Глава 43
Вечером Атос попросил меня быть секундантом на одной дуэли, назначенной им в двенадцать часов следующего дня.
— Атос! Вы же ранены, и рана далеко не зажила! — возразил я.
— Да, мой друг, это так, но дуэль была неизбежна, а соперник мой не из тех, на которого потребуется много сил, — ответил Атос. — Впрочем, в мои планы не входит его убивать. Я всего лишь хочу нанести ему точно такую же рану, какую получил вчера, чтобы он знал, что человека с подобной раной не следует толкать в раненное плечо.
— Точно такую? — удивился я. — Но ведь на вас напали со спины!
— Право, будет жаль, если он покажет мне свою спину, — согласился Атос. — Но насколько я мог заметить, паренёк не из трусливых, так что я удовлетворюсь тем, что нанесу ему аналогичную рану спереди. Постараюсь не задеть жизненно важных органов. Так что же, вы согласны?
— Разумеется, Атос! — ответил я. — Я согласен в любом случае, но сожалею, что вам придётся сражаться, не оправившись должным образом от вчерашнего ранения.
— Пустяки, — ответил Атос. — Я справлюсь.
Мы все знали, что если Атос что-то решил, отговаривать его бесполезно, а если он что-то пообещал, то так и будет.
Вторым секундантом был Портос. Мы сговорились встретиться на назначенном для дуэли месте, то есть у монастыря Дешо.
Когда я подошёл к месту встречи, Атос и Портос уже были там, я рядом с ними стоял высокий молодой человек, которого я узнал ещё до того, как он обернулся и показал своё лицо. Это был тот самый молодой гасконец, с которым у меня была назначена дуэль на два часа.
— Вот так история! — воскликнул я. — А вы, юноша, даром времени не теряли! Вы, похоже, успели поссориться не только со мной, но и с Атосом?
— И со мной также, — добавил Портос.
— Да, но с вами, господин Портос, только в час дня, а с вами, господин Арамис, в два часа, так что нынешнее время полностью принадлежит господину Атосу, — ответил гасконец.
— Мы все знаем о причинах дуэли с Атосом, а чем же вы не угодили добряку Портосу? — спросил я.
— Это долго объяснять, — ответил Портос.
— Мы не сошлись вкусами в отношении одежды, — ответил молодой гасконец.
— А вы, Арамис, почему дерётесь с ним? — спросил в свою очередь Портос.
— У нас возникло разногласие в трактовке одного текста из писания, — ответил я.
— Да-да, мы поспорили об одном месте у блаженного Августина, — ответил гасконец.
Все знают, что в молодости блаженный Августин очень много распутничал, так что дерзкий малый осмелился намекнуть на мои отношения с прекрасным полом. Мне кажется, что от неожиданности я даже слегка покраснел, а Атос усмехнулся и с одобрением посмотрел на юношу, тогда как Портос не понял ровным счётом ничего.
Меня взяла досада, поскольку если Атос ранит мальчишку так, как ранили его самого, то схватка с ним будет не дуэлью, а простым убийством. Кроме того, ведь ему ещё предстояло сражаться с Портосом, который прикончит его даже, если он не будет раненым. Я решил, что если юноша будет раненым, мы перенесём дуэль на время его полного выздоровления. Хотя я и считал его шпионом кардинала, и жаждал расправиться с ним навсегда, всё же дворянин не должен убивать безоружного дворянина, а будучи раненым так, как был ранен Атос, он был бы абсолютно беспомощным. Приняв такое решение, я совершенно успокоился на его счёт.
— Господа Портос и Арамис, — произнёс гасконец. — Я прошу простить меня покорнейше…
— Тьфу! Что за тряпка! — воскликнул Портос.
— Да уж, стоило приходить сюда, чтобы услышать подобное! — поддержал я Портоса.
— Господа, прошу не перебивать меня! — возразил юноша и гордо выпрямился. — Я ещё не досказал! Я прошу простить меня лишь за то, что в случае, если господину Атосу посчастливиться меня убить, мои обязательства в отношении долга чести по отношению к вам не будут исполнены. При этом ваши шансы получить удовлетворение от меня, господин Арамис, превращаются почти в ничто. Я просил простить меня лишь за это. А теперь, когда всё сказано, приступим!
С этими словами он отбросил шляпу, вытащил свою шпагу и принял боевую стойку.
— Атос, оставьте мне кусочек этого хвастуна! — воскликнул Портос. — Я в свою очередь обещаю оставить от него что-нибудь для Арамиса.
— Что же, господа, мы будем по очереди убивать этого молокососа, почти ещё ребёнка? — спросил Атос. — Неужели, Портос, вы будете драться с раненым?
— Я пошутил, — сказал Портос. — Я уверен, что мои шансы на дуэль равны нулю, коль скоро мне предстоит сражаться с тем, что останется от него после того, как его хорошенько отделает Атос.
— Не бросить ли нам жребий? — спросил я. — Любой из нас убьёт его, вне всякого сомнения, так зачем же нам выстраиваться в очередь, в которой приз достанется только одному?
— Нет, господа, мы не будем нарушать дуэльные правила, — ответил Атос. — Я вызвал его первым, наша встреча назначена на двенадцать, а сейчас уже десять минут первого. К бою!
И он вытащил свою шпагу. Я видел, что даже это простое движение причинило ему сильную боль.
В этот момент мы с Портосом увидели, как из-за угла появился небольшой отряд гвардейцев кардинала, состоящий из пяти человек, включая их командира де Жюссака.
— Шпаги в ножны, господа! — воскликнул я.
— Гвардейцы кардинала! — почти одновременно со мной воскликнул Портос.
Но мы опоздали, поскольку де Жюссак уже заметил, что Атос и молодой гасконец заняли позиции для дуэли.
— Господа мушкетёры, вы арестованы за нарушение королевского эдикта! — воскликнул де Жюссак. — Будьте любезны отдать нам ваши шпаги!
«Чёртов гасконец! — подумал я. — Этот хитрец предупредил гвардейцев кардинала, чтобы они явились и помешали этой дуэли! Теперь понятно, для чего он затеял этот разговор с извинениями за то, что Портосу и мне не доведётся с ним сражаться. Он попросту тянул время, поскольку гвардейцы кардинала слегка задержались! Он провёл нас!»
По-видимому, Портос подумал то же самое, поскольку лицом, полным гнева, он смотрел не на гвардейцев, а на молодого гасконца.
— Их пятеро, а нас лишь трое — вполголоса заметил Атос. — Мы потерпим поражение, но другого выхода у нас нет. Я скорее дам себя убить, чем попадусь на глаза де Тревилю после того, как позволю себя арестовать.
— Что это вы задумали, господа? — спросил де Жюссак. — Вы, кажется, совещаетесь? Неужели вы собираетесь оказать сопротивление и не подчиниться нашим законным требованиям?
— Ошибаетесь, господа! — воскликнул молодой гасконец. — Нас четверо!
— Что? — удивился Портос. — Вы? Мальчишка! Вы ровняете себя с бывалыми мушкетёрами?
— Молодой человек, вы можете удалиться, — сказал де Жюссак. — Вы не мушкетёр, и эти трое наверняка спровоцировали вас явиться сюда со шпагой для дуэли. Совершенно очевидно, что вы сделали это не по своей воле, так что радуйтесь, что вас не убили в этот раз, убирайтесь подобру-поздорову и не вмешивайтесь в дела опытных военных.
«Вот теперь всё и разъяснилось, — с грустью подумал я. — Провокатор сделал своё дело, провокатор может уходить, а мы, как глупые мыши, попались в коварную мышеловку!»
— Господа, я с вами! — воскликнул гасконец и выразительно посмотрел на Атоса, интуитивно чувствуя в нём лидера.
— Молодой человек, ваша помощь лишь усугубит наше положение, — ответил он с грустью.
— Нас лишь трое, один из которых тяжело ранен, и юноша, почти мальчишка, а станут говорить, что нас было четверо, — сказал я.
— Но отступать? Нет, невозможно! — воскликнул Портос.
— Сдавайте же оружие, господа! — не унимался де Жюссак. — Не усугубляйте своей вины неповиновением.
Мы ещё, вероятно, колебались бы, но молодой гасконец разрешил все сомнения своим отчаянным поступком.
— Господин наглец! — обратился он прямо к де Жюссаку. — Как вы смеете говорить таким тоном с мушкетёрами Его Величества?! Я имею честь атаковать вас немедленно!
С этими словами он выхватил свою шпагу и подскочил к де Жюссаку с самым воинственным видом, так что его намерения сражаться не на жизнь, а на смерть не оставляли никаких сомнений.
— Щенок! — воскликнул де Жюссак. — Ну погоди же! Я проучу тебя! Хватайте этих троих, а я разделаюсь с этим сосунком!
По его знаку четверо гвардейцев ринулись в бой с нами, тогда как сам де Жюссак направил свою шпагу на молодого гасконца и сделал первый выпад весьма серьёзно с самыми решительными намерениями покончить с наглецом одним ударом. Но не тут-то было. Молодой гасконец ловко увернулся от его шпаги, сам сделал ложный выпад, после чего отскочил вправо, сделал ещё один выпад и затем переместился влево. Дальнейшего хода их сражения я не видел, поскольку на нас троих надвинулись четверо гвардейцев. Мы с Портосом постарались оттянуть на себя троих, чтобы раненному Атосу было легче.
Я знал всех этих гвардейцев по имени. На меня надвигались де Ленуа и де Зиди, Портосу достался де Бикара, а Атосу – де Каюзак. По счастью, мне удалось довольно быстро расправиться с Ленуа, однако Бикара умудрился ранить Портоса, но хуже всех дела шли у Атоса, который ещё не оправился от серьёзнейшей раны. Вдруг краем глаза я заметил, что де Жюссак рухнул, как подкошенный. Бойкий гасконец поразил одного из лучших фехтовальщиков кардинала. Он не стал долго раздумывать, видя, как трудно приходится Атосу, и немедленно подоспел к нему на подмогу. Через некоторое время Каюзак был убит ударом Атоса, который нашёл в себе силы для этого удара, после чего сам едва не упал на землю. Я выбил шпагу у Зиди и предложил ему сдаться. Остался только Бикара, который твёрдо решил погибнуть, но не сдаваться, несмотря на то, что нас было против него уже четверо, хотя Атос и теперь уже и Портос были ранены, тогда как де Жюссак представлял из себя жалкое зрелище, столь серьёзна была его рана.
— Сдавайтесь, Бикара, я приказываю, — прохрипел де Жюссак и потерял сознание.
После этого Бикара переломил свою шпагу.
В этом бою мы взяли четыре шпаги, и покинули поле боя победителями, предоставив Бикара и Зиди заботиться о своих раненных и убитых.
— Как вас зовут, юноша? — спросил я. — Мне кажется, я слышал ваше имя в приёмной де Тревиля, но не запомнил его.
— Меня зовут Шарль д’Артаньян, — гордо ответил гасконец. — Если вы снова забудете его, не стесняйтесь спросить, я вам его напомню.
— Нет уж, теперь я его запомню, — ответил я.
— Почему же вы не захотели спастись, Шарль д’Артаньян? — спросил Атос.
— Подобный поступок мне и в голову не приходил! — воскликнул гасконец. — Разве мог я оставить в беде мушкетёров Короля?
— Значит, для вас мушкетёры – это далеко не пустой звук? — спросил Портос снисходительным тоном.
— Для меня это всё! — горячо воскликнул гасконец. — Мой отец был мушкетёром, я сам им обязательно буду! В душе, если хотите знать, я уже давно мушкетёр!
— Ну что ж! — воскликнул Атос. — В добрый час! Сегодня вы спасли от гибели, по меньшей мере, одного мушкетёра, и я у вас в долгу. Вашу руку, Шарль д’Артаньян!
— Вашу руку! — повторил я и пожал руку д’Артаньяна вслед за Атосом.
— Вашу руку! — воскликнул Портос, протягивая свою широкую ладонь для рукопожатия.
— Осторожней, Портос! — воскликнул я. — Помните, что это всего лишь рука человека, а не медвежья лапа! На наносите увечий нашему новому другу!
Услышав слова «нашему новому другу», д’Артаньян вздрогнул, с благодарностью посмотрел на меня и от души пожал всем нам руки, после чего мы обнялись, соблюдая осторожность, чтобы не потревожить раны Атоса и Портоса.
Так родилась наша неразлучная четвёрка – Атос, Портос, я и д’Артаньян.