи?
– Не знаю… Я когда пришел, они уже находились здесь, – неуверенно начал Кеша, и, видимо вспомнив подробности, заговорил быстрее и громче. – Витя, мне кажется, что они все знали про тебя. И потом, это пришел не один какой-то случайный грабитель, они же все с автоматами и приехали на машинах. Я даже сначала подумал, что это ОМОН.
– И сразу начал им помогать, – продолжил за него Виктор.
– А что мне оставалось делать? – оправдывался Кеша. – Они и без моей помощи все уже вынесли.
– Зачем же ты дверь оставил открытой, – спросил Виктор.
Кеша промолчал, прикидывая, кто мог проболтаться. Или Витька подслушивал, когда он обо всем рассказывал Нине? Нет, это маловероятно. Значит, это Лушка. Больше некому.
И только Кеша подумал о ней, как из прихожей появилась Лушка. Виктор, заметив Лушку, обрадовался.
– Ой, Лушенька! Киска моя, соскучилась?
– Бросил ты тут меня, – замурлыкала Лушка. – Бросил. Некоторые тут меня не кормят, а мне рыбку надо. Рыбку.
– Бедненькая моя, – Виктор погладил Лушку, а она уселась к нему на колени. – Ну, что будем делать с этим юношей, который не хочет тебя кормить рыбкой?
Спрашивая Лушку, Виктор пристально смотрел на Кешу. И Кеше вдруг стало страшно.
– Раздень его, – отозвалась Лушка, – он – виновен, значит – за все должен заплатить. Или ты его хочешь простить?
– А ты советуешь раздеть? – уточнил Виктор.
– Конечно, – прошипела Лушка.
– Дорогая, а почему ты его невзлюбила? – поинтересовался Виктор.
– Это он меня невзлюбил, – отозвалась Лушка.
– Понятно. Взаимная нелюбовь. Бывает.
Виктор посмотрел на Кешу, и, дождавшись, когда тот поднимет взгляд навстречу, спросил его:
– Ну, Кешенька, что будем делать? Что присоветуешь?
– Вить, я не знаю, что тут можно сделать. Может, надо в милицию заявить?
– Что? – воскликнул Виктор. – В милицию?
– Я же говорю, что он глуп, – встряла Лушка.
– Конечно, – быстро заговорил Кеша, – поспрашиваем во дворе. Кто-нибудь запомнил номер машины, в которую все грузили. А по номеру…
– Кеша, я думал, ты серьезнее, – перебил его Виктор. – Засветиться в милиции? Извини, но такое мог предложить только недоумок. Бизнес не терпит надзора государственных органов.
– Прости, Виктор, я не подумал…
– А надо думать – сердито заметил тот. – Постоянно надо думать. А по-настоящему думать надо о том, как вернуть все, что проворонил.
– Витя, я готов сделать все, что ты скажешь.
– Вот это уже лучше, – смягчился Виктор.
– Я верну тебе деньги…
– Что?! – Виктор улыбнулся. – Ты вернешь… – он засмеялся, а потом захохотал, – он вернет… Нет, Лушка, ты слышала, он вернет… он вернет…
– Я же говорю, он просто не способен ничего понять, – хихикнула Лушка.
Виктор вытер слезу и после этого немного успокоился.
– А что я сказал смешного? – удивился Кеша.
– Ты хоть приблизительно знаешь, сколько стоит украденное? – спросил Виктор.
– Он даже не представляет, – заметила Лушка.
– Ну, я думаю миллиона два… – предположил Кеша.
– На порядок ты, конечно, ошибся. Но даже если и два миллиона долларов, то как ты собираешься их отдавать?
– Долларов?! – удивился Кеша.
– А он думал – рублей? – захихикала Лушка.
– Долларов, Кешенька, долларов.
– Да, конечно, такую сумму мне никогда не заработать, – с грустью согласился Кеша.
Некоторое время в комнате стояла тишина. Кеша сидел, потупившись, а Виктор гладил по голове кошку, а та на всю комнату довольно мурлыкала.
– Да, – сказал Виктор Лушке, – я думаю, всего ему сразу не вернуть.
– Пусть хоть часть отдаст, – заметила Лушка.
– У него и части нет.
– Пусть квартиру продает, – предложила Лушка.
Виктор молча посмотрел на Лушку, потом на Кешу.
– Хорошая идея, – хмыкнул он, – Кеша, сознавайся, тебе нравится это?
– Как же я могу продать квартиру? А где же мне жить тогда? – растерялся Кеша. – И брат будет против.
– Ну, покупателя я тебе постараюсь найти, – задумчиво проговорил Виктор.
– А где мне тогда жить? – не успокаивался Кеша.
– Ну, что ты заладил: где жить, где жить? Купим мы тебе, в конце концов, комнату. В ней и будешь жить. Устраивает тебя такой расклад?
– А как же брат?
– Ну, знаешь, – нахмурился Виктор, – ты хочешь, чтобы я все твои проблемы решил. С Женей ты уж как-нибудь сам…
– А вы где будете жить? – не унимался Кеша.
– Ты о нас не беспокойся. Правильно, Луша?
– Правильно, правильно, – мурлыкнула Лушка.
– Нет, Женька ни за что не согласится. Ведь, по сути дела, я продам его комнату.
– А ты продай свою, – предложила Лушка, – а жить будешь в Женькиной.
– Слышишь, Кешенька, что умные кошки говорят? – усмехнулся Виктор.
– Как же я свою комнату продам? – Кеша с недоумением посмотрел на приятеля. – Брат меня не пропишет в свою комнату, и я стану бомжом.
– Что ты о глупостях беспокоишься? У тебя посерьезней проблема, ведь ты и в этом случае еще не сможешь отдашь все, что должен, – заметила Лушка. – Так зачем тебе бомжевать. Ты продай себя, как ты говоришь, на запчасти. Вот тогда, пожалуй, и должок вернешь.
– Ну, ты уж совсем глупости говоришь? – возмутился Кеша, и призвал на помощь приятеля. – Витя…
– Луша, не обижай мальчика? – усмехнулся Виктор, продолжая гладить кошку.
– Он не хочет на запчасти, – констатировала Лушка.
– Лушенька, а кто же хочет? – обратился Виктор к Лушке. – Никто не хочет на запчасти. Ты лучше придумай что-нибудь еще. – И успокоил Кешу, заметив, – погоди, ты сам видел, она хорошая придумщица.
– А пусть он продаст квартиру отца, – предложила Лушка.
– Что?! – воскликнул Кеша. – Ну, ты даешь. Как это я продам? Там отец живет, – и, обращаясь к приятелю, добавил, – а ты удивляешься, почему я кошек не люблю. Видишь, какая гадкая тварь? Неужели непонятно? Отец на это никогда не согласится.
– Кешенька, надо признаться, что предложение Лушки очень здравое, – спокойно заметил Виктор.
– Не нужно отговариваться пустяками, главное, чтобы не отец, а ты согласился, – мурлыкнула Лушка.
– Витя, я не понимаю… Ну, допустим, я соглашусь, но уговорить отца продать квартиру я не смогу. Он попросту не согласится. Ты же представляешь, он живет в другом ритме жизни. И, если мы будем в одной квартире, я ему буду мешать. Он это тоже понимает, поэтому ни за что не согласится.
– Кешенька, ты же слышал, что сказала Лушка, главное, чтобы ты согласился, а уж она все оформит, как надо. Соглашайся и не переживай.
Лушка спрыгнула с колен приятеля, и тот поднялся.
– Ну, как? – спросил он Кешу.
Кеше очень не хотелось соглашаться. Какое-то скверное предчувствие охватывало его, когда он смотрел на хитрую улыбку Лушки. Но Виктор торопил. Кеша понимал, что вариантов для выбора у него, по сути, нет. Если он хочет, чтобы жизнь его продолжалась, то должен соглашаться.
– Ладно, – вздохнул Кеша, – я согласен.
Он услышал, как Лушка радостно хихикнула и убежала в Женькину комнату. Виктор прошел за ней.
Как всегда, неожиданно зазвонил телефон. Кеша потянулся и взял трубку.
– Я слушаю.
– Брат, только что умер отец.
– Женька, ты что? – воскликнул Кеша. – Что с ним?
– То, что слышал. Приезжай, я тут, у отца.
Кеша положил трубку телефона и прикрыл глаза. Отец так заботился о своем здоровье.
«По утрам зарядку с гантелями делал. Ему еще год до пенсии. А вот – на тебе. Я же хотел ему вчера позвонить, – подумал Кеша с запоздалым сожалением. – Закрутился, замотался, а теперь уже никогда не удастся поговорить. Почему мы всегда опаздываем?»
Кеша вздохнул и встал, чтобы срочно ехать на квартиру к отцу.
Уже собравшись, он вдруг вспомнил, что ничего не сказал приятелю. Он постучал в дверь и заглянул в комнату. Лушки видно не было. Виктор, одетый в строгий костюм с белой сорочкой, укладывал чемодан.
– Ты опять уезжаешь? – удивился Кеша.
– Да, дела… – нахмурился Виктор.
– Отец умер, – произнес Кеша.
– Не может быть? Что с ним случилось?
– Не знаю, – ответил Кеша. – Я туда еду. Женя звонил.
– Прими мои соболезнования, – произнес Виктор. – Я сочувствую тебе. Извини, я должен срочно уехать. А вот это на, возьми. Я же понимаю, у тебя сейчас с финансами напряженка. Поверь, я искренне хочу тебе помочь.
Виктор достал из кармана бумажник и вынул стопку стодолларовых купюр.
– На эти деньги можно устроить в церкви персональное отпевание, – заметил Кеша.
– Можно, конечно, но, по-моему, отец твой считал себя атеистом. Какое ты ему хочешь устроить отпевание? Мне кажется, что этой суммы тебе как раз хватит на гроб, на венки и даже на оркестр.
– Спасибо, Витя, – Кеша забрал деньги и, простившись с приятелем, отправился на квартиру к отцу.
Когда Кеша приехал, тело отца уже увезли в морг. В квартире его встретил брат со своей женой.
– Что случилось с отцом? – спросил Кеша.
– Врач сказал, инфаркт.
– Он же был здоровый. Как это случилось?
– Я тоже думал, что он здоровый, – вздохнул Женя. – Кстати, я вчера с ним по телефону разговаривал. Он еще меня уговорил походить вместе в бассейн. Мы собрались в следующую субботу начать. А сегодня… не знаю… какое-то предчувствие привело. У меня отгул. Решил, заскочить. Звоню, а он дверь не открывает. Ну, я подумал, может, вышел. Подождал. А потом вдруг вспомнил, у меня же ключи имеются. Открыл дверь, а он лежит на диване. Позвал, не отвечает. Подошел, а он не дышит. Хотя еще теплый. Я вызвал врача…
Женя умолк, по щекам его текли слезы. Кеша почувствовал, что сейчас тоже заплачет. Но его отвлекла Полина. Он вдруг заметил, что жена брата ходит, как хозяйка, по квартире и перекладывает вещи отца. Это задело Кешу.
– Брат, – позвал он, увидев, что Женя сидит, закрыв ладонями лицо, – надо на работу отца сообщить.
– Я уже звонил. И вообще, я прошелся по его телефонной книге. Оповестил всех его приятелей и знакомых. А сейчас приедет агент, закажу гроб и венки. Я уже узнал расценки. Хоронить будем рядом с мамой. Поминки устроим здесь. Столы Поля займет у соседей, и тогда здесь человек тридцать можно посадить…
Женя говорил и говорил, а Кеша вдруг понял, что все хлопоты брат уже взял на себя. Женя даже не советовался с ним, а просто рассказывал, что он сделал и что сделает. Причем во всех делах участвовал он, и его жена, а вот для Кеши и дела никакого не осталось. Это его немного обидело.
– Я тут деньги привез, – сказал он и достал стопу долларов. – Думаю, на все хватит.
– Это откуда? – строго поинтересовался Женя.
– Это мои и Виктора. Он хочет нам помочь.
Женя, нахмурившись, с опаской отодвинул стопку и купюры, как карты, разъехались по столу. Поля издали заметила это и заинтересованно подошла ближе. Было видно, что денег много. Даже очень много.
– Мы не так богаты, – сказал Женя, косясь на доллары. – Но обойдемся.
– Зачем столько тратить? – спросила Поля. – Все это вашему отцу уже не нужно.
– Это мне нужно, – вспыхнул Кеша.
– Откупиться хочешь? – спросил Женя.
– Что ты сказал? – удивился Кеша.
– Ты бы лучше приезжал к нему, пока он был жив.
– Женька, не надо ссориться, – попросил Кеша.
– Не хочу я, чтобы этот твой приятель участвовал, – выказал недовольство Женя.
– Ты что? – остановил его Кеша. – Это мой школьный товарищ. Он сочувствует мне и предлагает помощь. Почему ты не хочешь, чтобы он участвовал? Так нельзя.
– Я чувствую, что он меня покупает, – воскликнул Женя.
– Ну, ладно, брат. Хватит. Кто ты такой? Ты что, один тут хозяин? Ишь, раскомандовался. «Я не желаю…»
Кеша встал и вышел на кухню. Здесь стопка невымытой посуды, грязная сковорода на плите и несвежее кухонное полотенце выдавали жилище холостяка. Множество мелких деталей говорило о том, что тут давно отсутствовала женщина. После смерти матери у отца так и не появилась подруга, помогающая скрасить одиночество.
Кеша вернулся в комнату. И здесь тоже царила холостяцкая неустроенность. Та самая, какую Кеша обнаруживал и у себя в комнате, когда к нему подолгу не забегала Нина.
– Ладно, – примиряющим тоном заговорил Женя, обращаясь к брату, – мы часть этих денег оставим на памятник.
Кеша покосился на Полю, которая, открыв шкаф, перекладывала какие-то вещи отца.
«Они посчитали и решили… – в Кеше опять поднялась волна обиды. – Зачем она трогает вещи отца?»
– Мне кажется, – сдерживая себя, произнес он, – что здесь до похорон ничего не надо трогать.
Поля поняла, что он обращается к ней.
– А я и не трогаю. Я просто смотрю, есть ли скатерти для стола. Поминки ведь здесь будем устраивать.
– Брат, – Кеша даже прикрыл глаза, стараясь скрыть свое недовольство, – прошу, ничего не надо трогать. Если что-то нужно, купите. Денег хватит на все. Но, по-моему, нельзя копаться в вещах только что умершего человека…
– Поля, сядь, – попросил Женя.
– Сядь, сядь, – проворчала Поля, – а потом сами же будете приставать, где то, где это? А, между прочим, в морг нужно одежду отвезти. Это кто из вас будет делать? Ну и ладно, сяду. Подумаешь. Некоторые принесли деньги и думают, что дальше все само собой получится. А кто будет все покупать, организовывать, готовить?
– Поля, кончай, – попросил Женя.
– Не я это начала. Просто некоторые любят являться на готовое.
Кеша еле сдержался, чтобы не ввязаться в полемику. Он едва дождался появления агента. Почему-то между ним и женой брата, как только они оказывались рядом, всегда начиналась перепалка. Не терпел он Полину.
Наконец, пришел молодой человек и представился служащим фирмы «Ритуал». Он хотел показать принесенные фотографии, но мужчины увели его на кухню и уже там выбрали вариант оформления гроба и венков, уточнили тексты надписей на лентах. Несмотря на некоторое сопротивление брата, Кеша настоял на том, чтобы заказать оркестр. Агент назвал сумму, во что это обойдется. Женя округлил глаза, но промолчал.
– Долларами возьмете? – спросил Кеша у агента. – Мы не успели в обменник сходить.
– Вообще-то, не положено, – с сомнением покачал головой молодой человек. – А потом я обменного курса не знаю.
По тону его разговора Кеша понял, что агент не против долларов. Он подвел его к окошку и, показав на крупные цифры, выставленные возле двери обменного пункта, расположенного на противоположной стороне улицы, молча отсчитал деньги, после чего агент начал оформлять квитанции.
Служитель «Ритуала», перечислив все заказанное и напомнив о времени, когда и что назначено, покинул кухню. Больше тем для разговоров не нашлось. Брат с Полиной отправились оформлять свидетельство о смерти, а Кеше ничего не оставалось, как вернуться домой.


                7

Отца похоронили на третий день после смерти. Народа неожиданно оказалось очень много. С работы приехали два автобуса, полные сослуживцев. Собрались друзья и приятели отца, соседи по дому. Зал в морге оказался переполненным. Кеша почти никого не знал. Он заметил несколько знакомых лиц, некоторые даже кивали ему, но припомнить Кеша никого не мог. Гроб завалили цветами. Отец, наверное, за всю жизнь не видел столько цветов. Все говорили хорошие слова, вспоминая заслуги отца. Многое Кеша слышал впервые. Получалось, что отец был выдающимся человеком, которого все любили и уважали. Пронзительно заиграл оркестр. Женя и Полина заплакали. Кеша оставался хмур и спокоен, лишь в груди у него что-то закаменело.
И на кладбище много говорили, а в паузах играл оркестр. Кешу раздражала показушная суета могильщиков, которые не успели подготовить могилу. Мужики в грязных комбинезонах мешали говорящим, лопатой измеряя длину гроба, и срочно докапывали яму.
Гроб заколотили, могильщики подвели под него широкие лямки и начали опускать в могилу. Оркестр заиграл гимн. Кеша в образовавшейся толчее пристроился в очередь, чтобы бросить горсть земли в могилу, после чего отошел в сторону и с грустью наблюдал за тем, как процедура спешно завершается.
С кладбища все, кто решил остаться на поминки, поехали на квартиру отца. Это оказались, в основном, родственники, соседи да полтора десятка ближайших сотрудников отца.
За столом опять много говорили, вспоминая отца. Сотрудники взахлеб восхищались доброжелательностью его и готовностью придти на помощь. Вспоминали какие-то эпизоды, сокрушались по поводу незаменимости отца.
Кеша пил водку, но почему-то оставался трезвым. Голова стала тяжелой, мысли – медленными и неповоротливыми, но опьянения не наступало. Он все очень ясно видел и осознавал. Вот она тризна – пьянство над свежей могилой. Вот на кое-кого из участников уже подействовал алкоголь, они улыбаются, кое-где слышится даже смех, кто-то оправдывается тем, что покойный при жизни всегда оставался веселым человеком и сам любил посмеяться.
Люди пьют, и забывают, по какому поводу они собрались. Нет, когда кто-нибудь поднимал рюмку и начинал произносить слова-воспоминания, над столом ненадолго повисала тишина, но едва тост завершался, вокруг вновь начинались разговоры о чем угодно, о работе, о домашних делах. Иногда даже казалось, что еще чуть-чуть и кто-нибудь затянет песню, и ее дружно подхватят.
Кеша обратил внимание на соседку отца, суетившуюся на кухне и, видимо, приготовившую все для поминальной трапезы. Соседка постоянно обсуждала с Полиной, как с хозяйкой, пора или нет подавать очередное блюдо на стол. И Женька, как хозяин, сидел во главе стола, отвечая на вопросы об отце.
Кеша чувствовал, как в нем нарастала обида. Брат со своей женой, наверное, специально задвинули его в угол. И посадили на дальний край стола. И соболезнования от гостей принимали они. Конечно, в последнее время именно брат сблизился с отцом. Он чаще бывал у отца, помогал ему по хозяйству. Полина иногда кое-что стирала, да изредка убиралась в квартире, правда, отец всегда возражал против этого, заявляя, что сам отлично со всем справляется.
У Кеши уже несколько лет дела шли не очень хорошо. Наверное, поэтому он отдалился от отца. Отец надоедал ему своим любопытством, все его интересовало. Он при каждом Кешином визите нападал на него, расспрашивая, что тот делает, чем занят, и как идут его дела? Кеше испытывал неловкость, когда каждый раз приходилось врать о своих удачах, а правду озвучивать не хотелось. Вот и уклонялся он от разговоров, отказывался от встреч, ссылаясь на свою занятость.
А теперь отца не стало. Больше никто не будет приставать к нему с вопросами. Да и Кеше уже ничего не удастся узнать у отца о предках. Нынче стало модно отыскивать в дальней родне каких-нибудь дворян, в крайнем случае, купцов. Приходила и к Кеше мысль расспросить отца о своих дедах и прадедах. Но обычно эта мысль настигала его уже после посещения отца, поэтому он откладывал свои вопросы на следующий раз. Вот и наоткладывался.
Суровые времена достались родителям. Не принято было распространяться о своих родственниках. Кеша смутно припоминал слова отца, сказанные мельком в каком-то разговоре, о том, что то ли деда с бабкой, то ли прадеда с прабабкой расстреляли. Но кем они были, и за что их расстреляли, Кеша не знал, а теперь и узнать уже не у кого. Досада на себя, на свою нерасторопность и несобранность постепенно преобразовалась в досаду на брата и его жену, и вообще, на весь окружающий мир.
Кеша поднялся, заметив, что некоторые начали расходиться. На улице ему стало лучше. Но, только добравшись до своего дивана, он облегченно вздохнул и упал на него, не раздеваясь…

Из Женькиной комнаты вышла Лушка. Подойдя к письменному столу, она откуда-то извлекла розовый файл, в котором виднелись вложенные бумаги с круглыми печатями, осторожно вытащила бумаги, просмотрела их и положила на стол.
– Кеша, – позвала она.
Кеша очнулся, но голова его оставалась очень тяжелой.
– Юноше помочь? – спросила Луша.
Кеша, молча, болезненно щурясь, кивнул. Лушка проделала несколько пассов над ним, и он почувствовал облегчение.
– Кешенька, я тут обнаружила завещание твоего отца.
– Какое завещание? – удивился Кеша.
– А вот, посмотри, – Лушка придвинула бумаги.
Кеша не стал читать напечатанный текст, скользнув по нему взглядом, он заметил только написанное от руки синими чернилами: «…однокомнатную квартиру…», далее напечатано «завещаю», а потом опять написано: «…Александровичу Фролову 19… года рождения». Внизу стояла подпись отца.
– Не понимаю, – пробормотал Кеша. – Не все заполнено…
– Вот именно, – улыбнулась Луша. – Если вписать твое имя и твой год рождения, ты не будешь возражать?
Даже несмотря на головную боль, Кеша сразу понял, куда клонит Лушка. Если он примет ее предложение, то квартира отца станет его собственностью. Только его. И брат никаких прав на нее не будет иметь. Нет, с братом он бы поделился, но Полина…
– А почему завещание не заполнено? – спросил он.
Лушка молча пожала плечами.
– Может, твой отец не принял окончательное решение, – предположила она.
– А как же я могу решить за отца? – засомневался Кеша.
– А ты поделись не только с братом, но и с его женой. А если у них дети будут, так и с ними тоже, ты же добрый, – с язвительной улыбкой посоветовала Лушка.
– А Полина имеет право на наследство? – удивился Кеша.
– Сам знаешь, муж и жена… А половина все-таки меньше чем целое. Правда? – спросила Лушка.
– Правда, – усмехнулся Кеша, – в два раза меньше. Ох, и премудрая ты дама! Я бы даже сказал, ядовито-премудрая.
– Можешь отказаться от наследства, – заметила Лушка.
– Как это?
– Да так. Можем вписать сюда имя Жени, тогда он станет главным наследником, – пояснила Лушка. – Ты этого хочешь? Я думаю, если бы мы спросили у Жени, он бы не долго колебался. Полина ему сразу бы присоветовала…
– Ладно уж, – вздохнул Кеша, – давай, вписывай меня…
– Давно бы так, – довольно засмеялась Лушка.
– Но ведь нужны те же чернила… И почерк…
– Кешенька, зачем волноваться о какой-то чепухе? Все будет на высшем уровне. Ты же знаешь, я зря не обещаю.
Она из рукава достала гусиное перо и чернильницу-непроливайку. Поцарапав коготком перо, обмакнула его в чернильницу и начала дописывать на бумагах корявые буковки. Кеша недоверчиво смотрел на нее, но Лушка, не смущаясь, завершила свое дело, вышла в прихожую и вернулась с горстью песка.
– Небось, из своей миски? – ехидно спросил Кеша.
Обильно посыпав бумагу, Лушка не отвечая, похлопала рукой, и, взяв бумагу за уголок, резким движением рванула ее. Песок остался на столе, а документ она протянула Кеше.
– Вот, а ты боялся.
Тот придирчиво оглядел бумагу, и с удивлением обнаружил, что корявые буквы выправились и подровнялись, и теперь на бланке завещания в нужной графе красовались его фамилия, имя, отчество и год рождения, вписанные каллиграфическим почерком. Лушка сгребла песок со стола на ладошку и дунула на нее. Песок поднялся с ладошки и, извиваясь, вылетел тонкой струйкой в открытое окно.
– Если не хочешь попасть в историю, не оставляй следов, – наставительно произнесла Лушка и исчезла.
Кеша вытянулся на диване и прикрыл глаза.


                8

На следующий день с утра Кеша долго объяснялся с Ниной по телефону. Она обиделась, что он долго не звонил. Но Кеша рассказал ей о смерти отца, и Нина сразу сменила тон. Она посочувствовала ему и спросила, когда они встретятся. Кеша пообещал вечером сводить ее в кино. Едва он положил трубку, как позвонил брат. Не объясняя причин, тот попросил подъехать на квартиру к отцу.
– Что случилось? – попробовал уточнить Кеша.
– Поговорить надо, – кратко отозвался Женя.
– А по телефону нельзя?
– Нет. Мне надо тебе кое-что показать.
Кеша отправился на встречу с братом.
В квартире Женя находился, конечно, не один, Кеша заметил плащ Полины, висевший в прихожей. Но Полина не присоединилась к ним сразу. Она что-то делала в комнате. Женя провел брата на кухню, и они присели к столу.
Кеша огляделся. Все казалось знакомым, но какие-то мелочи уже намекали, нашептывали, что отца здесь давно нет. При нем все было не так, и вазочка не стояла на мойке вверх ногами, и кастрюльку на пол под плиту даже отец не задвигал. Чужое все становилось. И от этого становилось грустно.
– Я чего тебя позвал, – начал нерешительно Женя. – По закону нужно полгода ждать объявления наследников. Но у нас все проще. Наследники первой очереди это – мы с тобой…
– Не скажи, – остановил его Кеша. – А если у отца есть незаконнорожденные дети, они тоже будут наследниками.
– Ну, какие незаконнорожденные? – нахмурился Женя.
– Обычные. Но незаконнорожденные.
– Кеша, ты что? Не знаешь отца? Для него других женщин, кроме мамы, не существовало. А кроме того, он же всю жизнь отдал работе.
– Ну, во-первых, мама уже давно умерла, а во-вторых, и на работе бывают дети, – опять возразил Кеша.
– Ну, какие дети на работе? – рассердился Женя. – Я с тобой серьезно говорю, а ты все смеешься.
– Я тоже серьезно.
– Ну, ладно. Я никак не сосредоточусь. Это все вступление. Ты меня зачем-то отвлекаешь. Я хотел сказать о другом.
– Ну и говори. Я тебя слушаю.
– Мы с тобой являемся наследниками первой очереди. И больше никого.
– Если формулировать точно, то мы просто никого другого не знаем.
– Кеша, ну опять ты меня сбиваешь.
В этот момент в кухню вошла Полина.
– Ну, что ты мямлишь, – одернула она мужа и передразнила, – «наследники первой очереди, наследники второй очереди…»
– Поля, ну ты что? Могу я с братом поговорить?
– Да ты сначала о деле скажи, а потом можешь сколько угодно болтать, о чем только твоя душенька пожелает.
– Не волнуйся, я и о деле скажу.
Кеша вздохнул, слушая их препирательство, и спросил:
– Может, мне пока уйти? Я вам не мешаю?
Полина, нахмурилась, умолкла и отвернулась к плите.
– Я что хотел сказать? Все эти наследники рассматриваются, когда нет завещания. А если есть завещание, то все делится так, как в нем написано. Ведь это желание того, кто завещает…
– Не тяни, – улыбнулся Кеша, – у отца есть завещание?
– Да, – кивнул Женя.
– Прекрасно. Где оно? Давай, как говорится, зачтем.
– Вот оно, – Полина, положила на стол розовый файл с бумагами. – Можете прочесть желание вашего отца.
Она подчеркнуто не заинтересовано отошла в сторону. Кеша заметил, что файл похож на тот, что Лушка вчера показывала ему. А может быть, даже это тот же самый файл? Кеша вынул бумаги и придвинул их ближе.
– Я хотел тебя предупредить, – поспешно заговорил Женя. – Мы с Полей сказали отцу, что собираемся завести ребенка. Он этому, конечно, очень обрадовался.
– А ребенка пока нет? – поинтересовался Кеша.
– Понимаешь, брат, мы говорили с отцом пока чисто теоретически. Но он понял так, как будто…
– Ну, ты опять будешь оправдываться? – опять перебила его Полина.
– Я не оправдываюсь, а поясняю, – отозвался Женя, – чтобы не оставалось вопросов.
– Ладно, – прервал их Кеша. – Дома договоритесь.
Он взял бумагу и прочитал:
– …Фролову Иннокентию Александровичу…
– Как Иннокентию? – воскликнули разом Женя и Поля, наклоняясь к документу.
– Смотрите.
Женя даже потрогал бумагу.
– Ничего не понимаю.
– А что такое? – спросил Кеша.
– Я же видел, как отец писал меня…
– Ну, может, он передумал? – предположил Кеша.
Полина зашла с другой стороны, заглядывая в завещание. Было заметно, что ей хочется самой потрогать бумагу.
– Нет, это какая-то подделка.
– Ты чего глупости говоришь? – нахмурился Кеша.
– Точно подделка. Женя, ты только посмотри, какой он самодовольный. Он же и подделал. Я точно обращусь в суд.
– Поля, погоди, – остановил ее Женя. – А вдруг отец, действительно, передумал?
– Ты ему веришь? – закричала Полина. – Он только называется твоим братом. А на самом деле он только и ждет, где бы тебе подгадить. Ты посмотри, он же смеется над нами.
Кеша встал и забрал завещание.
– Ну, ладно, брат. Я не хочу слушать, что тут кричит твоя подруга. Я думаю, у юристов ты можешь найти второй экземпляр завещания. На тебя я не обижаюсь. Я пошел.
Женя тоже встал и направился провожать Кешу.
– Ты знаешь? – нахмурился Женя, – я ведь, кажется, еще позавчера видел в завещании свое имя. Как же так?
– Не знаю, брат, – вздохнул Кеша, – не знаю.
– Да, – спохватился Женя, – значит, ключи от квартиры нужно отдать тебе? Ах, да, ты погоди, я сейчас.
Он убежал в кухню, и вернулся с двумя связками ключей.
– Вот, – отдал он ключи, – ты не обижайся, брат. Мы, когда будем уходить, дверь захлопнем. Да, еще, я вот тут хочу тебе отдать одну штуку.
– Какую штуку?
– Я в шкафу нашел вот это. Думаю, тебе пригодится.
Женя достал из внутреннего кармана куртки небольшой предмет и протянул его брату. Тот с недоумением принялся осторожно разворачивать тряпку, в которую предмет завернули. Когда он отбросил углы тряпки, на ладони у Кеши, тускло блеснул небольшой пистолет.
– Откуда это? – удивился Кеша.
– Не знаю, – ответил Женя. – Я сам удивляюсь. Отец никогда об этом не говорил. Но ты посмотри сюда.
Он взял пистолет и оттянул пружину затвора. В открывшемся отверстии сверкнула серебристая пуля.
– Заряжен, – заметил Кеша.
– Ты пулю не разглядел.
– Пуля как пуля.
– Нет. Это не обычная пуля, она серебряная.
– Зачем?
– Я думаю, именно здесь собака зарыта.
– Какая собака?
– Ладно, брат, бери. Потом сам разберешься.
Кеша сунул пистолет в карман и открыл дверь, на площадке он оглянулся. Женя растеряно стоял, потупившись. За его спиной появилась Полина.
– Ты не надейся, я это так не оставлю, – пригрозила она.
Кеша захлопнул дверь и отправился домой.
Настроение стало паршивым. Оно и не могло быть другим, ведь он обманул родного брата. Если бы он обманул Полину, он бы так не сокрушался. Уж слишком он ее не любил. Впрочем, это чувство у них оставалось взаимным.
Кеша не мог отделаться от увиденной картины, как брат стоял с грустным выражением лица. Он не укорял, он просто печалился. Кеша пытался убедить себя, что нужно радоваться. Да, теперь уменьшится его долг Виктору. Квартиру можно будет продать, а на эти деньги Витька опять развернет свое дело. И Кеша будет помогать ему, и все пойдет хорошо и весело…
Если бы не грустное лицо брата…
Кеша пытался вспомнить досаду Полины, он надеялся, что так станет легче. Но это ему не удавалось. Видение брата не исчезало. Кеша даже несколько раз оглядывался, не смотрит ли брат ему вдогонку. Грустный взгляд Жени долго преследовал его.
Даже вечером, когда они с Ниной отправились в кино, Кеша ощущал за спиной чью-то грусть. Причем грусть эта все больше преображалась в сочувствие и жалость. Получалось, что брат жалеет его.
«Это я должен его жалеть, – убеждал себя Кеша, но сам же себе и не верил. – Он знает, что я обманул его, поэтому и жалеет меня…»
Нина, как девушка чуткая, заметила беспокойство Кеши. Она попыталась выяснить причину, но Кеша отмалчивался. Поэтому вечер для обоих не удался.


                9

Утром его разбудило солнце. Он поднялся, но, вспомнив вчерашние события, нахмурился и недовольный собой побрел умываться.
– Где это ты пропадаешь? – спросила Лушка, когда Кеша вернулся в комнату. – Вчера я весь день тебя искала. Виктор уехал и будет не скоро. Теперь я буду за него. Ты где был?
– С утра меня Женька вызвал в квартиру отца. Они с Полиной мне завещание читали.
– Ну и какое впечатление?
– Впечатление неизгладимое, – усмехнулся Кеша. – Только он сказал, что раньше в завещании стояло другое имя. Он это сам видел. А когда ты мне показывала документ, там имя отсутствовало. Нестыковочка выходит.
– Все нормально, – заверила Лушка. – Разве Женя утверждает, что он точно видел свое имя?
– Он сказал, что ему кажется.
– Он просто ошибся.
Лушка отправилась на кухню.
– Ты будешь завтракать? – спросила она оттуда.
– Не откажусь, – оживился Кеша, обрадованный тем, что не нужно самому готовить, и последовал за ней на кухню.
Они сели завтракать.
– А я все думаю, как это получилось, что отец не вписал имя… – заговорил Кеша.
– Кеша, думать, конечно, полезно, но не во время завтрака, – перебила его Лушка. – Ты не сказал, куда ты ходил вечером.
– А вечером мы с Ниной смотрели кино.
– С Ниной? – переспросила Лушка.
– Да, – Кеша придвинул свою чашку. – А что такое?
– Насколько я помню, ты хотел подыскать себе новую подругу? Я не права?
– Ну, не совсем, – смутился Кеша. – Я формулировал не так категорично.
– Но думал ты почти так. Или я ошибаюсь?
Кеша вздохнул и потупился.
«Ну, почему меня всегда припирают к стенке? Не отвертишься. А в чужих устах мои слова почему-то всегда звучат жестче, чем хочется».
– Я еще не решил, – сознался Кеша, наливая себе кофе.
– Все понятно. Ты бы оставил ее, будь у тебя на примете кто-нибудь поприличней, – засмеялась Лушка.
Она аккуратно подцепила вилкой шпротинку и изящно отправила ее в рот. Прикрыв глаза от удовольствия, она медленно проглотила рыбку.
– Кеша, – воскликнул она, – я поняла. Ты сам еще не скоро на что-нибудь решишься, поэтому я тебе помогу? Но действовать надо быстро. Зачем мучить и себя, и девушку. Она ведь тоже на что-то рассчитывает. Ты даешь ей какую-то надежду, а сам собираешься бросить уже изрядно надоевшую тебе подругу. Это нехорошо. Мягко выражаясь, это непорядочно. Так джентльмены не поступают.
Лушка подцепила следующую рыбку и медленно, с наслаждением направила ее в рот.
– Я все понимаю, – вздохнул Кеша.
– Ты еще не решил жениться? – переспросила Лушка и хихикнула. – Или тебе и так хорошо?
– Как я женюсь, если у меня ни денег, ни работы надежной пока нет? На что содержать семью?
Кеша сделал себе бутерброд с колбасой.
– А как твой брат обходится?
– Не знаю. Это его проблемы. Но едва я вспомню, как меня уволили с прежней работы, так сразу все желание жениться пропадает. Хозяин сказал: завтра можешь не приходить. И зарплату за полтора месяца не отдал. Я месяц на голодном пайке сидел. Случайными заработками пробавлялся. Разве можно в таких условиях жену содержать?
– А жена тоже зарабатывала бы. Вдвоем жить легче, – заметила Лушка.
– Ну, вот еще. Быть у жены на содержании? Нет уж, увольте, – воскликнул Кеша.
– Ты боишься, что жена будет больше тебя зарабатывать, – засмеялась Лушка, и снова подцепила шпротинку.
– Ничего я не боюсь, – хмуро пробормотал Кеша.
– А раз не боишься, то кончай завтрак. Мы сейчас отправимся в одно место. Там ты сразу на все решишься, – засмеялась Лушка.
– А куда? – заинтересованно посмотрел на нее Кеша.
– У тебя имеется приличный костюм? – не отвечая на вопрос, спросила Лушка.
– А как же, – отозвался Кеша, – не новый, конечно.
Лушка вскочила с места и исчезла за дверью. Отсутствовала она недолго, а когда вернулась, в руках она держала вешалку с Кешиным костюмом. Поболтав вешалкой перед ним, Лушка заметила:
– Да. Не костюм, а тряпка. Причем тряпка бывает чище.
– Ты чего болтаешь? – возмутился Кеша. – Чего выдумываешь? Ну, осенью не отдал его в чистку, но он же не грязный.
Лушка достала сотовый. Набирая номер, она спросила:
– Какой размер носишь?
– Сорок восьмой, – ответил Кеша. – А что?
– Нужен гарнитурчик сорок восьмого размера, – не слушая его, сказала Лушка в трубку, и убрала телефон.
Они едва поднялись из-за стола, как заявились посыльные с множеством свертков и коробок. Все перешли в комнату и начали одевать Кешу. Пакеты с новыми рубашками и костюмы разложили на диване. Разноцветные рубашки, разноцветные костюмы. Кеша хмуро смотрел на них, не зная, с чего начать.
– Надевай их по очереди, а я выберу, – скомандовала Лушка. – Понадейся на мой вкус.
Кеша вскрыл пакет с белой рубашкой и, освободив ее от булавок, надел. Затем взял крайний костюм ярко-синего цвета и повертел его в руках.
– Я так не могу, – произнес он, оглядываясь на Лушку.
– Неужели ты меня стесняешься? – ахнула она.
– Ну, ты хотя бы отвернись, – пробормотал Кеша.
– Могу уйти, – заявила Лушка, и демонстративно ушла на кухню, оставив его.
Кеша сбросил тренировочный и взял брюки от костюма. Едва он натянул одну брючину, как из кухни появилась Лушка.
– Ты бы газетку на пол постелил, – строго сказала она, – а то костюм испачкаешь.
– Ну, ты чего? – вскрикнул Кеша, заслоняясь от нее пиджаком. – Лушка, не хулигань!
– Вы, господин шалопай, – со вздохом произнесла Лушка, – должны принять во внимание, что голые ноги юноши в трусах на меня уже давно не производят впечатления, – после чего она вышла на кухню.
Все дальнейшее происходило в тишине. Кеша надевал брюки и пиджак. Лушка появлялась из кухни, осматривала его, Кеша тоже разглядывал себя в зеркало. Потом Лушка выходила, а Кеша надевал новый гарнитур. Все происходило без слов. Синий, бежевый, серый, розовый, желтый, голубой, красный, кремовый, бордовый, черный, фисташковый. Это костюмы. Дюжина разноцветных рубашек. А галстуки просто невозможно перечислить.
– Ну, что тебе понравилось? – спросила Лушка, когда примерка завершилась.
– Мне понравился вот этот костюм, – ответил Кеша.
– Это обычная серость, – скептично заметила Лушка, и вздохнув добавила. – У тебя никакого вкуса нет. В этом костюме тебе только в командировку ехать. Да и то, куда-нибудь в Верхоплюйск… Значит, поступим так.
Лушка решительно выбрала пиджак, брюки, рубашку и галстук. Выйдя в прихожую, она вскоре вернулась. В руках у нее оказалась яркая обувная коробка. Открыв крышку, она прямо перед Кешей вытряхнула на пол из коробки кремовые туфли.
– Одевайся быстрее. Нам пора. Я тоже пойду собираться.
Кеша с недоумением посмотрел на отобранные Лушкой вещи и, вздохнув, начал одеваться. Фисташковые брюки, темно-зеленая рубаха, кремовый пиджак и кремовый галстук с тонкими оранжевыми и фисташковыми полосками.
– Попугай! – произнес Кеша, взглянув на себя в зеркало.
Но он ошибался. Цвета одежды гармонично сочетались. Из Жениной комнаты вышла Лушка в широком темно-зеленом платье, подол которого лишь на несколько сантиметров был выше пола. Ее распущенные по плечам рыжие волосы очень выигрывали на фоне зеленого платья. Посмотрев на Кешу, она округлила глаза и сказала:
– О!
Взгляд ее скользнул по Кешиной одежде сверху вниз, а затем снизу вверх. Она покачала головой и произнесла:
– А кавалер, что надо. Думаю, барышни лягут штабелями. – Она еще раз осмотрела его оценивающим взглядом. – Ну, «юноша страстный со взором горящим», вперед! Нас ждут. Бери плащ.
– Зачем? – возразил Кеша. – Сегодня очень тепло.
– Слушай, что тебе говорят старшие, – нахмурилась Лушка и вышла из комнаты.
У подъезда их ожидала машина неизвестной марки. Кеша уже ничему не удивлялся. Лушка уселась на заднее сиденье. Кеша сел рядом с ней, откинулся на спинку и, вздохнув, прикрыл глаза. Его везли, и не хотелось думать о том, что ждет впереди. Захотелось расслабиться в просторной иномарке.
Открыв глаза, Кеша с удивлением обнаружил, что машина давно движется. Они быстро мчались по широкому шоссе, обгоняя другие машины. С двух сторон за окнами мелькали кусты и деревья, мимо пролетали дома придорожных поселков. Оказалось, что они уже давно пересекли окружную дорогу и продолжали удаляться от города. Кеша хотел рассмотреть цифры на километровых столбах, но это ему не удалось. Цифры слишком мелки, чтобы их разглядывать на скорости, с которой они проносились мимо, – слишком большой.
Вскоре водитель притормозил и, свернув с шоссе, помчался по узкой дороге, которую обступали густые березы. Через некоторое время машина внезапно остановилась.
Кеша с любопытством огляделся. Глухой трехметровый забор тянулся из одной стороны леса в другую, пересекая дорогу. Видеокамеры отсутствовали, даже стык ворот оставался незаметным.
– И долго будем ждать? – недовольно спросил Кеша.
– Сейчас нас отсканируют, – спокойно заметила Лушка.
В этот момент плоскость забора перед машиной дрогнула и бесшумно поползла в сторону, открывая путь. Водитель пошевелился, и за окнами опять замелькали деревья. Дорога повернула направо, затем налево и неожиданно вывела на широкую площадь перед огромным кирпичным замком в стиле ново-русской готики с многочисленными островерхими башенками непонятного назначения. Кеша всегда недоумевал: в такой башенке может находиться только один человек, да и то – только стоя. Кому и зачем это нужно?
К остановившейся машине подбежали слуги в красных с золотом ливреях и, открыв дверцы, стали наготове, в полупоклоне ожидая прибывших гостей. Кеша с удивлением обнаружил, что его держат под руку, пока он выбирается из машины.
Лушка уверено направилась на крыльцо. Кеша последовал за нею. Встречавшие слуги обогнали их и, отрепетировано дружно взявшись за большие медные ручки, распахнули перед ними высокие двери замка.
В холле у них приняли плащи, и они по белоснежному ковру, прикрепленному позолоченными стержнями к широкой, красного мрамора, лестнице, поднялись на второй этаж. Кеша только в кино видел такие помещения. Слуги в синих с золотом ливреях, стоявшие шеренгой вдоль стены, открыли перед ними двери в зал, заполненный гостями.
– Следуй за мной, – строго произнесла Лушка, шагая за порог зала.
Музыка, до этого звучавшая негромко, совсем смолкла. С легким шепотом, пробежавшим над толпой, гости расступились, образовав ровный проход к противоположному концу зала. Откуда-то сверху зазвучал полонез Огинского. Лушка, не глядя по сторонам, двинулась вперед. Кеша шел позади нее и хорошо видел знаки внимания, отдаваемые ей гостями. Дамы с огромными декольте и голыми спинами приседали в реверансе, мужчины щелкали каблуками и вытягивались по стойке смирно, провожая ее глазами.
Лушка молча пересекла зал и сразу села в одно из двух кресел, стоявших здесь. Знаком она показала и Кеше, чтобы тот садился рядом.
– Луша, а что здесь происходит? – тихо спросил Кеша, устраиваясь рядом и оглядываясь по сторонам.
– Как и обещала, я хочу дать тебе шанс встретиться с самыми влиятельными и богатейшими людьми нашего города и окрестностей. Ты же тайно мечтал познакомиться с дочкой какого-нибудь олигарха. Вот теперь и познакомишься. Видишь, сколько здесь собралось юных дам? Это все дочки нашей элиты. И, заметь, они все жаждут с тобой поговорить и потанцевать, – Лушка с улыбкой окинула взглядом зал.
Кеша не удивился, когда Лушка упомянула о его тайной мечте. Видимо, мечта была настолько тривиальной, что догадаться о ней не составляло труда. Но Кеша, может, и мечтал об этом только потому, что понимал: все равно ничего не сбудется. Теперь же, когда глупая мечта могла вот-вот воплотиться в жизнь, Кеша вдруг засомневался: а надо ли ему это?
Нет, это не страх перед незнакомыми людьми торжествовал. В тридцать лет такие страхи случаются только у избыточно скромных людей. А такая крайняя скромность, по сути, и есть выражение комплекса неполноценности. Жизнь еще не лишила Кешу уверенности в себе, в своей свободе. Он считал себя достаточно общительным и в меру легкомысленным, чтобы не задумываться о последствиях новых знакомств. Но знакомиться он все-таки предпочитал сам, когда это ему хотелось. Сегодня он такой потребности не ощущал.
– Ну, что молчишь? – обернулась Лушка. – Боишься?
– Ничего я не боюсь, – нахмурился Кеша, – но больно все неожиданно.
– Посмотри, какие красавицы ждут тебя. Видишь, вон та, смугленькая, так и стреляет глазками?
– Извини, Лукерья, но я не могу. Это какой-то обязаловкой попахивает.
– Какой обязаловкой? Кешенька, никто тебя не неволит. Просто вот он, шанс. Такой не часто и не каждому выпадает.
– Ну, ладно, – вздохнул Кеша.
– Нет, если ты не хочешь, мы можем сейчас же уйти.
– Ладно, давай попробуем. А то зря, что ли, ездили?
Лушка подала знак, и толпа расступилась, открыв юную красавицу в темно-голубом платье, обтягивающем ее стройную фигурку. Шею девушки украшало восхитительное колье, сверкавшее разноцветными искрами. Лушка, не поднимаясь из кресла, произнесла:
– Нелли.
И шепнула Кеше:
– Потанцуй с ней немного. Ее отец – в совете директоров Газпрома.
Зазвучала музыка, Кеша, подняв глаза, заметил балкончик, на котором теснился небольшой оркестр. Толпа гостей спешно расступилась, освободив середину зала.
– Иннокентий, – вяло и жеманно спросила Нелли, – ты где тусуешься? Где я тебя видела?
– Не знаю.
– Может быть, у Славы Зайцева?
– Я с ним не знаком, – ответил Кеша.
– Тогда, наверное...
– Не гадай, – перебил ее Кеша, – я никуда не хожу.
– И у тебя никого нет? – удивилась Нелли.
– Никого у меня нет, никуда я не хожу. И никто мне не нужен, – раздражаясь, ответил Кеша.
Некоторое время они танцевали молча. Кеша видел, что окружающие откровенно глазеют на них, и оттого чувствовал себя не в своей тарелке. Нелли, видимо, это не волновало. Она опять спросила:
– Иннокентий, а Лукерья тебе кем приходится?
– Лукерья? – усмехнулся Кеша и соврал, – она моя сестра.
– Не может быть. Родная сестра? – не поверила Нелли.
– А что тут удивительного?
– Иметь такую сестру, это, наверное, счастье.
– Знаешь, – Кеша даже остановился, – ты лучше иди, потанцуй с моей сестрой.
Он бросил Нелли посреди зала, и пошел обратно к креслу.
– Ну, что? – спросила Лушка, – она тебе не понравилась?
– Да, – отмахнулся Кеша с усмешкой, – в первую очередь ее ты интересуешь.
– Не горюй, – улыбнулась Лушка, – сейчас подыщем тебе другую.
Она щелкнула пальцами, и появилась новая красавица. Блондинка в темно-бордовом платье. Все платье держалось на какой-то завязочке на левом плече девушки, и тут же, рядом с этой завязочкой, сверкала огромная бриллиантовая брошь.
– Агнесса, – объявила Лушка и шепнула. – Дочь банкира.
– Я не хочу танцевать, – поморщился Кеша.
Лушка взмахнула рукой. По ее сигналу в середине зала девушки встали в круг. Они начали танцевать под звуки оркестра, продолжающего играть, но каждая из них танцевала что-то свое, поэтому хоровода не получилось. Музыка прервалась, круг разомкнулся, и девушки цепочкой двинулись мимо сидящих Лушки и Кеши. Разноцветье платьев, блеск украшений были призваны привлечь внимание зрителей, восхитить их. Лушка с критической улыбкой рассматривала строй девушек.
– Ну, и кто из них тебе понравился? – спросила она Кешу.
– Никто, – отозвался тот равнодушно. – Все они какие-то бриллиантово-холодные.
– Ну, Кеша, дорогой, так нельзя. Зачем я их собирала? Давай тогда отбросим тех, кто тебе явно не понравился. А остальных надо еще раз посмотреть.
– Зачем? Лукерья, они все мне не понравились. Из присутствующих только ты ничего. Остальные или дуры, или ведьмы.
– А я, значит, не ведьма? – усмехнулась Лушка.
– Может, и ведьма. Но я к тебе уже как-то привык.
– Кеша, но мне очень хочется, чтобы ты нашел себе невесту. Посмотри, какой потрясающий выбор. Какие классные девочки! Я уверена, что, если ты с ними ближе познакомишься, они тебе понравятся.
– Знаешь, они из другого круга. Я все время это ощущаю.
– Из другого круга… Конечно, а как ты думал? Разве ты не хотел сам попасть в этот круг? А тут тебе предоставляется прекрасная возможность решить эту проблему. Женишься на девушке из общества, и сам попадешь в это общество.
– Я даже не знаю, что тебе сказать, – неуверенно возразил Кеша, – а как же Нина?
– Что ты беспокоишься о Нине? Нину мы пристроим. Ты же недавно говорил, что она тебе надоела.
– Ну, мало ли что я говорил.
– Ладно, Кеша, давай, сознавайся, – поторопила его Лушка, – какая из девушек тебе понравилась больше? Мы позже организуем вам встречу где-нибудь в тихом укромном месте. Я понимаю, ты не привык тусоваться в многолюдных местах. Ну, как? С кем бы ты хотел еще раз встретиться? Вот с этой темпераментной брюнеточкой? Или вот с той, шатенкой?
Кеша вздохнул, он понял, Лушка просто так не отстанет. Еще раз исподлобья осмотрев девушек, он нехотя пробормотал:
– Вон с той, в розовом платье.
– О! У тебя губа не дура, – засмеялась Лушка. – Ее зовут Викой. Я даже не буду тебе говорить, кто она. Сам узнаешь. Ладно, пошли отсюда.


                10

– Слушай, Луша, я смотрю, ты еще круче, чем Витя, – заметил Кеша, когда они вернулись домой. – Ты действительно –  ведьма, или так, притворяешься?
– А как ты сам думаешь?
– Ты же говорила, что думать вредно, – улыбнулся Кеша.
– Вредно думать не о том, о чем следует. Ты лучше скажи, как тебе смотрины?
– Как же я не люблю официальщину, – проворчал Кеша, с удовольствием сбрасывая пиджак и галстук и падая в низкое кресло.
– Я с тобой целиком и полностью согласна, – проговорила Лушка, появляясь из Жениной комнаты в ярком халате.
Она села во второе кресло и прикрыла глаза.
– И вообще, я устал, – заметил Кеша. – Зачем мы таскались на этот прием? У меня в новых туфлях затекли ноги.
Кеша еще не договорил до конца этих слов, как из Жениной комнаты вышла Вика. Кеша удивленно оглянулся на Лушку. Та сидела, молча улыбаясь.
– Что это? Кто это? – промямлил вопрос Кеша.
– Это же Вика, – мяукнула Лушка.
Вика между тем прошла в прихожую, затем, вернувшись, присела перед Кешей, сняла с него туфли и обула его в тапочки. А он, сидя в низком кресле, даже не успел среагировать. Вика унесла туфли в прихожую. Кеша сидел, ошалело глядя вслед девушке, и не знал, что сказать.
– Зачем это вы? – наконец выговорил он смущенно. – Я и сам сделал бы это.
– Кешенька, ты же устал, – отозвалась Вика, вновь появляясь в комнате. – Вот я и хочу тебе помочь.
– Нет, не надо, – забормотал Кеша. – Я так не привык.
– Женщина должна заботиться о своем мужчине, – меланхолично заметила Лушка. – Кстати, ты поесть не хочешь?
– Хочу, конечно. Завтракали-то мы давно.
– Вот и прекрасно, – усмехнулась Лушка, – посмотрим, что умеет готовить Вика. Жену надо выбирать так, чтобы пригодилась на все случаи жизни. Не правда ли?
– Не знаю, – неуверенно заметил Кеша, стесняясь присутствия девушки.
Вика молча прошла в кухню, и оттуда послышалось позвякивание посуды.
– Она слишком хочет замуж, – проворчала Лушка. – Это даже неприлично.
– Почему ты так считаешь? – спросил Кеша.
– Нормальная женщина не должна быть такой покорной. А ты как? Считаешь Вику безропотной?
– Не знаю, – нахмурился Кеша. – Может, это кажется?
– Мне не кажется, – поморщилась Лушка, – я ее насквозь вижу. И мне противно.
Минут через двадцать из кухни выглянула Вика и пригласила их перекусить.
В дверях Кеша остановился. Он не узнал своей кухни. Во-первых, Вика успела вымыть всю посуду. Во-вторых, на столе красовалась скатерть, которую Кеша в последний раз видел еще при живой матери. И, в-третьих, на столе Вика расставила тарелки, разложила вилки, ложки и ножи, почти как в ресторане, а посредине стояла вазочка с цветами.
– Ну, проходи, – Лушка подтолкнула Кешу сзади.
Кухонька, конечно, была маловата, но кое-как расселись. Вика, как хозяйка, обслуживала, успевая и сама поесть. В качестве первого блюда она предложила по чашке бульона с куском капустной кулебяки. На поверхности бульона плавали зеленые листики петрушки и тонкие иголочки укропа. Затем Вика достала из духовки свинину, запеченную в фольге, и, порезав ее толстыми ломтями, разложила на тарелки с вареным картофелем, щедро посыпанным укропом. На третье она подала холодный компот из персиков.
– Ну, что ж? – вытирая губы салфеткой, неторопливо заметил Кеша, справившись с обедом, – весьма неплохо. Вкусно. Благодарю.
– Что тут вкусного? – проворчала Лушка. – Рыбного ничего нет, трудно, что ли, приготовить. А от такой пищи только растолстеть можно. Совершенно готовить не умеет. А еще замуж собралась.
Она слегка пригубила бульон, не притронулась к кулебяке, и съела лишь свинину, оставив на тарелке картофель, а в чашке – компот.
Вика, искоса посмотрев на Лушку, тихо пробормотала:
– Я понимаю. Вам бы на третье – валерьяночки…
У Лушки от возмущения глаза стали огромными, она, зашипев, вскочила со стула, и, если бы не Кеша, она, кажется, бросилась бы на Вику.
– Лушка, кончай, – закричал он.
Лушка сразу угомонилась. Она некоторое время строго смотрела на Вику неподвижным взглядом, а потом отвернулась и молча вышла из кухни. Кеша тоже двинулся вслед за Лушкой. На кухне осталась только Вика. Ей еще предстояло вымыть посуду.
– Значит, тебе понравились кулинарные способности претендентки? – сухо спросила Лушка у Кеши.
– Нормально, – отозвался Кеша и спросил, – а кто она?
– Ты ее не спрашивал?
– Нет еще.
– Так спроси.
– Мне неудобно интересоваться ее родственниками.
– Ну, ладно, так уж и быть, скажу по секрету, – усмехнулась Лушка, – она – внучка президента.
– Какого? – испугался Кеша.
– Бывшего.
– А кого именно?
– Кешенька. С тебя хватит. Остальное выясняй сам.
– Господи, зачем я ей нужен? – недоумевал Кеша. – У нее таких как я миллион может быть.
– А она в тебя влюбилась.
– Когда? Я ее ни разу не видел.
– А на балу. Знаешь, иногда так бывает. С первого взгляда. Увидела, и – ах, влюбилась.
– Шутишь ты все, – нахмурился Кеша.
– Так тебе Вика не понравилась? – уточнила Лушка.
– Она хорошая девушка, только…
– Что только?
– Я боюсь ее родителя…
– А ты разве не хочешь с ним познакомиться?
– Ой, даже не знаю.
– Ну, Кеша, тебе решать. Мне это все даром не надо. Я хотела помочь. Но если и тебе это не надо, то зачем мучить девушку, давай ее выпроводим домой. А то там, небось, папа волнуется…
– Ну, зачем так резко? – замялся Кеша. – Она может обидеться, папе скажет… Выпроводим… Я же не говорю, что она мне не нравится. Но я не могу так сразу…
– А чего ждать? – удивилась Лушка. – Она же готова тут остаться с тобой до скончания века. Ты только должен решить: да или нет. Какие еще могут быть варианты?
– А что же мне делать с Ниной?
Некоторое время Лушка молча смотрела сквозь Кешу, как бы не замечая его. От этого пронзительного взгляда Кеше стало неловко, он посмотрел на носки своих тапочек. Но ускользнуть от взгляда Лушки ему не удалось, Кеша сидел в кресле, словно пришпиленный двумя острыми иголками, вертя головой из стороны в сторону. В конце концов, он вновь поднял взгляд.
– Что делать с Ниной? – неторопливо повторила Лушка.
– Ну, я, наверное, не так выразился. Я хотел сказать…
– Я тебя поняла, – Лушка легко поднялась с кресла и достала из ящика письменного стола клочок бумаги. – Ты отведешь Нину вот по этому адресу.
Кеша взял листок и прочитал.
– Это чей адрес? Что она там будет делать? – спросил он.
– Извини, но это уже не твое дело.
– Я так не могу.
– Ей там будет хорошо, – уверила его Лушка.
– Мне все-таки хочется узнать точнее, – упрямился Кеша.
Лушка встала и прошлась вдоль комнаты. Остановившись перед Кешей, она спросила:
– Я, глядя на тебя, не перестаю удивляться. Почему ты такая рохля, почему такой нерешительный? Ну, собрался расстаться, так и расставайся.
– Я еще не собрался, – воспользовался паузой Кеша.
– Как не собрался? – удивленно воскликнула Лушка. – А Вика у нас зачем? Ты решил пошутить с ней? Не советую. Тут даже я тебе не смогу помочь.
– Но я же ее даже не приглашал, – с отчаянием в голосе прошептал Кеша. – Что мне делать?
Лушка присела на диван рядом с креслом Кеши. Она ласково и внимательно посмотрела на молодого человека.
– Кешенька, послушай… Ну, поверь мне, бери Вику в жены, и тебя будет ждать прекрасное будущее. А Нина – тебе не пара. С ней ты будешь несчастен. С Ниной ты будешь постоянно сожалеть о том, что оставил Вику.
– А с Викой я буду постоянно вспоминать о Нине.
– А тут, понимаешь ли, воспоминания будут разными, – усмехнулась Лушка. – В богатой жизни воспоминания о бедной девушке вызовут разве что грусть. А воспоминания в бедной жизни об оставленной богатой красавице, любящей тебя, разожгут твое недовольство и даже – злобу. Причем, и недовольство, и злоба будут направлены против бедной девушки. Теперь уже спокойной жизни с Ниной у тебя никогда не получится. Поверь мне.
– И все-таки я хочу знать, куда ты ее отправляешь.
– Ладно, скажу. Твоя Нина понравилась моему знакомому. И я хочу ее ему представить, – Лушка откинулась на спинку дивана. – Если он ей понравится…
– Знакомому? Он старый? – перебил ее Кеша.
– Знаешь? – усмехнулась Лушка. – Старость определяется не годами, а усталостью души.
– Лукерья, а если я не соглашусь, что ты сделаешь?
– Дорогой, о несогласии не может быть и речи, но зато, если согласишься, я помогу тебе погасить твой долг Виктору.
– А если все-таки нет?
Лушка поднялась с дивана и ушла в другую комнату, а через пару минут вернулась с блокнотом в руках.
– Вот, не хочешь взглянуть? – спросила она, усаживаясь на диван рядом с Кешей и открывая обложку.
– Что это? – удивился Кеша, заметив, что это не блокнот.
– Тут фотография, – она извлекла из-под обложки один глянцевый прямоугольник и протянула ему.
– Я без очков не вижу, – он, прищурившись, повертел прямоугольник перед глазами.
– Это фото твоя соседка хотела отправить Нине.
– А кто здесь сфотографирован?
– Ты сам посмотри.
Кеша то приближал снимок к глазам, то удалял.
– Нет, ничего не вижу. По-моему, кто-то сидит.
Лушка отобрала у него фотографию.
– Ладно. Видишь? Это ты сидишь на стуле. А у тебя на коленях сижу я. И, между прочим, сижу совершенно голая.
– Ну и что?
– Кеша, ты не понял. Это же – компромат. Не какие-то слухи, а натуральные вещественные доказательства. Как ты думаешь, что подумает Нина по этому поводу? Захочет она после того, как увидит эту фотографию, с тобой разговаривать?
– Это подделка.
– Ты знаешь, кто сделал это фото?
– И знать не хочу.
– Это подсуетилась твоя соседка. Как-то ночью ты не закрыл дверь. Она и заглянула на всякий случай. А у нее в руках оказался фотоаппарат…
– Понятно. В кустах рояль… – пробормотал Кеша.
– Помнишь, ночью я приходила к тебе?
– Не было этого, – хмуро возразил Кеша.
– Когда тебя связали, помнишь?
– Это помню. Ты тогда еще пыталась издеваться надо мной, и хотела, чтобы я тебя полюбил.
– Вот-вот, тогда соседка нас и сфотографировала.
– Меня ж связали.
– На фото этого не видно.
– Ну-ка, дай мне, я в очках рассмотрю.
Кеша поднялся с кресла и, обнаружив свои очки возле компьютера, принялся разглядывать фотоснимок.
– Ну и как? – поинтересовалась Лушка.
– Странно, – пробормотал Кеша, – веревок не видно.
– А ты говоришь…
– Странно.
– На слово теперь никто не верит, – улыбнулась Лушка, – а у меня тут к фотографиям прилагается одно заявление.
– Какое еще заявление? – нахмурился Кеша.
Лушка села в кресло и закинула ногу на ногу.
– Я еще утром хотела заявление в милицию отнести, но решила немного подождать, – ответила она Кеше. – А теперь вот и фотографии подоспели и смогут пригодиться.
– А о чем заявление? – спросил Кеша.
– Я написала, что ты пытался меня изнасиловать.
– Что!?
– Кеша, почему ты все время переспрашиваешь? Ты стал плохо слышать?
– Слышу я нормально. Это от удивления.
– С такими доказательствами никому твои удивления не нужны. Тебя могут посадить в тюрьму.
– Мне странно, что ты меня шантажируешь.
– Кешенька, разве это шантаж?
– А как же это называется?
– Это называется деловым разговором. Как ты собираешься отдавать долг Виктору?
– Долг?
– А ты как думал? Квартира твоего отца покроет только часть этого долга.
– А почему ты ведешь разговор вместо Витьки?
– Мы с ним компаньоны.
– Никогда не думал, что кошка может быть компаньоном.
– Ты хочешь меня обидеть?
– Если ты кошка, то почему это тебя обижает?
– Меня это не обижает, но я же чувствую, что, называя меня кошкой, тебе очень хочется меня обидеть.
– Извини, тебе это показалось.
– Ладно, принимаю твои извинения. В таком случае продолжим беседу.
– Не вижу смысла.
– Просить трудней, чем выполнять просьбу, но требовать трудней, чем расплачиваться. Я всегда испытываю чувство неловкости, когда мне приходится напоминать должникам.
– Я же обещал Виктору, что отдам сразу, как только заработаю. Вот, скоро квартиру продадим, тогда и будут деньги.
– Знаешь, Кеша, у меня есть предложение. Я уже об этом договорилась с Виктором. Предложение состоит в том, что ты отводишь Нину на смотрины к моему другу, а Виктор сразу прощает тебе весь твой долг.
– Лушка, ты же заставляешь меня стать предателем.
– Каким предателем? Ты просто подумай и прикинь.
– Ничего себе – подумай? За горло схватили и говорят: подумай. Много тут надумаешь…
– Кешенька, дорогой, ты слова-то подбирай. А то я и обидеться могу. Кто тебя за горло схватил? Это так ты друзьям платишь за дружбу и заботу?
– Лукерья, но что же мне делать? – с отчаяньем воскликнул Кеша. – Ты меня ставишь в такое положение, что я сам себя перестану уважать, если не буду сопротивляться.
– Как говорят, если нет возможности сопротивляться, расслабься и постарайся получить удовольствие от того, что тебя заставляют делать – усмехнулась Лушка.
– В последнее время, я замечаю, мы только и расслабляемся, пытаясь получить удовольствие, но что-то плохо получается, – проворчал Кеша.
Из кухни появилась Вика.
– Я вам не помешаю? – спросила она, подходя к Кеше.
– Мы, практически, уже договорились, – отозвалась Лушка. – Так, Кеша?
Тот вместо согласия молча вздохнул.
– Хотите, я вам сейчас почитаю вслух? – предложила Вика. – Все говорят, что я хорошо читаю. С выражением.
– С каким выражением? – нахмурился Кеша.
– Так говорят, – смутилась Вика.
– Ну, ладно, – поднялась со своего места Лушка, – вы можете здесь выражаться, а у меня – дела. – Уже в дверях она обернулась, – Кешенька, я надеюсь на тебя. Сегодня вечером ты отведешь Нину по тому адресу, он на листке, на подлокотнике кресла.
Кеша сунул литок в карман и прикрыл глаза рукой.
– Кеша, ты плохо себя чувствуешь? – заботливо спросила Вика, когда Лушка ушла. – Может, тебе нужно лекарство?
– Лучшее лекарство – это покой, – хмуро отозвался Кеша. – Именно этого мне сейчас не хватает.
– Хорошо, хорошо, – сразу согласилась Вика, – только ответь на один вопрос.
– Какой вопрос?
– Ты давно знаком с Лукерьей?
– Зачем это тебе?
– Я хочу понять, почему она так о тебе заботится.
– Ох, уж мне эти ее заботы! – проворчал Кеша. – Она моя сестра. А о каких заботах ты говоришь?
– Ну а как же? Она устроила такой прием ради тебя.
– А ты откуда знаешь Лушку?
– Ее все знают. И все, ну, может, кроме меня, завидуют тебе, потому что ты числишься в ее любимчиках.
– Почему мне завидуют? – допытывался Кеша.
– Ну, как ты не поймешь? Твоя сестра может все… – Вика улыбнулась. – Многим завидно. Иметь такую сестру…
– Значит, и тебе завидно?
– Нет-нет, я тут только из-за тебя, – торопливо ответила Вика. – Мне нужен только ты.
– Не выдумывай, – отмахнулся Кеша.
– Нет, я честно говорю, как только увидела тебя, так сразу поняла – ты моя судьба. Какое-то необъяснимое притяжение.
– И когда ты только успела?
– Кешенька, тут много времени не надо. Я очень прошу, не говори сразу: нет. Подожди немного, я уверена, что понравлюсь тебе…
– Хорошо, я попробую подождать, только сейчас дай мне немного побыть одному. Заботы Лушки требуют раздумий и моего внимания.
– Да, да. Пожалуйста, – воскликнула Вика, – я исчезаю.
Она упорхнула на кухню. А Кеша встал и принялся расхаживать по комнате. Что теперь делать? Этот вопрос не давал ему покоя.
«Если я не выполню просьбу, нет, приказ Лушки, мне несдобровать, – рассуждал он, – а если выполню – то стану последним подонком. Что же делать? Но с другой стороны, может, я зря мучаюсь? Ну, отведу я Нину, а ей там будет лучше, чего тогда сомневаться? А если она не захочет, то сможет уйти, не маленькая. Она уйдет, а я выполню просьбу Лушки…»
Выстроив такую логическую картину, Кеша повеселел. Даже перед самим собой никому не хочется выглядеть подлым. Наоборот, если пришлось совершить что-то недостойное, каждый старается найти случившемуся наиболее подходящее объяснение, которое хоть как-то обеляет его, оправдывает, если не в глазах окружающих, то хотя бы перед собой. Придуманное предположение, что Нине там будет лучше, так понравилось Кеше, что он почти искренне в него поверил.
Он достал листок, оставленный Лушкой, и еще раз прочел записанный адрес. Название улицы было незнакомым.
– Лушка, – позвал он.
– Что случилось? – спросила Лушка, появляясь на пороге.
– Я не знаю, где эта улица, – Кеша протянул ей листок.
Лушка довольно улыбнулась.
– Кеша, машина ждет внизу, она тебя довезет.
– Лукерья, только обещай, если Нина не захочет знакомиться с твоим другом, тот ее отпустит. Ладно?
– Зачем ты беспокоишься о женщине, которую ты оставил? – продолжая улыбаться, спросила Лушка. – Не волнуйся, ей будет хорошо. Она тебя очень скоро забудет. Вот это я тебе твердо обещаю.
Нахмурившись, Кеша опять спрятал адрес в карман. Ему не понравилась улыбка Лушки. Как будто она заранее знала, что Кеша слаб, и на все, безусловно, согласится, а это уже было неприятно. Но в то же время он понимал, что отступать некуда и уже поздно. Кеша, не прощаясь, шагнул за порог.
У подъезда, действительно, стояла черная «Волга». Водитель открыл заднюю дверцу, приглашая Кешу. Тот вздохнул и покорно уселся в машину. Уже садясь, он поднял взгляд и успел заметить, что из окна за ним наблюдает Лушка.
Водитель довез его до дома Нины. Самочувствие Кеши к этому моменту стало совсем ужасным. Без сомнения, это отражалось не только на его лице, но и на всем внешнем виде. Может, только поэтому Нина, ни о чем не спрашивая, сразу согласилась поехать с ним. За всю поездку они не проронили ни слова, сидя отстраненно в разных углах машины, стесняясь хмурого молчаливого водителя.
Кеша боялся смотреть на Нину.
«Я угробил отца, – думал он. – Да, теперь это ясно. За что? За какую-то квартиру… Затем я обманул родного брата. И этого мало. Теперь я продаю любимую женщину…»
Машина остановилась, водитель первым вышел и открыл перед ними двери, сначала для Кеши, потом – для Нины. Когда они, оглядываясь, выбрались, водитель, обходя машину и захлопывая дверцы, остановился возле Кеши и тихо сказал:
– Вам вон в тот подъезд, десятый этаж.
Кеша молча кивнул и, взяв Нину под руку, направился к незнакомому дому.
– Мы куда? – спросила Нина, когда они удалились от машины и любопытного водителя, глядевшего им вслед.
– Я сам не знаю, – соврал Кеша.
– С тобой хоть на край света, – пошутила Нина и ласково прижалась к его плечу.
Пространство подъезда оказалось какое-то нестандартное, с неожиданными поворотами и переходами. Кеше стало не по себе, но Нина доверчиво жалась к нему и что-то тихо щебетала, но он не прислушивался.
Лифт не работал, и им пришлось подниматься пешком. Лестницу освещали тусклые лампочки. Кеша настороженно вслушивался в шорохи и стуки окружающего сумрака, пропуская мимо слова Нины, он ждал чего-то неожиданного.
Поднимались они медленно и долго. Конечно, он сбился со счета и уже не представлял, на каком этаже они находятся. Как назло на стенах отсутствовали надписи. Впрочем, может быть, они и существовали, но в этой полутьме разве их различишь? Тот же сумрак мешал ему понять, сколько им еще подниматься, когда он смотрел через перила вниз или вверх. Наконец они остановились, не зная, что делать дальше.
В этот момент на лестничной площадке резко открылась дверь. Яркий свет, падавший из прихожей, в первый момент ослепил и Кешу, и Нину. Откуда-то из квартиры слышалась ритмичная музыка, доносились веселые голоса. На пороге открывшейся двери стоял чей-то черный силуэт.
– Извините, вы не скажете на каком мы этаже? – спросил Кеша, щурясь и пытаясь рассмотреть появившегося человека.
– Да, пришли вы уже, пришли, – прозвучал веселый голос Виктора. – Нину мы заждались, а ты Кеша, можешь идти, тебя ждет Вика.
Виктор взял Нину за руку и потянул в квартиру. Девушка, сопротивляясь, схватилась за перила.
– Нина, пойдемте со мной, я обещаю, что с вами ничего плохого не случится, – спокойно, словно уговаривая, произнес Виктор, удерживая руку Нины.
Кеша вдруг увидел, что свет из открытой двери подсвечивает рыжие волосы появившейся в дверях Лушки.
– Ниночка, заходи, у нас весело, – смеясь, позвала Лушка.
– Кеша! – вскрикнула Нина, оборачиваясь и призывая любимого на помощь.
– Лушка, ты же обещала отпустить ее, – вмешался Кеша.
– Отстань, – отмахнулся от него Виктор.
От его легкого толчка Кеша отлетел в сторону, и ударился головой о стену, отчего в глазах у него все поплыло.
Виктор отпустил руку Нины.
– Зачем ты зовешь этого опустившегося человека? – обратился он к ней. – По моей просьбе он специально доставил тебя сюда. Он рассчитывается за свои долги. Так что он тебе не помощник. Пойдем, девочка, со мной.
Нина, отступив, спиной прижалась к перилам, она испуганно переводила взгляд то на Кешу, то на Виктора. Ей не хотелось верить словам Виктора, но и Кеша, лежавший на полу у стены, не внушал ей доверия.
Кеша уже пришел в себя от удара о стену, держась за голову, он сел. В этот момент свет, падавший из прихожей, хорошо освещал Виктора, пытающегося обнять Нину, и смеющуюся Лушку.
– Отпустите меня! – воскликнула Нина, и ударила Виктора по щеке, – помогите! Кеша!...
Кеша вдруг увидел, что лицо приятеля исказилось в злобной гримасе.
– Ах, ты, паршивая девчонка! – вскрикнул Виктор и оттолкнул Нину.
Нина вскрикнула и неожиданно вместе с лестничными перилами рухнула в темноту. И тут время для Кеши словно остановилось. Он вспомнил, что у него в боковом кармане лежит подарок брата. Его правая рука скользнула в карман, и сверток оказался у него на коленях. Уголки тряпочки сами разошлись, и тяжелый темный предмет легко лег Кеше на ладонь.
В последний миг Виктор обернулся в его сторону. Он едва улыбнулся, но сказать ничего не успел. Что-то рыжее метнулось от двери. Кеша несколько раз нажал на курок. Грохот выстрелов слился с каким-то другим грохотом. Все помещение наполнилось дымом. Откуда-то посыпалась штукатурка или куски кирпича. Что-то ударило Кешу по голове, и он потерял сознание…


                11

Первое, что, очнувшись, увидел Кеша, это была белая фигура какого-то деда. Сознание к Кеше возвращалось не сразу, он постепенно начинал узнавать то, на чем останавливался его взгляд…
«Почему – дед? Потому что у него белая борода… Он, действительно, одет во все белое… Кто он? Неизвестно… А почему позади деда виден отец? Он же умер… Три дня назад, впрочем, может, уже больше, мы его похоронили. А он сидит, смотрит на меня и улыбается… Это возможно только в случае, если я тоже умер… Да, теперь все понятно. Значит, в белой одежде не кто иной, как сам Бог!..»
«Неужели сейчас состоится Страшный Суд? Мне придется отвечать. За все. Особенно за смерть отца, ведь несомненно, что это Виктор с Лушкой все подстроили специально. А я согласился. Значит, я соучастник…»
«Немного в стороне сидит Нина. А почему она здесь?.. Значит, и она погибла?.. Да, Виктор столкнул ее с лестницы, и она упала с десятого этажа… И опять все случилось из-за меня… Зачем я согласился отвести ее к Виктору?.. Как мне теперь смотреть ей в глаза?.. И за нее тоже отвечать мне…»
«А почему я здесь вижу Женьку и его жену? Неужели и они погибли? Как? Когда? Почему? Ну, в их-то смерти я невиновен… Да, обманул, каюсь, в этом виноват, но к их смерти я совершенно непричастен.»
«А где же Виктор и Лушка, я же их подстрелил? Впрочем, Лушка – не человек. Она – кошка, и ей здесь не место. Но Витька-то должен быть где-то рядом. Я не промахнулся».
«Теперь все понятно, за одно убийство и за два соучастия в убийстве меня сейчас будут судить… Значит, это и есть – Страшный Суд?..»
«Хотя нет, я что-то путаю. Для одного человека Страшный Суд не устраивают… Как-то по-другому это называется. Страшный Суд – это, когда конец света…»
«Жаль, что меня никто не научил, как надо верить. Я даже не знаю, что меня ждет после смерти… Кто-то должен осудить меня и направить в ад, а если я невиновен, то – в рай. Конечно, рая я не достоин, но как же не хочется отправляться в ад. Ведь это что-то ужасное… Никто точно не знает…»
«Но я, видимо, умер, если вижу тех, кто умер до меня. Значит, все, что рассказывали про тот свет, – правда? И, раз я жил неправедно, значит, меня ждут адские мучения… И кто-то говорил, что там, то есть тут, теперь уже поздно каяться. Надо было это делать еще при жизни…»

Кеша вздохнул и приподнялся, оглядываясь по сторонам. Он обнаружил, что лежит на кровати в светлом просторном помещении. На столе рядом гудели и светились какие-то приборы. Высокий мужчина с белой бородкой потрогал и отпустил ручку одного из приборов. На незнакомце белел халат, а на голове – белая шапочка.
Едва Кеша сел в кровати, как и отец, и Нина, и брат бросились к нему с радостными возгласами.
– Миленький, – улыбаясь, говорила Нина, – наконец, ты пришел в себя.
– Да уж, брат, ты нас всех перепугал.
– Целых два дня ты оставался без сознания, – бормотал отец, наклоняясь и похлопывая его по руке, подбадривая, – но, слава богу, все это теперь позади.
– Все, товарищи-родственники, кончайте шум, больному теперь нужны тишина и покой, – нахмурился врач в белом халате, – покиньте палату.
– Доктор, ну, позвольте хотя бы пять минут поговорить? – попросил отец.
– Ни минуты.
– Неужели вы так жестоки? – спросила Нина.
– Я отвечаю за его здоровье. Поэтому прошу покинуть палату. Быстро, быстро. Больного нельзя утомлять.
Родственники подчинились.
– Кеша, не горюй, – улыбнулся отец на прощанье. – Мы каждый день будем к тебе приходить.
– Я тебя люблю, – нагнувшись, прошептала Нина.
– Поправляйся, – помахал рукой брат.
И даже Полина ободряюще с улыбкой покивала головой.
Когда все вышли из палаты, врач постоял у приборов, рассматривая их показания и записывая что-то в свой блокнот, потом посчитал пульс Кеши, затем заглянул ему в глаза и что-то внимательно изучал в их глубине.
– Доктор, – спросил Кеша, – все равно я буду переживать и мучить себя догадками. Лучше вы мне расскажите, что со мной случилось?
Врач ответил не сразу. Он опять отошел к приборам, рассматривая их показания, и уже оттуда негромко сказал:
– Вас, молодой человек, к нам доставили два дня назад. В доме произошел взрыв бытового газа. Надо сказать, вам очень повезло. У вас и повреждений-то почти нет. Видимо, получен сильный удар по голове, но типичных травм, которые обычно бывают у таких пострадавших, мы не обнаружили. Тем не менее, вы пролежали без сознания два дня, и это не очень хорошо. Нам необходимо некоторое время понаблюдать вас. Вот, собственно, и все.
– Спасибо, доктор, вы меня успокоили. Но можно задать еще один вопрос?
– Ну, разве только один.
– А еще кого-нибудь спасли после… взрыва?
– По счастливой случайности, пострадавших было только двое. Вы и…
– Высокий худощавый мужчина? – перебил его Кеша.
– Какой худощавый мужчина? – удивился врач. – Нет. Вторым пострадавшим, вернее, пострадавшей, оказалась старушка-пенсионерка, которая, по всей видимости, и была главной виновницей трагедии. Она, вероятно, забыла закрыть газ, который, заполнив кухню, взорвался. Старушка погибла, а вы вот чудом выжили. Так что теперь лежите спокойно. Радуйтесь, что вам повезло. Поправляйтесь.
Вскоре врач вышел.
Кеша лежал и пытался привести в порядок свои мысли. В голове все как-то перепуталось.
«Что же со мной случилось? Значит, отец не умер? Но я же помню, что участвовал в его похоронах. Виктор давал деньги на похороны… А до этого Витьку обокрали… или этого тоже не было? Значит, я ничего никому не должен?.. А с Ниной я ссорился или нет?.. И с братом?.. А как же быть с подложным завещанием? Получается, что все это не происходило, раз я два дня лежу здесь без сознания. Но я же ясно все помню… И Витьку, и Лушку…»
«Вот Лушки, пожалуй, действительно, не могло быть. А жаль… Хороша кошечка…»
В этот момент дверь палаты скрипнула и открылась. Осторожно оглядываясь, на пороге появилась Нина. Она быстро подошла к кровати и, присев на краешек, положила свою узкую ладошку на Кешину руку.
– Ты тут не скучай, – быстро заговорила она, – я буду часто приходить к тебе. Сейчас доктор вернется и меня прогонит, но я хочу успеть сказать тебе одну новость. Мои родители согласны дать тебе полторы тысячи. И брат твой, Женя, просил передать тебе, что они с Полиной готовы одолжить тебе две тысячи долларов.
– Какие две тысячи? – удивился Кеша.
– Ты все забыл? – нахмурилась Нина.
– Что я забыл?
– Ладно, ладно, – заторопилась Нина. – Ты не волнуйся. Ты все вспомнишь. Мы еще с тобой обо всем поговорим. Я тебя буду каждый день навещать.
– А Виктор к тебе больше не приходил? – настороженно спросил Кеша.
– Какой Виктор? Это кто? Это тот приятель, о котором ты говорил, которому ты хочешь деньги отдать?
– Да. Ты помнишь его?
– Как я могу его помнить, если ни разу не видела? – удивилась девушка.
– А Лушку ты помнишь?
– Какую Лушку? – озабоченно нахмурилась Нина.
Но ответить Кеша не успел. Дверь в палату открылась и вновь вошел доктор.
– Девушка, это безобразие! – с порога воскликнул он. – Я же сказал вам, что здесь никому нельзя находиться. Больному нужен покой. Уходите сейчас же!
– Извините, я уже ухожу, – заторопилась Нина, и уже в дверях, помахав рукой Кеше, сказала, улыбаясь, – никакого Виктора я не видела и твою Лушку я не знаю…
– И слава богу, – заметил Кеша, поворачиваясь на спину и прикрывая глаза…

                2007г.