Трое в Пути. Хроники. Т. Дума

    
Предисловие.
 
 Невероятное случилось. Прошло несколько лет, я написала два новых романа, ничего не предвещало возвращения к тому, чем я занималась пять лет и, как мне казалось – тема получила завершение.
Жизнь тем и интересна, что непредсказуема.
Бабочка опять вошла в мою жизнь, когда я обдумывала содержание нового романа. Все шло сложно, я меняла свои намерения не раз, это начало меня удивлять. Все мои предыдущие романы, появившись, не отпускали меня до окончания. Стали возникать сомнения – стоит ли начинать, это опять связывать себя непрерывным процессом.
Но все изменилось неожиданно – я поняла, что герои романов «Мгновения. Диалоги с Бабочкой, Она, Дорн и Бабочка, вновь зовут меня в дорогу.
Если возникнет желание узнать предысторию – все предыдущие книги на моей странице.

1
 Жизнь дышит, течёт, обнимает  –
        живёт
        через мои глаза, моими руками, во мне/  голосом



        Непостижимое/
Вершимое
Галина Харкевич
        (Путь...  многоточия...)

День клонился к завершению. Солнце, уставшее от впечатлений, готовилось к передаче дежурства.
Человек, не облекший себя в защитный  панцирь, открытый к дыханию мира, в эти мгновения испытывает легкое беспокойство. Тьма опускается на землю, скрывая многое от человека.

Она невольно вспомнила о том памятном вечере, увидев на своем столе дневник. 
В тот день она сидела в кресле на балконе и рассматривала облака. На душе была легкая грусть, они завершали свое пребывание у детей. Был знаковый повод собраться всем вместе. Внуки взрослели, выбирая свой жизненный путь. За ними было интересно наблюдать. В очередной раз, она сожалела, что в свое время у них с мужем не родились еще дети, сын так и остался в одиночестве. Его многочисленное семейство стало своеобразной компенсацией одинокого детства.

Она глубоко задумалась и не сразу увидела внучку, которая подошла к ней, держа красивый сверток.
- Прости, я задумалась. С годами мне становится сложнее с вами расставаться.
- Пожалуйста, не грусти. Мы скоро увидимся вновь, - говоря это, Цесси впервые заметила тонкие морщинки, расходящиеся лучами от прекрасных глаз бабушки.
Это не укрылось от ее проницательного взгляда. Она слегка улыбнулась и заметила:
- Да, милая, молодость уходит к тем, кто в ней нуждается больше. Я не буду делать никаких манипуляций, - она мгновенно ответила на мысль, которая кружилась в голове внучки.
Цесси смутилась, ей не хотелось обидеть бабушку.
- Прости, ты права. Я пришла с маленьким подарком. Не сочти его неуместным. Это мы сделали вместе с Тори. Мне хотелось напоминать тебе о нас постоянно,  - она протянула ей сверток.

Он оказался увесистым. Через несколько минут в ее руках был дневник-ежедневник, обложка которого искусно сочетала в себе бересту и натуральную кожу. Да, у Цесси был безупречный вкус.
- Я помню о подарке старого Алхимика. Ты редко им пользуешься.  Мне показалось, что тебе стоит делать записи. Свободные размышления иногда утрачивают их итог. Твои размышления, раздумья невероятно важны. Особенно на этом этапе твоего пути, - она опять смутилась, ее слова могли указывать на возраст бабушки, а этого ей не хотелось.
-Не смущайся,  ты права. Время внешней активности, надеюсь, позади. Это не исключает путешествий, хотя к моему удивлению, такие желания возникают реже. Я редко писала в том дневнике, ты права. Слово, появившееся на бумаге – обязывает к дисциплине. Не могу тебе обещать, но если такое желание возникнет – мне будет приятно воспользоваться вашим подарком.

Сколько лет прошло с того разговора? Это не важно. Не сразу, но она открыла первую страницу. Этому было важное основание.
Они жили на базе отдыха, у озера. Муж занимался вопросами, которые мог решить только он. Фестивали песни все так же собирали много людей. Сменилось не одно поколение участников, но дух его не ослабевал. Дети и внуки жили своей жизнью, в которой были и горести и радости, только теперь они сами со всем справлялись.

В ее сердце жила одна тревога, которая временами о себе напоминала. Цесси, ее старшая внучка, любимица, заставляла о себе тревожиться. Да, она вышла замуж за Тори, их брак был счастливым. Детская любовь к доктору Сане, или русскому китайцу, как его звали на родине (его мать была русской), осталась в прошлом. Так все выглядело внешне. И Саня был женат. Только однажды она увидела у внучки старую открытку. Цесси сказала, что случайно нашла ее на книжном развале. Дореволюционный художник иллюстрировал роман А.С. Пушкина. И цитата, которая, как ей показалось, стала причиной приобретения открытки, зародила в ее сердце тревогу - «Но я другому отдана…».  На ее вопросительный взгляд Цесси нервно ответила:
- Ты все правильно поняла. Я хотела подарить Сане. Сама не знаю зачем. Но вовремя вспомнила о тебе. И не подарила.
Тогда они на этом и завершили тему. Стало понятно, что теперь эта открытка напоминает Цесси о том, что все уже решено.
Она слишком хорошо знала свою любимую внучку, которая не просто внешне была ее копией, особенно в детстве, но во многом повторяла и ее характер. Вся надежда была на единственное различие в них -  Цесси не была импульсивной, что было свойственно ей в молодости. Но вулкан тлел. Этого ей не удавалось забыть.

Звонок мужа отвлек ее от воспоминаний. Он предупредил, что уезжает по делам в город и вернется только к ужину.
Она решила пролистать страницы дневника, чего давно не делала. Возможно, все сложилось удачно,  настало время о чем-то вспомнить. Она заварила себе кофе и уютно устроилась за рабочим столом.

Первые страницы не вызвали интереса - несколько незначительных событий,  мимолетные встречи с Бабочкой и Дорном. Она только училась доверять дневнику, подбирать слова для передачи состояний оказалось делом не простым. Но одна страница ее остановила – это было первым откровенным размышлением, хотя и очень осторожным.

Иллюстрация автора, Татьяны Дума