И, вообразите, внезапно заговорила она:
– Нравятся ли вам мои цветы?
Я быстро перешел на ее сторону и, подходя к ней, ответил:
– Нет. Я люблю цветы... только не такие.
– А какие?
– Я розы люблю.
/Мастер и Маргарита/
– Ну, видишь ли, – внезапно она заговорила, – видишь ли, эти цветы совсем не лиловые. Они очень странные, но не такие, как ты думаешь. Ты, наверное, думаешь, что «лиловый» – это какой-то оттенок фиолетового? Но это совсем другой цвет, я тебя разочарую. Он, наверное, ближе к розовому. Это цвет мальвы, и название «лиловый» придумали специально для описания этого цветка. И на самом деле, автор не называет эти цветы лиловыми, нигде об этом ничего не сказано, это просто вымысел переводчика. Они пурпурные, на самом деле. Вот, что я тебе скажу. Лиловый – это «mauve», а здесь используется «purple», вот, что интересно. Поэтому вся твоя «лиловость» испарилась, вместе с ее странным, немного пугающим ароматом, который ты пытался мне сейчас описать. Пойми, эти цветы - не враг, и не друг, а просто что-то странное. Но словами это описать нельзя, нет таких слов, я согласна. Мы можем описать не саму Лиловость, а только те ощущения, которые она в нас вызывает. Иными словами, мы описываем не сам объект, как он существует в реальности, а лишь наши ощущения от этого объекта. А о реальном объекте мы не знаем ничего, и, скорее всего, никогда ничего и не узнаем.
/из неопубликованной рукописи/