Как-то наш сын пришёл домой позже дозволенного времени. Открыв дверь, я растерялась. На пороге сидел огромный пёс, а сын поспешно заявил:
– Это моя собака Макс. Он будет у нас жить.
Вот именно заявил, а не спросил разрешения. И ещё объяснил, что собаку продавал «нехороший» человек, он бил её и обижал. На меня внимательно и жалостно смотрел полугодовалый щенок немецкой овчарки. Шерсть рыже-чёрного окраса была настолько длинной и густой, что выглядел он, как медвежонок.
Наша собачонка Джуля прожила в семье уже шестнадцать лет. Две собаки для небольшой квартиры – это многовато. Но что поделать, не выставлять же на ночь глядя на улицу.
На следующее утро я улетала на неделю в командировку.
– Постарайся до моего возвращения найти других хозяев для собаки, – наказала я строго.
Но всё же рано утром перед отъездом в аэропорт сама вывела Макса на прогулку, накормила и поставила ему воду. Пёс вёл себя безукоризненно, послушно выполнял все мои команды.
Командировка получилась трудной, о собаке я даже не вспоминала и только по дороге из аэропорта с сожалением подумала:
«И зачем я настояла, чтобы сын избавился от пёски! Такой послушный, красавец…»
Я надеялась, что пристроить быстро его не удалось. Не так-то просто найти хозяина для огромного пса. Дома Макса не оказалось, на столе лежала записка мужа, что они с сыном уехали по делам и вернутся вечером.
После раннего рейса, устав с дороги, я задремала. Разбудил меня звонок нашей знакомой, которая попросила забрать Макса. Оказалось, его оставили до моего приезда. Я шла и размышляла о том, что собака мне практически незнакомая и могла меня забыть. Как она поведёт себя, мне не известно. Справлюсь ли я, если что? Он ведь такой большой и сильный!
К удивлению, пёс встретил меня с огромной радостью, вертелся, вставал на задние лапы и выражал неописуемый восторг, словно только меня и ждал. По дороге домой он забегал вперёд, заглядывал в глаза и, казалось, спрашивал, правильно ли себя ведёт. Макс был настолько дружелюбен, что растопил все мои сомнения. Дома я села в кресло и, почёсывая его за ушами, проговорила:
– Что же мне делать с тобой, лошадь ты этакая? – Пёс положил голову мне на колени, растопырил в стороны уши и застыл…
«Может, они понимают и чувствуют гораздо больше, чем мы предполагаем?» – подумалось мне.
Так или иначе, послушный и ласковый пёс прижился и стал любимцем всей семьи. Повзрослев, он превратился в такого красавца, что на прогулках многие на нас оборачивались. Я с удовольствием гуляла с ним. Жаль, в выставках мы не участвовали. Как переросток он был крупнее, чем положено для его породы.
Как-то раз ночью Макс всячески пытался нас разбудить: толкал носом, бегал на лоджию, вставал там на задние лапы, рычал. Мы его не поняли и даже отругали… А зря. Утром увидели, что наша машина стоит на кирпичах, а все колёса украдены.
А ещё сын привёл в дом афганскую борзую. Знакомые уговорили нас подержать Мэри, так звали собаку, на время их поездки за границу. Выгуливал Андрей двух собак сразу, но иногда приходилось гулять с ними и мне. В руках я держала длинный поводок, на обоих концах которого по собаке. И вот однажды я не успела отдать Максу команду и он рванул за кошкой. Ремень я не удержала, Макс мчался, а на другом конце шлейки болталась Мэри. По пути она, бедолага, шмякалась, «квакая», то о дерево, то о мусорные баки…
Дома Макс вёл себя так, словно извинялся и передо мной, и особенно перед Мэри, всячески стараясь загладить свою вину: клал голову ей на спину, даже пытался лизнуть.
«Ну простите, не удержался», – говорил его виноватый вид.
Через несколько дней случилось совсем уж неожиданное. У Мэри начались роды! Никто из нас даже не подозревал, что собака щённая, и, конечно, я совсем не была к этому готова. Сначала она стала скулить и метаться по квартире. Затем расположилась под столом и из неё вышел тёмно-багровый мешок. До этого я никогда не принимала роды у собаки и сильно испугалась, ещё не понимая, что происходит. И только когда из мешка появился щенок, стало наконец ясно. Умница мама сама прокусила оболочку и перегрызла пуповину.
Всё это время я лихорадочно дозванивалась ветеринару, но, к счастью, помощь специалиста не понадобилась, четыре хорошеньких щенка благополучно появились на свет. Тщательно вылизанные мамой, они тут же пристроились к её сосцам, согревались и, чмокая, пили вкусное молоко.
Командировка хозяев собаки оказалась бесконечной. Я раздала всех щенков. Бесплатно, главное – чтобы в добрые руки.
2
По работе мне приходилось много ездить по стране и за рубеж. Однажды, встретив меня из очередной командировки, муж сообщил, что Макс потерялся. Сын взял его с собой, против чего я всегда возражала, и когда они входили в троллейбус, собаку, видимо, ударило током. Макс взвизгнул, вырвался из ошейника и убежал. Его долго искали, но не нашли.
Бросив дома вещи, я сразу же отправилась на поиски. Расспрашивала бабушек у подъездов, мамочек с колясками, просто прохожих…
– Да, здесь ходила огромная овчарка, и, кажется, её отловили собачники, – неожиданно вмешался дворник.
Я помчалась на улицу Юннатов, где располагался собачий приёмник, и в него свозили отловленных собак. Один из работников показал множество животных, но Макса среди них не было. В вольерах сидели мелкие дворняжки. Издали слышался лай крупных собак, среди которого мне почудился голос Макса. Но к ним меня не пустили.
Тогда, в конце восьмидесятых, спрос на больших собак вырос, и я поняла, что, скорее всего, всех породистых и крупных продадут на «птичке»на Таганке. И следующим ранним утром мы с мужем уже были там. Он не верил в мою затею, но всё же походил со мной минут сорок, а потом уехал, посчитав, что всё это бесполезно.
Народ прибывал, и продавцов с собаками собралось множество. Несколько раз я ошибалась и подходила к псам, похожим на моего Макса. Один из них меня чуть не укусил, я едва успела отскочить. Ноги промокли в снежной каше и замёрзли. Но интуиция подсказывала: его приведут. И точно! Ближе к полудню я издалека увидела своего Макса.
Он стоял понурый, с уныло опущенной головой, привязанный к столбу, его шею туго обвивал какой-то замызганный поводок, а взгляд выражал тоску и боль. Нос был в ссадинах и кровоточил. Обычно чистая и блестящая шерсть теперь выглядела тусклой и грязной…
– Макс, – окликнула я, и пёс так рванулся, что петля на шее чуть его не задушила. Он встал лапами мне на плечи и громко заголосил: «Гу-гу-гу-гу!» Никогда раньше я не слышала, чтобы собаки издавали такие звуки. Я попыталась его отвязать, и вдруг ко мне подскочил мужчина. Его злые глаза горели ненавистью, он переводил их с собаки на меня и грубо пытался вырвать из рук поводок. И тут я узнала в нём того, кто не пустил меня вчера к крупным собакам в приёмнике, соврав, что там только больные и давно отловленные.
– Собака продана, сейчас придёт хозяин и вам мало не покажется, – припугнул он. Но остановить меня не могли никакие угрозы, потому что я теперь не одна, со мной Макс!
–Это вам мало не покажется! Это мой пёс! Вы били несчастного по носу, чтобы сломить его волю. Сейчас он со мной и никого не боится. Вы же видите, он уже вздыбил шерсть и ощерился, и если я прикажу – выполнит любую мою команду.
Только после этих слов негодяй отступил, а я спокойно освободила Макса и повела его в сторону улицы. В этот момент появился покупатель с новым поводком. И они вдвоём с горе-продавцом попытались нас догнать, но мы благополучно оторвались от преследователей, сменив на всякий случай в толпе направление движения.
Таксиста с трудом удалось уговорить взять нас. Другие, увидев огромного пса, попросту уезжали. Но всё же наконец мы поехали домой! В машине Макс сидел, тесно прижавшись ко мне и положив голову на плечо. Тело его била мелкая дрожь. Как только мы приехали, воспитанный и всегда послушный пёс потащил меня мимо лифта по лестнице так, что я едва поспевала. Дома никого не оказалось… Обойдя всю квартиру, он рухнул на пол и уснул у двери…Сон его был крепким, спокойным и долгим.
Увидев собаку, и сын, и муж несказанно удивились и обрадовались. Потом сын обнял меня и сказал:
–Никто, кроме тебя, не смог бы через столько дней отыскать собаку в Москве! Мы вдвоём не справились, а ты не отступила, верила, и у тебя всё получилось. Я так люблю тебя, мама.