Герой

     Микола Мовчан ехал домой в Журавинки из днепровского госпиталя  налегке. Только баул, с эмблемой бронетанковых войск ЗСУ, выданный вместе с новенькой амуницией. В бауле вместе со сменой белья, дневным сухпайком в жестяной натовской упаковке, отпускным свидетельством лежало еще кое- что. Это кое-что было в виде маленькой бархатной коробочки, в которой  уместилась как судьба Кощея в швейной иголке, вся его короткая жизнь сельского тракториста, волею случая вознёсшегося до самых до золотых вершин. Золотая звезда и удостоверение Героя Украины лежали в той бархатной коробке!

 От трассы до родного села было километра три по проселочной дороге, но Микола, не дожидаясь попутки и не смотря на недавнее ранение бодро шагал по горячей летней пыли в удобных натовских ботинках и уже мысленно обнимал своих родных, с нетерпением ожидающих его конечно же за богатым столом с горилкой, салом и, наверняка, с кровяной колбасой. Он тоже шел не с пустыми руками. Для всех приготовил подарки. Несмотря на войну в магазинах Днепра купить можно было всё что хочешь. Матери купил цветастый турецкий платок, бате бутылку дорогого ирландского виски. Не всё же самопал глушить! Жене Олёнке – французские духи, а пятилетнему Петруньке – набор автомоделей. Правда, когда он уже купил эти машинки, то обнаружил, что игрушка россиянская. Пришлось упаковку порвать и выбросить, а машинки переложить в обычный целлофановый пакетик. Только ожидание этой встречи с дорогими ему родными людьми и дало ему силы выбраться из горящего танка. А затем, пока не рванул боекомплект отползти несмотря на сильные ожоги и переломы как можно дальше от подбитой машины в лесопосадки. 

     Ему хотелось сделать сюрприз родным – заявиться так буднично, будто только что с рабочей смены. Будто оставил только что запыленный горячий трактор у ворот и зашел пообедать. А на груди – золотая звезда! Он улыбнулся, представляя лица родных. Но сюрприза не получилось. Вместе с Залужным в госпиталь на вручение ему Звезды героя приехали телевизионщики. Потом сюжет с вручением ему награды несколько раз крутили по телевидению. 

     – Ну що, херой, – спрашивал его Залужный, пожимая руку, – скажи, переможемо ми россиян?

     – Так, пан головнокомандувач! – отвечал он бойко, вытянувшись в струнку насколько позволило ему ранение. – До самого до Уралу поженемо! И в Москве на Червоному майдане парадом пройдемо!

     – Ось це по-нашому! – смеялся главнокомандующий, оборачиваясь к телевизионным камерам. И своей пухлой и тяжелой, как отсыревшая перина, ладонью хлопал его ободряюще по больному плечу.

    Потом, после выписки из госпиталя, днепровские телевизионщики пригласили его к себе в студию. Вместе с ним в студию пригласили бойца из Азова, захваченного россиянами в Мариуполе и в дальнейшем обменянного на  русского военнопленного. Среди приглашенных так же была дивчина-снайпер и доброволец из Великобритании. Всех их по очереди известная журналистка Олеся Жупан расспрашивала о совершенных ими подвигах.

     Азовец рассказывал о зверствах москалей по отношению к пленным и мирному населению. Дивчина-снайпер – о своем извилистом пути к воинской славе. Снайперскую винтовку в руки она взяла после того, как её изнасиловала рота бурят в ее родном харьковском селе. Англичанин поведал, что не смог остаться в стороне, видя как свободолюбивая Украина истекает кровью в борьбе с завоевателями. Поэтому он вместе с другими приверженцами демократии и присоединился к воинам света.
Задавала бойкая журналистка вопросы и ему.

     – Скажить, це страшно? Страшно ось так буденно,  як на роботи, вбивати людей?

     – Я не убиваю людей, – отвечал он дрожащим от волнения голосом. – Я
освобождаю нашу землю от захватчиков.

     И видя, как согласно закивали головами другие участники встречи,
добавил, уже взяв себя в руки:

     – На гражданке я не мог спокойно лечь спать, если не выполню свою
норму – не вспашу на тракторе двадцать гектар пашни. Не заложу потом зерно в чернозем и не уберу, когда придёт время хлеб с полей.  И здесь, на поле брани, я всего лишь добросовестно выполнял свою работу. Только теперь работу уже не пахаря, а воина…

     В студии все вдруг неожиданно для него самого дружно и горячо
заоплодировали, а ведущая, завершая встречу, обернулась к зрителям в камеру и произнесла:

     – Ось на таких простих и воодночас героичных людях стояла и стоятиме наша славна батькивщина. Тильки объеднавшись навколо цих героив, единим поривом здолаемо ми клятих москалив! Слава Украини!

     – Героям слава! – вразнобой отвечали приглашенные в студию герои.

       Батю, сверкающего своей седою головой он заметил еще как только ступил на околицу села. Батя то садился на скамейку у дома, то нервно вставал, порываясь идти ему на встречу. Прыгавший у ног хозяина Рекс вдруг сорвался и со всег лап чёрным лохматым шаром  стремительно понёсся встречать солдата. Из ворот, услышав радостное повизгивание Рекса, выглянула жена Олёнка и тут же быстро исчезла во дворе.
 
     Обнимая родных, он заметил, что Петрунька убежал и спрятался за шкаф.

     – Сынок! Иди же к папке! – позвал он Петруньку.

Но тот, смеясь, перебежал от шкафа в другой угол комнаты и спрятался уже под стол. Сердце у Миколы сжалось когда он обнимал и целовал пахнущего молоком ребенка. Как нежный и хрупкий цветок держал он сынка на руках, а его лицо вдруг исказилось от судороги страха за него. Он вдруг ясно увидел как смерть рано или поздно безжалостно заберет это бесценное ангельское создание. Как заберет смерть и его самого, и его родителей и его жену. И хорошо, если одряхлевших от старости и в своей кровати, а не молодых в расцвете сил, кромсая беззащитное тело железом.
 
   Потом, когда посидели за столом, поели, выпили, Микола курил с отцом на крыльце.

     – Неужели обратно на войну, сын?

     – Батя, а как ты думал? Новый танк уже дожидается меня.

     – Сожгут ведь!

     – Ну, а что ж теперь…Надо же защищать родную землю от ворога.

     – Да от какого ворога? Вороги сидят у нас в Киеве! Как ты не понимаешь!

     – Батя, русские захватили уже Крым. Не хочу, чтобы они еще и к нам пришли.

     – Сынок, так они давно уже пришли. Ты то сам кто? Мамка твоя с Урала. Да и у меня фамилия только хохляцкая. Сам-то я всю жизнь считал себя русским. Учился во Пскове, воевал в Афгане, ордена у меня советские, не украинские.

     – Батя, вы, твое поколение другой жизни не знали, пропаганда советская всем вам мозги отформатировала как следует. А мое поколение видит как люди живут на западе. Мы уже не хотим в Рашку, хотим в Европу. Не хотим кататься на жигулях, хотим на мерсе. Не хотим начальника взяточника, хотим, чтобы наш начальник как и мы работяги, передвигался на велике…

     – Ага, ты, значит, будешь на мерседесе, а твой начальник на велике?

     – Ну что ты батя цепляешься к словам. Сам то не видишь что ли, какие у нас люди? Лодыри, алкаши…Быдло одним словом. И это от того, что столько лет жили под москалями. А ты возьми хотя бы немцев. На улицах порядок, чистота. Уважают закон и дисциплину.

     – Ну так то же немцы. А ты хохол…

     – Да ну тебя батя!

     Микола бросил окурок в ведро.

     – А вообще-то батя, новая Украина уже не для нас. Она для молодых, для
детей наших, которые сейчас вот подрастают только, школу заканчивают.

          Не обнаружив у отца желания спорить, Микола поднялся: 

     – Пойду - ка я лучше еще выпью горилки.

     – Много не пей. Тебя в нашей школе ждут. Ученики и учителя хотят
встретиться с героем.

     – Вот отдохну как следует, восстановлюсь и встречусь. Может быть.

     Однако всю следующую неделю Микола пил горилку. Пил горилку и вторую неделю. Всё восстанавливался и не мог восстановиться. Когда уже отпуск подходил к концу к родителям, без устали взывавшим Миколу очнуться и прийти в себя, присоединилась жена Олёнка .

     – Мыкола, що ти за людина така! Знову на вийну йти тоби, а я тебе на побачила зовсим. А хто знае, чи побачимося ще? Вбъють и всё!

     – Хватит трындеть! – отмахивался Микола. – Накаркаешь ещё!

     – И вчитель з школы ходить до нас дуже часто. Всё хоче дознатися, ти прийдёшь до дитей? Дети хероя хочуть побачити. Запитувати про вийну. Як ти бив ворога.

     Голова у Миколы раскалывалась. И непонятно было, толи это последствия контузии, то ли – тяжкое похмелье. Но на встречу со школьниками он пошел. Говорил он там всё тоже, что говорил отцу, всё то, что говорил на днепровском телевидении. Говорил, что у России нет шансов на победу, когда вместе с Украиной в одном строю, в одном окопе встал весь цивилизованный Запад, когда Россия увязла в своём деградировании, а Украина устремилась навстречу светлым передовым западным ценностям, когда, в конце концов, на Украине подросло новое поколение украинцев, которые смелы, дерзки, и которых ничто не остановит…Голова у Миколы словно огненным обручем сдавливало, но он всё же рассказал детям всё что хотел и считал нужным рассказать.
 
     – Ну, а тепер, дити, ставте нашому херою свои вопросы, – сказала
учительница.

     Первой подняла руку старшеклассница, совсем половозрелая дивчина с усиками над верхней губой и с нарисованным по случаю патриотического мероприятия двуколором на щеках.

     – Скажить, правда, що оркам командири видають виагру, щоб ти
змогли насильничати украинок? И що без цией виагри орки ни на що не годяться?

     – Не знаю, – коротко ответил Микола. Он уже едва стоял на ногах. Надо
было заканчивать встречу и быстрее идти домой. Но последовал еще ряд глупых, бестолковых вопросов, от которых его замутило ещё больше. Наконец один прыщавый и уже не по возрасту толстый женоподобный юнец выкрикнул с задней парты:

     – А нехай Василь повидае, як вин зъев российського танкиста!

     – Нехай! Нехай! – загалдели старшеклассники.– Це наш герой!

     – Вин из Ирпиня!

     – Мильйон пидписникив зибрав своими видео на Ютуби!
 
     – Василь, – улыбнулась учительница, – ну розкажи, як було.

     С передней парты притворно смущаясь поднялся черноусый парубок, уже вполне годный боец. Похоже, он уже привык к своей славе и повторял эту историю не единожды.

     – Мы в Ирпене тогда жили. Пока туда не пришли орки. Ну, а потом
наши вдарили им так что, они, теряя лапти драпанули в свой Мордор. Я гулял и увидели сгоревший орчий танк. Поднялся, залез. Ну, а внутри обнаружил то, что осталось от сгоревшего русского танкиста. Кажись, это берцовая кость была. Я ее взял и домой принес. Соскреб остатки горелого мяса. Грамм двести получилось. Ну и в микроволновке прожарил. И сьел. Заснял весь процесс на видео и выложил в ютубе.
 
     – Смачно було? – улыбнулась учительница.

     – Как говядина.

     Миколу замутило и чуть не вырвало прямо в классе. Едва кивнув на прощание школьникам он, шатаясь, вышел из класса.

     По пути Микола купил в магазине горилки. Домой заходить не стал, прошёл в баню.  Когда отец его нашел, Микола уже допивал бутылку. Допивал прямо из горлышка, закусывая яблоком.
 
     – Сын, как же ты завтра поедешь на войну?

Отец потирал ушибленную о притолоку макушку и с изумлением смотрел на сына.

     – Послушай, давай я тебя спрячу у кума. У него такой тайный погреб, что тебя никто не найдет!

     – Нет, батя, –  покачал головой Микола. – Где ты видел, чтобы герой Украины прятался по погребам? Иди, я еще посижу…

    Когда отец заглянул в баню в очередной раз, Микола уже висел в дверном проеме. Для него война закончилась.

 


–