Помню, в детстве учили молиться,
Говорили: "На образ крестись.
На колени не грех опуститься.
Так что, детка, давай, становись!“
Но, склонившись, я оттирала
На коленках засохшую грязь,
Запинаясь, молитвы читала
И вертелась, на бабку косясь.
Сгоряча оплеух получала,
Засмотревшись на птиц за окном,
И обиженно долго молчала,
Скрыв лицо под колючим платком.
Равнодушно лампадки горели…
И в слезах я сбегала в поля
К старой доброй раскидистой ели,
Одинокой, такой же как я.
Там, укрывшись под сенью прохладной
И к стволу прижимая руку,
Доверяла обиды тайно
Дикой ели, как ближнему другу.
Как я искренно верила, будто
Эти ветви имеют душу,
Потому что так просто и мудро,
Так внимательно могут слушать.
...Ель срубили, и сердце билось
Сиротливо в груди где-то слева.
А душа моя тихо молилась
Над корнями Священного Древа.