…С базы я и Пирог, естественно, выехали цугом. Впереди, как красный командир и заслуженный бригадир - ваш старый знакомый, а он позади, в синем чаде выхлопа моей подружки. Правда позже, когда двигатель прогрелся до рабочей температуры, дыма от нас с ней стало заметно меньше, а ему там сзади дышать, наверное, значительно легче. Но перед самым стартом случилось еще кое-что…
-Леха! – Мифаня запрыгнул на подножку моей кабины и всунул свою пачку через окно, - Пойдем скорее со мной!
Я, до этого насвистывая известный шлягер Алены Апиной «Мишгалтер» и спокойно занимаясь уборкой рабочего места, то есть возил тряпкой по торпедо стирая с нее пыль и какие-то пятна, посмотрел на него:
-Михаил? Вам заняться больше нечем, как людей от дела отрывать?
-Дурак ты! Там такоооеее!!!
На его «такоооеее» я, конечно, не мог не отреагировать.
-Ну что ещё-то опять стряслось, Мишустик? – бросая тряпку в резиновое ведро с водой, что стояло на полу кабины, заворчал я.
-Пойдем ко мне в машину!!! Пошли-пошли… – он спрыгнул вниз и подождал меня.
Вместе мы подошли к его технике.
-Залезай вот в кабину и сам посмотри, - Михей явно нервничал.
Я хмыкнул и полез внутрь. Первое что мне там бросилось в глаза, это сброшенный на пол небольшой цветастый коврик из той серии, что стелили когда-то в своих прихожих наши бабушки, и что ранее, видимо, располагался на двойном пассажирском сидении Мишкиного Урала.
-Решил ковер просто выбить или моль уже тут завелась? - спросил я и запнулся. Вдоль сидения пассажиров, разодрав его дерматин и выпустив наружу поролоновые внутренности, протянулись три полосы, и явно не ножами деланные. Края этих «ран» были не ровными, а будто их пилой драли… Кроме того, пассажирскую дверь перекрывали две полосы от рессоры, закрепленные на ней болтами и прочно преграждавшие путь, как изнутри, так и снаружи
-Тааак… - я сел на водительское место и задумался, искоса поглядывая через плечо направо.
-Это Гай Куцый! – Мишка уверенно трясся возле моей ноги.
-Ничего и не Гай! Он давно умер… твой Гай.
-Как же! Умер! А когда? Уж не на той ли неделе? – Пирог похлопал себя по заднице, которую сейчас прикрывал армейский камуфляж, служивший нам тут рабочей одеждой, - Помним, любим и скорбим по нему всей артелью! – ехидно добавил он.
-Ну не факт же, что Гай! Может медведь какой… Зимой, говорят, они…если не спят, то к людям выходят.
-Тут уже явно «заходят», Лех! Де еще и не спрашивая разрешения! Без стука прутся! Но это…не медведь, - тихо шепнул он, оглядываясь.
-Так что же ты, Медвежонок Миша, нам предлагаешь? Практику задвинуть и от денег отказаться? Кто-то я помню и беса был готов за триста «ржавых» возить…
-Так это я к слову ж…Вырвалось просто.
-А теперь, что? Все сорвалось?
-А это ты виноват и Вика твоя! Ведьма какая-то, а не нормальная, как все, девушка!
-Ну, товарищ Пирогов, вы теперь готовы всех и во всем обвинять, лишь бы не работать? – покивал я, вылезая из кабины, - и опять вам, сударь мой, повторю – она не моя и я ей никто! Ещё раз брякнешь и к барьеру пойдем! Достал ты уже меня вместе с ней!
Мишка засопел и обиженно отвернулся от меня.
-Слушай, Миф! – я положил ему руку на плечо, - Давай так – сказки это сказки, видения это видения, чьи-то рассказы это просто чьи-то рассказы… а девушки они и есть девушки! Но практика и деньги тебе на новые «ливайсы»…
-Монтану…
-Ладно, пусть хоть «Ли Куперы» - это реальность реальная! Мы же вдвоем и друзья! Начнем работать и всё! Если что-то не так будет, и я или ты скажет другому «больше не могу тут», тогда уж вместе пойдем к Ивану Сергеевичу! Пусть нас снимает и домой поедем! А? Ну что, друг, скажешь?
-Ладно! Но дай слово, что пойдем к директору!
-Думаешь, мне самому тут уютно? Как бы тоже не по роже, иной раз думаю. Но люди же работают и живут здесь годами... а мы что, как сопли кошачьи, за неделю спеклись?
-Слово дай!!!
-Не ори, истеричка! Даю слово! И в том случае не пойдем мы к нему, а побежим… рысью!... Но, думаю, Мишка, всё путем будет…
-Да уж! – настроение его совсем упало на минус.
-Зато какой ты будешь красавец в новых джинах-то на институтской дискотеке! Белые кроссы «адидаслер» на тебе! Маечка с Майклом Джексоном! Прикинь, как девчонки будут на тебя прыгать, а? Этому Куцему и не снилось даже!
Впрочем, про Куцего это я зря напомнил…
Тайга, сказать вам, это не пригородный лес с пьющими в нем алкашами и разводящими костерки шашлычниками с детьми! Тайга – это нечто! Это, наверное, Храм Природы и Великое чудо. Мы ехали двумя машинами по неширокой дороге, следуя указаниям карты, а рядом по обочинам вздымались вверх вековые сосны и ели, сходясь над крышами кабин темным зеленым куполом и заслоняя порой от нас синее небо. Пару раз путь выводил нас на кромку каменной гряды и тогда с высоты скал этот край открывался нам своей истинной красотой, что умещается в два совсем простых слова – Простор и Воля!
Солнце перевалило за полдень, когда мы спустились в тот распадок, что у болота, отмеченного на картах и нам оставалось всего какие-то десять верст до седьмого лесосвала. Тут царила мгла. Не в прямом смысле, конечно! Но лучи солнца сюда не доставали, и я даже почувствовал какой-то озноб, что пробежал у меня по спине. Впрочем, закуривая, и посматривая в зеркало на Мишку, что вцепился в баранку своей машины, как белка в орех, я спокойно рулил одной рукой и держал постоянную скорость. Наши Уралы, ворча моторами и подрагивая телами, уверенно и плавно переваливаясь на буграх дороги, уже довольно давно шли по распадку, когда я заметил какое-то движение на левой обочине. В высокой траве, то приседая, то вновь поднимаясь сновала девчушка с лукошком. Маленький ребенок в платочке и длинном сарафане посреди тайги! От удивления у меня изо рта чуть сигарета не выпала и тут же появилось большое желание нажать на тормоз! К счастью для нас я вспомнил, что Мишлен идет позади буквально в десяти метрах и уж точно влетит мне в прицеп от неожиданности, поэтому ограничился лишь тем, что два раза нажал на рулевой сигнал и включил аварийку. Замедлив ход, я поехал рядом с ребенком поглядывая на неё и мне, почему-то казалось, что она нас не замечает, а если посматривала в нашу сторону, то как бы сквозь.
-Эй! – окликнул я её, - Ты не заблудилась тут, дитятко?
Она подняла голову от травы, в которой вновь что-то нашла и оглянулась вокруг. Казалось, она меня услышала. Именно меня, мой голос, потому что двигатели машин по-прежнему рычали глухим тоном и сотрясали воздух своими выхлопами.
-Ты меня слышишь? – ещё громче крикнул я ей. И тут, когда её взгляд остановился на мне, она изменилась – глаза потемнели, румянец на щеках исчез, уступая место каким-то зеленым пятнам, а само личико исказила хищная гримаса. Под раскрывшимися губами рта обнажился ряд черных острых зубов, и девочка протянула руку в нашем направлении…