Это было много лет назад. Я вернулся в родной город после обучения в мединституте и клинической ординатуры. Устроился на работу в больницу, в отделение хирургии.
За месяц до новогодних праздников, коллега пригласил всех к себе домой на день рождения. Пришлось присоединиться к коллективу. Я еще не совсем освоился. Захотелось поближе познакомиться с сотрудниками больницы, пообщаться, так сказать, в неформальной обстановке. Компания у нас подобралась шумная и веселая. Были только медики, которые пили, как и полагается, водку и чистый спирт! Закусывали квашеной капустой, солеными огурцами, котлетами и бутербродами с докторской колбасой. Время было мутное, начало девяностых. Достать в магазинах хорошие продукты считалось огромной удачей! И стол с таким угощением выглядел просто шикарно!
Но самой главной достопримечательностью вечера была бутылка грузинского коньяка, которая красовалась в центре праздничного стола. Хозяева пресекали на корню любые посягательства, на сей изысканный напиток. Гости перешептывались:
- Это для Лариски.
- Вот сейчас придет Лариска !
Я решил расспросить хозяина вечеринки о таинственной Лариске, которая, судя по обрывкам разговоров, работала в лор отделении медсестрой. Стало жутко любопытно, что это за личность и почему коньяк ждет непременно ее? Хозяин взглянул на меня многозначительно и произнес с неким укором в голосе:
- Ты что, с Луны свалился?! Лариску не знаешь? Она , понимаешь, такая…
Он закатил глаза, подбирая слова. Но не подобрал.
- В общем, че тут говорить? Лариска у нас пьет только коньяк!
Я собирался лишь часок посидеть в гостях, для приличия, потом по-тихому свалить домой. Завтра на дежурство, вставать рано и все такое. Но, заинтригованный, решил остаться. Дождаться невероятную Лариску. Воображение рисовало утонченную натуру, а ля Ирина Понаровская, в широкополой шляпе с перьями! Вот она заходит в квартиру, дыша духами и туманами, садится отрешенно у окна. Затем медленно стягивает с руки черную, кружевную перчатку. Ей подают хрустальную рюмку на тонкой ножке, доверху наполненную коньяком, и она, не спеша, начинает потягивать его маленькими глотками, закусывая долькой лимона. Потом обводит томным взглядом шумную компанию и, вдруг, замечает меня. Манит тонким пальчиком, подзывая. Я подхожу, галантно наклоняюсь и целую ей руку. Она медленно, не спеша поднимается, выгибаясь, как грациозная лань, и берет меня под руку. Мы удаляемся в неизвестность под восхищенные взгляды коллег.
Размечтавшись, не заметил, как задремал в кресле. Очнулся от громких возгласов. Разлепив глаза, увидел, что пришла новая гостья. Этакая разбитная бестия! С копной запутанных рыжих волос, наспех прихваченных на затылке огромной , сверкающей заколкой. Лицо размалёвано, словно у клоуна на детском празднике. Весом дама была килограммов , этак, сто, не меньше. Кто-то крикнул восторженно:
- А вот и Лариска !
Я подумал:- Наверное, это не та Лариска.
Собрался было вновь погрузиться в сладостную дрему, но тут бестия, громко впечатывая каблуки в пол, подошла к столу. Зубами выдернула пробку от бутылки с коньяком, плеснула пол бокала, залпом опрокинула в себя, гакнула удовлетворенно, и с хрустом закусила маринованным огурцом! Гости смотрели на нее с нескрываемым восхищением . Меня же постигло глубочайшее разочарование. И это женщина моей мечты?! И вот ради нее я просидел полночи?
С трудом выкарабкавшись из уютного кресла , я ушел молча, по-английски, не попрощавшись. Думаю, никто и не заметил моего ухода. Всем было не до меня. По сравнению с гамадрилой Лариской, я выглядел фигурой мелкой и незначительной.
Прошел год. Я полностью освоился в больнице. И вот однажды, судьба вновь свела меня с этой дамой! Так вышло, что она перевелась к нам в отделение. И жизнь разом заиграла пестрыми красками. Лариска внесла в нашу унылую рутину некую живость и разнообразие.
Как-то ранним утром, еще до планерки, в ординаторскую ворвалась медсестра Антонина. Возбужденная, с растрепанными волосами и пылающими щеками! Она решительно направилась к доктору Мадянову:
- Петр Василич! Это когда мы тут с вами кувыркались?!
Петр Васильевич, пятидесяти лет от роду, оторвался от истории болезни, и с глубочайшим удивлением воззрился на Антонину поверх очков:
- Позвольте, в каком смысле - кувыркались?!
- А в прямом! Вот, она нас видела.- Антонина указала пальцем на появившуюся в дверях ординаторской Лариску.- Говорит, в прошлое ваше дежурство мы тут с вами мутили.
- Э,э! Девушки!- Петр Васильевич снял очки.- Я, конечно, весьма польщен. Но вы, мягко говоря, дискредитируете меня в глазах общественности. Давайте-ка, с этого места поподробнее, даже любопытно стало. Ну-ну?
- А что, ну-ну?- завопила Лариска.- Я вообще не так сказала. Эта дура все переврала.
- Это хде я переврала?- возмутилась Антонина.- Ты, давеча, сама говорила, что видела своими глазами, как мы тут с Петром Василичем кувыркались! Че? Скажешь , не говорила?
Антонина подбоченилась и, выжидая ответа, прищурившись уставилась на Лариску. Та на секунду замешкалась, потом встрепенулась, и вновь заголосила:
- Врешь, зараза! Я не так тебе говорила.
- Так-так! Не отпирайся. Щас за базар свой и ответишь!
- Сама ответишь!
Лариска стремительно подскочила к Антонине и, изловчившись, вцепилась ей в волосы. Та не растерялась и тоже запустила свои руки в рыжую копну обидчицы. Завязалась потасовка. Доктора повскакивали со своих мест и бросились разнимать сотрудниц. Утро перестало быть томным!
И только громогласный вопль завотделения :- Немедленно прекратить безобразие! Уволю всех к чертовой матери!- привел в чувство враждующие стороны.
Медсестры были разведены по разным кабинетам, в ординаторской воцарилась тишина. Все с интересом уставились на Петра Васильича!
-Ну! Казанова хренов,- произнес завотделением.- Давай, рассказывай про свои похождения.
Петр ухмыльнулся:
- Если честно, я с этой работой уже не помню, когда с женой кувыркался в последний раз! Не поверите, даже обидно стало. Ну, Лариска! Вот, зараза!
После этого происшествия за Петром Васильичем закрепилась слава покорителя женских сердец, и навеки прилепилось прозвище «Казанова».
Жизнь двигалась своим чередом. Менялись годы, месяцы, недели. Я, что называется, «заматерел», в профессии закрепился, наработал практику.
Помню, весной мне выпало дежурство первого мая. На улице с утра было весьма оживленно! Светило солнце, народ « кучковался» с флагами, воздушными шариками и веточками с бумажными цветами. Готовились к праздничному шествию. Я приехал на работу. В отделении - тишина. Слышно было, как жужжит на окне муха, запутавшаяся в паутине. Не хотелось даже думать про вечер. Праздники у нас никогда не обходятся без происшествий. Но день, на удивление, прошел спокойно.
Вечером, когда больные поужинали и прошли процедуры, и, казалось, ничего не предвещало, на лестнице раздались мелодии и ритмы зарубежной эстрады. Я высунулся из ординаторской, взглянуть, что происходит? Дверь в отделение распахнулась и в вестибюль ввалилась Лариска. Вид у нее был довольно лихой и потрепанный. Волосы взлохмачены, колготки на коленях продраны, помада по лицу размазана! В одной руке нарушительница спокойствия держала магнитофон, в другой - палку колбасы. Она решительно двинулась в мою сторону:
- Привет от старых штиблет! – приветствовала Лариска, стараясь перекричать Томаса Андерса.
Петров!- она выразительно икнула.- А ты почему здесь? Где Олег Владимирыч?!
Тут надо пояснить, что Олег Владимирович Песков , недавно устроившийся на работу молодой доктор, к которому Лариска неровно дышала и оказывала ему всяческие знаки внимания.
- Откуда мне знать!- удивился я.- Дома, наверное. Где же ему быть?
Лариска уставилась на меня внимательным взглядом, снова икнула, откусила кусок колбасы и принялась жевать его с задумчивым видом. В голове у нее, судя по выражению лица, шел важный мыслительный процесс. Из магнитофона продолжала греметь забойная музыка. Лариска шумно проглотила колбасу, взглянув на меня кокетливо, изобразила несколько «па» ногами и сказала:
- Ладно! Ты тоже сойдешь! Идем.
- Куда?- поинтересовался я.
- Как куда? К тебе.- Она кивнула в сторону ординаторской. – Будем праздновать. У тебя коньяк есть?
- Не-а!- мотнул я головой.- Только чай. И добавил:- С сухариками.
- Фе!- скривилась Лариска.- Какой ты скучный Петров. С тобой не интересно.
Икнув, она покачалась в разные стороны, вихляя бедрами в такт музыки, и сунула мне в руки колбасу. Перевернула в магнитофоне кассету, нажала на кнопку. И под разудалые вопли солиста Бони М гордо удалилась.
Роман с Олегом Владимировичем у Лариски не задался. Она старательно оказывала ему всяческие знаки внимания, пекла плюшки «Утренняя заря», таскала еду и все без толку. Не сработало. Лариска , конечно, погоревала, но не долго. Познакомилась где-то на автобусной остановке с обычным заводским парнем, и довольно скоро вышла за него замуж. А дальше, все как в сказке - они нарожали кучу детишек и зажили дружно и счастливо. Сказки обычно на том и заканчиваются. Дальнейшие подробности уже никому не интересны. Это в жизни все только начинается!
Прошло еще несколько лет. Я стал зав. отделением. Время от времени мечтаю от Лариски избавиться. Характер у нее совершенно не изменился. Довольно часто приходится гасить очаги конфликтов, которые , «благодаря» Ларискиной активной жизненной позиции вспыхивают то там, то здесь с невероятной скоростью. Но надо отдать должное, медсестра она, как говорится, от Бога! Больные к ней на уколы в очередь выстраиваются. Прощают Лариске любое хамство и крепкие выражения. Работу она свою выполняет виртуозно, можно сказать - с вдохновением. И по сей день пьет только коньяк! Закусывая, по традиции, маринованным огурцом. Но, что делать? У каждого из нас свои недостатки!