С юношеских лет я храню японский штык-нож от винтовки Арисака. Это клинок отец моего студенческого друга Сереги привез с Отечественной войны. В доме у них было много японских вещичек и вот однажды, под великим секретом Серега показал мне этот клинок.
Я влюбился в него сразу же. Длиной сорок сантиметров, шириной пять, блестящий и мягко, с лёгким шелестом входящий и выходящий из ножен. Я влюбился в него с первого взгляда, как может влюбиться молодой парень, знающий толк в клинках. А я к этому времени толк знал и даже имел пару неплохих охотничьих ножей.
Я начал клянчить: «Давай я тебе за него два своих охотничьих отдам и еще все, что попросишь!» Я клянчил долго и нудно, пока Серега не рявкнул: «Ты его получишь только через мой труп! Закончили разговор!»
После этого, бывая у Сереги, я каждый раз с трепетом просил его достать клинок, чтобы просто подержать его в руках.
Прошло несколько лет. Клинок оставался моей несбыточной мечтой. Я просто принял к сведению, что я его иметь никогда не буду.
Но произошло несчастье- Серега прогиб. И вот на поминках его вдова вручила мне этот клинок со словами: «Мы посоветовались и решили, что лучшей памяти о Сергее у тебя не будет». Что я пережил в этот момент?! Это была и горечь потери, и радость обретения.
Я принес клинок домой,а впоследствии повесил рядом с папиным ружьем.Сейчас я изредка снимаю его со стены, достаю из ножен со словами: «Привет Серега», а он так же мягко шелестит мне в ответ.
Клинок не тускнеет и остроты не теряет- им и сейчас, наверное, можно побриться. Не тускнеет и память о друге.