У них родился сын

               
 
          Аля продолжала работать в Мостоотряде на Гончарной улице. Вскоре Аля на работе получила повышение, с должности техника ее перевели на освободившую должность инженера.
        В 1965 году они вступили в кооператив, купили однокомнатную квартиру —  решили, что хватит жить в коммунальной квартире.
Казалось, все хорошо устраивалось, но все в один голос говорили: «Живете пустоцветами. Пора заводить детей».
Она понимала, что пора, действительно, годы идут, хотя Глеб по прежнему об этом молчал. Душевная боль проходила, ей хотелось семейного счастья, и конечно,она    хотела ребенка,  Ей казалось, ребенок будет скрепляющим. Глеб был искренен и вроде раскаялся. Теперь ей надо поверить, что он не будет больше ее обижать. Она ему простила.
       — Глеб, нельзя так долго откладывать нам с ребенком. Ведь без детей совершенно бессмысленно жить. (Уже прошло пять лет, когда у нее родилась мертвая девочка).
    Глеб наконец согласился и уступил Але. Беременность у нее проходила, как и прежняя, тяжело, но теперь она работала, что отвлекало ее от тошноты, которая была почти до декретного отпуска.
Чтобы не повторилась трагедия, как с первыми родами, Аля заранее выбрала,как было известно в Ленинграде, самый лучший роддом № 6 — "Снегиревку". Обычно роженица идет по месту проживания в районный роддом. Но рисковать она боялась, и как только пришло время и Аля почувствовала, что пора, сразу отправилась в "Снегиревку" вместе с матерью на такси, из Московского района. Это было далеко от дома, в центре, улица Маяковского. Ей пришлось пойти на хитрость, сказав, что она, мол, была в гостях поблизости от больницы, когда почувствовала схватки. Ее приняли около одиннадцати вечера. Роды были опять трудные и долгие. Глеб примчался в роддом и ждал в приемной.

           19 декабря 1966 года, в 11 часов дня, Аля родила сына.
 
   Глеб прислал записку:
        «Аленка! Молодец! Поздравляю! Сын! То, что надо! Как чувствуешь себя? Что принести? Напиши. Что надо — я все сделаю сейчас же. Целую, твой Глеб».

        О как Аля была счастлива! Сынишка, любимый. Когда его приносили к ней кормить, она не могла налюбоваться его пухленьким личиком с ямачками на щеках, как у Глеба, а розовые губки так сладко чмокали, когда она подносила ему свою грудь.  И не было на свете ничего более приятного, сладостного, чем кормить грудью свое дитя.
        Глеб был счастлив, тем более, что родился сын. В нем проснулось наконец-то чувство отцовства.

         «Аленушка, здравствуй! Получил твою записку. Ты не волнуйся. Дома все в порядке. Кроватку сегодня привезут, чешскую. Коляску куплю, я хотел ее купить вместе с тобой. Принес кое-что тебе поесть. Напиши, что ты хочешь? Какие ты предлагаешь имена — не звучат. Мы еще подумаем. Главное, чтобы имя было звонкое. А что если Женя, Евгений, а? Все. что ты пишешь, будет сделано. Как ты себя чувствуешь?  Целую. Глеб»

         «Аленка, все письма твои прочитал и все запомнил. Завтра приедет мамаша, чтобы подготовить все дома к твоему возвращению. Аленушка, я уже жду не дождусь тебя с сынишкой. Все будет нормально. Вчера обмывали сына всем ателье. Упились все как черти, но обмыли. Хуже всех упился Главный. Его нашла уборщица в его кабинете спящим. Буду вечером часов в 5-7. Напиши, что хочешь, и все будет. Целую.  Твой Глеб»

        «Алена! Очень хорошо, что у вас все в порядке.
 Завтра встречаем тебя с сыном. Вчера поставили елку. Были родители. Мать приготовила обед. Ждем тебя. До завтра. Целую, Глеб»

       Аля вернулась с сыном сразу в новую кооперативную квартиру в Купчино, которую они купили незадолго до рождения Женечки. Сын уже не будет знать, что такое коммунальная квартира.   И слава богу!

      Глеб души не чаял в сыне. Он так нежно, так бережно держал сына на руках, когда ходил по комнате, как могут это делать только мужчины. Аля смотрела на него и радовалось. А с каким удовольствием он купал и пеленал сынишку или кормил из ложечки кашкой, протертыми овощами, фруктами. И в его лице было отцовское счастье — это моя кровинка, это мое продолжение.
      После девятимесячного декретного отпуска Аля вышла на работу. Семь месяцев после родов она была с ребенком дома. Конечно, уставала, недосыпала. Да еще Женечка заболел коклюшем, когда ему было пять месяцев. Врач из детской районной поликлиники пришла по вызову к ним домой и, осмотрев ребенка, поставила диагноз: бронхит, воспаление легких: «Ребенка нужно отправить в больницу. В домашних условия вы не справитесь», — заключила она.
     Глеб категорически не согласился. У него на работе сотрудница порекомендовала детского доктора. Это была очень старенькая женщина, на пенсии, много лет проработавшая детским врачом. Глеб привез ее на машине. Пока она раздевалась в прихожей и мыла руки, Женечка закашлялся.
Она подошла к кроватке, осмотрела ребенка, послушала и сказала:
       — Мама и папа, у вашего сына коклюш и воспаление легких. Трудность в том, что при коклюше нужен прохладный воздух, и много воздуха, а при воспалении — тепло, чтобы не простудить. Но что хорошо и облегчает ваше положение — это, что он еще маленький, не будет капризничать, когда закашляет. Второе: сейчас май, весна, большая влажность. Мой совет — надо с ним как можно больше гулять, хорошо около воды, у водоемов. Тепло одевать и гулять.
       — Доктор, говорят, что при коклюше, надо с ребенком подняться  на самолете. Это помогает? — спросил Глеб. — У меня есть знакомые летчики. Я могу их попросить.
        — Попробуйте. Да, это помогает. Я свою дочь поднимала на "кукурузнике",
когда работала в селе.
    (Самолет Ан-2, разг. -Кукурузник, Аннушка -советский легкий транспортный самолет, с поршневым двигателем, биплан с расчалочным крылом, часто использовали в сельском хозяйстве). 
   
      В первое майское воскресенье с утра в город ворвался такой ослепительно солнечный день, как бывает только в Северной Пальмире, после долгих холодных, дождливых дней. Всем сразу, одновременно, захотелось выбраться из промерзлых квартир, уехать куда-то. У всех радость и ожидание чего-то хорошего от весны от природы. Трамваи, автобусы, электрички переполнены, все без всякой подготовки вдруг поехали в парки, за город. С утра Глеб, как обычно, чтобы дать жене поспать, ходил гулять с сыном, одев его тепло и уложив в коляску. Он ходил около прудов, недалеко от дома.  Через час Глеб вернулся:
       — Алена, давай собирайся, возьми, что надо для Жени, поедем сейчас в аэропорт. Найду кого-нибудь из знакомых летчиков и попрошу поднять сына на самолете. Хорошо бы встретить Алябьева.
        Аля быстро собралась, и они помчались в аэропорт. Поехали на городском автобусе, поскольку жили в Купчино, близко от аэропорта, и остановка была рядом с домом. Минут через двадцать они уже были в аэропорту.
      — Сиди пока здесь, я сейчас все узнаю, — быстро на ходу прокричал Глеб, оставив Алю с сыном.
        Все происходило быстро, как по плану. Глеб вернулся.
      — Ну повезло. Представляешь? Иван Алябьев сейчас летит в Москву. Он сказал, что возьмет меня с сыном в самолет. Давай мне Женю. А ты сиди, жди нас. Мы туда и обратно, вернемся часа через два.
         Глеб забрал сына и сумку с бутылочками и пеленками и быстро ушел. Аля осталась сидеть с коляской в зале ожидания. Не прошло и пяти минут, как Глеб вернулся.
       — Слушай, Алябьев сейчас летит. Говорит, бери жену. Давай быстро пошли. Надо только пристроить коляску. Я попрошу Мишу и Гришу оставить у них в парикмахерской.
        Так и сделали. Миша и Гриша не возражали, и Глеб оставил у них  детскую коляску.
        Перед выходом из здания аэропорта, на взлетном поле была низкая, металлическая ограда, около которой стояла девушка в летной форме. Это все, что отделяло пассажиров от самолетов, которые стояли чуть поодаль.
Когда Глеб с Женей на руках и Аля подошли к ограде, служащая уже была в курсе.
        — Вы подождите. Сейчас стюардесса придет.
         К ним подошла стюардесса и сказала:
           — Пойдемте со мной.
       Девушка подняла планку и открыла калиточку, и они пошли вслед за ней по
 полю к самолету, стоящему в ста метрах. Поднялись по трапу. Самолет был пустой
 — посадки еще не было. Стюардесса провела их в кабину к летчикам.
     — Сидите пока здесь. Как всех рассадим, я вас посажу на свободные места.

 Забегая вперед, в нынешний 2004 год, когда я пишу это строки, удивляешься, что такое было возможно: ни досмотра, ни охраны, ни проверки металлодетектором.

       Было это в мае 1967 года, в городе Ленинграде.

       Летчики повернулись, когда Глеб и Аля  вошли в кабину и поздоровались.
    — Вообще то, надо бы вас поднять не на реактивном самолете, а на обычном — тогда, чувствуется перепад давления, но мы постараемся несколько раз качнуть самолет, чтобы создать перепад в салоне. Мы тоже берем своих детей с коклюшем, но на открытые самолеты, и помогает.
          Пришла стюардесса и пересадила их в салон на передний ряд, где на стенке была сетка в виде люльки. Аля нервничала, боясь что сын закашляет и все узнают, что у него коклюш, но Женечка мирно спал.

       Через 45 минут самолет прилетел в Москву, в Шереметьево.

     — Слушай,  Иван, раз мы уже в Москве, может, нам махнуть к родителям. Покажем нашего Женьку. Мать врач, посмотрит его. Когда они смогут его увидеть? Когда мы прилетим в Москву? А? — возбужденно  спросил Глеб  Алябьева.
      — Давай поезжайте к родителям, а я скажу летчикам, и они тебя привезут обратно, когда вернешся — сказал Алябьев.

       Погода и в Москве стояла совершенно летняя, градусов + 25. Они сели в автобус-экспресс, который привозил пассажиров в центр Москвы, Охотный Ряд. И вот автобус вырулил с Манежной площади и медленно въехал между гостиницей «Москва» и Историческим музеем, люди встали и пошли на выход. Глеб и Аля с сыном на руках сидели в конце автобуса, поджидая, когда все выйдут. Аля смотрела через окно в сторону гостиницы и вдруг увидела, как по тротуару, не спеша, идут отец и мачеха Глеба.
     — Глеб, смотри, смотри! Твои родители! Смотри они идут! Надо скорее выйти!
 — закричала Аля от неожиданности.
   Глеб  извиняясь, стал пробираться к выходу, быстро выскачил на улицу.
    Он догнал отца и мать, когда они входили в гостиницу «Москва».
    В это время подошла Аля с сыном.Такая неожиданной встреча! Какое потрясающее стечение обстоятельств! Где-то минута — и они разминулись бы. А если бы Аля не увидела родителей и они поехали бы на электричке в Мытищи? Родители, обычно всегда сидевшие дома, в этот день решили поехать на экскурсию в Москву.
      — Как вы тут оказались? Откуда? А мы собрались пообедать в ресторане. Ну раз такое дело и пошли все вместе, — предложил отец.
 
      Уселись за столик. Сделали заказ. Обед был, как обед. Отец никаких чувств не проявля, как будто они только вчера виделись. И внук не произвел на  отца впечатление. От  него нельзя было ожидать теплых чувств.
      Конечно, с младенцем на руках в ресторане было неудобно: Аля должна была перепеленать сына на соседнем столе и затем покормить из бутылочки.
      «Могли бы взять такси и поехать к ним домой. Все таки домашняя
 обстановка», — только и подумала Аля.
      - На кого он похож? -спросил отец, - Вообще, хороший возраст три-пять лет, когда они начинают говорить, а он еще очень маленький, — высказался без эмоций отец Глеба.
      Пообедов, спустились на улицу, где стояли автобусы, идущие в аэропорт.
       Попрощались, помахали из окна рукой родителям и уехали.

      Вернулись в Ленинград вечером так же, на самолете. Наверно, летали не зря  — Женечка кашлял, но без надрыва, и постепенно все прошло.

     Александре Михайловне по возрасту подошло время идти на пенсию — 55 лет.
    Она могла еще поработать, но ради дочери, которая вышла на работу, пришлось оформить пенсию и сидеть с любимым внуком.

           P.S. Все записки,письма от Бориса я сохранила.
          Знаменитая "Снегировка" это старейший роддом №6 в С.Петербурге,
           построенный в 1771 году по указу Екатерины II .