В этой статье автор назовёт человека, о котором пойдёт речь прямо, по имени, фамилии и отчеству. Автор в этот раз обойдётся без намёков и иносказаний. Автору надоело намекать и подмигивать. Да и чего, собственно, автору стесняться? Ведь он ничего не выдумывает , не сочиняет и не лжесвидетельствует. Автор- кристальной честности человек говорит только правду. Правду, опирающуюся на неоспоримые факты, полученные из абсолютно надёжного и совершенно неангажированного источника.
Итак, речь в сегодняшней итории пойдёт о Юрии Юлиановиче Шевчуке или, по-сегодняшнему, Юре-музыканте. Что о нём, казалось бы, можно написать? Ну, великий, без преувеличения, музыкант, один, прямо скажем, из столпов отечественного рока, неутомимый диссидент и исступлённый, яростный пацифист. Всё, вроде бы, понятно, да вот только мне, его многолетнему фанату, впервые услышавшему музыку DDT в далёком 86-ом году и потом без малого тридцать лет пребывавшему в восторженном состоянии от их энергетики, была непонятна произошедшая с ЮЮ странная и совершенно неожиданная метаморфоза. Первые её признаки я заметил поздней осенью 2012 года на концерте DDT в "Олимпийском". Программа называлась "Иначе" и название абсолютно точно передавало суть нового альбома. Ни в музыке, ни в текстах не было ничего общего с прежним стилем и эстетикой DDT, а главное, вместо Родины" появился какой-то "Северо-запалный ветер". Вот, мол, как подует "оттуда", так всё и наладится, а пока у нас тут сплошная грязь, нищета и тоскливая безнадёга.
Скучный получился альбом, депрессивный и запомнился одним лишь ярким, но чрезвычайно назойливым образом старухи, продающей на станционном перроне варёную картошку. Где ЮЮ повстречал такую старуху, не знаю, я лично торговок варёной картошкой ни разу не видывал. Да и тема "Северо-западного ветра" показалась очень странной, ведь, как известно, с той стороны к нам кроме войн ничего больше и не приходило. Словом, перемены в музыке, да и характере самого ЮЮ меня порядком озадачили. Я начал было внимательно следить за новыми Юриными высказываниями и поступками, но быстро понял, что причину нужно искать в прошлом. И осознав это незамедлительно начал копать, исследовать и даже (пардон), вынюхивать. Много прошло времени до того момента, как удалось мне, наконец, ухватиться за кончик длинной, запутанной в клубок нити. И ещё больше его ушло на то, чтобы этот клубок плавно и осторожно распутать.
* * *
Летом 2008 года в одном из гламурных увеселительных заведений СПб Шевчук познакомился ( несмотря на тщательно культивируемый образ пустынника и анахорета ЮЮ очень любил заводить знакомства, впоследствии позволявшие ему со вкусом отдыхать в различных гламурных заведениях ) с неким питерским бизнесменом, занимавшимся продажей в Финляндию ценного карельского леса. Учитывая специфику своего нелёгкого и опасного бизнеса предприниматель большую часть времени предпочитал находиться на территории Финляндии, выбираясь на родину лишь в редких, требующих его личного присутствия случаях. Бизнесмен оказался давним фанатом Шевчука и от знакомства со своим кумиром пришёл в такой восторг, что тут же зазвал ЮЮ к себе в гости. Юре нравилось бывать за границей и он благосклонно согласился пожить пару - тройку дней на финской даче своего нового знакомого. Дача, а правильнее сказать домовладение, оказалось шикарным. Небольшой, но очень удобный и стильный дом из клеёного бруса на живописном берегу чистейшего озера. Личный причал с тридцатифутовым рыбацким катером и тремя гидроциклами, роскошная баня с верандой для барбекю и небольшая, прекрасно оснащённая винокурня. Хозяин был богатым человеком и мог себе позволить абсолютно любой напиток но почему-то всем вискарям и коньякам мира предпочитал свою собственную, хитро сделанную самогонку. Бесхитростный мужицкий отдых на лоне изумительной, заботливо сохранённой природы, да ещё и в считанных десятках километров от настоящей европейской столицы поначалу очень понравился ЮЮ. Но довольно быстро ему надоела бесконечная череда рыбалок, шумных застолий и утомительных банных процедур. Юра заскучал. Прямо сказать об этом было неудобно и он стал намекать своему хлебосольному хозяину на отзывающие его домой дела. Тот заметно огорчился, но отнёсся к скорому Юриному отъезду с пониманием. Звезда всё-таки. Записи,концерты, общественная деятельность. Бизнесмен вздохнул и пообещал утром отвезти Юру в Хельсинки. Но до утра потребовал пройти ещё один круг хорошо уже знакомого беспощадного досуга. Они плотно пообедали и едва стало вечереть, выехали на катере к какому-то далёкому, заповедному озеру.
У руля стоял здоровенный хозяйский помошник или охранник, а сам хозяин со своим гостем расположились в удобном, отделанным тиковым деревом кокпите. На небольшом откидном столике теснилась походная закуска, а под столиком покойно стояла запотевшая, закатанная жестяной крышкой, трёхлитровая банка с самогоном. Да-да, дорогой читатель, самая настоящая трёхлитровая банка. Ведь любой советский человек, как бы высоко он не вскарабкивался на сияющий пик буржуазности, обязательно хранит глубоко за пазухой тёплые угольки из своего мрачного социалистического прошлого. Что-нибудь вроде штопанных носков или переделанной из консервной банки пепельницы. Прибыв на место, экспедиционеры первым делом откупорили банку и выпили по первой. Самогон был изумительным. Правильно отобранный, грамотно очищенный и любовно настоенный. Настолько грамотно и любовно, что мужчины незамедлительно налили вторую.
Помощник-охранник возился на берегу со снастями и снаряжением, а ЮЮ с Андреем ( в действительности бизнесмена зовут Фёдор, но мы, для удобства и конспирации будем называть его Андреем ) откинулись вальяжно на кожанных яхтенных диванах и повели ставший уже привычным неторопливый разговор.
-Не, ну вот ты всё говоришь "родина", "родина!"
-Да нет, Юра, это как раз ты всё время говоришь!
-Да я то чего? Тем более не говорю, а пою...
-Тем более...
-Да неет! Вот ты здесь сидишь, прячешся, можно сказать, и вопросы к тебе там имеются, а ты...
-Что значит сидишь? Прячешься... Ну да, я здесь, и вопросы ко мне, но ты попробуй легально работать, по-белому, запаришься!
-Ну вот!
-Что вот? Это же люди такие правила придумали, а Родина- то здесь причём?
-Люди, значит, не родина?
-Люди, знаешь, тоже, разные бывают...Федя! - обращаясь уже к охраннику крикнул Андрей ( на самом деле охранника зовут не Федя, а Андрей, но, по понятным уже причинам мы его будем звать всё таки Федя ) - что там с удочками?
-Щас всё будет.
-Слушай, Андрей, а может не будем сегодня.. в смысле, рыбачить?
-А пожалуй! - легко согласился бизнесмен, -Федя! Бросай там всё, давай к нам!
Громада Фёдора приблизилась. Хозяин достал ещё один стакан и разлил теперь уже на троих.
-Давай! -сказал он протягивая ему ему стакан.
-Да не, Андрей Викторович. Нам ещё домой ехать, а тут финны эти.. и экологи.. и водная полиция.. я уж лучше дома.
-Ну, как хочешь. Юлианыч! - компаньоны с удовольствием выпили.
-А всё-таки!...
-Да хорош тебе! Федь, расскажи- ка вот Юрию батьковичу про бабку свою.
-Про какую ещё бабку?
-А ты послушай - послушай!
-Ну, что сказать? Была у меня бабка, отцова мать. Я из-под Рязани сам, вот там она и жила. Такая... Как сказать-то?..
-Сердобольная! - подсказал сложное для охранника слово Андрей Викторович.
-Во - во! Меня, помню, всё детство молоком своим поила, козлиным..
-Козьим!
-Да какая разница? Вы его не пили, а спорите.. Ну вот... Выросли мы все, внуки, в смысле, и свои и соседские... Так она чего? Стала на станцию ходить, к поездам. У нас там останавливались, челябинские, уфимские... Ходит по перрону и предлагает всем, сынки, говорит, молочко свежее! А кому там это молочко? Пивка бы людям, бутеров каких, сигарет... Потом уж и коза у неё доиться перестала, всё, вроде бы, успокойся! Да хрен там! Наварит в печке чугунок картошки - и на станцию. Лезет ко всем, еда! - говорит. Сыночки! Кушайте, родненькие! И ведь она это всё не за деньги, она в натуре думала что люди там все голодные. Накормить их хотела, картошкой своей.
-А это всё к чему? - осторожно спросил гость.
-А это, Юра, к тому, что ты как эта бабка, лезешь ко всем со своей свободой идиотской, люди от неё блюют уже, объелись уже свободой этой, а ты всё равно лезешь, "Свобода!", "Свобода!", "Дышать нечем!".
Шевчук вскочил. Перед глазами у него плавали радужные пятна.
-Я... Значит... лезу.!?
-Нет, блин! Лёва лезет,.. Задов! Ты к них - то, у людей, спросил, надо им это, или им что другое нужнее будет? Ведь под херню эту про свободу и демократию в 91-ом целую страну паздолбали, а тебе всё мало!
Гость, играя желваками, налил себе целый стакан, опрокинул его в распахнутый, как для пения рот, и метнув в хозяина злобный взгляд шагнул через борт.
-Юрий Юлианыч! - крикнул было Федя.
-Да чёрт с ним! Обиделся он! Поехали домой. Фёдор! Кому говорю, поехали - поехали!
Фёдор, неодобрительно оглядываясь встал к рулю. Завёл мотор и продолжая оглядываться на взбирающегося по склону берега Шевчука повёл лодку к дому. Ошвартовавшись у своего причала он высадил и отвёл в гостиную задремавшего хозяина. Затем, вооружившись, на всякий случай, помповой "Береттой" и мощным аккумуляторным фонарём, пустился в обратный путь. Всю Финляндию уже накрыла густая, безлунная ночь, но современная техника в виде навигатора "Гармин" точно привела Фёдора на место описанной выше ссоры. Помощник-охранник довольно долго прочёсывал берег, шаря фонарём по кустам и расселинам скал. В какой-то момент он в нерешительности замер и тут же услыхал приглушенный расстоянием мощный храп. Сориентировавшись, Фёдор двинулся на звук, и пройдя несколько десятков метров нашёл, наконец мертвецки пьяного ЮЮ. Рок-звезда храпела, разметавшись на гигантском, ещё теплом от скудного северного солнца, чёрном гранитном валуне. Федя снёс мычащее тело в лодку и с чувством облегчения заложил в навигатор обратный маршрут. Вернувшись домой он выгрузил ЮЮ в гостевую комнату и сам отправился, наконец то, спать
Утром хозяин и гость молча позавтракали и сухо распрощались. Фёдор отвёз ЮЮ в Хельсинки и помог ему там сесть на поезд до Питера. Ничего, как будто, особенного. Поссорились два малознакомых собутыльника, не подрались, не разругались вдребезги, а так, повздорили в подпитии. Юра вернулся домой и собрался уже окунуться в обычную круговерть своей творческой жизни. Но в первую же ночь понял что заболел. Причём, заболел странно и тяжело. Незадолго до рассвета, досматривая самый сладкий, предутренний сон, ЮЮ вдруг почувствовал, что в его комнате кто-то есть. И этот кто-то даже не пытался скрывать своего присутствия. Шаркал по паркету, вздыхал горестно, кашлял и даже жалобно подскуливал. Юра рывком поднялся и с возгласом "кто здесь!?* щёлкнул кнопкой настенного бра. Мутным со сна, шальным взглядом обвёл залитую неярким светом комнату. Звуки стихли. ЮЮ опустил ноги с кровати, продолжая тревожно осматриваться. В комнате он был один. Совершенно один.
-Фф-уу, блин! Похмелье ещё толком не вышло!
Он вновь щёлкнул выключателем и тут же кто-то явственно шмыгнул носом и протяжно зевнул. Юра в панике вскочил. Его тренированное тело само собой приняло боксёрскую стойку. С выставленным вперёд левым кулаком он попятился к двери. нашарил за спиной кнопку и включил верхний свет. Комната, как и прежде, была пуста. Он надел очки и стал с опаской, но очень тщательно обыскивать собственную спальню. Утомившись от бесплодных и явно бессмысленных поисков ЮЮ сел на кровать и обхватил голову руками.
-Эх-хе-хе, хе-хе! - прозвучало отчётливо, и Юра сразу понял что этот горестный вздох прозвучал не в комнате, а у него в голове. Подобравшись, он стал прислушиваться к внутренним ощущениям. После финских пикников у него болела голова, першило в горле и наглухо заложило нос. Симптомы развивающейся простуды были очевидными, но не пугающими, а вот голоса , сами собой звучащие у него в черепной коробке повергли Юру в тягучий, лишающий воли ступор.
Как он провёл остаток ночи можно только гадать, но уже в восемь утра его всклокоченной головой с испуганно бегающими глазами любовались через окошко регистратуры медсёстры поликлиники №273 Василеостровского района СПб. ЮЮ вытребовал себе талоны на приём к терапевту и отоларингологу. Записываться к психиатру он счёл преждевременным. Терапевт был нескрываемо рад именитому пациенту и радость его после первичного осмотра удвоилась, ведь у звезды обнаружился лишь пустячный гайморит, протекающий, к тому же в самой простой и лёгкой форме. Справиться с таким недугом может любой фельдшер, или даже студент, а уж ему, опытному доктору, сам Бог велел исцелить болезного монстра рока быстро и, по возможности, эффектно, оставив у выздоровевшего самые приятные впечатления. Однако, более подробный опрос больного заставил доктора насторожиться и задуматься. Юра прямо не говорил что у него неожиданно появились слуховые галлюцинации, но и полностью скрыть факт их наличия он не решился. Доктор, ( он, кстати, до сих пор работает в сфере здравоохранения, а потому, назовём его условно Алексеем Александровичем ) едва заслышав туманные намёки пациента в виде слов "звуки" и "голоса" понял что лёгкой, так сказать, прогулки в данном случае у него не получится и придётся подвергнуть больного самому тщательному обследованию. Гайморит известен своим коварством и непредсказуемостью, а потому, во избежание осложнений и не желая ударить лицом в грязь перед живой иконой российского шоубизнеса, АА выписал ЮЮ целую кипу направлений на всевозможные анализы и исследования. От самого обычного МРТ до новейшего ИКЛмн. Словом, обследовал пациента досконально. И не нашел решительно ничего. Ничего, кроме свойственных воспалительному процессу отклонений в показателях общего анализа крови. Но ни на электроэнцефалограмме, ни на МРТ снимках никаких патологий Алексей Александрович не обнаружил.
Традиционные медицинские методы позволили ему избавить ЮЮ от гайморита, но вот перед одолевавшими Юру голосами доктор, со всем своим арсеналом оказался бессилен. И тогда чёрт его дёрнул обратиться за консультацией к своему институтскому приятелю, хироманту и эзотерику Павлу Моисеевичу Сичкину, весьма успешно промышлявшему в Питере снятием порчи, наложеним проклятий и выводом из запоев. Тот, едва услышав фамилию больного, с радостью согласился помочь. Но первая же его попытка присоединиться к лечебному процессу закончилась скандалом. ЮЮ возмутился бесцеремонностью своего доктора, позволившего себе не только разгласить врачебную тайну, но и допустить на приём, без согласия больного, совершенно постороннего человека. Высказав незадачливому терапевту своё мнение по поводу происходящего, Юра треснул его по голове чьей-то толстой амбулаторной картой и, хлопнув дверью, покинул кабинет. АА, мгновенно осознав свою неправоту выпроводил растерявшегося Павла Моисеевича и вернув своей внешности солидную невозмутимость, продолжил приём. Он очень боялся развития конфликта и даже начал мысленно прикидывать новые варианты трудоустройства, но ЮЮ оказался мудрым, отходчивым человеком и поднимать шум из-за бестактности не слишком умного доктора не стал.
Всё, казалось бы обошлось, но вот Павел Моисеевич, будучи человеком себялюбивым, упрямым и крайне тщеславным, счёл подобное пренебрежительное отношение к своей высокообразованной персоне оскорбительным. И хоть очный консилиум потерпел крах даже не начавшись, он решил любой ценой довести задуманное им исследование до конца. Даже без участия больного, эмпирически, так сказать. Он обложился литературой и принялся за серьёзнейший, самый, как ему казалось, главный в его жизни труд. Через три месяца, похудевший, но счастливый, он явился в редакцию "Вестника психиатрии" и буквально потребовал опубликовать написанную им двухсотстраничную монографию. Рукопись в редакции приняли, но уже через неделю вернули без какой-либо рецензии и с решительным отказом в публикации. Автор потребовал обьяснений, но раздражённый ответственный редактор лишь обозвал его невежественным ослом и вызвал охрану. После такого оскорбления любой человек, имеющий отношение к науке или литературному творчеству впал бы в отчаяние, но ПМ только стиснул зубы и с удвоенной энергией продолжил начатое. он решил подойти к обнародованию своей работы с другого конца. Да, академическая наука, в лице "Психиатрического вестника" отвергла отвергла его как учёного. Да, он слаб в методологии и, конечно же, оперировал недостаточным количеством фактического материала. Но разве ЭТО главное? Разве сухие профессорские догматы ценнее его оригинальности, остроумия и научной дерзости?
Двести страниц исходного текста ПМ свёл к короткому сообщению, в котором он сжато, но не менее ясно изложил две своих гипотезы. По первой из них "больной МШ" в самом начале 90-х совершил длительное турне в США. Во время этого турне он концертировал, обучался у американских коллег передовым приёмам звукозаписи и, пользуясь случаем, подлечился от начавшего проявляться алкоголизма. И вот тут-то, вместе с препаратом тетурамной блокады ему был вшит некий электронный чип. Целью чипирования было превращение его носителя в агента влияния, исполняющего любые команды своих хозяев. Заказчиком операции была офеллированная с ЦРУ масонская секта" Блэк блэкниз" а непосредственным исполнителем процедуры выступил контактировавший и даже приятельствовавший с МШ известный музыкант и видный масон Оззи Осборн. Но, либо из-за несовершенства технологии, либо из-за низкой медицинской квалификации Осборна, более привычного к внутривенным, нежели подкожным инъекциям, чип в работу не запустился. МШ долгие годы носил в своём теле мёртвую, бесполезную железяку и лишь памятная финская ночёвка каким-то образом активировала масонскую закладку. По задумке разработчиков её носитель должен был начать активную антигосударственную деятельность, а практически стал лишь слышать какие-то посторонние голоса.
Вторая гипотеза не предполагала какого-либо внешнего злонамеренного воздействия на пациента. И вообще не давала ответа на вопрос: что же послужилом триггером патологических изменений? Прохладный северо-западный ветерок с Ботнического залива или неведомые магнетические силы гранитного валуна, ставшего в ту ночь для МШ ложем. Гипотеза рассматривала лишь сами изменения "астральной сущности реципиента". Даже в конспективном варианте своей работы автор предлагал сразу несколько любопытных определений, важнейшим из которых было "Устойчивое ментальное новообразование" ( УМН ). И вот наличием этого самого УМН он и обьяснял появление у больного назойливых слуховых галлюцинаций. Закончив работу ПМ сразу же выложил её в Интернет, на психиатрической ветке одного из популярнейших медицинских форумов. Опубликовав свой труд он стал с трепетным нетерпением ждать читательской реакции. Но вместо профессионального обсуждения и ожидаемой конструктивной дискуссии весь форум принялся состязаться в остроумии, разгадывая указанные автором инициалы пациента. Выдвигались самые разнообразные варианты, от знаменитого Михаила Шуфутинского до загадочного Шавката Мерзиёева. Павел Моисеевич относительно легко пережил отказ официальной науки, но вот откровенные издевательства и глумливые насмешки со стороны, как ему казалось, коллег, повергли его в шок. Он прокручивал на экране компьютера десятки и сотни шутливых высказываний, пытаясь найти хотя бы один дельный комментарий. Наконец, терпение его лопнуло и он в ярости отстучал на клавиатуре ответ:
-Шевчук!! Музыкант Шевчук!!! От*****есь от меня, твари!!!
За что тут же, вместе со статьёй был навсегда удалён из форума администрацией сайта. Так что теперь нет никакой возможности отыскать на просторах Сети ни статью ни её автора.
Ну я что же сам МШ? А МШ довольно быстро забыл о произошедшем инциденте. Гайморит его бесследно прошёл, а к звукам в голове он легко привык, тем более что с какого-то времени он стал не только слышать, но и видеть того, вернее ту, которая их издаёт. Чистенькая, курносая старушка в ситцевом платочке и холщёвом фартуке, к которому она прижимала укутанный в тряпицу чугунок с горячей, рассыпчатой картошкой. Являлась она под утро, после каждого бурного уик-энда. Смотрела на него ласково а потом долго бродила без цели по комнате, шаркая подшитыми кожей валенками и то ли напевая что-то, то ли постанывая. Но едва Юрин мозг окончательно просыпался, то вместе с дрёмой из него уходила и старушка. Просто растворялась, как туман, а Юра ещё долго лежал в пустой комнате улыбаясь чему-то и вдыхая грубоватый, но очень уютный аромат отварной картошки.
* * *
Перечитал последние абзацы и понял что раскрыть основную идею, суть, так сказать, задуманного мне так и не удалось. А ведь чего, казалось бы, проще? Не сотвори себе кумира и тебе не придётся в нём разочаровываться. Удивительное дело, но лично мне отчётливое понимание этой простой и очевидной истины пришло лишь на шестом десятке жизни. Хотя на всём её протяжении я был свидетелем множества ситуаций, в которых люди известные, имеющие массу поклонников, вели себя, мягко говоря, недостойно. Приведу один, на мой взгляд, совершенно вопиющий случай. Году, кажется, седьмом, был я на одном из премьерных показов спектакля "Саранча" в московском театре им. Пушкина. Замечательная, надо сказать, постановка с Александром Пороховщиковым, Виктором Вержбицким и Николаем Фоменко. В антракте нарядная публика солидно угощалась в фойе кофейком с бутербродами, коньячком и шампанским. В какой то момент в дальнем конце фойе отворилась неприметная дверь и из неё выплыла изрядно поддатая особа женского пола. Оглядев присутствующих, она слегка растерялась, видимо не рассчитав времени антракта. Но, быстро взяв себя в руки, двинулась вперёд, идиотски улыбаясь и вихляя отвислым задом. В противоположном конце фойе она скрылась от осторожных взглядов за другой неприметной дверью. Но уже через несколько секунд появилась вновь. Обратный путь особа проделала всё так же кокетливо улыбаясь и вихляя. На согнутой руке она, как ребёнка несла початую бутылку "Реми мартана". Зрителям стало неловко. Многие узнали в этой отвратительно пьяной девице известную КВНщицу и телеведущую Татьяну Лазареву.
Каждая звезда, каждый ставший кумиром масс субьект является прежде всего человеком со всеми присущими человеку слабостями, капризами, страстями и пороками. Далеко не всегда этот субьект умён и весьма часто он конъюнктурен, подвержен влиянию своего "звёздного" мирка, правильно называемого тусовкой. Кублом, в котором трутся не только коллеги звёздного персонажа, но и откровенные бездельники, прихлебатели и подхалимы. В таких компаниях нередки причудливые деформации общечеловеческих норм. Здесь всячески приветствуется индивидуальный показной нонконформизм, спокойно уживающийся с обязательным массовым единомыслием. Появляются странные толкования однозначных для нормального человека истин и даже собственная, понятная только самим тусовщикам мифология. У нашей рок-н-рольной компании имелся, помнится, собственный гимн. Были там, если кто забыл, такие слова:
-Каждый думает, что Сид Вишез,
-А на деле Иосиф Кобзон...
То есть в представлениях Кинчева, Гребенщикова, Бутусова и иже с ними Народный артист СССР Кобзон это, говоря сегодняшним языком полный зашквар, а вот басист из "Секс пистолз" Вишез это осенённое небесным светом божество. И люди, да что там люди, я сам искренне верил в эту идиотическую дурь. Вишез был конченным наркотом и придурком, от которого не осталось даже могилы, а Кобзон, это Кобзон, титан, стоящий в одном ряду с Магомаевым, Синатрой, Иглесиасом и многими другими. Так что в ранге " божества", волею случая или причуды моды может оказаться кто угодно, даже не прикладывая к этому особенных усилий. Хотя, справедливости ради следует заметить, что лишиться этого ранга "обожествлённый" человек может ещё проще. Порою, ничего даже для этого не делая. Взять, хотя бы, историю американского кинопродюсера Х. Вайнштейна. Мужик восседал на самой вершине голливудского Олимпа, и вдруг, по какому-то дьявольскому стечению обстоятельств был низвергнут на тюремную шконку. Причём, низвергнут был теми же самыми людьми, которые его до этого на Олимп вознесли.
Подобные штуки происходят в обществе столь часто, что обыватели просто перестали этому удивляться. Мы, обыватели, к этому привыкли. А вот как привыкнуть к обману, чавству досады и даже измены, которыми нас периодически одаривают так называемые звёзды. В середине нулевых открыл я для себя писателя Прилепина и долгие годы буквально дышал свежим, живительным воздухом его публицистики. К последним думским выборам он, как известно, создал партию и сам выдвинулся кандидатом. Нужно ли говорить, с каким азартом и воодушевлением я принялся за него агитировать, стоит ли сообщать, сколько людей благодаря моим уговорам отдали ему свои голоса? И чем это всё кончилось? Сразу после выборов Зах... на самом деле Женя отдал свой мандат какому-то абсолютно "левому" чуваку. Женя, понятное дело, кинулся задним числом объяснять что ещё за несколько дней до выборов публично объявил об этом своём решении, да вот как-то ни я, ни другие его избиратели объявления этого не услышали. Среди сагитированных мною людей были мужчины весьма прямые и откровенные. До рукоприкладства, конечно, не дошло, но услышал я о себе благодаря хитро*****ти мосье Прилепина очень много резких и нелицеприятных слов. Вот и выходит, что даже казавшийся тебе образцом принципиальности и кристальной честности человек, может оказаться самым обычным прохвостом, точно таким же как... Навальный,.. Явлинский,.. Немцов.. Точно таким же, только лысым.