Сибирь-матушка - это не только лютые морозы, да замерзшие окна зимой.
Это еще и жарища где-то в начале июля. Идешь в такие дни по дороге или по тротуару, и подошва у обуви начинает дымится. А сверху еще и Солнце с голубого неба ярким белым пятном своим пытается переплавить тебя в какую-нибудь расплавленную лужицу. А если ты сопротивляешься и грозишь ему кулаком, то оно тебе еще и все вокруг тебя раскалит до бела. Вот и получается в результате жизнь в прозрачной духовке.
Взрослые-то, ладно. Кто поздоровее, тот в тень спрятался, пива взял и Вася не корябайся. А вот старики, да ребятишки, те стараются не высовываться из домов. Там, все-таки, какая-никакая, прохлада. Хотя, часа в два дня и под эту крышу проникает духота и разморивает всех, кто в еще остался, так сказать, неохваченный.
А жара в сочетании с выходным днем, к примеру, воскресением - это вообще что-то нечто, для обычного районного городка, каким является Каргат в Новосибирской области. Когда, еще в центре, возле администрации и супермаркетов теплится жизнь в пять человек на километр. А уж, если живёшь на отшибе, мягко говоря, не совсем в центре. Точнее, вообще не в центре, то вне дома в наличии только мухи, да птички. Которые, по-видимому, научились охлаждаться на лету. Или, может, еще что-нибудь.
И в эту жару, в это погорелое воскресение, да на отшибе, где куда-нибудь, до магазинной цивилизации с продуктами, а точнее с хлебом, (хлеба, ведь, нет, а орава ртов с детями и внуками, приличная), как до Луны пешком, в доме раздался голос материи и бабушки всего этого и вся:
- Настя, сходи за хлебом! Давай, сходи. Вон, Женю возьми, и сходите. Хлеба-то нет.
Как всегда, наступила пауза, прерываемая только хозяйкиным гремением посудой. Все, конечно же, всё услышали, побросали свои дела и сорвались с мест исполнять просьбу. Ага.
И двенадцатилетняя Настена, которая сидела на кровати и копалась в смартфоне. И четырехлетний Евгений, который очень рассудительно разговаривая сам с собой, строил из конструктора с машинками что-то грандиозное на полу.
Нет. Тишина.
Просто, из открытых окон чирикали птички и слышно было, как кот ел что-то из миски.
- Настя, слышишь! - повторила мать и бабушка Надя.
Прошло еще пятнадцать лет.
В общем, в конце-концов, дочь поднялась с кровати со словами: -О-о-ой! Нафиг.",
встала, и уставилась на мать, режущую в этот момент луковицу на досточке.
- Давайте, сходите! Хлеба нет совсем. - подбодрила та еще раз .
- Мам. В такую жару, да в воскресенье… Где мы сейчас хлеба-то возьмем? В том магазине, что дальше по "Коммуне" (это улица так называлась, "Коммунистическая") в это время точно нету.
А там, и это было всем известно, действительно, никогда по воскресеньям после полудня хлеба не бывает. За субботу всё разбирают. А машины в выходные, видимо, не привозят туда, почему-то.
- Ну, сходите, вон, в киоск, или дальше в "Стекляшку". Давайте, уже все готово скоро будет, почти.
- Мам, нафиг, - еще раз с досадой проговорила Настя, вертя в руках телефон, но уже, все-таки, начиная собираться.
- Женя, с Настей сходишь? За хлебом. Прогуляетесь, - поинтересовалась у внука бабушка.
Женя оторвался от своего строительства, и молча и рассудительно повертев головой, глядя то на стройку, то на бабушку, сказал:
-Пойду.
Настя уничижительно посмотрела на малолетку.
- Вот еще! Мам, а он-то мне зачем? Я одна схожу.
- Настя, ты слышала?! Бери Женю и идите, купите хлеба. Скоро со смены пацаны придут. И Светка с Валюшкой, может, появятся.
- Ну, давай, чего сидишь на полу? Вставай, пошли! - скомандовала доча племяшу.
Но тот, почему-то, с неожиданной легкостью бросил свое занятие со стройкой, оторвался пошустрому от него. И с криком:"Ура!" вскочив на ноги, стремглав вылетел на двор. В жару.
Настя переложила телефон в какую-то сумочку и взяв пакет и деньги из материных рук, со словами: "Там жарко так", - степенно и, немного кривляясь по детски своей походкой, отправилась следом за ним. Из этой "прохладной прохлады" в это пекло и духоту.
Дом, в котором они жили, располагался рядом с дорогой. Улица Коммунистическая. Так она называлась. Влево и вправо, если стоять к ней лицом, находились другие дома. Чужие.
Справа, через длинный, метров пятнадцать, огород, сначала соседские посадки. Потом уже, их дом. Не ахти какое строение. Но, зато сам этот сосед считался справным. И корова есть. И другая живность у него наличествовала. Да, и машина в гараже. Сам он, вроде, не пил. И жене не давал. Работал. Правда, по праздникам, конечно, и бывало.
А, вот, слева жильцы были полной противоположностью. И хотя, дом их был старый, но справный. Хозяева в нем проживали пьющие. Алкаши, короче, как их называли. Вечно приключения какие-нибудь.
Вот, и сегодня они сидели без света. Накануне, спьяну, повредили проводку, наверное, или может, навтыкали в розетку ерунды какой-нибудь.
Ребятишки, Настя с Женей, выходя за ворота, оттянули свою тугую металлическую калитку на пружине, и "бахнули" ей, выходя. Хотя, мать все время напоминала всем, чтобы маленько придерживали.
И солнцем палимые, ветром гонимые они отправились по щебеночной дороге вперед до киоска.
Идти по этому пеклу, с двумя легкими поворотами предстояло метров триста. Настя, шагая, уткнулась в телефон. Женька же принялся бегать по зеленой траве вдоль их пути. Нажимая на рычаги встречавшихся ему водопроводных колонок. Из которых вода, если спустить ее побольше, начинала струиться почти ледяная.
В киоске никакого хлеба не оказалось. Повздыхав и проворчав, Настя, разворачиваясь и уходя, "выкурила" из помещения племяша, начавшего конючить: "Давай, это купим. Давай - то". И они направились, стараясь идти под деревьями, в "Стекляшку". Более крупный магазин. Который был еще дальше по улице. Там-то уж точно что-нибудь должно быть, считали они.
Солнце нещадно палило. Даже Женька, и тот немного подприуныл. Хотя, и был в детской бейсболке на голове.
Но, воскресенье, на краю деревни и в такое пекло, продолжило собирать свои плоды. Хлеба не оказалось и там. Наверное, всё-таки, одной машиной во все точки развозят. И та по выходным сюда не ездила. "Стекляшка" тоже не оправдала их надежд.
Блин.
Пришлось снова идти дальше. И прилично идти. В "Красный" магазин. Так он назывался, потому что, был выстроен из кирпича.
Им навстречу, проехало три машины. Две иномарки и "Жигуль". Четвертая обогнала их сзади. "Газель" какая-то.
Пацаны соседские на велосипедах проехали мимо.
Настя, морщась от духоты, идя, продолжала тыкать в экран телефона. Женька тоже, толи уставший от своей беготни, толи разморенный жарой, просто шлёпал сандалями по щебенке маленько позади нее. Впечатление от всего было такое, будто, идешь по пустыне. А над дорогой, чуть впереди, марево эдакое.
Короче, минут через пятнадцать похода они добрались и до "Красного" магазина. Женька, перебежав вперед Насти через дорогу, доскакал по ступенькам до массивной двери, которая была тоже на пружине, и вцепился в ручку.
Дерг-дерг. А силушки-то детской нету, чтобы ее открыть. Давай всяко корячится. Тянуть ее, оттягивать. Получилось. И пока старшая поднималась по ступенькам, он приоткрыл ее первым. И стал протискиваться в проем.
Продавщице, которая изнутри, из прохлады своего помещения, обратила внимание на такое непонятное шевеление и шкрябанье в дверях, стало интересно. Женя же, упираясь коленкой, открыл створку еще пошире. Но, вдруг, замер и посмотрел на продавщицу. Глаза их встретились.
- Ох! И за…лся я по магазинам бегать! - произнес он, стоя в этом проеме.
- Ба! - воскликнула женщина, всплеснув руками. - Это кто же у нас матершинник-то такой?!
Женя же, лишь засопев в ответ, продолжил бороться с дверью на тугой пружине, помогая себе языком, возя им по подбородку.
Но тут, вытирая пот со лба, подоспела Настена. Открыла дверь до конца, и они прошли внутрь. Слава Господу, хлеб наличествовал в этом магазине. И они купили три булки. Евгению же, за старания с дверью, купили длинную конфету-шоколадку. Себя Настя тоже не обидела сладостями, но уже не из этих, маминых денег на хлеб. Постояли немного на улице, в тени здания. И отправились в обратный путь домой. Который, после этих угощений, показался уже не таким уж тяжелым.
Добрались обратно они благополучно и почти молча. Лишь, когда уже подходили к своему дому и проходили мимо алкашеского, Женя, заметив, как соседский кот, карабкаясь по углу, где бревно одной стороны заходит за бревно другой стороны строения, лез куда-то под соседскую крышу. С серьезным видом и достаточно громко заметил: "Надо попросить этого кота ихнего, пусть он им там проводку починит".
Настена засмеялась, оторвавшись от телефона и весело глядела на племяша.
- Попроси. - сказала она.
Но, они уже дошли.
Вот такие приключения бывают в Сибири. И не надо утверждать, что это очень холодное место на Земле. Пожалуй, вовсе и не так это всё.