Фарт. Окончание.
Соболиные следы закончились возле дерева, на которое он не успел заскочить. Норка сцапала его прямо с дерева. Я это понял, когда подходил к щенкам. Возле них была довольная Норка, и грудь у неё была вся в крови. Уничтожила ценную добычу. За всё время охоты не загнала ни одно соболя. А тут даже поймала, только его хвост остался на месте преступления. Дымка нет. Что делать? Я уже приспособился к этому. Чтобы не терять зря время, решил пить чай. Пока пил чай пару раз выстрелил из ружья. На выстрелы прибежал Дымок, и я его привязал. Попил чаю, собрался и сказал кому-то: «Всё, хватит, больше никаких приключений».
По времени, я понял, что путь мне предстоит сложный. Необходимо преодолеть один из трудных перевалов. В темноте, без всяких троп. Но я не отчаивался. У меня хороший проводник, который не подведёт.
Не останавливаясь, делал большие переходы, хотя было очень тяжело. Собаки после небольшого отдыха поднимались с трудом. Для них это было пыткой. По дороге, как только я замедлял ход, они пытались лечь. Устали неимоверно. Холод. Жалел я их, и старался делать, как можно меньше остановок.
Перевалил широкий ерник с кочками. Поднялся в лес, дошёл до сваленного дерева, где обычно я обедаю, и остановился отдохнуть. Стемнело полностью. Ещё раз тщательно увязался, взял Норку и Дымка на поводок. Наступил черёд Норкиной работы. Она отлично понимает, что от неё требуется, и славно выполняет свою работу. «Тропой, говорю я ей». Она тянет точно по следу, которым я когда-то проходил здесь по чернотропу. Как это у неё получается, до меня никак не доходит. Или по памяти или по запаху, только идёт точно. Густой подрост, чаща, кухта сыпется сверху. Норка ведёт то туда, то сюда. В подтверждение того, что мы идём правильно, перед глазами, из темноты, наплывают на меня, и проплывают мимо обломанные верхушки небольших деревьев. Я специально их обламывал для заметок. Норке доверяю полностью, хотя мы идём то в одну, то в другую сторону. Общее направление выдерживаем правильно. Определяю это по звездам.
Перевалили высшую точку, спустились в ручей, и я вздыхаю облегчённо. Здесь должна быть тропа, но её под снегом не видно, поэтому я Норку не отпускаю. Без неё бы десятки раз сбился. Выходим на лесную дорогу. До места встречи ещё километров восемь. Останавливаюсь, развожу костёр и пью чай. Восстанавливаю силы, которые окончательно покидают меня. Только после этого могу идти дальше. За три часа преодолеваю последний перевал и выхожу к месту встречу с Михаилом. Наступает такое облегчение, когда вижу машину.
Пришёл в девять часов вечера после четырнадцати часов непрерывной ходьбы. Все вместе очень обрадовались. Встретится через месяц в назначенной точке, в назначенное время, это о чём-то говорит. Михаил ждёт шесть часов. За это время можно передумать всё, что угодно, но ждать надо до конца. Впервые в жизни у меня такой благополучный выход, когда меня встречают. Сколько бы было ещё приключений, если бы он не приехал? Но всё хорошо, и мы едем домой.
После благополучного приезда домой, наметили новую экспедицию на медвежью берлогу. Решили поехать третьего декабря. Поехали втроём. Александр, Михаил, я и Дымок. Доехали до охотничьей избушки, откуда нужно идти пешком. Там оставили машину. Переночевали плохо. Избушка чужая, промёрзшая. Печка большая, труба широкая. Всё тепло вылетает в неё. Утром рано, в темноте пошли до моей избушки. Хотя втроём идти легче, меняясь местами топтать снег, пришли на место очень поздно.
Своя избушка маленькая, зато очень тёплая. Самодельная печка раскалилась до красна. Быстро приготовили еду. Саша удивлялся, что так моментально нагрелась печь. Прямо на ней сварили кашу, вскипятили чай. Не надо было на морозе разводить костёр. Переночевали в тесноте, но зато в тепле.
На следующий день благополучно пришли в Михайловскую избушку. Светлого времени очень мало, опять пришагали в темноте. Саша стряпал, это у него хорошо получалось. Пока готовили еду, нагрелась и изба. Наметили план охоты на завтра. Кто и что будет делать у берлоги. Я ещё раз предупредил товарищей, что медведь мог уйти. Но есть мясо сохатого, и в случае неудачи, пустые домой не пойдём. Они меня успокаивали, никто переживать не будет.
Утром рано пошли к месту охоты. Место совершенно неузнаваемо. Выпал снег, и всё изменилось. Шли по старым еле заметным следам. Пришли к дереву, у которого хотел развести костёр, а берлогу не могу найти. Пришлось выстроиться всем в ряд и идти цепью от дерева, только тогда нашли её. Саша стал распоряжаться кому, что делать. Моя обязанность караулить выход из берлоги. Саша с Михаилом срубили два тонких дерева. Я просил Сашу отпустить Дымка, чтобы он проверил берлогу, но он не согласился. Ещё выпугнет медведя наружу. Затолкали деревья в берлогу, развели их в стороны, образуя перекрестие, чтобы медведь не мог быстро выскочить. В берлоге было тихо. Отпустили Дымка, чтобы он проверил, что внутри. Разведчик наш залез вовнутрь, побыл там немного и вышел обратно. Нет медведя. Ребята мои расстроились, а я больше их. Завёл в такую даль, и напрасно.
Решили идти напрямую до речки, а по ней в избушку. Иду впереди. Мелкий густой сосняк, заросли берёзы, чаща. Снег на нас валится с деревьев, дальше пяти метров ничего не видно. Дымка отпустили, где-то бегает в стороне. Прошли так метров триста. Выхожу на небольшой чистый пятачок среди чащи, метра четыре на четыре. Смотрю прямо передо мной открытое чело берлоги. Отверстие в земле, и свежие царапины по снегу когтями. Вроде кто-то изнутри к себе снег подгребал. «Берлога, - говорю». Подошли ребята. Осматриваюсь. Нет никаких следов, только царапины свежие изнутри. Михаил говорит, что там медведь должен быть.
Вдруг откуда-то Дымок вылетает и с ходу в берлогу. Сейчас же раздался рёв медведя. Саша кричит: «Давай деревья рубить!» Какие там деревья. Валюсь на снег, карабин чуть в берлогу не запихиваю. Дымка еле видно. По моим понятиям, морда в морду стоит с медведем и лает. Медведь ревёт, Дымок лает, они дёргаются туда, сюда. Сейчас его медведь сцапает и задавит. Выручать друга надо. Взял чуть левее Дымковой морды и выстрелил. Дымок как завизжит. Выскочил из берлоги, грудь и горло в крови. « Эх, опоздал, - пронеслось в голове, - успел его медведь хапнуть». А в голове рассуждаю дальше, что он бы так не выскочил, да ещё продолжает лаять. Саша кричит: «Стреляй ещё!» А у меня мелькает в голове, что в медведя попал. И хорошо попал, раз он, перестал рычать. Саша оттесняет меня, засовывает СКС в берлогу и стреляет. Я ему говорю, чтобы не стрелял. Шкуру изрешетишь. Попал вроде хорошо. Рюкзак-то с меня снимите. Сняли с меня рюкзак. Я продолжаю лежать. Присматриваюсь. Вижу в темноте лапу и тёмную массу. Саша в это время вырубил тонкую берёзку. Михаил Дымка держит. Пошуровали берёзкой в берлоге, потом вытащили её. Берёзка вся в крови оказалась.
По закону в берлогу молодому положено лезть, и мы эту опасную возможность предоставили Михаилу. Завязал он медведя за лапу, и мы дружно вытащили его наружу. Только тогда пришли в себя. Медведь был небольшой, бурой окраски. Ободрали, разделали, вынули желчный пузырь. Сложили, сколько смогли унести в рюкзак добычи, и пошли в избушку.
Саша быстро приготовил еду из свежего мяса. Отметили, как положено нашу добычу. Угостили покровителя охотников Байаная. Выпарили желчь в алюминиевой миске и сложили её в высушенный и отмятый желчный пузырь. Настроение было отличное. Который раз вспоминали все подробности нашей охоты. Удивлялись тому, что произошло.
От места первой берлоги я мог идти в тысячу направлений. Сквозь чащу, мог пройти мимо в пяти метрах от берлоги и не заметить её. Но охотничий фарт, вывел меня прямо на неё. Как случайно первый раз нашёл берлогу, так и сейчас случайно наткнулся на неё. Саша предположил, что медведь вышел из берлог и не вернулся, когда я его потревожил с собаками. Перешёл в старую берлогу и там залёг. Замёрз с наступлением холодов и пытался закрыть вход, сгребая снег когтями. Выстрелом попал в артерию, и кровь обрызгала Дымка. Заснули каждый со своими думами.
Утром рано взвалили свои ноши на плечи, приготовленные ещё с вечера, и пошли домой. Было очень холодно. Дул встречный, северный ветер. Я, как всегда, сильно мёрз. Обедали на перевальной речке. На сильном ветру развели два костра. Один маленький для кипячения чая, а второй для обогрева. Михаил поддерживал хороший огонь костров, собирая и подкидывая дрова. Саша опять показал расторопность в приготовлении еды. Быстро наколол масла, открыл консервы. Руки у него не мёрзнут. А я еле держал горячую кружку чая, отогревая замёрзшие руки. Перекусили и, торопясь пошли на перевал. В декабре рано настают сумерки, и мы в темноте вышли на свою речку. Спотыкались, оступались. Под ногами ничего не было видно, или различалось с трудом. Очень устали, но добрались до моей избушки. Если бы не ребята, то я бросил бы ношу на тропе до завтра.
В избушке опять удивили Сашу своей печкой. Через пять минут она раскалилась и была вся красная. Тяга была такая, что казалось, поленья вылетят в трубу. После того, как приготовили ужин, и прогрелась избушка, специальным устройством, отрегулировали тягу так, что она потихоньку шаила, еле тлели поленья. Заново лились разговоры, охотничьи истории. Было о чём и кому рассказывать. На следующий день пошли в последний переход к машине. С трудом отогрели и завели её. Поехали в ночь, и утром следующего дня приехали домой.
На этом мои похождения не окончились. Необходимо было вынести оставшееся мясо сохатого и медведя. Но это уже другой рассказ, другая история.
16 июня 2013 года. МАГ.
8