Часиков в одиннадцать вечера направился я к Сергею, как договорились. У него уже всё было приготовлено для рыбалки, железный «конь», - мотоцикл с коляской, стоял возле дома. Загрузили всё, что нужно в коляску, я на заднее сиденье, он за руль и тронулись мы в путь-дорогу. Выехали с посёлка, поднимая пыль грунтовой дороги. Неспеша проехали мимо кладбища, где уже давно мирно покоилось не одно поколение умбских жителей. Тишину и покой усопших оберегал старый, с облупившейся местами краской дощатый заборчик.
За кладбищем Сергей увеличил скорость и пыля по грунтовке, мы повернули на дорогу в Совхоз, по противоположному берегу Большой Пирь-губы. Мотоцикл, сбавив скорость, распугал совхозных собак лениво брехавших на не прошеных гостей. Разогнал кошек, охотившихся на зазевавшихся воробьёв возле дороги.
Две детских команды на импровизированном стадионе, самозабвенно гоняли резиновый мяч. Зрители, состоявшие из такой же детворы, с криками и улюлюканьем болели за свои команды сидя на двух скамейках. Дружный болеющих за свои команды раздавался со скамеек.
– Колька, обводи, обводи плюгавых! Гони к воротам, пока Васька ушами хлопает, - в азарте кричал рыжеволосый пацанёнок.
Колька умело обошёл противника и уверенно направлял мяч к воротам. До ворот оставалось пять метров, но споткнувшись о камень, кубарем полетел под ноги выскочившего вратаря. Мяч, не докатившись до ворот пару метров, покрутился на месте и замер. С другой команды выскочил раскрасневшийся от игры белобрысый пацанёнок, ловко перехватил мяч у Кольки и погнал мяч к другим воротам.
– Э-эх растяпа, - раздосадовано закричал рыжий, - такой мяч упустил!
Белобрысый, лавируя между противниками, догнал мяч до середины площадки и дал пас худому, долговязому парнишке постарше его. Тот, обойдя нападавших, с лёту, ловко загнал мяч в ворота противника в двадцати сантиметрах от выскочившего вратаря.
– Гол!!! – закричали болельщики. Раздался радостный смех, прерываемый комментариями судьи.
- Пять – три, - объявил независимым голосом судья, доедая кусок пирога с черникой, сидевший на толстой ветке сосны, стоявшей возле площадки.
– Сами вы плюгавые, - радостно обратился к раздосадованному рыжему пацанёнок, жующий шаньгу, - ну что, съели? Какой классный гол вам наш Санька за сандалил, знай наших! - и довольный, запил шаньгу лимонадом.
Прибавив скорость мотоцикл протарахтел мимо магазина и повернув возле склада, помчался по прямой дороге к ферме у озера Верхнее Выпчезеро. Густо растущие осинки, белоствольные красавицы берёзки и вечно зелёные ели поглотили шум пробегавшего мотоцикла и поднятую им пыль грунтовки. Небольшой спуск, и вот уже видно дома, и длинные строения птицефермы и коровника.
Гладь озера, раскинувшегося за деревянными домиками, поблёскивала словно зеркало, отражая редкие, перистые облака в своих спокойных, заснувших водах. Кудрявые берёзки и пирамидки худосочных елей тихо дремали, обрамляя озеро. Озеро спало. Только редкие всплески гуляющей плотвы, да охотившихся на неё щук и окуней, нарушали сон озера. За Фермой поворот на право и через какое-то время, на лево. Вот и небольшой спуск к старенькому, древнему, деревянному мосточку через небольшую, но говорливую речушку, впадающую в Нижнее Выпчезеро.
Речка, окаймлённая березняком, рябинками и кустами можжевельника уходит в даль, в тишину тайги под сень разлапистых сосен и пирамид елей. Чистая вода, серебрясь на солнце, журчит огибая камни. Она извилиста, с небольшими порожками где прячет в своих водах шуструю, пугливую форель, но её тут не так много. Мы, не останавливаясь, проезжаем мостик и поднимаемся в горку. Здесь вдоль дороги идут сосновые боры, покрытые белоснежным ягелем. Их разделяют небольшие болотца, окаймлённые берёзами, ольхой, осинником и кустами голубики. В глубине этой красоты отражая плывущие облака, словно заплаты на белоснежном одеяле, разбросаны маленькие озёрца. Одни, побольше, покрытые словно маслом тёмной гладью воды. Другие маленькие, почти заросшие мхом, рогозом и кувшинками.
Где-то в далеке, на озерке слышен глухой, утробный крик самца выпи. Ему отвечает самка выпи, сидящая на гнезде. Она чем-то озабочена и издаёт тревожные звуки. Видно рядом где-то возле гнезда крутится плутовка-лисица, пытаясь достать птенцов, но боится острого клюва птицы. Самец, издав последний утробный крик, поднялся на крыло и направился к своему гнезду.
Впереди, на большой берёзе, дремлет с десяток сытых красавцев тетеревов. Услышав шум приближающегося мотоцикла, закрутили своими краснобровыми головками, задёргали красивыми, словно лира, хвостами, напряглись. И, увидев пыливший по дороге мотоцикл, недовольные прервавшими их сон путниками, снялись с берёзы. Часто и шумно хлопая крыльями устремились в глубь леса. С разлапистой сосны снялся ястреб-тетеревятник и расправив крылья, набирая высоту, бесшумно направился за вспугнутыми тетеревами.
А мы, не сбавляя скорости проехали мимо Круглого озера и запылили дальше. Через какое-то время подъехали к следующему, не широкому, но длинному озеру, уходящему далеко в лес от дороги. На дороге появился заяц, некоторое время он бежал впереди нас по грунтовке. Сергей просигналил зайцу, тот не оглядываясь, бежал по дороге. Поворот на право и заяц исчез в придорожных кустах. За следующим поворотом на лево мы через пятнадцать минут свернули с дороги. Немного проехав по лесной тропинке, остановились. Мотоцикл оставили под небольшой сосной в десяти метрах от тропинки. Комары и мошкара, почуяв свежую кровь, дружно накинулись на нас противно зудя над самым ухом.
Забрав рюкзаки со всем необходимым для рыбалки, пешком направились к Чёрной речке. Еле заметная тропинка, змейкой бежала меж деревьев. Через двести метров упёрлась в болото, обрамлённое пирамидками багульника на крепких стеблях и белыми комочками пуха болотной калужницы на тонких стебельках. Густые кусты голубики синели от поспевших ягод. Мошкара и комары объединились с болотной бандой кровопийц и теперь зудели ещё громче.
Редкий малинник местами краснел налившимися, душистыми ягодами. Возле малинника, дополняя красные цвета, наклоняясь от крупных гроздей поспевающих ягод, шелестели листьями небольшие рябинки. Закручивающиеся листья редких кустиков морошки на болоте поблёкли, побурели, прожилки на них стали красными. Местами ещё на болоте желтели уже сморщенные, жёлтые, перезрелые ягоды морошки. Редкие берёзки и худосочные, тонкие, не высокие ели окаймляли берег болота. За ними шёл густой осинник с всегда шелестевшими листьями в кронах деревьев даже в тихую, безветренную погоду.
Не особо разговорчивый Сергей шёл молча, отгоняя комаров. Меня они тоже сильно доставали, отвык я уже от местных кровопийц. Мы шли, отгоняя этих злыдней берёзовыми ветками. Да и мне не особо-то хотелось разговаривать, нарушая этим тишину леса. Хотелось молча наслаждаться красотой и разнообразием давно не виданной мной нашей северной природы. Слышать забытое пение мелких пичуг, порхающих по веткам кустов и деревьев. Видеть деловито снующих белок в кронах деревьев и уже на много реже, чем в детстве, встречающихся зайцев. Хотелось запомнить изумрудную синеву родного неба. Вдыхать полными лёгкими густой запах трав и чистый, профильтрованный деревьями воздух родной тайги. Переливающееся на поворотах серебром мелодичное журчание ручейка ласкало слух. И не хотелось думать о том, когда я ещё попаду в эти прекрасные и любимые с детства места нашей необъятной тайги.
Через болото были брошены, местами уже прогнившие длинные, тонкие слеги с ёлочек, чтоб удобнее было переходить через гуляющее под ногами болото. Белые комочки пушицы, словно маленькие комочки снега, раскачивались на тонких стебельках от малейшего дуновения ветерка по всему болоту.
Недалеко от нас стайка сереньких, полярных куропаток переговариваясь меж собой деловито склёвывали перезревшую морошку. Летнее, серенькое оперение их сливалось с болотным мхом и листьями маленьких кустиков морошки. Увидев приближающихся рыбаков, куропатки поднялись на крыло и отлетев на полсотни метров, снова принялись за морошку.
Возле корней небольшой ёлочки притаилась лиса внимательно наблюдая за приближающимися к ней куропатками. Те, не подозревая о грозящей опасности, увлечённые ягодами морошки, медленно приближались к рыжей плутовке, не обращающей на нас никакого внимания. Когда куропаткам до неё оставалось буквально два-три метра, лиса, словно рыжая молния, кинулась к жертве и судьба ближайшей куропатки была решена.
Ошарашенная птица, только успела расправить крылья, как оказалась в острых лисьих зубах. Остальные птицы взмыли в верх и со свистом, рассекая воздух, удалились на дальний конец болота. Рыжая плутовка с гордым видом направилась в скрывший её осинник, неся в зубах затихшую на веки куропатку.
Мы прошли через болото и через небольшой мостик построенный через Чёрную речку. За речкой шёл сосновый бор с разлапистыми соснами. Под ними, словно перина, расстилался белоснежный ягель краснея пятнами свежих, плотных боровичков на крепких, толстых ножках. Блестели на солнце шляпками коричневые и вылезающие из-под ягеля жёлтые маслята. Чёрные грозди вороники прикрывали, словно пряча от посторонних глаз молоденькие, робко выглядывающие из-под ягеля грибочки. Серебрящаяся местами на заходящем солнце паутина помогала воронике. Редкие кустики доспевающей брусники и высокие кустики крупной, чёрной, спелой черники украшали ландшафт соснового бора.
,
По сосне, спиралью, поднималась рыженькая белка. Спугнула деловито снующего по коре сосны дятла, тот с недовольным писком, перелетел на другое дерево. Пристроился на стволе и застучал клювом, выискивая жучков, паучков и короедов. Потом неожиданно затихал, крутил красной головкой, внимательно прислушиваясь не зашевелится ли где под корой жучок или личинка короеда. Белочка, увидев нас, села на толстый сук и сверкая чёрненькими глазками, сердито зацокала. По стволу реденькой, однобокой ёлочки сверху вниз бежал серенький поползень, нарушая все законы физики и земного притяжения. Он останавливался, склёвывал зазевавшегося паучка и бежал дальше.
На небольшой полянке, из-за поворота, словно в сказке, появилась древняя избушка беляевских времён построенная из толстых, сосновых брёвен. Нижний венец брёвен был на половину разрушен временем. Остальные, верхние брёвна, хоть и поеденные малость короедами, ещё исправно несли свою службу. На этих брёвнах, попискивая, бегали синички выискивая насекомых. Залатанная местами свежими досками крыша была в хорошем состоянии.
Казалось, что сейчас эта сказочная избушка похлопает своими глазами-окошками, встанет с кряхтением на свои скрипучие, натруженные, с годами куриные ножки и развернётся к нам передом, как в сказке. Раскроется со скрипом толстая, деревянная дверь на ржавых засовах и выйдет из неё, позёвывая, недовольная поздним визитом Баба Яга, с чёрным котом на плече, встречая очередных гостей.
Но никакого чуда не произошло. Мы подошли к избушке, сами открыли дверь и вошли в прохладное помещение. Слева, у застеклённого окна стоял старенький стол с тумбочкой. Над ним полки с посудой. На против входа, у другого окна забитого досками, были нары с аккуратно сложенными матрасами, одеялами и подушками. В углу стояла разобранная железная кровать с панцирной сеткой. Забитое окно закрывал старенький коврик с оленями. От сквознячка, он зашевелился, и олени, мотнув разлапистыми рогами, тихонько застучали копытцами по травке на ковре. Вроде как поздоровались с нами. Справа стояла небольшая печка с охапкой сухих наколотых дров. В избушке было чисто и уютно.
Положив вещи на лавку, стали готовиться к рыбалке. Я выложил привезённые мной удочки. Леска на бобинах, крючки, грузила и поплавки лежали в пакете. Искусственные черви и всякие искусственные насадки, такие как мухи, кузнечики, стрекозы и всякие жучки были в коробке. Сергей же вытащил банку с червями, накопанными в посёлке, несколько бутербродов и термос. С иронией посмотрел на выложенные мной рыбацкие принадлежности, привезённые с Харькова.
- А это зачем ты взял, - говорит он мне, - нам и червей хватит, а готовые удилища со всеми причиндалами лежат на чердаке. Так что берём удочки, червей и вперёд к речке. Вон там и ловить будем, - показал он на маленькую полянку возле речки, - тут далеко ходить не надо, форели и здесь наловим. Олени молча, внимательно наблюдали за нашими не хитрыми приготовлениями.
Мы отошли метров двадцать от избушки к кустам багульника и небольшим, белым цветам кизилка. Надели на крючки по червяку и закинули удочки буквально в трёх, четырёх метрах от берега.
Время было около часа ночи, Речка в этом месте была шириной метров пять-шесть. Закручиваясь меж извилистых берегов чёрной, скользкой змеёй, она уносила свои воды в Белое море. Самые глубокие места под противоположным берегом были не больше метра и черны от ила.
– Володя, ты становись на против вон тех берёзок и лови под ними. Там обычно всегда рыба крутится. Солнце как раз за ними светить будет, а значит и тень там от берёзок будет. Форель любит такие места, где тенёк. Ну а я здесь половлю, - становясь на против густых, кустов багульника и редкого рогоза сказал Сергей.
– Как скажешь, тебе лучше знать, - ответил я и направился к указанному месту, разматывая удочку.
Тоненькие, стройные, окрепшие берёзки склонили свои пушистые, зелёненькие головки к прохладе журчащей серебром воды. Шелестя листочками шептались, прихорашивались, глядя в чистое зеркало речки с их отражением и медленно проплывающих облачков. Меж берёзок, у самого края бережка, пристроилась маленькая рябинка, словно девчонка между взрослеющими девками на выданье ждущими своих кавалеров. Раскраснелась от стыда, своими наливающимися гроздями созревающих ягод, что мала, но уходить не хочет. Интересно ей.
Небольшие форельки, появлялись с черноты и схватив свою добычу, тут же словно маленькие торпедки, прятались в темноте противоположного берега. Исчезали под защиту отражений прихорашивающихся невест-берёзок.
Наши незамысловатые поплавки с пенопласта резво закрутились в небольших водоворотах. Пробегая буквально пару метров и тут же начали нырять под воду. Сергей одну за другой вытащил четыре бойких, сверкающих серебром на заходящем солнце, рыбёшки. Они, извиваясь змейкой на тонкой леске, изгибались своими упругими бочками с чёрными крапинками в красных обводах и снятые с крючка, тут же попадали в ведро, заблагомеренно взятое умелым рыбаком.
Я, засмотревшись на его действия, пропустил несколько поклёвок. Но вот поплавок резко ушёл в глубину и пошёл в сторону противоположного берега. Вот и у меня засверкала форелька на крючке, стремительно вылетев из тёмной воды. Я, довольный удачей, снял её и отправил в ведро, в компанию выловленных Сергеем шустрых рыбёшек. Пяток форелин, поплескавшись в ведре, успокоились, а мы, окрылённые хорошим клёвом, продолжили рыбачить.
Клёв был изумительный. Как только поплавок опускался на поверхность воды, через несколько секунд он оживал и начинал нырять в глубину. Потом резко уходил в сторону, резкая подсечка и на крючке уже извиваясь ужом крутилась очередная форелька. В ведёрке быстро прибывала рыба. Резво крутясь и прыгая в ведре, она другой раз даже сбивала фанерку, которой было прикрыто ведро. Форель выпрыгнув с ведра, сразу стремилась к воде извиваясь всем телом. Мы бросали свою удочку ловили беглецов и водворяли их на место. Чтобы не отвлекаться на беглецов, нам пришлось положить небольшой камень на крышку.
За рыбалкой, вспоминали мы с бывшим соседом по улице Ключевой своё бесшабашное детство. Рыбалку на одном из ближних от посёлка озере Калингозере, на Умбе реке, на малой и большой Пирьгубе. И как мы не раз ездили по грунтовой дороге на велосипедах на Эту Чёрную речку с соседскими мальчишками целой ватагой.
Да-а, сколько раз в детстве, пацанами мы ездили на велосипедах на эту речку, но такого клёва, как сейчас, не было ни разу. Ездили обычно на два-три дня, по грунтовой дороге до деревянного мостика. До речки было двадцать пять километров от посёлка. Мы, в резиновых сапогах с аккуратно намотанными портянками, в фуфайках, а иногда и с зимней шапкой в рюкзаке ехали по сопкам. Зимнюю шапку обычно одевали ближе к осени, или ночью у костра, чтоб комары не кусали.
То катимся с горки, отдыхая в седле велосипеда, тогда встречный ветерок разгонял комаров и охлаждал нас, разгорячённых дорогой на солнце. То едем, упираясь изо всех сил в педали, в горку обливаясь потом и разгоняя комаров. Часто приходилось вести велосипед в руках, так как наших детских сил не хватало выехать на крутые подъёмы. Но мы, проклиная комаров, упорно двигались вперёд, к заветной цели.
Проезжая по прямой дороге через совхоз возле Верхнего Выпчезера, весело болтая, крутили педали велосипеда и обгоняя друг друга, скатывались к мостику Нижнего Выпчезера. Проехав его, вели велосипеды в руках на крутой подъём. Там, малость отдохнув, мчались дальше, опять обгоняя друг друга до Круглого озера. Там небольшой перерыв и вот мы уже у Длинного озера.
Не сбавляя темпа поворачиваем направо возле соснового бора с белым ковром ягеля. Потом налево распугивая дерущихся на току тетеревов, мчимся по ровной дороге. Тетерева недовольные нашим появлением и залихватским свистом улетают дальше в лес. Грунтовка изгибается широкой змеёй меж высокими соснами, белоснежными, тонкими берёзками и вечно трепещущихся зарослей осинника. Иногда, по краям дороги встречаются завалы, поваленных ветрами и временем деревьев. Поломанные и расчищенные тракторами или грейдерами с дороги полуистлевшие остатки старых стволов берёз, ольхи и осин, отживающих свой век.
Проехав несколько километров, поворачиваем на лево и через какое-то время скатываемся с небольшого уклона к старому, деревянному мостику. С лева, под мостом плавно, словно ртуть, течёт Чёрная речка, уходя по ровному, песчаному берегу в залив Белого моря. Кругом тишина, только слышен шум набегающего прибоя. Воды залива мирно плещутся, перекатываясь небольшими волнами уплотняя песок, и обдавая берег солёной водой, уходят далеко к горизонту. Солнце уже высоко. Пригревает. Мы спускаемся к речке, прячем велосипеды не далеко в кустах можжевельника. Хотя от кого их тут прятать? Кроме нас тут на реке наверняка никого нет. Да и кто их возьмёт? Рыбаки у нас на севере, народ сознательный и чужого не тронут.
Ну а у кого совесть не чиста, такие люди сюда не ездят. Побаиваются, так как нарушать неписаные законы тайги дорого обходится таким людям. Могут их и побить хорошо, или случайно они могут утонуть там, где сильно напакостят. Сгинул скажут такой человек. Очень быстро забудут про него, так, как и вспомнить что-то хорошее о таком человеке не чего, а плохое никто не любит вспоминать. Но такое у нас очень редко бывает.
Самый младший и самый мелкий из нас Серёжка Мартынов отошёл в лесок и через пять минут, улыбаясь, подошёл к нам с готовой удочкой, что оставил на предыдущей рыбалке. Мы же с Витькой Диевым и Шурой Балагановым срезали удилища и присели возле речки готовить свои не хитрые снасти. Серёжка, посмотрев на наши старания, двинулся в верх речки, раз за разом забрасывая удочку. Когда мы догнали его, у него уже трепыхалась рыба в тряпочном мешке на левом боку.
Мы ходили вдоль речки и изредка выдёргивали по форелине. В плавно бегущей воде видно было быстро снующих рыбок. Они неожиданно появлялись с черноты дна и через две-три секунды исчезали в тени нависших над водой кустов и небольших берёзок. Клёв был слабый, мы своим топаньем и разговорами часто пугали осторожную рыбу, и ловилась она у нас не очень хорошо. Правда домой всё равно без рыбы не возвращались, три, четыре десятка этой вкусной рыбки мы всегда приносили домой. Да и на уху, на рыбалке, всегда могли надёргать десяток, полтора форелек. Разводили костерок и варили уху где ни будь подальше от речки. Да-а, давно это было, лет двадцать пять-тридцать назад.
Сейчас же Сергей стоял в пяти-семи метрах от меня и дёргал форель с речки, одну за другой. Здоровый и крепкий помор, женатый мужик чуть не двухметрового роста. С широкими с сажень плечами. Любящий природу и знающий все реки, речки и озёра в округе сотни километров близ посёлка Умба. Прекрасно знающий с детства тайгу, болота, грибные и ягодные места, а также все рыбные места на море в окрестностях Умбы.
Но в этот раз жор был великолепный, мы только успевали насаживать червей и снимать рыбу с крючка. В десятилитровом ведре рыбе было уже тесно. Мы цепляли червей одного за другим на крючок и использовали их, пока не оставался маленький кусочек червя. Рыба брала почти мгновенно, топила поплавок, подсечка и она уже в ведре.
Закурив беломорину, я нацепил на крючок три маленьких белых лепестка от цветов шведского дёрна. Форель не заставила себя долго ждать, с жадностью набросилась на предложенный ей деликатес, и тут же была вытащенная на свет божий. Последующие забросы с цветами дали тот же результат. Рыба, искрясь чешуёй на уже поднявшемся солнце, меняла своё место проживания. С нашей помощью перекочёвывала с необъятных для неё просторов речки на коммунальные пенаты, то есть на тесную квартиру в ведре. Возмущённая, она бурлила какое-то время в тесном помещении ведра и смирившись переселением, затихала на короткое время до появления новых соседей.
Докурив папиросу, я оторвал белый мундштук от неё и ради прикола водрузил его на крючок. Рыба в речке задумалась на минутку, крутясь возле новой наживки выписывая круги и вопросительные знаки. Но вот из тени под кустами стремительно вылетела к крючку большая тень. Понюхала странную наживку, сделала круг и вот чудо! Не останавливаясь, с ходу, схватила мой папиросный бычок и как очумелая, рванула к противоположному берегу, в тень склонившейся рябинки. Поплавок уйдя под воду резко пошёл в сторону. Резкая подсечка и на согнувшемся удилище, словно струна, запела натянутая леска. Немного поводив рыбину, чтоб сбить её спесь, я аккуратно подвёл её и вытащил на берег.
На крючке, возмущённо извиваясь, дёргалась килограммовая кумжа. Короткая пасть её крепко сжата, видно боялась потерять неизвестный доселе, деликатесный кусок папиросного бычка. Упругое её тело в крупных, чёрных точках с оранжевыми обводами, крутилось в моих дрожащих руках. Мелкая чешуя плотно покрывала упругое тело рыбы. Жёлтое брюшко кумжи, её рябые бока и тёмная спина напряглись тугими мышцами, норовя выскользнуть в родную стихию.
Серёга в это время снимал очередную форель с крючка стоя ко мне спиной. Сняв её с крючка, направился к ведру и глянув на меня, замер от изумления, открыв рот.
- Не фига себе, - удивлённо сказал он, - кумжа на червяка!? Ну ты Володя даёшь!
Я, отойдя от воды и держа в руках крутившуюся рыбину, удивил его ещё больше….
– Не поверишь. На Беломор!!! Я от папиросы бумажку оторвал и нацепил на крючок, а она вылетела неизвестно откуда и хвать мой бычок, и вот видишь!? – Удивлённо и радостно промямлил я. – Я подурачиться решил, а она за чистую монету всё приняла! Бычок от папиросы хапнула! Надо же!!!
Он опустил наконец свою пленницу в ведро, там в тесноте, шумно с плеском поприветствовали её родичи и затихли, видно слушая наш разговор.
- Да ладно тебе!? Прикалываешься? – Но увидев на крючке моей удочки бумажку от папиросы, поверил. - Сколько рыбачу, но чтоб на окурки от папирос кумжа ловилась, такого я ещё не видел. Силён!!! Расскажу кому, не поверят. - Со смехом сказал Сергей. – Ну, что, доволен рыбалкой? Это тебе не в Харькове карасей ловить. Форель, рыба царская! Ну что, домой будем собираться? Время-то уже почти пять часов, а мне сегодня на работу к восьми. Вон полное ведро рыбы уже, а ещё почистить её надо. Форель рыба нежная, чтоб до дома душок от неё не пошёл. Как тебе сегодняшняя рыбалка, - ещё раз переспросил он, - видел я с каким ты азартом сегодня рыбу ловил.
– Серёга, да я такой рыбалки здесь и не помню вроде. Хватает на всё, что на крючок насадишь, жор сегодня отличный. Сколько в детстве ездил на эту Чёрную речку, такого клёва не было. Да и действительно, сколько же лет я тут не был, в Умбе-то!? В семьдесят седьмом как уехал с посёлка так вот только сейчас и приехал. Надо же, одиннадцать лет уже прошло. – Удивился я своим не сложным вычислениям.
Мы забрали ведро и удочки и направились к избушке. Удочки оставили возле стенки, а ведро с рыбой отнесли к широкому пню, заменявшему рыбакам стол для чистки рыбы и дичи. Достали ножи и принялись потрошить свой улов.
– А чего тогда в отпуск-то не приезжал, - задел он за живое, - можно же было и приехать? Батя-то один здесь, скучно ему одному наверно? – Ловко орудуя небольшим ножом, допытывался Сергей.
- Семейные хлопоты не давали съездить, всё как-то не до поездок было. Сыновей без присмотра не оставишь, маленькие ещё были. Да и у отца не где всем уместиться, комнатушка то у него малюсенькая.
– Ну а на квартире бы у кого ни будь договорился пожить? Думаю, можно было бы найти. – Вставил Серёга своё мнение.
- Спасибо тебе друг, душу с тобой сегодня отвёл по полной. А на счёт квартиры — это идея, а я что-то об этом и не подумал. – В запале отвечал я. - Ты прав, в Харькове такой рыбалки не может быть. – перевёл я на свою тему. - Там на озере или речке другой раз людей больше, чем рыбы и каждый со своей прикормкой. А мы раньше и не знали, что рыбу ещё и прикармливать надо.
– Мы тут и без прикормки ловим не плохо. Это только приезжие туристы, да москвичи, что дома в Умбе понастроили ловят рыбу своими городскими методами. – Отвечал Сергей, - Правда гадят они много в лесу и на реках, озёрах. Да и на море умудряются нагадить. Правда не все они такие, есть и нормальные.
- Эх Серёга, продолжил я ностальгировать, - у нас же как раньше пацанами мы ловили? Удилище срезал с сосны, леску потолще, крючок побольше и вперёд на рыбалку. На море, там вообще ноль восемь леска нужна, а крючок там здоровый, как якорь. Зато там треска, навага, зубатка и камбала крупная раньше брала. Я вон на днях ловил на бонах, тресочка да камбалка всё мелкая, крупной-то и нет уже. Надо на лодке в море ехать за нормальной-то рыбой.
- А ты Шуру Балаганова попроси, – парировал Серёга, – у него и лодка есть. Свозит на море-то, он часто ездит. Шурка больше на море любит ловить. Правда он в последнее время на своей даче всё больше пропадает. Дачка у него на Погосте. Там классно! у многих там сейчас дачи, лесоучастка уже давно нет. Вот дач там наши умбские и понастроили.
- Я бы не против на море-то съездить, увижу если Шурку, спрошу. А сегодня вот домой приедем, отцу и ухи сварю и нажарю, Он давно уже форели наверно не пробовал, тоже душу отведёт. Обрадуется!
Над нами, со стороны моря, пролетел пожарный вертолёт и протарахтев над нашими головами, медленно удалился за болотом.
– Пожары высматривают, - сказал Сергей, глядя на вертолёт, - они молодцы, в это лето не одного крупного пожара не было. Всегда вовремя прилетают и сразу локализуют начинающийся пожар.
Я, почистив весь наш улов, пошёл к речке и промыл всю рыбу в чистой, проточной воде. Сергей же собрал рыбьи потроха и отнёс подальше от избушки.
– Чтоб к жилью душок не шёл, - объяснил Серёга, - а там вОроны, да кукши быстро всё это подчистят. - Посмотрев на чищенную и помытую рыбу довольный удавшейся рыбалкой с улыбкой сказал: - Ну приедем домой, батю порадуешь.
Форели было много, на уху и на жарёху нам дома хватит не на один раз. Так за разговорами пока чистили всю форель между делом Сергей, рассказал такую историю:
- Обустраивали мы эту избушку целое лето, убрали весь мусор заезжих рыбаков, сделали небольшой ремонт. Поставили новый стол и четыре табуретки. Разбитое окно над столом заменили на новое. Печь полностью переложили, по стенкам повесили новые полки. Нашли в посёлке парочку старых железных кроватей, матрасы и завезли в беляевскую избушку. Над кроватью окно за ненадобностью забили досками завесив его с внутренней стороны стареньким ковриком с оленями. Одеяла, подушки, бельё и прочую мелочь завозили постепенно. Наконец порядок в избушке был наведён и можно было обживать старое жильё беляевских времён. – Чистя рыбу рассказывал Сергей.
- Завезли так же молочный бидон под бражку и как обычно, пока были на рыбалке, ставили в нём брагу. Ну а к следующей рыбалке та уже поспевала и рыбачки наши усердно к ней прикладывались. Было и так, что задерживались на Чёрной речке на два-три дня, пока не кончалась сладкая, но крепкая бражка, валившая с ног лихих рыбачков. А чтоб расслабиться по полной, привезли в эту древнюю избушку магнитофон для полной расслабухи и тогда по тайге разносились любимые песни тех годов. Миансарова, Пугачёва, Пьеха, Высоцкий и другие певцы будили, и будоражили жителей тайги на Чёрной речке. Вся живность этих мест постепенно привыкла к этим концертам и уже не разлеталась, и не разбегалась, а с любопытством вслушивалась в хиты тех лет.
Пару лет ездили, ловили форель, иногда и кумжа попадала. Ягод и грибов здесь было предостаточно, так что всегда было что привести домой. Да и место тут было дикое, редко кто заходил к избушке. И вот, как-то на третье лето, поехали мы с Николаем порыбачить как обычно, да за одно и грибов набрать по корзине….
Продолжение "Медведь во хмелю"