Я неторопливо шла по улице, когда со мной поздоровалась идущая навстречу молодая женщина с ребенком. Машинально ответив на приветствие, я попыталась вспомнить, кого же она мне напоминает. Впрочем, стоит ли слишком заморачиваться, мало ли знакомых и не очень встречаются на пути. Особенно, если учесть количество учеников, с которыми пришлось заниматься все эти годы. Ученики... Да ведь это же бывшая ученица, она стала совсем взрослой, вот и не узнала, но, конечно, сразу вспомнила ту очень давнюю историю.
Однажды моя бывшая коллега попросила немного подтянуть английский у своей дочурки. Конечно, пришлось согласиться, знакомая все-таки, как тут откажешь?
Жили они довольно далеко от моего дома, и девочку приводил папа вечером, после работы. Обычно родители оставляют ученика, а сами уходят на время урока. Но на улице было холодно, машины нет, и мне стало жалко выгонять уставшего работягу болтаться целый час по темным улицам, поэтому он устраивался в кресле, стоявшем неподалеку от нашего стола и, наверное, просто дремал. Ведь смартфонов тогда еще ни у кого не было, так что усталость и английские времена на кого угодно подействуют расслабляюще.
Дочка же, назовем ее Танечка, оказалась милой худенькой малышкой, лет девяти. Ну да, третий класс. Крайне старательная, аккуратная и смышленая, она мне очень понравилась. Несмотря на довольно поздний час, когда позади был школьный день, уроки, еще какие-то дела, наши занятия ее, казалось, отнюдь не напрягали. Эта умница внимательно слушала объяснения, запоминала довольно сложные конструкции и безропотно выполняла все предлагаемые ей упражнения. Иногда я давала ей домашние задания, и на следующий урок они неизменно красовались в ее чистенькой тетрадке.
В общем, заниматься с этой симпатичной маленькой ученицей было легко и приятно. Мы часто шутили и смеялись. И английская грамматика продвигалась «на ура»!
Можете себе представить, в какой ступор я впала, когда однажды, по окончании такого урока, после ухода папы с Танечкой, моя собственная дочка, которой в то время тоже было лет восемь-девять, заявила:
- Эта твоя ученица – воровка! Она крадет мои игрушки! У меня пропали несколько киндеров. Пусть она перестанет!
Надо сказать, что некоторое время назад Танюша, по окончании занятия, очень вежливо попросила у меня разрешения посмотреть на дочкин уголок, в котором стоял самодельный домик, населенный фигурками из «Киндер-сюрприза». Конечно я разрешила. И пока мы с ее папой буквально пять минут поговорили об успехах дочки в английском, девочка разглядывала игрушки, усевшись на полу, за креслом.
С тех пор это вошло в привычку: после урока, с моего разрешения, она несколько минут играла в уголке.
И вдруг такое страшное обвинение! Я хорошо знаю мою дочку и отлично понимала, что ее слова – вовсе не пустой звук. Но ведь она вполне могла просто ошибиться. Поэтому мне на ум пришли другие варианты:
- Может быть, фигурки просто куда-то завалились? Такое ведь бывало! Поищи получше. А потом, почему ты думаешь, что их взяла именно Таня? Ко мне приходит много учеников, да и твои подружки нередко здесь бывают. Разве я могу вот так огульно обвинить девочку в краже? Сама подумай!
Марина вроде бы согласилась с моими доводами, но все-таки, как потом оказалось, предприняла кое-какие меры для защиты своих любимых киндеров.
После очередного занятия с Таней, моя дочка, со слезами на глазах, потянула меня за кресло, к своему уголку:
- Вот! Это точно она! Воровка! Украла мой любимый домик с привидением!
В уголке красовался кривовато пришпиленный листок с крупными печатными буквами: « НЕ БЕРИ МОИ ИГРУШКИ! А ТО ТЕБЕ БУДЕТ...». Дальше шло изображение рожицы, напоминающей черепушку с костями, типа предостережения: «Не влезай – убьет!»
- Вот тут было мое привиденьице! Оно всю неделю тут стояло, а теперь пропало! Я его специально рядом поставила, чтобы отпугнуть!
Мда... ни грозное объявление, ни игрушечное привиденьице не помогли... А я поняла, что Марина вовсе не ошиблась. Пора в корне пресечь это безобразие. Конечно, киндеры – копеечные фигурки, но для моей дочки это был – целый мир, со своей жизнью, волшебными историями! У нее вообще было крайне мало игрушек – годы-то какие были бедные. Да и невозможно мириться с каким бы то ни было воровством!
Но для начала мне все-таки хотелось убедиться самой. Того урока я ждала с камнем на душе. Как же хотелось, чтобы мы ошибались! Да, я сама посадила симпатичную киндеровскую птичку-прищепку на самый край крыши киндер-домика. Занятие шло своим чередом, умненькая Танечка добросовестно писала предложения, папа, как обычно, дремал в кресле. А я изо всех сил старалась вести себя как обычно, и пыталась немного расслабиться, надеясь, что все это – какое-то дикое недоразумение. Сейчас урок закончится и мы с Маринкой будем ужинать, а вечером, уложив ее спать, я, как обычно начну писать волшебную историю, на этот раз - про голубенькую птичку-прищепку.
Про себя я уже решила, что буду стоять рядом с игрушечным уголком и сделаю все возможное, чтобы у девочки не возникло соблазна сунуться туда. Мне было так стыдно за свои подозрения и за приготовленную «приманку».
Что бы вы думали? Танечка попросила попить. И когда я вернулась из кухни со стаканом, птички уже не было на месте! С грацией робота я протянула ей воду, девочка торопливо сделала глоток и спешно засобиралась домой. Я с упавшим сердцем наблюдала, как ученица долго и неуклюже возилась в прихожей с сапожками, а потом одной рукой никак не могла справиться с пальто. Ведь другой рукой, напряженно прижимаемой с телу, она помочь себе не могла. Было совершенно ясно, что именно там, в рукаве кофточки, она прятала довольно крупную злополучную птичку.
Я прямо-таки всей кожей ощущала эту наэлектризованную атмосферу. От напряженных неестественных движений девочки, ее нервно стиснутых губ и бегающего взгляда пробивал озноб. Ничего не замечающий папа, явно предвкушающий домашний отдых, добродушно журил дочурку, помогая ей надеть пальто, застегивал пуговицы и даже сам завязал шарфик. А та, наконец-то, опустив руку с добычей в карман, слегка расслабилась, но, прощаясь, обожгла меня настороженным взглядом широко распахнутых темных глазищ.
Все это время я на полном автомате говорила какие-то обычные, ничего не значащие, слова, лихорадочно прокручивая в голове варианты. Как же повести себя? Строго попросить показать спрятанное в рукаве? Как не допустить этой совершенной беспардонной кражи?
Но мне становилось плохо уже от одной только мысли о том, как все это будет выглядеть. Да папа, наверное, тут же скончается от инфаркта! Позорище-то какой!
Прекрасная, дружная, неплохо обеспеченная, довольно известная семья. Они как раз недавно победили в каком-то городском семейном конкурсе: все играют на разных музыкальных инструментах, отлично поют, танцуют. Уважаемые родители, умница старшая дочь, воспитанная, подающая надежды младшая... на уроке, практически на глазах у двоих взрослых нагло обворовывает дочку учительницы... А ведь с ее мамой мне еще порой приходится встречаться на работе. Как мы поглядим друг другу в глаза?
Кляня себя самыми последними словами, я так и не нашла силы не позволить маленькой воровке уйти безнаказной.
- Паршивая интеллигенция! – ругала я себя. - Почему я отчетливо представляю, какую бомбу взорву, схватив за руку негодяйку, и при этом не защищаю родную дочку? А то я не знаю, как дороги ей эти игрушонки, почти что члены семьи!
Наверное, по моему лицу Марина сообразила, что меня пока лучше ни о чем не спрашивать. Но я сама твердо заверила ее, что смогу разрулить эту ситуацию и пусть она не беспокоится.
На следующий урок я была спокойна и полна решимости. Провела его, как обычно, разве что не шутила. И когда занятие закончилось, дала Тане небольшую пластиковую коробочку от плавленого сыра, велела ее убрать в рюкзачок и открыть дома, сказав, что это – специальное домашнее задание для следующего раза. Сославшись на неотложные дела, я проводила визитеров без долгих разговоров.
И вот опять четверг. Воспитанная Танечка с папой, Уставший родитель дремлет в кресле, а старательная ученица покорно выводит английские фразы. Правда, она ни слова не говорит о домашнем задании. Ну что же, не будем торопиться. Урок подходит к концу, и мне ничего другого не остается, как спросить:
- А домашнее задание ты сделала?
Ни слова не говоря, девочка вынимает знакомую коробку, и затравленно смотрит на меня.
- Положи ее вон туда на стол, - я спокойно складываю учебники и тетрадки, и девочка поспешно устремляется в прихожую. На этот раз папе вовсе не приходится помогать шустрой дочурке. Она оделась в две минуты.
Закрыв за ними дверь, я с замирающим сердцем подхожу к столу и беру коробку. Тяжеленькая. Открываю. На самом верху, среди киндеровских фигурок лежит голубая птичка-прищепка, из под нее виднеется домик с привиденьицем, а под ними всеми, на самом дне, маленький листочек, на котором написано моей рукой: « Положи сюда все, что ты взяла!»
Я больше не видела эту ученицу. Сначала она заболела, потом были длинные каникулы, потом еще что-то. Марина получила свои игрушки с забавными рассказиками. Все свела к тому, что они просто «совершили волшебное путешествие»...
Я никому и никогда не рассказывала эту историю. Да, честно говоря, ее бы и не вспомнила, если бы не эта неожиданная встреча... Какая-то маленькая деталь позволила мне узнать выросшую девочку, и в голове яркой молнией высветилось это воспоминание.
Пройдя несколько шагов, я не удержалась и оглянулась. Та симпатичная молодая женщина, будто почувствовав мой взгляд, тоже повернула голову и тревожно глянула широко распахнутыми темными глазищами. Мы синхронно слабо улыбнулись друг другу, а я поняла, почему мне вспомнилась эта история. Ребенок, сидевший у нее на руках весело помахал мне обеими ручонками, в которых были зажаты «Киндер-сюрпризы».