Такси тихонько подкатило к усадьбе. Маргарита вышла и увидела камень, подложенный между калиткой и столбом, а чтобы дверь ветром не распахивало, ручку и опору соединял короткий шнур. В грудь плеснуло теплом и нежностью. Перед глазами девушки всплыл образ подруги, которая с мягкой улыбкой тихо произносит: «Жду тебя». Её всегда ждут в Изнакурножке, ей всегда здесь рады. В своей семье она единственный ребёнок, а подруга ближе и роднее сестры.
Маргарита потянула бантик шнура, отодвинула камень и закрыла за собой калитку. Из открытых дверей дома лилась музыка - Анна играла. И гостья присела на ступенях.
Из кустов вынырнул сиамец Симба, подошёл и нагло боднул девушку в бедро, подставляя голову под руку, требуя ласки. Редкий случай! Этот независимый кот, признававший только Анну, а потом и Хао Ши, не просто позволил погладить себя, а даже забрался к ней на коленки. Почёсывая коту шейку, Маргарита вслушивалась в тихую грустную мелодию, перерастающую в трагическое крещендо. На кульминации она оборвалась, и после паузы вновь зазвучала тихая тема, меняя тональность минора на светлую безмятежность, постепенно переходящую в жизнеутверждение.
Музыка отзвучала, а Маргарита оставалась в неподвижности на ступенях. Анна подошла, присела рядом, приобняла за плечи, и девчонки обменялись чмоками в щёчки.
- Привет. Я ждала тебя… У Симбы сегодня к тебе особое благорасположение!
Кот тут же спрыгнул. Задрав хвост трубой, потёрся о ноги хозяйки и, демонстрируя безразличие к девичьим разговорам, стал вылизываться в сторонке.
- Разучила новое произведение?
- Нет, - Анна отрицательно качнула головой, - услышала эту мелодию в видении, когда мне ещё семнадцати не было.
– Ты никогда не играла мне эту музыку… - Маргарита вскинула почти не верящий и слегка обиженный взгляд, – между подругами не было секретов.
- Я только бабушке Любови Николаевне сказала, что услышала музыку во сне и попросила помочь с вариациями и развитием выразительности музыкальной темы. Это видение было огромным эмоциональным потрясением. И я много лет не понимала его сути, пока накопились кое-какие подсказки.
– Расскажешь?
Анна согласно кивнула.
- Папа был в командировке, а мы с мамой переклеивали обои в моей комнате, чтобы отметить этап перехода от звания школьницы к студентке. Уставшие за день, мы расстелили постель прямо в гостиной на диване и допоздна смотрели какой-то сериал. Мама уснула раньше. Вдруг она приподнялась, очень недовольно сказала:
- Ну ладно, хватит. Спать пора, - взяла пульт и выключила телевизор.
– Как-то совершенно не похоже на Ирину Алексеевну, - фыркнула Маргарита.
– Вот-вот, - подтвердила Анна. – Я даже развеселилась от этого сонно-требовательного тона! Ну, спать так спать.
Проснулась от того, что вздрогнула во сне, знаешь, так бывает иногда…
Так вскинулась, что испугалась – не разбудила ли спящую рядом маму. Прислушалась. Нет, она ровно дышит и крепко спит - наработалась голубушка моя за день.
Открываю глаза, - такой темной ночи ещё никогда не было. Вообще ничего не видно. Присматриваюсь, пытаясь рассмотреть хоть проблеск чего-то сероватого, хоть какой-то маломальский блик на мебели или отсвет через окна на шторах. Какой там! Кажется, что только от одной мысли о светлых занавесях ночь стала совершенно непроглядной. Да, она даже уплотнилась и, будто бы на ощупь, воспринимается, как ткань чёрного бархата. Дыхание замедлилось, словно с трудом дышу через его ворсинки. Может, я ослепла? И не давая этому отголоску мысли перерасти в панику, поднесла руку к глазам. С трудом различила свою ладонь, поняла, что со зрением всё в порядке. И тут же вспомнилось, что в театре есть понятие «чёрный кабинет».
- Это, когда на фоне чёрного бархата актёр, одетый в костюм из этой же ткани показывает пантомиму жестами рук в белых перчатках?
- Именно. До чего же непроницаемо черна была эта ночь! Подумала: ну, хоть бы луна показалась, что ли!
И откликом на мысль вижу: на мягком бархате ночи, не имеющем глубины пространства, луна - плоская, белая, как приклеенный кружок бумаги, переливающийся серебристой радугой голографического узора. Удивилась - а, что же звёзд не видно? Боже, сколько их! Такого яркого Млечного Пути, усыпанного невероятным количеством звёзд, я ещё никогда не видела! Вот только луна слишком маленькая.
Закружилась голова, сильнее, ещё сильнее; даже затошнило. И возникло ощущение движения. Луна приближается стремительно. И сразу понимаю: это я приближаюсь, несусь в космическом пространстве без корабля, и даже без скафандра. Здорово! Луна, приобретшая привычное нам излучение и объём, остаётся слева далеко позади, а я знаю, что мчусь к далёкой «плоской» планете в глубинах Млечного Пути.
Начинаю слышать величественную печальную музыку и вижу жителей этой планеты. Они в горе. Планете грозит гибель, и чтобы спасти и жителей, и саму планету, в жертву готов принести себя самый лучший.
Наблюдаю печальную церемонию прощания. Люди выстроились по обеим сторонам дороги, по которой идут два парня друг за другом. Их обнажённые торсы цвета шафрана настолько совершенны, что Аполлон Микеланджело в сравнении с ними - просто невзрачный, не тренированный мальчик.
Идущие погружены в себя и отстранены от сочувствия и сопереживаний провожающих. Они сосредоточенны в своей решимости и принятом на себя обязательстве. Первый лидер; а второй… – нет, он не колеблется, он без сомнений идёт во след. Потому что – они вместе.
То, что я вижу сверху, находясь на высоте, эмоционально такая же картина, как в балладе Морица Гартмана, "Белое покрывало" в переводе Александра Михайлова:
Гудит набат. Бежит народ.
И тихо улицей идет
Угрюмой стражей окружённый
На площадь граф приговорённый.
Все окна настежь, сотни глаз
Его слезами провожают,
А сколько женских рук бросают
Ему цветы в последний раз.
Музыка звучит уже очень громко. Боль прощания навсегда - рвёт сердце, льётся из окружающего пространства, передаваемая невидимым симфоническим оркестром. Начинаю различать партии виолончели или флейты, альта, валторны или гобоя - любого инструмента, на котором самостоятельно, без вмешательства моей мысли, концентрируется внимание.
Парни подходят к краю плоской, как блин, планеты, покоящейся на трёх китах. Крещендо оркестра оглушает кульминацией трагизма, ритм ударных инструментов отдаётся бешеной пульсацией сердца где-то в горле. А парни, оттолкнувшись от края планеты, бросаются спинами на острия пик, торчащих из космоса.
Музыка оборвалась. Всё замерло… бездыханной пустотой…
А потом из дальнего далёка тихая одинокая скрипка нежно и печально вспоминает тему героев.
Они спасли планету! К мелодии присоединяются другие инструменты, музыка нарастает, расширяется и расцвечивается новыми красками. Это уже не минор, а благодарное и величественное звучание торжества Новой радостной жизни планеты!
Накал переживаний подбросил меня, рывком села в постели. Музыка гремит в голове, и я неизвестно кому задаю вопрос: «Кто эти парни? Как их зовут?» Мягкий мужской голос отвечает: «Ты». Я не удивляюсь беседе.
В состоянии шока даже способна шутить; наверное, такая защитная реакция психики. Помнишь, Фи*, историю о малышке, изучающей алфавит, которая никак не могла понять букву «я», и воспринимала её, как местоимение «ты»?
- Это та красавица, у которой вместо «яблоко» получилось «тыблоко»?
- Да, она. Поэтому игриво переспрашиваю: «Ты, в смысле «я»? Голос с теплотой и улыбкой подтверждает: «Ты». Я ошарашена, я не понимаю… Парни… Причём тут я, девушка? Мой ум цепляется за второго – а как его имя?
Голос молчит. Чувствую, как он многозначительно улыбается в тишине мягкой бархатной непроглядности, ожидая, когда я сама догадаюсь об очевидном. Моё чувство справедливости уязвлено: разве подвиг второго менее значим, чем первого? Почему же его имя не называется? Голос, подавив внутри себя вздох, терпеливо повторяет: «Ты», и присутствие голоса удаляется.
Ночь светлеет, наконец, можно различить мебель в квартире.Два часа по полуночи!
Сажусь к инструменту, опасаясь,если усну - то забуду мелодию, продолжающую звучать в голове. Утром извиняюсь, что не дала маме отдохнуть своим музицированием. Она, спавшая в этой же комнате, крайне удивлена: мама, оказывается, ничего не слышала… Я уже сама себе не верю… Неужели это всё от начала до конца, было сном? Но на крышке бабушкиного рояля вещественным доказательством лежит нотная запись, озаглавленная «Музыка Ти».
- С ума сойти, - шёпотом выдохнула Маргарита.
- Да, Золотко. Ты же понимаешь, что это видение было потрясением по всем составляющим. Внутреннее, подсознательное знание своего предназначения, как принятие жертвенности - испугало, и моя личность предпочла сделать вид непонимания.
Как и многих выпускников, завершивших школьный этап жизни и стоящих перед неизвестностью дальнейших путей, меня занимал вопрос: для чего я живу? в чём вообще смысл моего существования? А через это видение получила однозначный ответ. Но перепуганное эго спряталось за ещё одним слоем непонимания. Поэтому над нотной записью вместо «Моя Музыка» появилось имя Ти, как героя, якобы, не имеющего ко мне отношения.
На тот момент, мне, юной девушке, неловко было обсуждать с мамой странность внезапного восприятия себя одним из парней и непостижимое притяжение ко второму. Я не знала ничего об инкарнации и том, что в новое рождение для обретения опыта мы приходим то мужчинами, то женщинами в зависимости от запроса души. Тем более, тогда действительно была не понятна взаимосвязь с этими двумя парнями, как с разными аспектами собственной сущности.
- То есть, ты говоришь, что они оба – это всё ты? Как это?
- В двух словах: мы – многомерные существа, живущие в разных пространствах и разных временах, где мы приобретаем опыты, взращивая свою душу. Приходя в рождение,забываем другие воплощения, а вспомнив, энергетически возвращаем собственную силу. Это означает собрать свою целостность, как кусочки пазла в единый узор. Ты знаешь, что мы с Хао Ши – энергетические близнецы, единая монада из двух составляющих. Это, как ядро грецкого ореха похоже на два мозга, соединённых единой скорлупой. Только после нашей встречи, стал понятен смысл ответа Голоса, дважды сказавшего «Ты».
- То есть, музыка, сопровождавшая твоё видение – это звучание твоей души?
- Наших с Хао Ши душ.
- Тут умом повредиться недолго!
- Ну, Высшие нас щадят.А может, в нас самих существует защитный механизм. Проживать опыты своих многомерных двойников, как минимум, неприятно… Скажу тебе точнее – это всегда глубинное потрясение. Даже несмотря на то, что воспоминания приходят малыми дозами, главной сутью событий...
- Ты на что намекаешь? – перебила её Маргарита. - Ты вспомнила и другие свои жизни?
- Думается, что для осознания себя в конкретном воплощении, было бы хорошо собрать целостность хотя бы двенадцати инкарнаций. – Анна кивком головы подтвердила догадку подруги, - Нет! Не таращь на меня глазищи! Не сейчас! Следующей порцией воспоминаний-осознаний поделюсь когда-нибудь в другой раз.
- Тогда, чур, сегодня я сплю на твоём волшебном диване!
* Узнать(вспомнить) почему Маргарита - Золотко Фи можно здесь:Творение. Глава 1. Подруги http://proza.ru/2021/12/25/1491
На фото картина Винсента Ван Гога " ЗВЕЗДНАЯ НОЧЬ", 1889, совмещённая со снимком телескопа Джеймса Уэбба, 2022.