Беседы о русской эстетике | Беседа 12. Романс, Бетховен и Гёте
/ Комитет национального наследия, 2023.
/ Московский клуб русской эстетики, 2023.
\ Арт-журнал «Пантеон»: http://panteono.ru/2023-04-12
——
БЕСЕДЫ О РУССКОЙ ЭСТЕТИКЕ
Беседа двенадцатая. Романс, Бетховен и Гёте
• Ирина Куликова, куратор,
Московский клуб русской эстетики
• Руслан Богатырев, ведущий эксперт,
Комитет национального наследия
— Ирина Куликова: В нашей прошлой беседе мы остановились на роли немецкой народной песни в развитии русского романса. На том, почему такие тесные связи в отношении культуры были между Россией и Германией.
— Руслан Богатырев: Мы успели вкратце обозначить пути развития немецкой песни в Средние века и подошли вплотную к эпохе Раннего Нового времени, к рубежу XVIII и XIX веков. Если смотреть с позиций классической музыки, это великое время Баха, Генделя, Вивальди, Гайдна, Моцарта, Бетховена. Точнее говоря, (1) первой половины XVIII века и (2) второй половины XVIII — первой четверти XIX веков.
Первый период, как известно, относится к эпохе музыки барокко. Второй — к венской классике (Гайдн, Моцарт, Бетховен). Применительно к романсу нас будет интересовать именно венская классическая школа.
Если оставить пока в стороне инструментальный романс и сосредоточиться на вокальном, нетрудно догадаться, что в творческом наследии классиков интерес представлять будут камерные вокальные произведения. Одноголосные.
— Ирина Куликова: А кто считается в классике отцом-основателем романса?
— Руслан Богатырев: Когда говорят об истоках русского классического романса, нередко вспоминают романтические песни Франца Шуберта. Безусловно, это ярчайший представитель немецкого романтизма, который сумел потрясающе тонко раскрыть мелодию и гармонию звучания дуэта голоса и фортепиано именно в сфере высокой поэзии (Гёте, Шиллер, Гейне). В общей сложности он создал свыше 600 песен, романсов и баллад. К этому мы ещё вернёмся. Но сейчас стоит заострить внимание на другом: у Шуберта в этом жанре был могучий и гениальный предшественник — Людвиг ван Бетховен.
Не скрою, детально изучал разные документы, связанные с его жизнью и творчеством, включая и полный четырёхтомник его писем («Людвиг ван Бетховен. Письма» в 4 тт.), вышедший в России в 2011 г. Воспользуюсь случаем и дополню нашу беседу важным фактическим материалом. Благо, в электронном виде это сделать не так уж и сложно.
Начиная с 1790 г. у Бетховена проявился интерес к обработке народных «некультивированных» песен. К тому, чтобы их мелодию облагородить новой выверенной гармонией. Нередко для этой цели им привлекалось не только фортепиано, но и целое инструментальное трио (фортепиано, скрипка, виолончель). В сокровищницу творческого наследия Бетховена вошли авторские обработки немецких, австрийских, тирольских, венгерских, британских, испанских, португальских, датских, шведских, польских, чешских, русских, украинских и др. народных песен. В 1816–1817 гг. он подготовил сборник песен континентальной Европы («Песни разных народов», «Chansons des divers Nation»), выделив и три русские. В одном из писем в феврале 1818 г. Бетховен писал: «Верно передать проникновенность песни, её настоящий характер для меня не так просто. И хотя существует бесчисленное множество гармоний, но только одна из них способна соответствовать природе и характеру мелодии».
— Ирина Куликова: Но это ведь всё же песни, а не романсы.
— Руслан Богатырев: Точнее говоря, это область художественной классической песни… Иными словами, песня и романс, созданные большим мастером по канонам высокой классики. Немецкая классическая песня (Lied), которая, кстати, по исторически принятому названию жанра неотличима от реально народной немецкой песни (Lied), сформировалась на стыке двух ведущих художественных направлений классической музыки Нового времени: венского классицизма (Wiener Klassik; Моцарт, Гайдн, Бетховен) и романтизма. В области камерной вокальной музыки этих двух направлений ключевым звеном и отцом-основателем можно считать именно Людвига ван Бетховена. Более того, от него, пожалуй, стоит вести отсчёт и всего европейского классического романса (Германия, Австро-Венгрия, Италия, Франция, Россия). Так уж распорядилась история, что именно на годы активного творчества Бетховена пришлось восхождение на Олимп главного музыкального инструмента, который совершил революционный переворот в классической музыке. Речь о фортепиано. Шуберт, Шуман, Шопен, Лист, русские классики — всё это будет несколько позже. Основную дорогу одним из первых здесь прокладывал Бетховен.
Апрель 1816 года. Бетховену исполнилось 45 лет. К 1816 году за его плечами уже 8 из 9 симфоний, 27 из 32 фортепианных сонат (вкл. Патетическую сонату, Лунную сонату и Апассионату), единственная его опера «Фиделио» (1814). Ушли из жизни его великие учителя — Моцарт и Гайдн. Вот уже 20 лет, как Бетховен испытывает серьёзные проблемы со слухом и теперь практически ничего не слышит. Его доводят до исступления прогрессирующая анорексия и сильнейшие кишечные колики. Неуклонно тает надежда и на счастливую семейную жизнь…
И в эти дни тяжёлых нравственных и физических испытаний он создаёт первый настоящий песенный цикл в истории классической музыки, то, что нередко и выделяет большого мастера из череды талантливых современников. Цикл Бетховена «К далёкой возлюбленной» (An die Ferne Geliebte, Op. 98; 1816) написан на слова австрийского врача и поэта-любителя Алоиза Ейтелеса. Вне всякого сомнения, они нашли горячий отклик в сердце великого композитора. Шесть эрмитажных миниатюр пронзительной любовной лирики на фоне цветущей весенней природы. Шесть немецких песен с цикличным повторением начальной. И пусть вас не смущает, что цикл «К далёкой возлюбленной» был опубликован с посвящением не Прекрасной Даме, а некоему князю Францу Йозефу фон Лобковицу — меценату и поклоннику музыки Бетховена. Жизненные обстоятельства и негласный этикет общения в среде великосветских заказчиков требовали соблюдать правила ремесленной дипломатии.
Эскизы всех шести песен Бетховена записаны на страницах Миллеровской книги эскизов. Сам цикл был издан Зигмундом Штейнером в конце июля 1816 г. После внесения правок Бетховеном новая редакция цикла вышла, наконец, из печати в октябре 1816 г.
Но вот вопрос: кому был посвящён тот самый первый в классической музыке песенный цикл, тот заветный лирический альбом?
— Ирина Куликова: Так кто же та незнакомка?
— Руслан Богатырев: Уже после скоропостижной смерти Бетховена в марте 1827 г. в потайном ящичке его гардероба вместе с миниатюрными портретами графини Джульетты Гвиччарди (Галленберг) и графини Анны Мари фон Эрдёди было найдено загадочное романтическое письмо. Письмо к «бессмертной возлюбленной» (Unsterbliche Geliebte). Оно написано карандашом на 10 листах, состоит из трёх частей и датировано понедельником, 6 июля, и вторником, 7 июля. Год не указан. Специалисты предполагают, что речь идёт о лете 1812 г. (а не 1795, 1801, 1807 или 1818 г.). В то лето Бетховен находился на известном курорте Теплиц-Шёнау (Австро-Венгрия, в 90 км от Праги, неподалёку от границы с Саксонией и Богемией). Туда в летние месяцы съезжались знаменитости со всей Европы. В июле 1812 г. в Теплиц внезапно приехал и Гёте, которого Бетховен просто боготворил. Они встречались почти ежедневно. Гёте тогда пообещал написать что-то специально для Бетховена.
Курорт курортом, но время было военное. Русские войска в сражениях с Наполеоном оставили Вильну (Вильнюс) и готовились к предстоящей кровопролитной битве за Смоленск.
Возвращаясь к тайному письму… На 1812 год указывает косвенный анализ всего корпуса писем Бетховена и детальный анализ бумаги, сделанный в середине XX века. До сих пор неизвестно, к кому обращено это страстное послание, это пылкое признание в любви. Называют 13 разных имён: Джульетта Гвиччарди, Анна Мари фон Эрдёди, Тереза Брунсвик, Магдалена Вильман, Беттина Брентано, Антония Брентано, Амалия Зебальд, Мария Биго, Кристина Герарди, Тереза Мальфатти, Альмерия Эстергази, Доротея Эртман, Жозефина Брунсвик-Дейм.
Вряд ли то была Джульетта Гвиччарди, которой Бетховен в 1801 г. посвятил свою «Лунную сонату». Она ещё в 1803 г. вышла замуж за графа Венцеля Роберта фон Галленберга, уехала с ним надолго в Италию и вернулась с мужем в Вену лишь в 1821 г. Правда, нельзя исключать вариант 1801 г. Тогда ей исполнилось 18 лет.
Что же касается Анны Мари фон Эрдёди, эту версию разделяет ряд экспертов. Бетховен с октября 1808 по март 1809 г. жил в пригороде Вены в доме графини Эрдёди и считал её своим ангелом-хранителем. Ей он посвятил несколько своих камерных произведений. Им довелось свидеться в сентябре 1812 г. И всё же есть немало доводов в пользу совсем иных вариантов.
Примечательно, что как раз летом и осенью 1812 г. состоялись два самых последних сольных концерта Бетховена (Карлсбад, Линц).
— Ирина Куликова: А что было в том письме Бетховена? Признание в любви?
— Руслан Богатырев: Если отвечу «да», это будет чересчур лаконично и совсем уж отвлечённо. Потому приведу отдельные фрагменты всех трёх частей того таинственного письма Бетховена.
; Ангел мой, жизнь моя, моё я — пишу сегодня всего несколько слов, да и то карандашом (твоим) — только до завтра установлено место моего пребывания. Как же бессмысленно тратить время на такие дела! — К чему эта глубокая печаль перед неотвратимым? Разве любовь может существовать без жертв, без самопожертвования? Разве невозможно сделать так, чтобы я всецело принадлежал тебе, а ты мне? Боже, взгляни на эту чудесную природу и успокой свою душу тем, чему должно быть. Любовь требует всего, и она имеет на то право. Я чувствую то же, что и ты. Увы, ты слишком уж легко забываешь, что я должен жить для двоих, — для тебя и для себя. Ах, если бы мы соединились, мы бы так не страдали: ни я, ни ты… Душа моя переполнена: столько всего хочется тебе сказать. И впрямь, бывают минуты, когда мне кажется, что язык наш просто бессилен…
—
В понедельник вечером, 6-го июля. Ты страдаешь, моё сокровище! Теперь я только лишь понял, что письма следует отправлять рано утром. Понедельник, четверг — те единственные дни, когда почта идёт отсюда в К… Я плачу, когда подумаю, что ты не раньше субботы получишь весточку от меня… Боже мой! чувствовать себя так близко друг от друга и одновременно так далеко! Не бездонное ли небо открывает нам наша любовь — и не так ли она нерушима, как небесный свод…
—
Доброе утро, 7-го июля. Здравствуй! Едва проснулся, как мысли мои летят к тебе, бессмертная любовь моя! Едва думаю о том, что уготовит нам судьба, душу охватывает то радость, то печаль. Знай, я могу быть лишь с тобой. А до той поры буду блуждать вдали, пока не смогу броситься в твои объятия и насладиться этим блаженством… Прощай. О, продолжай меня любить — никогда не суди ложно о верном сердце твоего возлюбленного. ;
——
Признаюсь, столь подробный рассказ о таинственном письме Бетховена вызван тем обстоятельством, что музыковеды по сути не подвергают сомнению: вокальный цикл «К далёкой возлюбленной» (апрель 1816 г.) и найденное потайное письмо адресованы одной и той же прекрасной незнакомке.
— Ирина Куликова: А как относился Бетховен к Моцарту?
— Руслан Богатырев: Это непростой вопрос. Скажем, Йозефа Гайдна можно без натяжек называть учителем Бетховена. Они стали регулярно заниматься в Вене с декабря 1792 г., причём на платной основе. И лишь с отъездом Гайдна в Лондон в январе 1794 г. Бетховену пришлось переключиться на других наставников (Антонио Сальери, Иоганн Шенк, Иоганн Альбрехтсбергер, Алоис Фёрстер).
Знаменитый Сальери в те годы был постоянным дирижёром и руководителем Венского музыкального общества. Иоганн Шенк занимал пост директора Венской оперы. Иоганн Альбрехтсбергер служил капельмейстером главного собора Вены — Собора Святого Стефана. Алоис Фёрстер не был увенчан званиями и регалиями, однако, был в своё время не только другом Моцарта и Гайдна, но и сильным музыкальным теоретиком, причём имел обширные связи в среде венской аристократии.
А вот возможные занятия с Моцартом под большим вопросом. Действительно, 16-летний Бетховен прибыл в Вену из Бонна 7 апреля 1787 г. Нельзя исключать, что Моцарт прослушивал его и даже принял в число своих учеников. Такие свидетельства встречаются. Но уже 20 апреля 1787 г. Бетховену пришлось покинуть Вену из-за тяжелой болезни своей матери, которой оставалось жить три месяца. Взять уроки у Моцарта Людвиг больше шансов не имел.
Моцарта Бетховен ценил очень высоко. Но определённая холодность и отстранённость всё же была. И дело не только в чувстве соперничества, творческой конкуренции больших мастеров. Дело в том, что Гёте всегда ставил Моцарта выше Бетховена. И это особенно болезненно отзывалось в сердце Людвига. Чрезмерно преклонявшегося перед великим поэтом Германии.
— Ирина Куликова: Гениальные люди особенно остро переживают любое подобное сравнение.
— Руслан Богатырев: И всё же путеводными звёздами в жизни Бетховена были, пожалуй, не Моцарт и не Гайдн, а Кант и Гёте. Последнего он вообще возводил на поднебесный, недосягаемый пьедестал вечного искусства. 24 июля 1812 г., в те дни, когда ему посчастливилось добиться благосклонности высокомерного Гёте, из Теплица Бетховен пишет своему издателю Готфриду Гертелю: «Пришлите мне сюда срочной почтой шесть моих песен, среди которых «Знаешь ли край…» Гёте. Прикажите изготовить оттиск на самой лучшей и тончайшей бумаге, причём так быстро и так скоро, что словами это просто не передать».
В беседах с Гёте летом 1812 г. Бетховен, похоже, обсуждал и свою заветную мечту — положить на музыку непревзойдённого «Фауста». Он возвращался затем к этому и в 1822–1823 гг. Более того, Г. Гертель готов был оплатить всю работу, но Бетховену пришлось отказаться. И всё из-за слишком большой нагрузки и несметных обязательств.
8 февраля 1823 г. Бетховен пишет в адрес Гёте такое письмо-признание: «Ваше превосходительство! Как и в юные годы, я постоянно живу Вашими бессмертными, вечно юными творениями и никогда не забываю счастливых часов, проведённых вблизи Вас… Как приятно мне было бы узнать, надлежащим ли образом соединил я свою гармонию с Вашей! И критические наставления Ваши, которые не могут не являться истинными, я принял бы с исключительной готовностью, ибо истину ставлю превыше всего. Вероятно, вскоре появятся положенные мною на музыку Ваши ни с чем не сравнимые стихотворения, среди которых «Rastlose Liebe». Какое важное значение имело бы для меня любое Ваше замечание либо о композиции вообще, либо о сочинении музыки к Вашим стихотворениям!» Этим письмом он сопровождал партитуру своей новой кантаты для хора с оркестром (1822), причём в ней было запечатлено восторженное посвящение: «Положено на музыку и почтительно посвящено автору стихотворения, бессмертному Гёте, Людвигом ван Бетховеном».
В апреле 1823 г. в одной из разговорных тетрадей (через которые из-за потери слуха он общался со своими гостями) Бетховен отмечает: «Я пишу вовсе не то, что мне больше всего хотелось бы. А то, за что платят деньги. Это не значит, что я пишу только ради денег. И как только уйдёт нужда, надеюсь, наконец, написать то, что считаю для себя высочайшим в искусстве — Фауста».
К сожалению, его грандиозный замысел в итоге так и не стал явью. Но три десятилетия спустя после смерти Бетховена, а затем и Гёте, французский композитор Шарль Гуно создал-таки своего «Фауста».
—
В завершение нашей беседы небольшое лирическое послесловие. В 1922 г. выдающийся русский философ Фёдор Августович Степун опубликовал статью «Освальд Шпенглер и Закат Европы». Написал как рецензию-эссе на нашумевшую книгу Шпенглера, вызвавшую в те неспокойные годы колоссальный резонанс в интеллектуальных кругах России и Европы. Он первым раздобыл в России эту книгу, был очарован капитальным трудом немецкого мыслителя, выступал по ней с лекциями и вообще развил бурную деятельность по продвижению идей книги в среде ведущих русских философов.
Осенью того же 1922 г. Ф. А. Степун был выслан властями из Советской России. Выслан вслед за философами Н. А. Бердяевым, И. А. Ильиным, С. Н. Булгаковым, С. А. Франком, Н. О. Лосским, П. А. Сорокиным.
Так вот, интерпретируя на свой лад Освальда Шпенглера, Степун пишет: «Почти одновременно в 1685 г. рождаются Бах и Гендель, вместе с которыми вырастают Стамиц, Корелли, Тартини и Скарлатти. Контрапунктическая музыка расцветает в великое искусство фаустовской души… Музыка Баха остаётся, таким образом, непревзойдённою вершиной фаустовского искусства. Уже с Бетховена начинаются признаки её падения. Гендель был прав, обвиняя Бетховена в неверии. Бетховен — романтик, романтическая нерелигиозность всюду и всегда, как в Александрии, так и в кругах Тика и Шлегелей была лишь утончённою религиозно-стилизованною формою тайного неверия. По сравнению с Бетховеном Вагнер представляет собою ещё более глубокую степень культурного decadence’а Европы. В Тристане умирает последнее фаустовское искусство — музыка».
Всё это замечательно. Но есть небольшая закавыка. Георг Фридрих Гендель умер в 1759 г. Тогда как Людвиг ван Бетховен родился в 1770 г.
При этом суть противостояния предромантической классики XVIII в. и романтизма XIX в. в целом отражена верно: музыка для Бога и во имя Бога (Бах) против музыки мятущейся души (Бетховен). Вера и созерцание смиренного мыслителя против воли и самопознания взволнованного романтика…
—
Руслан Богатырев — математик, поэт, публицист, историк науки и искусства, директор Европейского центра программирования им. Леонарда Эйлера, вед. эксперт Комитета национального наследия, рук. отделения истории русской и зарубежной музыки Русского общества классического романса, главный редактор арт-журнала «Пантеон».