(Из цикла «Байки у костра».)
«Ну, дык, я те и говорю – нет тут нормальной рыбы, нету. Озеро есть, а рыбы нету. Раньше была, давно, еще батя мой ведрами черпал – лещи, сорога знатная и щука метровая, а то и поболее. А, потом, как перестройка эта, будь она не ладна, началась, власти не стало твердой и поперлись сюда все, кому не лень, сетями рыбку вычерпали за пару сезонов, подчистую выгребли. И все - не стало крупняка, мелочь только и осталась – ершишки, да окунишка с мизинец, вон в котелке плавают. Уж, ты, городской, поверь старику, мне брехать не с руки, я человек сурьезный, языком чесать впустую – не мое!»
Степаныч зачерпнул из котелка деревянной ложкой с обгрызенными краями, поднес ко рту, вдохнул аромат: «Хороша ушица, ой – хороша, наваристая!» Отхлебнул, слегка дуя на горячее, пожевал губами, глянул на меня с хитрым прищуром: «Ну, что, городской, доставай, готова ушица, в самый раз. Пора и остограмиться.» Я понял его просьбу и нашарил в глубинах своего походного рюкзака фляжку в матерчатом чехле: «Держи, Степаныч, только я водку не очень, здесь коньяк. Нормальный, Тираспольского завода, недорогой, но вполне.» Степаныч хмыкнул, открутил колпачок фляжки, понюхал, скривился, покачал головой, но плеснул в алюминиевую мятую кружку, стоявшую на земле: «Беда с вами, городскими, даже водки у вас нет, все мудрите чего – то, коньяки свои в тайге пьете, черт те, что, не по – людски это, не по – нашенски. Ну, давай, городской, здравия тебе и мне за компанию!» После этого краткого тоста, Степаныч опрокинул внутрь содержимое кружки, снова скривился, мотнул головой и отправил вдогонку коньяку ложку ухи. Помолчал, прислушиваясь к ощущениям внутри, выдохнул: «Клопами воняет и бочкой старой, как ты это пьешь? Ну, да ладно, сойдет.» Наклонившись к котелку, висевшему над, чахлым уже костерком, помешал ложкой, зачерпнул гущи, раз – другой, крякнул довольно и принялся уплетать уху, выплевывая хвосты окуньков и мелкие кости в сторону, на траву.
Я тоже плеснул из фляжки в кружку, мысленно пожелал себе и всему миру благополучия и выпил. Коньяк пробежал по гортани, упал в желудок, согревая и расслабляя. Горячая, наваристая уха окончательно закрепила процесс насыщения организма. Мы сидели на берегу небольшого лесного озерка, затерявшегося в дебрях уральских лесов на севере области. До трассы, где меня сбросила машина – вахтовка, было часа два ходу, на берегу притулилась к небольшому скальному утесу избушка – развалюшка, рыбацкий балаган, видимо, оставшийся со времен «бати Степаныча», когда в озере была «нормальная» рыба и сюда заезжали «городские» - отдохнуть и порыбачить в выходные дни. Сам Степаныч – обходчик лесной инспекции и егерь по совместительству, мой случайный знакомый, встреченный на берегу озерка, направлялся в поселок, километров за 5 – 6 отсюда, там он был уважаемым человеком и одним из тех немногих, кто еще не уехал из очередного умирающего «нас.пункта» в более перспективное место. «А, куда мне ехать? В городе кому я нужен, сын далеко, на Дальнем Востоке, военный моряк, внуков ростит. Родня есть в соседней области – материна сестра с мужем, так тоже – живут, хлеб жуют, лишний едок им не в радость будет. А, здесь у меня все налажено: зарплата какая - никакая, лес, охота опять же, рыбалка. Огородик, картофан, ягоды – грибочки. Не, мне в город без надобности.»
- Слушай, Степаныч, а че ты заночевать тут не хочешь? Посидим, коньячок приговорим, костерок есть, а дождь начнется, вон – в балаган залезем. Место красивейшее, ушка сварилась, сейчас костерок оживим и ночь пролетит, не заметим! А?
- Не, городской, я лучше потопаю до поселка, да и тебе не советую здесь ночевать, без компании тут…не весело будет, место такое… вобщем, не советую.
- Какое, такое? Нормальное место, елочки – сосенки, полянка – костерок. Лес, как лес.
- Ты, городской, человек пришлый, посторонний, всего не знаешь. Про «Сторожа» слыхал?
- Какого «сторожа», ты о чем, Степаныч?
- Ладно, плесни еще твоего клоповника и ушицы начерпай в миску. Расскажу, но, давай так – начнешь насмешничать, все – слова больше не скажу, понял?
- Понял, не буду, давай, рассказывай.
- Вобщем, лет пять уже прошло, как все это случилось. Был у нас в поселке Митька – тракторист, пьяница и лоботряс, с работы его не гнали только потому, что работать больше было некому. Получку дня за три пропивал, стервец, а потом браконьерил на этом озере и рыбу на трассе продавал. И тоже все спускал подчистую. Короче, раз пошел он сюда, уже изрядно набравшийся был, сказал, что в балагане заночует, а утром с рыбой приедет, у нас, как раз, геологи стояли в поселке, вот, он им и пообещал свежей рыбки привезти, а те ему спиртика в обмен. Значит, взял сеть, лодку резиновую в тачку положил и уперся. На следующий день геологи уже стол готовят, Митьку ждут, а его нету и нету. Те плюнули с досады – видно на трассе все продал и валяется в избе пьяный, а дело – то не так вышло, как потом выяснилось. Короче, грибники там проходили, наши – местные, белых набрали, вот, они и нашли лодку перевернутую – по озеру плавала, рюкзак Митькин, а его – нет. Ну, решили, что утоп по пьяни, с лодки сковырнулся, в сетке запутался. Вызвали водолазов, те искали – искали, а только не нашли Митьку. Милиция приехала, с собакой тут все облазили, всякие окурки – пуговицы нашли, а человека нет, как не было. Вобщем, пару недель поискали и дело закрыли, мужики говорили, мол – в ил затянуло, или в болото забрел, там есть трясина – только до нее с километр от озера, не меньше. Чего ему туда переться? Ну, вот, бабы посудачили, мужики помянули непутевого и на том все и кончилось. Думали, что кончилось.
- А, что, не закончилась история, что ли? Пропал человек в тайге, бывает.
- Аха, «бывает и конь рожает», ты, городской, не перебивай, слушай дальше. С тех пор, как кто один на озерке заночует, к нему «Сторож» приходит и выглядит он точь в точь – Митька!
Мокрый, в плаще с капюшоном, сапогах болотных, сутулый весь такой, головы не поднимает, глаз не видно. Мужики местные сказывали, ночью из озера выходит и шлеп – шлеп к избушке. И ходит, и кашляет, и пахнет тиной…и с собой зовет, типа – «Вместе сторожить озеро будем», короче, прозвали его «Сторожем». Собаки под лавку забиваются – охотники ночевали, слышал их рассказ. Лампа тухнет, керосинка, как будто ветром пламя задувает и на душе становится так муторно и мерзко, что жить не хочется. Один рыбак не выдержал – убежал из избы, его потом на трассе нашли – стоит, трясется, весь в грязи, чумазый: «Не пойду! Не хочу, не пойду со сторожем, не пойду!» Еле спиртом отпоили, так ничего внятного и не рассказал, а мужик – то был справный, не пьющий. Больше сюда ни ногой. Так, мимо ходим, места тут грибные, а с рыбалкой все – кранты рыбалке. Такие дела, городской, так, что – сам решай, ночуй, конечно, если идти до поселка лень, а я, извиняй, потопаю не спеша, у меня здоровья не много осталось, мне эти «сторожа» ни к чему.
- Да, Степаныч, увлекательно ты байки травишь, любо – дорого послушать. Во, жути нагнал, я даже подумал, что это все правда.
- Ты думай, что хочешь, городской. А, только день уже клонится, вон, солнышко елки цепляет, видишь, а до поселка часа полтора топать, так, что я собираюсь, а ты, как хочешь.
Степаныч встал, ополоснул кружку в озере, помыл свою ложку, убрал в «сидор». «Покурю на дорожку» - сунул в рот мятую папиросу, замолчал, глядя на водную гладь. «Ну, бывай, городской, счастливо переночевать, будь здоров!» Скоро его шаги затихли и я остался у озера один. «Надо же, наслушался деревенских страшилок, чуть было сам не поддался страху, вместо ночевки в красивом лесном месте, сейчас бы топал в поселок, а там пришлось бы проситься к геологам в «балок» на ночлег, или к тому же Степанычу на лавку в сенях. Нет, уж, не из пугливых. Пусть детишек пугает сказками про «сторожей», решено – ночую у костра. Да и в рюкзаке есть надежный «железный друг», обрез двадцатого колибра ТОЗ – 106, так, что – пусть, хоть кто приходит, встретим, как положено!»
Постепенно стемнело, полянку с костром окружила ночная мгла, но для меня ночевка в лесу было делом привычным, я нарубил сушняка, натаскал и сложил возле места ночлега запас дров на ночь. Постелил коврик – пенку, достал «тозик», загнал в ствол патрон с картечью, пристегнул магазин. «К ночевке – готов!» Налил коньячку из фляжки, миску с ухой поставил на землю, нарезал хлеба – красота, походный быт туриста «лесо - бродильщика»!
После ужина настала очередь чая. Набрал в плоский армейский котелок воды из озера, повесил над огнем, подбросил дровишек в костер. Сидя у огня, глядел на пламя, размышляя о вечных темах: о Вселенной, о месте человека на земле, о смысле жизни и других, очень важных и насущных вопросах. Небо затянуло облаками, звезд и луны не было видно. Сноп искр поднимался ввысь, я заварил лесной травяной напиток из листьев брусники и веточек можжевельника, добавив из жестяной коробки щепотку сушеного иван – чая. «Ну, вот, сейчас запарится, отведаем, не торопясь, потом можно подремать пару часов, а там и рассвет, часов в пять, наверное, уже светло будет. Днем грибов наберу на «жареху» и к трассе – поймаю попутку, там движуха есть, не проблема. Час до станции, вечером дома буду.»
Над озерком сгустился туман – серый, сырой и противный. Потянуло холодом и сыростью. Я глянул на часы – «Однако, без пяти два ночи, холодновато, подкину дров, чтобы свитер не доставать.» Костер освещал пространство вокруг, но все, что было дальше, терялось в кромешной темноте. Озера было не видно, оно только угадывалось, по плеску воды и сырому ветерку, тянувшему от него. Что – то булькнуло недалеко от берега, раз – другой, как будто щука охотилась за очередной жертвой. «Странно, а Степаныч сказал, что здесь щуки нет. Вот же, булькает, щука, или другая крупная рыба.» Мне, вдруг, стало как – то зябко и не уютно, я где – то в глубине своего сознания уже начал понимать, что этот звук – не щука и вообще, не рыба. «Может, донный газ выходит…из ила. Аха, из ила, Степаныч сказал, что ила здесь тоже нет…черт – черт, «Степаныч сказал», что ты заладил про этого Степаныча, запугал тебя местными страшилками старикан. Ну, булькнуло, озеро же, мало ли, что там булькает?» Я достал «налобник», включил и направил луч на озеро. Ничего – стена серого тумана, плеск воды, камни на берегу – ничего особенного. Я обманывал сам – себя, страх чего – то неизвестного, непонятного, уже поселился внутри и тонкими липкими струйками стал пробираться за воротник штормовки, проникать в область груди, заставляя сердце биться чаще, спускаться к ногам, заставляя колени слегка подрагивать и подгибаться. «Так, боец, отставить бояться, оружие к бою, занять круговую оборону!» Я взял обрез, снял с предохранителя, зорко вглядываясь в окружающую мглу. Какая – то здравая мысль попыталась сообщить мне: «А, может, человек идет, рыбак, грибник, а ты тут с ружьем, ай – яй – яй!" – "Аха, грибник, в два часа ночи, сейчас подойдет и спросит: «Вы не знаете, как пройти в библиотеку?» Булькнуло снова, громче и ближе, со стороны озера послышался плеск воды, как будто какое – то существо пыталось выбраться на берег и никак не могло, запутавшись в водорослях. Ближе, еще ближе…«В сетях! В сетях запуталось…это же – Сторож, мать его, Сторож идет сюда!!!» Я уже, плохо контролируя себя, снова включил фонарь, который не высветил ничего, кроме серой стены тумана, из которой уже отчетливо доносились странные и страшные всплески и бульканья. «А, а, а – бах, бах, и еще – бах!!!» Обрез трижды дернулся в руках, выбрасывая заряды картечи в сторону озера. Трясущимися руками я заменил магазин, загнал патрон в патронник, выждал, слушая прокатившееся по лесу, эхо выстрелов и вдыхая запах сгоревшего пороха. Сердце бухало в груди, норовя выпрыгнуть, меня била крупная дрожь, как при высокой температуре. «Ну, что – попал? В кого – нибудь там…попал?» Тишина, лес насупленно молчал, обиженный шумом, которым «городской» помешал его ночному сну. Всплески прекратились, все стихло. « Аха, получили! Сторожа долбанные, так – то, нас так просто не возьмешь!»
До утра я не сомкнул глаз, пил чай, светил фонарем, пел песни и просто орал: «Сторож, выходи! Выходи, подлый трус!»
Когда рассвело, я увидел на водной глади несколько утиных перьев и плавающие на поверхности водоросли. Потрясенно стоял у кромки воды, соображая, что к чему и приходя в себя от пережитого ночью. «Ну, Степаныч, ну…нехороший человек, ну, спасибо, старичок, вот, проучил «городского», так проучил!»
«Вахтовка» подобрала меня на трассе, мужики – лесорубы поинтересовались: «Чё, на озере ночевал? И, как там? Рыба есть?» Я, старательно глядя в узкое грязное окно, уклончиво отвечал: «Нормально на озере, рыба есть, но мелочь. Скучное место, рыбалка ни о чем.»