Путешественник глава сорок восьмая

Татьяна Павловна Цветкова
                Глава сорок восьмая

Спустя месяц после необыкновенного события на озере Тахико, Ойла обнаружила, что беременна. Валиситы хорошо чувствовали свой организм и все что в нем происходило быстро оценивали и распознавали сигналы тела. Утром, проснувшись рано, от небольшого головокружения и тошноты, Ойла уже была уверена в том, что она наконец зачала ребенка. Умывшись и напившись у бодрящего источника, она не смогла ничего съесть. Светландр еще спал. Ойла прилегла рядом, на их огромную кровать и думала о том, как сказать про радостную новость мужу. В доме у Светландра и Ойлы было много красивых вещей - маленьких статуэток, картин, барельефов, сделанных Светландром. Ойла любила фигурки ангелов из белого гипса, Светландр сделал их много, очень разных, в разных позах и с разными выражениями лиц. Ойла разглядывала фигурки на полке и, посмотрев на ангелочка, спящего в колыбели, она взяла его и пошла к мужу. Светландр как раз проснулся.
Ойла, одетая в праздничный, алого цвета хитон, молча, ничего не говоря, протянула Светландру фигурку ангела. Светландр, так же молча, взял его в руки и внимательно посмотрел на Ойлу. Ойла улыбалась, она вся светилась, как солнышко. Вдруг Светландр осознал, что происходит. Он поцеловал ангела, и глядя на Ойлу, поднялся с постели и обнял ее.
            - Неужели, дорогая это произошло? - спросил он.
            - Да, любовь моя, произошло, - отвечала Ойла.
            - Но ведь прошел ровно месяц с события на Тахико. После этого мы не соединяли свои частоты, значит, Ойла, ребенок был зачат именно тогда...
            - Я абсолютно в этом уверена, дорогой мой, - отвечала ему жена.
            - Ойла! Ойла! Любимая жена моя! Все, о чем я мечтал, исполняется! Взяв Ойлу на руки, Светландр медленно кружился по комнате, не в силах сдержать эмоций, он покрывал поцелуями ее лицо, шею, плечи, руки.
            -Отпусти меня, любимый, у меня слегка кружится голова, - попросила Ойла.
Светландр бережно опустил Ойлу на кровать и прилег рядом.
            - Несравненное счастье мое, Ойла, какая великолепная новость! Я стану отцом! Ойла! Любовь моя, это пик моего счастья! Когда родится ребенок, как бы мне не сойти с ума... - улыбаясь, говорил Светландр.
            - У меня тоже состояние эйфории, дорогой мой. Но я боюсь слишком сильно выплескивать свои эмоции. Ведь теперь я не одна. Я с ангелом внутри... И я буду беречь себя, Светландр, для того, чтобы ребенку было хорошо.
            - Все правильно, правильно, дорогая, нам нужно успокоиться обоим.
 Весь день они проговорили о том, какое имя подобрать мальчику или девочке, что еще сделать в доме для малыша. Решили, что Светландр сделает маленькую горку и качели, турничок, лесенку и батут. И подготовит небольшую площадку для игр возле дома.
          После того, как супруги немного пришли в себя от волнения, они решили полететь и обрадовать Окэ, Паолу и Рамона, а также Ромеоса, Джулию и Ольса с Фретой.  Весь остаток дня прошел в разговорах с родственниками. Все были несказанно рады и счастливы за молодую пару. Ведь они уже так давно мечтали стать родителями.
Вечером вся родня собралась вместе на поляне Джемурту и, взявшись за руки все пели песни во славу детей, медленно пританцовывая, водя хоровод вокруг Светландра и Ойлы. Все были счастливы несказанно. Дети тоже принимали участие в празднике. Сын Ольса и Фреты, дочь Джулии и Ромеоса и маленькая сестра Ойлы. Потом все пошли к водопаду Эргон (его воды считались священными) и вся родня, зачерпывая в ладони воду, обрызгала Светландра и Ойлу, со словами молитв и пожеланий счастья будущему ребенку. Особенно веселились дети, плеская водой на всех вокруг. Радостный смех, пожелания счастья, брызги воды, шум водопада, невероятно красивый закат, свежесть воздуха, красота растений, цветов и деревьев вокруг - все было напоено счастьем.
Когда село солнце все полетели по домам с радостными и веселыми сердцами.
 
На следующее утро Светландр с Ойлой были на службе в главном храме Валиса. Они благодарили Господа за великий дар и молились горячо и искренне, пока весь храм не озарился светом.