Вышла Ахинея Соломоновна утром в магазин.
В субботу утром народ ещё спит после трудодней, поэтому обычной толчеи у касс и в зале магазина она удачно избегала.
Чтоб не делать две ходки, решила заодно и мусор прихватить. Выкинуть чтоб.
Завязала мешок покрепче, надела свои любимые штиблетки, вышла и спустилась вниз на лифте.
Спускаясь, обнаружила, что благополучно забыла кошелёк в прихожей на тумбочке.
Поднялась, вышла из лифта и, обращаясь к мешку с мусором, оставленному в лифте, произнесла:
- Так! Никуда не уходи! Жди меня, сейчас назад поедем.
Лифт, не поняв, что эта фраза предназначалась ему в большей степени, закрыл двери и поехал наверх.
Соломоновна успела нажать кнопку вызова, чтоб присоседиться к спускающимся, открыла свою дверь и забрала кошелёк.
Лифт спустился с соседкой.
Галина Аркадьевна жалась в угол и с отвращением смотрела на мусорный пакет.
Увидев заходящую Соломоновну, без пожелания "доброго утра", сразу негодующе указала вытянутым перстом на кучу мусора в пластиковой упаковке:
- Вот, Хиня, посмотри, какими свиньями люди становятся! Деградация - налицо! Лень им вынести на помойку своё непотребство, так просто стали в лифт складывать.
Куда катится этот мир, кто мне скажет?
- Да-а! - протянула Соломоновна, нажимая кнопку первого этажа и внутренне осуждая мифических нелюдей, которые на такое способны. - Я не могу сказать, куда катится мир, но мы с вами, дорогая моя, летим вниз.
Галина Аркадьевна хотела было ещё повозмущаться, но лифт уже домчал их на конечную станцию.
Бочком-бочком, чтоб ненароком не зацепить разлёгшийся мусор, Аркадьевна собралась было выйти. Только Соломоновна, вздохнув так, что американские спутники резко изменили свои орбиты, нагнулась и брезгливо, с выражением неземного отвращения на лице, подцепила двумя пальцами мешок, вздохнула и вышла первой.
- Я не гордая, не брезгливая и не лентяйка. Могу и вынести этот мусор, если кто не удосужился совершить этот подвиг. - и гордой поступью королевы двора понесла свой же мешок на помойку.
Галина Аркадьевна задержалась во дворе минут на 15, рассказывая всем, кого видела или встречала входящими-выходящими, какой героический поступок совершила "наша Ахинея". И какие нехорошие люди живут в "нашем парадном".
Соломоновна узнала о своих геройствах вечером, когда старушки на скамейке у парадного своими восхищёнными взглядами, словно тряпочками, протирали её сияющий нимб.
Поднимаясь домой на том же лифте, Соломоновна думала только об одном: хорошо ли сочетается нимб святой женщины с короной королевы двора?
Впрочем, ей и то, и другое к лицу...
Вы не находите?