Мне припоминается закатное время одного из последних лет моей профессиональной деятельности. Тогда Замдиректора по науке Маслов поручил мне венчурную разработку нового генератора электромагнитных волн сверхвысокой мощности, в очередной раз пообещав свою помощь в материальном обеспечении моей работы. Поверив в обещанное, ибо хотел поверить, я приступил к работе, а начинать надо было с того, чтобы дать конструкцию предполагаемого прибора.
Дабы до предела сократить начальный этап работы, я сел за кульман сам, на время переселившись из своей комнаты в КБ. Времена, когда наше КБ кишело конструкторами, миновали лет, эдак, двадцать тому назад, и теперь в этом просторном помещении бытовали всего две «девушки» - Валя (в возрасте под 70), и Нина (в возрасте под 60), они и составляли мне компанию.
Сложилось так, что все без малого пятьдесят лет, что я здесь проработал, меня обслуживали профессиональные конструктора-машиностроители, и я за кульманом работал впервые. И мне понравилось: тебе совсем никто не нужен; ты сидишь перед листом ватмана, как писатель - перед чистым листом бумаги, и творишь из своей головы, как Зевс - Афину. Поработав так несколько дней, я почувствовал счастливую отрешенность: молочно-белый фон ватманского листа ощущался мной, как бесконечность, в которой парила, возникая из пустоты, конструкция моего прибора.
Конечно же, я чувствовал постоянное присутствие Вали и Нины, но оно проявлялось лишь в шорохе карандашей по бумаге, поскрипывании рейсшин, звуках опускаемых и поднимаемых чертежных инструментов, да в отдельных коротких репликах, которыми обменивались «девушки»; за прошедшие десятилетия всем, что они могли бы сказать друг другу, они уже многократно поделились.
Что касается меня, то за прошедшие годы я успел поработать и с Ниной, и с Валей, и составил законченное впечатление как об одной, так о другой, и у меня не возникало к ним никаких вопросов; у них ко мне – тоже. Так, что в КБ царила тихая деловая атмосфера, весьма благоприятствовавшая напряженному творческому труду.
Но все совершенно преображалось, когда в КБ, сверкая большими карими глазами на красивом, крупной лепки лице, с выражением высокомерной снисходительности ко всем, кто ее окружал, уверенной поступью входила экономист нашего отделения Ира - стройная, осанистая, хорошо сложенная женщина выше среднего роста в возрасте за пятьдесят, с копной густых, каштановых волос на крупной голове хорошей формы, одетая с отменным вкусом.
Она являлась на ежедневный файв-о-клок, сразу беря на себя руководящую роль в образовавшемся кружке. Ира говорила громко и напористо на хорошем русском языке, что свидетельствовало об известной начитанности. В ее речи сквозила прямота и подчас проступали нотки издевки и сарказма, что было не удивительно, ибо в коллективе она открыто позиционировала себя, как стерву.
Я не принимал участия в этих женских посиделках, - да меня на них и не приглашали, – но вполуха слушал, что на них происходило. Мне стало понятно, что Валя и Нина составляли Ирин «салон», на котором она неизменно блистала.
Как руководитель семинара комсомольской политической учебы я знал, что такая роль требует предварительной подготовки. То есть Ира каждый день заранее выбирала тему для обсуждения на своем салоне, собирала по ней материалы, и их всесторонне обдумывала. Это могло быть какое-нибудь событие в жизни института, страны, или даже международное, передача на телевидении, или прочитанная книга. Судя по реакции Вали и Нины, такие обсуждения были им интересны; они тоже высказывали собственное мнение.
Между тем у меня промелькнула мысль использовать фактор своего присутствия в КБ в актуальных политических целях.
Дело в том, что, после того, как малое предприятие «Гикея», возглавлявшееся нашим бывшим начальником Мезенцевым, вместе с самим Мезенцевым было изгнано из нашего института, Ира стала здесь «резидентом» «Гикеи», и в этой роли координировала деятельность всех оставшихся в институте совместителей мезенцевского малого предприятия, в том числе, - направленную против меня лично. Казалось, мне представился шанс, укрепив личные отношения с Ирой, хоть отчасти смягчить свирепость направленных против меня интриг.
У меня на даче есть яблоня, дающая неплохой урожай крупных, вкусных и красивых, но необыкновенно жестких яблок; мне они не по зубам.
Этих яблок я привез в КБ целую сумку, и показал их Ире:
- Так и так: яблоки вкусные, но такие жесткие, что не укусишь.
- Ладно – сказала Ира – оставляйте; мы попробуем сварить из них компот.
Придя в КБ на следующий день, я обнаружил на полу плитку, на которой кипела большая кастрюля, а по комнате распространился запах компота из свежих яблок. Когда он был готов, женщины налили мне большую чашку варева. Яблоки, порезанные на тонкие дольки, размягчились; сваренный с малым количеством сахара, компот отдавал приятной кислинкой, а его жидкость была чиста от мути.
- Компот у нас получился – сказала Ира.
- А поскольку вы сами считаете, что яблоки неважные, то за них приплатите, и можете приносить еще! – добавила она с издевкой.
С тех пор прошло двенадцать лет, и мне приятно вспомнить следующую сцену: я сижу за кульманом, и что-то там рисую; из угла комнаты доносятся женские голоса, о чем-то там оживленно переговаривающиеся; на полу, на электрической плитке ворчит кастрюля с варящимся компотом; от нее исходит приятный фруктовый аромат…
А ведь это было!
Было!
Август 2022 г.