Дело было в те стародавние времена, когда на судах, работающих под советским флагом, ещё существовали так называемые Первые помощники. Ещё их иногда называли помполитами или комиссарами. Понятно, что их побаивались все члены экипажа, не исключая капитана – в те годы они могли легко испортить жизнь любому моряку, отметив в своём отчёте его политическую неблагонадёжность, низкие моральные качества или что-нибудь в этом роде. Из-за того, что их побаивались - с ними старались не связываться и лишний раз не общаться. Поговорить по душам, посидеть в каюте за рюмкой чая или за партией в преферанс их никто не звал, так как было неясно, что и как из увиденного и услышанного потом будет донесено в соответствующие инстанции.
Андрей (пусть главный герой этой истории носит такое имя) тогда делал свой первый рейс после окончания училища в должности судового радиста. Это было в восьмидесятые годы. Те, кто застал советское время, хорошо помнят, что в нашей стране в каждый период истории была какая-то основная идея, указанная партией, на которую бросались все силы. То мы строили БАМ, то всей страной выполняли продовольственную программу, то внедряли гласность. В те годы основные усилия были брошены на пропаганду трезвого образы жизни и борьбу с алкоголизмом. С подачи Михаила Сергеевича Горбачёва по всей стране начали вводится жёсткие ограничения, связанные с торговлей спиртными напитками. На предприятиях стали организовываться ячейки «Общества трезвости». Это была общественная организация, целями которой являлась пропаганда трезвого образа жизни. Понятно, что и пароходства не могли остаться в стороне.
Первый помощник, будучи человеком активным и привыкшим быть в первых рядах, когда речь шла о претворении в жизнь партийных решений, затеял организовать на судне первичную ячейку этой организации. Тут то он и «насел» на моего друга – героя этой истории. Позвав Андрея к себе в каюту, он сначала долго хвалил его, отмечая высокий профессионализм и умение работать в коллективе. Обещал всячески помогать и поддерживать его, как молодого специалиста. Потом наконец перешёл к делу. Кратко объяснив суть политики партии в деле пропаганды трезвого образа жизни, комиссар предложил Андрею создать и возглавить судовую ячейку общества трезвости. Тот, отлично понимая, какая головная боль его будет ждать в этом случае (отчёты, проведение каких-то бессмысленных собраний, сбор членских взносов итд) стал всячески отказываться. Тем более, было совершенно очевидно, что никто, кроме Первого помощника в это общество записываться не захочет и ему придётся убеждать других членов экипажа вступать в дружные ряды трезвенников.
Сначала Андрей ссылался на сильную занятость. Потом на то, что он плохой организатор. В конце концов даже пришлось признаться в том, что не может назвать себя абсолютным трезвенником. Однако Первый стоял на своём, говоря, что, во-первых, все мы не без греха, а, во-вторых, что Андрею, как комсомольцу не следует начинать свою карьеру на флоте, игнорируя такое важное поручение старших товарищей. В заключении разговора Андрею было настоятельно рекомендовано серьёзно подумать в течение нескольких дней, после чего объявить окончательное решение.
Понятно, что после этого разговора настроение у радиста было ужасным – ввязывать в это идиотское дело ему совсем не хотелось. С другой стороны, зная характер и упорство Первого, связываться с ним было небезопасно, так как за время рейса тот всегда мог найти к чему бы придраться и потом создать Андрею серьёзные проблемы.
Второй радист в основном нёс вахту ночью. Работы было немало. Когда же выпадало относительно свободное время, можно было заняться тем, до чего обычно не доходили руку. Например, со временем в радиорубке накапливалась куча различных бумаг, которые были уже не нужны – какие-то старые перфоленты, устаревшие радиограммы, какие-то записи, черновики итд. Их следовало время от времени уничтожать. Что-то просто выбрасывалось в мусор, но какая-то информация была, как тогда называлось «для служебного пользования» и её, после окончания определённого периода времени полагалось уничтожать. Шредеров тогда ещё не было и для этой цели на корме была установлена небольшая печка. В ней же Первый помощник должен был сжигать какие-то бумаги по-своему заведования, чтобы они не попались на глаза врагам.
Ночь тогда выдалась ясная, погода благоприятная. Всё, что надо было передать или принять – было передано и принято. Заняться было особенно нечем и Андрею на глаза попалась куча старых бумаг, которые занимали много места и до которых всё никак не доходили руки. Все необходимые сроки уже прошли и можно было со спокойной душой избавиться от накопившегося хлама. Он решил немного развеяться, спуститься из радиорубки вниз и сжечь весь этот хлам. Заодно можно было и поразмышлять под звёздным небом о своей нелёгкой судьбе.
Приближаясь к месту на корме, где находилась печь, он увидел какую-то тень. Было непонятно, кому пришло в голову среди ночи разгуливать по палубе. Подойдя ближе, он с удивлением увидел Первого помощника. Тот сжигал какие-то бумаги. Для ускорения процесса, в нарушение всех правил, часть бумаг он просто выкидывал за борт в океан. Увидев Андрея, он вздрогнул и как-то засуетился. В руках у него была пачка каких-то брошюр. Что это было – мы никогда не узнаем, может быть «Апрельские тезисы», может «Задачи Союзов молодёжи», а может что-то ещё, но на обложке некоторых был ясно различим портрет Владимира Ильича. Далее была немая сцена – они смотрели друг на друга. Андрей не знал, как ему себя следует вести, а комиссар, вероятно, подбирал нужные слова, чтобы объяснить ситуацию, но они никак не подбирались.
Наверное, тут надо немного объяснить ситуацию. В те годы перед выходом из порта приписки иногда на судно привозили кучу никому не нужной литературы. Это были, например, брошюры, изданные на разных языках мира, где рассказывалось о преимуществах социализма, содержались выдержки из работ Ленина или сообщалось о том, как Советский народ под руководством Коммунистической партии борется за дело мира во всём мире. Предполагалось, что все эти идеологически выверенные печатные издания и агитационные буклеты должны были распространятся среди представителей трудящихся в разных странах. Приходит, например, судно в Бразилию, встаёт под погрузку, на борт поднимаются местные трудящиеся (докеры, стивидоры, агенты и тд), видят какие-то брошюры на родном португальском языке и берут из с собой. А дома, читая на досуге, пропитываются идеями коммунизма и интернационализма. Конечно, находились и те, кто так делал, но в основной вся эта наглядная агитация мало кого интересовала и распространять её было очень сложно. В те годы достать хорошую книгу было непросто, но вот на издание подобной литературы на всех языках мира государство денег не жалело. Всё это выходило огромными тиражами.
Понятно, что за всю деятельность подобного рода, связанную с пропагандой советской идеологии, отвечал Первый помощник. Тащить назад всю эту макулатуру через океан было нежелательно – все суда приходили назад пустыми и им завозили новую партию идеологического оружия. Поэтому, если кто-то скажет, что у него ещё полно старой – это могут неправильно истолковать, заподозрив в недостаточном рвении в продвижении идей мира и социализма среди трудящихся других стран.
По всей видимости, Первый помощник, понимая, что скоро надо будет возвращаться в родные пенаты, решил избавиться от накопившейся макулатуры. Борясь с бессонницей, на которую часто жаловался, он тоже собрался в ту ночь немного развеяться, а заодно и ликвидировать скопившиеся запасы политической агитации, включая статьи Ильича, переведённые на разные языки. За этим сомнительным с идеологической точки зрения занятием и застал его радист.
С этого момента комиссар больше не донимал Андрея предложениями организовать первичную ячейку Общества трезвости, а тот, в свою очередь, никогда не упоминал о том, что видел в ту ночь. Да и вообще до конца рейса комиссар как будто старался лишний раз не пересекаться с Андреем, а тому это было только на руку. Ну а после этого рейса уже начинался следующий этап «перестройки» и про антиалкогольную кампанию потихоньку все стали забывать.