А ведь когда-то Вим Дийксма очень даже интересовался питекантропами. Давным-давно, еще в 1980-х его папаша, вспахивая поле под картошку, выцепал плугом чей-то череп. Папаша подумал, что это какой-то криминал, и вызвал полицию. Полиция приехала, посмотрела на череп и сказала, что это – не их случай. Ибо, во-первых, к ним не поступало никаких заявлений о пропаже. А во-вторых, местный хофт-инспектер готов был поклясться чем угодно, что с такими черепами у них в округе никто никогда не ходил. А уж тему черепов хофт-инспектер знал доподлинно – он еще при гитлеровцах службу начинал.
Зато этим случаем заинтересовались археологи из Гронингенского университета. Уже через неделю на маленькое поле папаши Дийксмы высадилось столько ученых, что и картофельному клубню упасть было некуда. Оказалось, что папаша нарыл уникальное древнее захоронение – в могиле обнаружили скелет безголовой женщины-питекантропа и ритуальные украшения из желтого и голубого стекла.
Вим Дийксма это тогда хорошо запомнил: желтые стекла очень походили на бутылки из-под пива, которое его папаша пил за ужином, а голубые стекла – на бутылки из-под молока, которым мелкого Вима пичкали каждое утро. Причем, что интересно, никто из ученых никак не мог понять – как стекла вообще оказались в столь древней могиле и почему химсостав этих стекол так похож на современный.
Сама женщина когда-то была очень дородной. По крайней мере, бедра у ней были очень пышными. Ученые это определили по чудом сохранившейся ее набедренной повязке – она была в три раза шире ее таза в обхвате. При этом повязка была сплетена из тонких веревочек, смазанных жиром, и сильно напоминала кружево. Примитивное, но кружево…
- А, кстати, я никогда не был в музее палеонтологии – подумал Дийксма. - Все-таки действительно стыдно: к нам тут всякие дикари из Сибири приезжают, чтоб на музеи посмотреть, а я тут рядом живу и всё ни разу зайти не сподобился.
Уязвленное самолюбие Дийксмы не позволило ему валяться сколько-нибудь дольше у собачьего столбика. Тем более, что из-за угла уже показалась образцовая супружеская чета – рыжая татушка Йиффи со своим доберманом. Дийксма встал, отряхнулся и качающимся шагом уверенно потопал в музей.
Музей встретил его странным запахом – говяжьего бульона с нафталином. Просто там какие-то посетители нажаловались, что у мамонта слишком длинный ххх-хобот, и это оскорбляет их чувства. Они заявили, что длинный хобот – это демонстрация слоневьего маскулинного супрематизма и потребовали срочно его отрезать. И наказать – варкой в супе. И теперь у чучела мамонта на клыке висел котел с вареным хоботом, а наказанный мамонт глядел на это все злыми косыми глазами.
Дийксма ходил из зала в зал, но нигде не мог найти ту свою питекантропшу. Ее нигде не было, и он обратился за помощью к служителю:
- А скажите, где я могу посмотреть экспонат "Женщина с поля Дийксмы"?
- Какая еще женщина? – произнес служитель и внутренне напрягся.
- Ну как какая? Древняя питекантропша. Это ж знаменитая история была – в 1980-х годах мой папаша на своем поле откопал древнюю могилу. Там еще редкое стекло нашли и кружевную набедренную повязку.
- Какой еще папаша? Откуда? – побледнел служитель, нашаривая что-то на стене.
- Ну, Ян Дийксма, из Леувардена. Папаша мой. Он – Ян Дийксма, а я – Вим Дийксма. Тоже из Леувардена. Вы что, не знаете, где находится Леуварден?...
- В этой стране нет Леувардена - внезапно раздался плоский голос откуда-то сзади.
Вим Дийксма обернулся. За ним стояли двое охранников в непонятной форме.
- Нету ни Леувардена, ни Дийксмы. И женщины никакой нет и не было.
- Да как не было-то?!! Я же сам все видел. И не только я – там еще куча ученых приезжала из соседнего Гронингенского универа! Вы хоть Гронинген-то знаете? Полно свидетелей.
- Вы что-то путаете, уважаемый. Я впервые слышу про этот ваш Гронинген с Леу-как-его-там. На карте показать сможете?
- /понавезут иммигрантов/ Конечно. У входа в музей как раз висела карта – пойдемте туда, я вам все покажу. Сейчас.
Последнее, что услышал Вим Дийксма, - это был удар клыком мамонта по затылку.
-----
- Зря вы, Дийксма, в это ввязались, – Дийксма увидел перед собой огромный экран с ехидно ухмыляющейся Гретой Тунберг. Она сильно изменилась, ее лицо выглядело как подгнивший банан, но не узнать ее было невозможно. - И как вас только на этого русского нарваться угораздило? Сидели бы на лавочке, дули бы свое кофе, готовились бы к эвтаназии… Нет, блин, потребовалось вам прошлое ворошить… В музей поперлись… Ни разу там не были, а теперь вот приспичило…
Дийксма лежал в какой-то прозрачной капсуле, напоминающей томограф. У него сильно болела голова, он не мог пошевелить ни пальцем, но он все слышал и видел.
- Да и эта новая партия беженцев… Социальный работник, который за ними ухаживал, наширялся героином и забыл закрыть железную дверь в их отеле. Мы их потом полдня по городу отлавливали. Хорошо, что догадались флаг Леувардена на видном месте повесить – он очень похож на флаг их бывшей страны, вот они на него и слетелись.
Дийксма посмотрел по сторонам. Рядом с ним стояло еще несколько таких капсул с людьми, а чуть подальше – под огромным портретом Греты – в стальной клетке дрожало и ныло еще человек двадцать.
- Что вы собираетесь сделать? – прохрипел Дийксма.
- То же, что и со всеми остальными. Отправим вас на этой машине времени в прошлое вместе с мусором. К питекантропам. Теперь вас оставлять здесь нельзя. А то вы тут разговаривать начнете, вспоминать все, нарушать единство Европы… Солидарность, единый порыв и все такое. Нам таких здесь не нужно.
- Но как? Как же? Я же живой человек! У меня есть права!
- Так вы и там будете живой. Если машинка не сглючит. Впрочем, кто будет проверять? Наше дело маленькое – мусор в машину времени выкидывать, экологию защищать. Считайте, что вы принесли пользу обществу... «Старт» там нажмите уже кто-нибудь.