Керк Монро. Перо фламинго. Глава 19

Полная здесь:  https://vk.com/club87908871


Керк Монро. Перо фламинго. Глава 19, которой нет в переводе Кривцовой.
   Предыдущие 18 глав "переведены и обработаны" со значительными сокращениями по тексту.


 

                ГЛАВА XIX

                Возвращение в  Старый  Свет.


Момент, когда шевалье Доминик де Гурж обнял давно считавшегося погибшим Ренэ де Во и встретил его не иначе, как восставшего из мертвых, был одним из самых искренних и приятных из всех, которые он когда-либо испытывал в своей жизни. Уничтожив испанцев, он был полон яростного торжества; ибо, по его мнению, он совершил святой акт правосудия и оказал миру услугу, избавив таким образом его от тех, кого он считал лишь грязными убийцами и пиратами.

Однако, с совсем иными чувствами он приветствовал своего молодого соотечественника, и он чувствовал, что вернуть его во Францию к любящему старику, который так долго оплакивал его как умершего, было бы воистину триумфом, с лихвой покрывавшим все остальные результаты его экспедиции. Он не был уверен, что Ренэ был расположен отказаться от почестей своего нынешнего положения и вернуться с ним во Францию к цивилизации. Поэтому, после того как он представил его своим офицерам, он с тоном беспокойства осведомился, что собирается делать молодой вождь теперь, когда боевые действия закончились, и в услугах его самого и его воинов более нет необходимости.

-- Я собираюсь сопровождать тебя во Францию, где я смогу еще раз обнять того, кто мне дороже всех на свете, если ты конечно не откажешься взять меня с собой  -- тут же ответил Ренэ.

С трудом скрывая свою радость от такого ответа, де Гурж сказал:
--  Я с радостью приму тебя, парень, если ты решил отправиться с нами, но готов ли ты отказаться от своего титула вождя этих алачуа и снова стать простым гражданином страны, где подобные чины не признаются?

-- Я скорее предпочел бы быть самым скромным гражданином своей страны и жить среди тех, кто принадлежит мне по крови, чем быть правителем среди чужаков, даже если бы они и были самым гордым из всех народов на земле -- ответил Ренэ голосом, дрожащим от переполнявших его эмоций и с горящим взглядом -- Ты знаешь, что значит иметь страну, но знаешь ли ты, что значит потерять ее, не надеясь когда-нибудь вернуть обратно?

-- Да, это про меня! Разве я не говорил тебе, что служил на испанских галерах?

-- А если бы ты служил на испанском троне, а не на испанских галерах, с такой же безнадежностью спасения, разве ты не приветствовал бы с огромной радостью возможность отказаться от него, при условии возвращения на любимую родину?!

-- Конечно, я так и сделал бы! Мой дорогой друг, ты прав. Родная страна и свой собственный народ дороже для человека, чем весь остальной мир. Я поступил с тобой очень несправедливо, усомнившись на мгновенье, что ты не сможешь отказаться от всего, что приобрел в этом Новом Свете, ради того чтобы снова воссоединиться с теми, кто дорог тебе в Старом. Так что, давайте будем убираться отсюда как можно быстрей, и – хо! Снова в Старый Свет!

-- Не отложишь ли ты ради меня свой отъезд еще на пару дней? -  поразмыслив спросил Ренэ – Надо бы забрать некоторые бумаги, принадлежащие моему дяде Лодоньеру, которые были спрятаны мною в надежном месте, в ночь взятия форта Кэролайн. Если я смогу снова найти и вернуть их, то несомненно, что они окажутся для него весьма ценными, а также - дадут ему повод приветствовать мое возвращение с еще большей радостью!



-- Выдели ровно столько времени, сколько необходимо для решения твоих дел, и я с удовольствием обожду. Также, если желаешь, я могу сопровождать тебя и твоих индейцев к реке Мэй, где смогу еще раз посетить руины той знаменитой крепости, которую, как хвастались испанцы, не смогла бы захватить и половина войска всей Франции. Корабли же отправятся к устью реки, и там нас подождут.

Ренэ с радостью согласился на это предложение, и де Гурж продолжил:

-- Что же касается увеличения радости твоего дяди, когда он снова увидит тебя, то я сомневаюсь, что это возможно, потому что вряд ли сможет он думать о чем-нибудь ином, увидев тебя живым и здоровым. Но допускаю вероятность того, что эти самые бумаги вдруг окажутся для него не меньшей радостью, потому что он находится в тяжелом положении из-за отсутствия определенных доказательств для того, чтобы можно было подтвердить некоторые права. Он думает, что все они были уничтожены испанцами, когда они захватили форт Кэролайн. Как бы то ни было, но тот, кто должен быть облеченным почестями и богатством, теперь страдает от безвестности и бедности, и, быть может, именно ты подаришь ему надежду.
 
Любовь Ренэ к дяде только усилилась, когда он узнал, что тот попал в беду.  Усилилось и его желание поспешить к нему. Таким образом, он с величайшим нетерпением ждал рассвета, который должен был позволить им отправиться на поиски спрятанных бумаг.

На следующее утро Ренэ и де Гурж были доставлены на одной из корабельных шлюпок к берегу, где располагался лагерь военного отряда алачуа. Здесь шлюпку отпустили, и французскому адмиралу предоставили место в собственном каноэ молодого вождя. Он был в восторге от этого нового для него способа передвижения, а также с интересом наблюдал за окружавшими его мрачными индейскими воинами. Их явная преданность своему молодому вождю глубоко тронула его, и он сказал Ренэ:

-- Я все же сомневаюсь, не нашел ли ты  в самом деле истинного счастья в этой глуши?

В ту ночь они расположились лагерем у подножия того самого обрыва, на котором Ренэ был захвачен семинолами. На следующее утро он и его новообретенный друг в сопровождении Ях-чи-ла-не и Э-чи поднялись по реке к форту, который недавно был ареной таких волнующих событий.  Теперь, разрушенному и покинутому, ему было суждено навсегда остаться брошенным на произвол судьбы.

Хотя Ренэ было очень грустно видеть развалины того, что когда-то было для него домом и возведением чего он так гордился, он предпочел бы видеть его все-таки в настоящем виде,  чем восстановленным во всей своей былой красе, но остававшимся в тени ненавистного желтого знамени Испании.

Обнаружив, насколько это было возможно, ту часть руин, под которой проходил подземный ход, Ренэ и его спутники начали обыскивать берег реки в поисках входа. Наконец они обнаружили его, но закрытым не куском коры, как это было раньше, а каменной глыбой таких размеров, что потребовались их объединенные силы для того, чтобы сдвинуть ее с места. Кроме того, глыба эта была настолько похожа по цвету на окружающую почву, что если бы они не искали что-то конкретное и не знали почти точное место его расположения, они бы ее даже не заметили.

Замена этим камнем старого куска коры доказала, что с тех пор, как Ренэ в последний раз проходил по проходу, здесь побывали другие люди, а также то, что эти другие были белыми людьми, и как вероятно - испанцами. Тем не менее, хотя он заметно и забеспокоился от того, что поиски могут оказаться бесплодными, поскольку те, кто обнаружил этот вход, вполне могли внимательно его исследовать, Ренэ  все же решил вести поиск до конца.

Освещая себе путь факелами, отряд во главе с ним вошел в туннель. Де Гурж посетовал, что не знал о его существовании раньше, так как в этом случае он использовал бы его как место, в которое можно было бы заложить порох и взорвать стены форта, вместе с испанцами.

Когда они добрались до места, где Ренэ оставил книги и бумаги, то они обнаружили, что как он и опасался, все они были убраны, так что от них не осталось и следа. Однако Ренэ вспомнил о маленькой железной шкатулке, которую он спрятал в стене, с одной стороны туннеля. Спрятав ее, он замазал это место глинистой почвой и теперь надеялся, что по крайней мере эта шкатулка избежала обнаружения. Итак, они некоторое время тыкали своими кинжалами в земляную стену туннеля, и наконец острие оружия Ренэ со стуком уперлось в металл. В этом месте он начал выковыривать глину клинком, и быстро извлек шкатулку, слегка заржавевшую, но все еще целую, и в которой, как он был уверен, его дядя хранил свои самые ценные бумаги.

Хотя они и получили уже все, на что только могли надеяться в своих поисках, Ренэ и Де Гурж приняли решение исследовать проход до самого конца, поэтому отряд  продолжил движение дальше.   

 

Внезапно они оказались в месте, которое было настолько шире по сравнению с пройденным ранее туннелем, что в нем смогли бы легко уместиться два десятка человек.  При свете поднятых факелов они увидели, что по двум сторонам этой небольшой пещеры, от пола до свода, громоздятся друг на друге сундуки, как деревянные, так и железные, на каждом из которых был изображен королевский герб Испании. Они оказались такими тяжелыми, что даже двое сильных мужчин не смогли  поднять ни одного из них.

Мгновенно распознав их характер, Де Гурж воскликнул:

- Поскольку я рыцарь Франции, тебе повезло, Ренэ де Во! Здесь ты невольно наткнулся на сокровищницу этих испанских ростовщиков. Если я не ошибаюсь, в этих сундуках содержится то, что поставит тебя в один ряд с самым богатым дворянином Франции!

-- Нет - ответил Ренэ - это не мое, а твое. Добыча принадлежит победителю. Если бы не ты, эти сундуки и их содержимое, какова бы ни была их природа, все равно остались бы навечно у тех, кто их сюда поместил.

-- Это не так - ответил де Гурж - я пришел не за добычей, а чтобы наказать этих наглых испанцев за их многочисленные преступления! Ну и кроме того, если бы не ты, то я бы никогда и не узнал о существовании этого прохода. Ты один владел его тайной, и тебе одному по праву принадлежит все, что в нем находится!

-- Что ж -- сказал Ренэ, не желая в тот момент более обсуждать этот вопрос -- похоже, что мы подсчитываем еще невылупившихся цыплят. Давайте-ка сначала примем меры, чтобы доставить эти сундуки на корабли и хорошенько изучить их содержимое. После этого у нас будет еще предостаточно времени для того, чтобы определить их хозяина, прежде чем мы доберемся до Франции!

Зрелая мудрость этой речи, исходившей от человека, которого он все еще считал простым мальчиком, очень позабавила Де Гуржа. Он однако признал, что Ренэ был прав, и что они выглядели просто глупо, тратя время на бесплодные дискуссии, когда думать надо было в первую очередь о том, чтобы успешно покинуть место, в которое в любой момент могли наведаться и напасть испанцы из Сан-Августина.

Благодаря необычно высокому приливу, корабли смогли пересечь отмель и теперь находились в устье реки. Итак, сундуки были доставлены на суда, хотя труд на это затрачен был настолько большой, что работа заняла весь остаток дня. Однако, к закату солнца дело было сделано, и все уже было готово к окончательному отплытию с реки Мэй и Нового Света.

 

Когда прилив закончился и вода опять устремилась в море, белые паруса кораблей были подняты, и суда пронеслись по высокой воде над отмелью. Затем последовала трогательная сцена прощания между алачуа, которых предстояло оставить, и их молодым вождем. Один за другим суровые воины выходили вперед и целовали ему руку, а у него для каждого было какое-нибудь доброе слово, которое надолго останется в памяти того, кому оно было сказано. Он нагрузил их каноэ всем, что они только смогли вместить из подарков, предоставленных щедрым Де Гуржем, как для них самих и для того, чтобы отвезти их в ту далекую западную страну, в которой они оставили так много друзей.

Оставаясь на виду, Ренэ был одет в свой костюм вождя, а в его волосах  золотилось перо фламинго.

Наконец якоря были подняты, и величественные корабли медленно двинулись вниз по широкой реке. Когда они отошли от каноэ, в которых неподвижные индейцы с тяжелыми сердцами и печальными лицами наблюдали за удаляющейся фигурой своего любимого молодого вождя, внезапно на верхушках мачт затрепетали на ветру знамена Франции, и оглушительный грохот пушек возвестил о прощании.

Еще долго после того, как корабли покинули побережье, Ренэ, все еще будучи в своем индейском наряде, грустно стоял один, и окружающие не мешали ему, уважая его чувства. С бьющимся сердцем он смотрел на удаляющиеся берега, на которых так много страдал и наслаждался, где прошло его детство и наступила благородная зрелость. Когда они наконец исчезли в сгущающейся темноте, он медленно повернулся и спустился в адмиральскую каюту. Когда же он появился вновь, его сперва не узнали, ибо его индейский костюм сменился цивилизованным, а  розовое перо фламинго более не раскачивалось над его головой.

Вскрытие испанских сундуков, найденных в подземном туннеле, показало, что их содержимое представляет огромную ценность, состоящую из драгоценных камней, золотых монет, массивных серебряных слитков и различного оружия необычайного дизайна, с дорогими украшениями.

Подземный проход был обнаружен во время строительства дома для испанского коменданта форта - на месте того, который ранее занимал Лодоньер - и ему пришла в голову идея сделать в нем хранилище для сокровищ. Книги и бумаги, спрятанные там Ренэ, были извлечены и сожжены с великой радостью, поскольку предполагалось, что они наполнены еретической магией и колдовством. После внезапного захвата форта Де Гуржем, у испанцев не было времени вынести сокровища из подземелья, а те немногие из них, которые спаслись и бежали в Сан-Августин, надеялись тайно вернуться и забрать их позже, когда французы уйдут.

После долгих обсуждений, де Гурж согласился принять от Ренэ определенную сумму, достаточную лишь для компенсации той, что была затраченна на снаряжение его экспедиции. Однако он и вся команда постановили, что все сокровища принадлежат только Ренэ де Во, и никому другому.

Таким образом, юноша, который никогда за свою полную приключений жизнь даже и не мечтал о приобретении хоть каких-нибудь мало-мальских мирских богатств, приближался к своей родине обладателем таких сокровищ, что ему могли бы позавидовать даже принцы.

 
Обратный путь был быстрым и не отмечен никакими происшествиями, если не считать преследования со стороны большого испанского флота, с которым они столкнулись в Бискайском заливе. Этой опасности удалось избежать благодаря их превосходной скорости и искусству мореплавания, и наконец Ренэ де Во увидел шпили и крыши того самого морского порта, из которого он отплыл в Новый Свет в компании своего дяди Лодоньера, почти четыре года назад.

Известия об их возвращении и отдельные слухи о храбрых поступках Де Гуржа и его команды, опереждали их. Итак, когда три корабля вошли в гавань с развевающимися знаменами, звуками военной музыки и сверкающими как белые облака в ярком солнечном свете парусами, колокола маленького городка зазвонили веселым приветственным звоном, а набережная была быстро заполнена людьми в праздничных одеждах, жаждущих побыстрей узнать об ихнем путешествии в Новый Свет.

Было намечено триумфальное шествие и разного рода празднества в честь победителей, но Ренэ де Во слишком спешил добраться до своего дяди и предстать перед ним, поэтому о празднике он не думал. Таким образом, он ускользнул от тех, кто хотел сделать из него героя дня, и как можно быстрей направился в Париж.

В том же маленьком непритязательном жилище, в котором он впервые встретил своего племянника много лет назад, старый солдат Рене де Лодоньер пребывал холодным осенним вечером, сидя в кресле и размышляя у небольшого камина. Обстановка вокруг него было бедной, а его благородное лицо выглядело изможденным и измученным заботами. Пока он находился на едине с собой, его мысли были о Новом Свете и о том храбром мальчике, которого он там потерял.

Его тяжелые думы были прерваны появлением старого слуги, который был ни кем иным, как тем  самым Франсуа, много лет служившим семье Де Во, и который недавно объединил все свое скудное имущество с состоянием старого шевалье. Тихо открыв дверь, он объявил:

-- Здесь один человек снаружи, который хотел бы срочно поговорить с вами, но он отказывается назвать свое имя.

-- Кто он такой?

-- Насколько я могу судить, он молод, высок, темноволос и производит впечатление выходца из чужих краев.

- Что ж, проводи его. Его присутствие, по крайней мере, отвлечет меня от грустных мыслей.

Быстрой и твердой поступью, в комнату вошел молодой человек и некоторое время молча стоял, разглядывая Лодоньера. Света от камина было недостаточно, чтобы разглядеть черты его лица, но старик и не задумался даже, кем он может быть. Но в то же время, он почувствовал себя странно тронутым присутствием этого молодого человека и тоже молчал, ожидая, когда тот заговорит первым.

-- Дядя!

Старик вздрогнул при этом слове и в порыве подался вперед.

--  Дядя, разве ты не узнаешь своего Ренэ?!

-- Мой Ренэ? Ренэ де Во? Он умер в Новом Свете! - воскликнул Лодоньер, дрожа от волнения.

- Нет, мой дядя! Мой отец! Твой Ренэ не умер в Новом Свете. Он жив и находится в Старом Свете, и пришел сюда, чтобы с этого времени быть твоим утешением и поддержкой!




Во всей Франции не было тогда более счастливого семейства, чем собравшееся в этом скромном жилище в ту ночь. Старого Франсуа позвали разделить радость своего хозяина, и до рассвета оба старика сидели и, затаив дыхание, с интересом слушали странную историю того, кто вернулся к ним, как восставший из могилы. Время от времени они вставали, чтобы обнять его, а затем возвращались на свои места только для того, чтобы пожирать его глазами и засыпать вопросами.

У него тоже были вопросы, которые он хотел задать, и теперь он впервые узнал о побеге своего дяди на двух небольших кораблях, оставленных адмиралом Рибо. Вместе с Лодоньером сбежали также добрый Ле Мойн и оружейник Симон. Они ждали его до тех пор, пока не были вынуждены оставить всякую надежду когда-либо увидеть его снова, после чего, переполненные печалью, уплыли прочь.

Когда Ренэ показал маленькую железную шкатулку, которую он извлек из тайника в туннеле, Лодоньер радостно подхватил ее. Он воскликнул, что в ней содержится то, что вернет ему честь и богатство, и благословил своего племянника за то, что он таким образом принес ему то, что было дороже самой жизни.

Огромные богатства, которые Ренэ привез с собой из Нового Света, позволили ему восстановить во всей былой красе старый замок, в котором он родился и которым, из всех иных мест на земле, он дорожил более всего. Здесь, в течение еще многих лет, жил он в счастье и довольстве. Временами его охватывало сильное желание вновь посетить прекрасную далекую страну за западным морем, где жили его друзья алачуа. В такие моменты он закрывал глаза и ему казалось, что он снова слышит их певучие голоса, зовущие его  «Та-лах-ло-ко» - их белый вождь.

То, что он действительно возвращался к ним, по крайней мере один раз перед смертью, подтверждается существующей рукописью; но предполагается, что он более никогда не возвращался к своей должности их предводителя.

На протяжении многих поколений его потомки хранили среди своих самых ценных сокровищ - и возможно, сохранили даже по сей день - изысканно расшитый костюм индейского вождя. К нему, с помощью золотой цепочки и булавки, было прикреплено любопытное розовое перо, которое, как предполагалось, принадлежало флоридскому фламинго.