Я рывком открыл калитку и зашёл на знакомую территорию, как нож вошёл в масло. Даже ещё проще, в желе… и затряслось пространство вокруг, к которому моё настроение оказалось совершенно не готовым. Этот просторный участок, как и задумано, ничего не украшало, кроме случайных хвойных деревьев. Их нарочно разбросали, чтобы хоть как-то разукрасить углы и стыки забора. Мне всегда казалось, что эта идея гораздо глубже обычного ландшафтного штриха. Например, мы такие единичные и своеобразные, вырванные у бесконечной толпы и брошенные в этот посёлок, словно игральные кости на стол. А на нём зелёное сукно в виде упругого и густого газона, постриженного всегда и вопреки погоде.
Я брёл по садовой дорожке, вымощенной тротуарной плиткой, пытаясь не замечать ничего. Мне казалось, когда его выстилали, думали о квадратных плитках шоколада, которые подарили свой цвет и структуру этому проходу в траве. Это полотно накапливало силу в шагах и обязательно должно было вынестись волной к дверям дома, возле которых примостили пару цветочных клумб. Такие себе, подносы с цветами, съедаемые взглядом при выходе в мир. Но, я вошёл в него и ничего не ощущал при этом естественного и спокойного. Пару десятков нарядных людей было рассыпано по созвездию большого пространства, важно дефилирующих с бокалом в руке то ли пива, то ли мёда с ближайших соцветий городского сна. Столы со «снарядами» шампанского лихо давали пену для публичных возлияний, служа обязательным атрибутом всех торжеств, а также веской причиной пройтись и поменять тему разговора. Я бы тоже обсудил, чего я сюда пришёл сегодня и оказался не ко двору. Оля сказала, приходи в субботу, как я часто это делал, но при этом глаза улыбались так, будто нужно зажечь свечи к шабату, поиграть на скрипках и съесть халу. Дело всё в том, что она не была еврейкой и чёрная смоль украшала её волосы просто так.
Сегодня она меня ждала и ничего не забыла. Просто приглашать и одевать в костюм было неуместно по причине наших с ней отношений. Иногда, это выглядело друзьями-однополчанами на почве первого неудачного брака, поэтому никто и никуда не спешил. Было всегда комфортно, уютно и легко. Говорилось обо всём общими фразами и мне казалось, что это её личная, грамотная тренировка первым мужем. В противовес, общались по нужным темам и этот диалог приобрёл уже привкус питательной среды для того, чтобы не сойти с ума. Секса не было по совсем другой причине, ибо вначале выключили эту тему хотя бы на ближайшее время. Страсть разжигает до небес одно, но гасит в пепел другое, в результате чего могут бесполезно прокатиться две одарённые личности. Ольга, вкратце, культуролог по образованию и искусствовед по жизни, с бесконечным набором литературы, музыки и прочего родительского богатства. А моя оболочка – это начинающий писатель и продолжающий журналист, топчущийся каждую минуту прожить прекрасно. Пели, но не пили. Ели, но не праздновали ни одного праздника, потому что наши встречи были уже минимальным высоковольтным разрядом. И заземлять его было не досуг, ведь родители её постоянно где-то в пути, а у этого взаимодействия были вечные темы для разговора.
Но то, что происходит сегодня, казалось, по меньшей мере, свадьбой. А я – универсальный гость и самый близкий друг, которому всегда есть что сказать. Две пары родителей продолжали знакомиться друг с другом, расхваливая произошедший момент как нечто, ведущее к стабильной вечности. И начали проскакивать чуть знакомые и менее пафосные слова, где корнем слова есть… молва. Будет или не будет? Это помолвка. Кричать: Горько! – рано, а клоуном быть – это очень выдаёт досаду и разочарование по поводу прибытия на бал. Вот пить я точно не стану, а то ещё обрадуюсь или огорчусь до полного неадекватного понимания предполагаемой жертвы. Или подойти к Оле и Андрею, вылепив фразу: Чем бы мир не красил себя, вы всё равно самые лучшие и красивые среди обычных тел мира! А она предсказуемо ответит, что Олег – это самый близкий друг и надеется, что заходить в гости будет не реже, чем стало уже нормой. Андрей очень уверен в том, в чём я совсем не уверен.
А вот гостей, в виде друзей, точно собрали наспех, забыв расставить знаки препинания в виде историй знакомства, времяпровождения и стройных планов на жизнь. Всё пройдёт самим собой, как пришёл и я. Практически, также. Они такие чудные, но кукловодом Оле быть лень, а Андрея не стали отвлекать от счастливых переживаний. Он и так вскочил в эту лодку пару недель назад, в которой не качало, не штормило, и показать свои смолистые бока было пока некому. Оле чуть за тридцать и ему показалось, что надо как-то пришпорить коней. Я даже не знаю, отказала ли она или просто промолчала в подтверждение банальному речитативу.
Мерещилось, поезд подали на твой несостоявшийся перрон, объявили посадку на рейс… и, это оказалось слишком далеко. Такие расстояния, да на такой скорости сердце точно не выдержит. До этого он не обследовался на вопрос, любит или не любит Ольгу. Казалось, что должен пройти хотя бы год с дня знакомства, а тут такой гонщик. Я должен был бы радоваться за счастье близкой подруги, кричать в припадке, что наконец-то нашёлся тот, который достоин такого подарка. Но, яркие слова как-то съёжились, прижались друг к другу, как обманутые вкладчики радужных перспектив. Посмотрел на пару ещё раз, как будто сверял лица с каким-то небесным атласом вселенского счастья. Лицо Андрея немного соответствовало, хотя была доля самоуверенной наглости на почве отсутствия конкуренции. Олины глаза источали липкий вопрос спасительных сердечных капель. Мне вмиг стало понятно, чего я таки сюда пришёл и о чём она заставляет меня подумать. Это больше встряска, а не вечеринка, где я стал медленно умирать землёю из-под ног.
Что оставалось делать? Изображать из себя несчастного влюблённого – глупо и совершенно не к месту, ведь образы постепенно начали складываться у всех в головах. А что мне до них, если поезд с единственной посадочной остановкой отходит с моего пути и, скорее всего, застучит колёсами в бесконечность. Что меня ожидает там? После свадьбы я вряд ли смогу появиться на пороге их дома, чтобы там не произносили с бокалом шампанского. Мои мысли стали рыть мой мозг, словно дождевой чернозём. Перепахали весь за короткое время и кроме уравнения Эйнштейна не нарыли ничего. Е=mc2, где мои действия и решения точно возводятся и перемножаются, чтобы сохранить мир любви.
Моя сущность стала срочно изображать, что стало нехорошо то ли от радости, то ли от внезапности. Я присел на садовый стульчик в надежде, что ко мне подплывёт мой спасательный круг. И он бросился ко мне на помощь, потому что до этого счастья меня только она одна таким не видела. Я не стал врать, что всё хорошо и всё пройдёт самим собой. «Мне нехорошо, ведь становится так ужасно без тебя,» - мямлил я и продолжал: «Мне надо срочно уезжать подальше от тебя и желательно навсегда!»
«В таком случае, я поеду только с тобой!» - и это были мои желаемые слова, которые каждый мечтает услышать хотя бы раз в жизни. Такая уверенность вселяется после них, такая жажда будущего вдвоём. Мы выбежали через калитку на улицу, несмотря на то, что может пойти дождь… От него можно укрыться только под общим зонтом счастья и любви.