Неделю продолжается поток совкового хамства в адрес милых интеллигентов, так и не понявших, почему жалеть и помогать убийцам и садистам – «нормальное человеческое качество». Лидером этого скотства гуманистов является Виктор Шендерович, устроивший эту бучу человеколюбия. Прячась за спины вертящихся в гробах Володина и Белля, он аккуратно расстреливает оппонентов эпитетами «херня», «идиот», «подонок», «мразь» и банит за любые попытки поговорить по существу вопроса. Эталон демагога и труса. Невероятно жалким и сексуально озабоченным балбесом выглядит Дмитрий Быков, пытающийся хамить и флиртовать одновременно. Игорь Иртеньев, изъясняющийся с собеседниками исключительно матом, при этом постоянно выражающий желание «отх@ячить» и «дать п@изды» людям, не жалеющим наших мальчиков в трусиках с автоматиками, производит впечатление бывалого урки, недавно откинувшегося с зоны. Эти карикатурные Трус, Балбес и Бывалый не только омерзительны, но и невероятно смешны. Поэтому они, на мой скромный взгляд, потеряв право называться людьми, стали моими сатирическими персонажами.
ГУМАНИZМ
В домике, стоящем на отшибе небольшой деревеньки под Херсоном, происходил процесс денацификации. Состоял он в том, что сорокалетний амбал Иван, русский герой-освободитель, пристрелил старушку, не желавшую отдавать ему даром жирного гуся, разграбил ее дом и принялся насиловать ее молодую и красивую дочь Оксану.
Но на очень большое счастье жертвы насильников, на пороге возникли трое гуманистов, людоведов и душелюбов – Трус, Балбес и Бывалый.
- Осторожно, Дима! – прикрикнул Трус на Балбеса. – Ты чуть на дождевого червяка не наступил!
- При мне целее будет, - заметил Балбес, подняв червяка с пола.
- Лучше при мне, - парировал Трус, сунув дождевого червя в свой бездонный карман. Троица осмотрелась, и, с выражением крайней брезгливости, уставилась на пыхтящего Ваню и из последних сил сопротивляющуюся Оксану.
- Как эта сука лежит! – взревел Бывалый. – Мальчику же неудобно! Ишь, еще и отпор дать пытается, стерва! Никакой жалости!
- У этой представительницы прогрессивной общественности явно квадратно-гнездовая психика, - презрительно прошипел Трус.
- Че, ****ь? – не понял интеллигентный поэт Бывалый.
- Дискретное мышление, - пояснил Балбес.
- Че, ****ь? – повторил вопрос Бывалый.
Ваня, так и не сумев завершить начатое, отполз, еле уворачиваясь от острых коготков Оксаны.
- Дебилизм, - с брезгливостью взглянув на гуманистов, произнесла несостоявшаяся жертва.
- Ты на кого ****ь, наезжаешь! – заорал Бывалый. – Замочу, шалава!
Поэт ударил девушку в глаз, Оксана начала расцарапывать его пропитую морду.
- В общем-то, она перевела правильно, - тихо сказал Трус. - Но не будем мешать Моисеевичу, он мужик горячий…
- Вы че здесь забыли, уроды? – угрожающе произнес Ваня и поднял боевое оружие.
- К в-вам пришли на помощь из жалости и эмпатии, - застучал зубами Трус. – Ва-ванечка, вам тут в окопах не холодно? Тут моя теща, Маргарита Владимировна, специально для вас шарфик и варежки связала!
- Нам эта хрень без надобности, мы спиртом греемся, - грубо ответил Ваня. – Бабки давай, старая сволочь!
- Сейчас-сейчас, Ванечка, - засуетился Трус. – Вот, специально для вас полтора миллиончика насобирал на паперти! Целую неделю просил, мол, подайте бывшему кандидату в депутаты Государственной Думы!
- Давай, терпила, - снисходительно забрал деньги Ваня и повернулся к Балбесу. – А тебе чего надо, чмо пузатое?
- Многоуважаемый Иван, я помогу вам сделать блестящую литературную карьеру! – воскликнул Балбес. – Я умею, я Прилепина продвигал. Вы стихи пишете?
- А то! – ухмыльнулся герой. – Щас прочту.
К украм я пришел с приветом,
С АКМ и пистолетом.
Не дрогнет верная рука,
Разя укропа-говнюка! – с выражением прочитал доблестный воин.
- Блестяще! – прослезился Балбес. – Иван, собирайте сборник, и я гарантирую вам издание книги в издательстве Шубиной!
- На хрен мне шуба, - сплюнул на ботинок Труса Иван. – Ладно, я пошел укропов рубить.
С воплем «Гойда!» Ваня побежал на поиски новых жертв.
- Если бы Володин и Белль жили бы в наше время, они бы обязательно составили нашему Ванечке компанию в окопах! – залюбовался бегущим Иваном Трус.
- Новый Савл, будущий апостол Павел! – восхитился Балбес.
- Пошли вон из моей хаты, любители маньяков-убийц! – раздался за их спиной голос Оксаны. – Тоже мне, жертвы стокгольмского синдрома! Чтоб вы сдохли вместе со своим Ванечкой!
- Пошли, ребят, - поддержал Оксану окровавленный Бывалый, сплевывающий в руку последние остатки зубов.
- Подобные мерзавки желают смерти всем нашим ста пятидесяти миллионам россиян, - горько произнес Трус. – Ничего человеческого! Где милость к падшим?
- Ну ты, кретинка истеричная! – прикрикнул на Оксану Балбес. – Вести себя научись! Я конечно понимаю, что ты в меня с первого взгляда влюбилась и так понравиться пытаешься, но я предпочитаю женщин помоложе и покрасивее.
- Слушай, ты, существо с тремя подбородками и шестью личностями, - прошипела Оксана. – Если ты, колобок, немедленно отсюда не выкатишься, в одну могилу со своим Ванечкой ляжешь!
- Как же она в меня влюблена! – кокетливо произнес Балбес. – Уже ведь лет двадцать пять, скоро старость и сорок кошек. Ладно, покажу тебе напоследок, что такое настоящий секс!
Двести килограмм живого таланта рухнуло на Оксану, тридцать секунд подергалось, потом издало бычий рев и отвалилось. Оксана залепила истекающему потом Балбесу звонкую пощечину.
- Как она меня любит! – игриво произнес Балбес, пытаясь отдышаться после столь серьезной физической нагрузки. – Меня вообще в Украине многие любят…
- Молодец, дорогой! – одобрил Трус. – Воистину, краткость – сестра таланта!
- Ну-ка быстро пошли вслед за русским военным кораблем! – угрожающе произнесла Оксана.
- Я полагаю, наша гуманистическая миссия на этом закончена, - пролепетал Трус и дал деру. Его друзья помчались вслед. Когда дом Оксаны скрылся из их поля зрения, гуманисты перешли на нормальный шаг.
- А ведь эту холодную бездушную тварь тоже жалко! – воскликнул Трус. – И ее можно понять!
- Понять – можно, простить – никогда! – пробурчал Бывалый, вытирая кровь.
- Я ей подарил неземное наслаждение исключительно из жалости, - самодовольно сказал Балбес.
Внезапно у Труса забренчал смартфон. Он принял звонок. Лицо его преисполнилось вселенской скорбью.
- Ребята, Латвия лишила Дождь лицензии на работу, - грустно сказал он. – Не оценили жалости к нашим мальчикам! Мои поздравления улюлюкающей прогрессивной общественности…
- В этой Латвии одни нацисты и наркоманы, - рыкнул Бывалый. – Нужно отомстить. Сейчас позвоню Пономареву и он пришлет свои легионы под командованием Цезаря. Мы эту Ригу возьмем за три дня! Всех нациков замочим, детей их утопим, всех их женщин изнасилуем!
- В последнем пункте программы я готов поспособствовать, - сально улыбнулся Балбес.
Трус вдруг заплакал.
- Ты чего, Витя? – удивился Бывалый.
- Ригу жалко, - всхлипнул Трус.