Праздник – Пасха, звон колоколов, люд в храм.
Двор городского храма засеян пёстрыми прихожанами и любопытствующими посетителями. Это те, кому не хватило места в притворе.
На паперти разложены корзинки и раскрытые полиэтиленовые пакеты с куличами, цветными яйцами и конфетами в блестящих обёртках. Если-бы осмотреть это бурлящее пространство сверху, оно бы напомнило ярмарку, которую местные власти устраивают в дни города.
В притворе храма:
Справа лавка - стол - лотки со свечами, в каждом лотке свой калибр свечей. На стене развешены иконы, полки с книгами, дощечки с цепочками и крестиками. Это все продается. Слева разместился хор из трех человек - две женщины и мужчина с короткой бородкой.
Вот - вот начнется служба.
У лавки толкаются женины в пёстрых платках - покупают свечи, иконки, брошюры и пишут записки. Кто-то в храм пришел с малыми детьми.
Началась служба…
Хор запел, как мог и слава Богу.
Батюшка читал, как мог и слава Богу.
Прихожане стояли, переваливаясь с ноги на ногу крестясь в нужное время.
Дети - "ох уж эти дети"!
Мальчик лет пяти подбежал к хору, за ним мать, мальчик упал, кричит, мать его на руки, успокаивает. Ей бабулька читает нотацию как воспитывать дитё.
Детский плач, как сигнал остальному мелкому воинству, которое дремало на руках "молящихся" взрослых. По примеру шустрого мальчугана - дети разбежались по храму шныряя между ног у прихожан.
Какая молитва? Какое спокойствие?
У церковной лавки две мамаши не поделили ручку для написания прошений о здравии и за упокой – спорят.
Полная женщина подожгла свой меховой капюшон о свечи "за здравие"... Её потушил молодой парень, размахивая своей вязаной шапкой. Он даже заматирился слух.
Батюшка, с усилием, не обращает внимание на беготню и плач детей, болтовню взрослых, сохраняет терпение.
Стою, пытаюсь расслышать "службу", где я?