Глава 1
Улицу перекопали. Я притормозил, прикидывая, как поступить: развернуться, объехать квартал и подъехать со стороны детской библиотеки, или припарковаться тут же, у обочины, и оставшиеся триста метров пройти пешком. Затем прикинул, что объезд чреват встречей с тремя светофорами и выбрал второй вариант. Будет быстрее. Особенно, с учётом того, что можно пройти дворами – мимо старых трёхэтажных домов.
Припарковал машину у обочины – место нашлось – и отправился по знакомой ещё с детства тропинке к дому.
Был поздний час, и тропинка, протоптанная местными жителями вопреки планов архитекторов, была освещена плохо. Поэтому я не сразу заметил в стороне, у большого развесистого клёна женщину с попугаем на плече.
В противоположность женщине, одетой в неброские сине-серые тона, попугай радовал глаз синими, зелёными, красными и жёлтыми перьями. Такой птицей нельзя было не залюбоваться, и я замедлил шаг.
Неожиданно попугай повернул голову ко мне и прокричал:
- Не торопись! Не торопись!
Я хотел рассмеялся, но женщина обернулась.
Это была Эва-хромоножка. Мы учились вместе с девятого класса. Невысокая, слегка полная, спокойная, стеснительная, немного обидчивая. Она прихрамывала, совсем не комплектовала из-за этого, но старалась скрыть. При медленной ходьбе хромота была незаметна, и она всегда старательно делала вид, что никогда никуда не спешит. Удивительно, но никакая кличка к ней не прилипла, на её хромоту класс внимания не обращал. Я называл её хромоножкой для себя, в уме – вслух никогда это слово не произносил. Училась она средне, перебивалась с семёрки на восьмёрку. Мы не виделись с окончания школы. Я поступил в авиационное училище, потом одиннадцать лет работал в Лахише. Во время встреч с однокашниками мы редко вспоминали о ней – то ли по причине хромоты, то ли из-за скрытного характера она держалась в стороне от тех компаний, которые возникли в школе, и от наших похождений. Лишь однажды мне кто-то рассказал, что у Эвы умер отец.
- Сколько лет, сколько зим, - я подошёл к Эве. – Ты прекрасно выглядишь.
- Ты совсем не изменился, - выпалила она скороговоркой, - только возмужал. По-прежнему работаешь лётчиком?
Изумительный вопрос. Как вы думаете, кем работает человек в лётной форме? Сумеете отгадать с трёх попыток?
-У тебя шикарный попугай! И очень умный. Если бы не его окрик – я бы прошёл мимо, ты была почти неразличима в тени этого дерева.
- Я специально прячусь, он привлекает внимание, бывает случаи, что собирается небольшая толпа. Дети иногда начинают кричать – в надежде, что она повторит, то, что они выкрикивают; её это злит, и нам приходиться спасаться бегством.
- Её? Это «девочка»?
- Почти старушка! Ей сорок лет. Или даже пятьдесят – никто не знает. Для попугая это почтенный возраст.
- Не боишься, что улетит?
- Нет, она никуда не улетит. Она любит меня. Иногда я подбрасываю её в воздух, и бегу куда-нибудь в сторону. Она тут же бросается за мной - боится, чтобы я не сбежала.
Эва умеет бегать? Излечилась от хромоты? Помнится, она когда-то говорила, что это неизлечимо.
- Ты приехал к маме в гости?
Я отрицательно покачал головой.
- Теперь я живу здесь. Переехал.
- Это из-за того, что ты развёлся?
- От кого ты узнала?
- Китти говорила.
Китти знает всё обо всех. Каким образом – для меня остаётся загадкой. Впрочем, из этого её таланта можно извлечь пользу: если вы хотите, чтобы какую-то новость узнали все – расскажите Китти.
Я кивнул. Спросить у неё про семью? Или не стоит? Почему-то господствует убеждение, что у девушек нетактично спрашивать – замужем они или нет? Впрочем, я был почти что уверен, что она одинока. Если бы Эва вышла замуж, то кто-нибудь бы рассказал мне об этом.
- На чём ты летаешь?
- На вертолёте.
Она кивнула, словно ожидала именно такой ответ.
- Сложно?
Забавный вопрос. На него можно отвечать как угодно. Можно махнуть рукой и сделать вид, что – ерунда, каждый сможет, если захочет. А можно начать описывать невероятные сложности и проблемы, связанные с такой работой. Можно описывать работу так, как её представляют в дешёвых фильмах, а можно рассказывать о реалиях. Впрочем, последнее требует хоть какого-то минимального представления у слушателей, о чём идёт речь. Иначе незадачливый слушатель может угодить в ступор от одного лишь упоминания о каком-то перекосе или от рассказа о том, что движение рычага «шаг-газ» не меняет ни шаг, ни газ.
- Мне нравится.
- Тебе каждый день приходится летать?
- Нет, я не на регулярных авиалиниях. Спецгруппа. Эвакуация из труднодоступных и удалённых мест, перевозки грузов, опять же в отдалённые места и прочие работы по принципу – «Куда пошлют». Но на работу нужно ходить и тогда, когда полётов нет. Есть, что делать и вне полётов, плюс - в любой момент может что-то случиться. Бывает, что и ночами приходится дежурить. А ты где работаешь?
- Сейчас нигде, - озадачила она меня своим ответом. Домохозяйка? Я был неправ, когда счёл, что она не замужем?
- Семья большая?
Она отрицательно покачала головой.
- Я, Кара и мама.
Судя по интонации, Кара.- это попугаиха. Ну, если она её называет прежде мамы, то всё ясно. Я хотел было спросить - на что же она живёт, уже раскрыл рот, но осёкся. Может, получила миллионное наследство. Или мамочка её зарабатывает такие тысячи, что хоть в клуб миллионеров записывайся.
- Тебя удивляет? Я совсем недавно уволилась. Мама сильно болеет, вот я решила оставить работу, пока… Чтобы помочь ей.
- Что с ней?
- Она из дома почти не выходит, - подробней Эва объяснять не захотела. Но если Эва бросила работу ради ухода за больной матерью, значит дела у последней не важнецкие.
Неожиданно попугай замахал крыльями, поднялся в воздух и перелетел на моё плечо, успев пару раз ударить меня крыльями по голове так, что чуть не слетела фуражка. Эва ахнула.
- Она же никогда так не делала!
- Почувствовала родственную душу, - засмеялся я и тихонечко погладил попугая по спинке. Затем попытался подтолкнуть его так, чтобы он слетел с моего плеча и вернулся к Эве. Попугай издал странный звук, напоминающей более всего стук дерева о дерево, и ещё сильнее вцепился в моё плечо. Я почувствовал когти.
- Больно? – Эва заметила мою гримасу. – У меня на плече подшита специальная подушечка. Я сейчас...
Она подняла руку с вытянутым указательным пальцем и поднесла прямо к попугаю – приглашение перепрыгнуть. Попугай немного покрутился на моём плече и вдруг резко дёрнулся вперёд, мне показалось, что он клюнул Эву в палец, потому что она резко отдёрнула руку.
- Ой! Что с тобой? Ты не хочешь ко мне?
Попугай молчал. Я не видел его глаз, но, полагаю, в них сверкало злорадство.
- Она клюнула тебя?
- Нет... Просто ударил клювом по пальцу. Если бы клюнул... У него очень сильный клюв. В состоянии откусить палец, если захочет. Несколько лет назад он перекусил телевизионный кабель.
Я подумал, что при таком характере ему нужно было подсунуть высоковольтный кабель.
Эва попыталась погладить попугая. Но стоило ей поднести к нему руку, как он снова щёлкнул клювом и закричал:
- Хватит! Хватит!
-Что с ней? – голос у Эвы начал дрожать. – Никогда такого не было. Она вообще к чужим не идёт.
Попугай как-то странно потоптался на моём плече и вдруг я почувствовал, что на спину мне упало что-то мягкое.
- Кажется, я знаю, зачем она перелетела ко мне...
- Нет! – произнесла Эва с каким-то отчаянием. Мне показалось, что у неё на глазах вот-вот выступят слёзы. – Кара, дорогая, иди ко мне...
Кара молчала.
- Эва, посмотри пожалуйста, что там у меня на спине...
Кара среагировала быстро, и через секунду я услышал очередное «Ой».
- Стой спокойно, я вытру.
Чем она вытирала, я не знаю. Возможно, влажной салфеткой, если предположить, что таковая была в кармане её джинсов. Но, может и не салфеткой. Но то, что влажной – гарантирую.
- Кара, пора домой, - громко сказал я и попытался столкнуть упрямую птичку с плеча. В ответ она щёлкнула клювом и снова издала звук, похожий на стук дерева о дерево. Словно поняла, что я от неё хочу, и однозначно высказалась по этому поводу. Ситуация мне перестала казаться смешной. Особенно, после рассказа о том, что у неё очень сильный клюв. Вдобавок - я видел - быстрая реакция.
- Эва, у тебя есть какое-то лакомство? Предложи ей.
Эва отрицательно покачала головой.
- Нет, мы же вышли на пятнадцать минут, я ничего не брала. К тому же... если она заупрямится... Но я не понимаю, никогда такого не было, она у меня уже много лет.
- Эва, - я сделал вид, что рассердился. – Или ты придумываешь, как снять эту старушку с моего плеча, или я понёс её к себе домой.
- Пошли ко мне! Как только она увидит, что мы вернулась, тут же соскочит с твоего плеча. Я живу в этом доме!
Она показала на ближайший к нам дом. Что ж, будем надеяться, что это поможет.
Хорошо, что меня никто не видел, со стороны это выглядело классно - лётчик с пиратского вида попугаем на плече.
- Что за имя – Кара? Напоминает воронье «Кар-р»
- Вовсе нет. Кара – это сокращённое от Кармента – древнеримская богиня - прорицательница. Только не смейся, она заслужила это имя.
Прорицательница или повелительница? Она может с удовлетворением отметить, что мы поддались на её шантаж.
Квартира Эвы на втором этаже поразила меня с первых же шагов. Высокие потолки. Две забитых верхней одеждой вешалки в прихожей, под ними две обувные полки. Заставленный коридор – миниатюрный ажурный столик, пуфик, две огромные напольные вазы с высохшими цветами и прочие предметы псевдоуюта – смысла никакого, а выбросить жалко. Над пуфиком картина: развалины какой-то крепости.
Раскрылась одна из дверей, и я увидел невысокую полную женщину в тёплом халате, с редкими седыми волосами на взлохмаченной голове. На вид ей было лет шестьдесят, но разве угадаешь возраст женщины! Такие редкие волосы - почти что лысая - скорее всего у неё из-за химиотерапии, я помнил слова Эвы о болезни матери. Если моя догадка верна, то ей может быть и пятьдесят, и семьдесят.
- Эва, у нас гость?
Классический ненужный вопрос. Я бы ответил что-то вроде «Нет, это Папа римский пришёл нас благословить»
- Мама, это Даниель, с которым я вместе училась в школе.
Мама Эвы со скоростью, удивительной для того, кто ходит с палочкой, подскочила ко мне, схватила за рукав и повернула лицом к свету, чтобы получше рассмотреть.
- Да, да, узнаю! Вы похорошели!
- Мама, - рассерженно сказала Эва. – Как ты можешь его узнать – он первый раз у нас.
- Но я же была на вашем выпускном, - обиженно сказала мать Эвы. – Я помню всех.
«Я что, зря столько лет проработала вместе с Агентом 007?» - мысленно добавил я. Так получается смешней.
- Кара согласилась посидеть на вашем плече? Значит, вы очень хороший человек. Кем вы работаете?
- Спасибо, лётчиком, - меня начало раздражать, что никто не предпринимает попыток снять с моего плеча эту птицу.
- Летаете на этих больших самолётах? - она даже чуть помахала кистями рук, чтобы я чётче понимал, о чём она спрашивает.
- Нет, я летаю на маленьких вертолётах.
Я подготовился услышать что-то такое, чего раньше не слышал.
- Это те, которые висят на одном пропеллере? – в её голосе появились нотки испуга или удивления. Чтобы я не сомневался в вопросе, она сделал вращательные движения ладонями, обозначая тот самый пропеллер.
- На двух, - с наигранной учтивостью ответил я.
- Это же опасно!
- На двух не опасно…
Услышав такое мои коллеги попадали бы со стульев и пять минут корчились от смеха. Но эта пожилая женщина всё воспринимала буквально.
Эва вернулась с тонким чёрным покрывалом в руках. В ту же секунду Кара, догадавшись, что это покрывало хотят набросить на неё, соскочила с моего плеча. Я облегчённо вздохнул.
- Я свободен?
- Нет, - неожиданно сказала Эва. – Снимай китель, я должна убрать следы кариных щедрот.
- Эва, до моего дома три минуты ходьбы.
- Нет, - в голосе Эвы появилось неожиданная твёрдость. – Это обязана сделать я.
Кара тем временем заскочила на столик.
- Правильно! Правильно!
Я не раз слышал, что попугаи очень умны. Теперь мне представилась возможность убедиться в этом воочию.
- Что случилось? – насторожилась мама Эвы.
- Кара накакала Даниелю на китель. Надо немедленно счистить, чтобы не осталось пятна.
- Конечно! Возьми в ванной...
- Мама, я знаю, что взять!
Мне пришлось подчиниться. Предложение Эвы было логичным – её птичка напакостила, значит, ей и убирать. Я бы поступил точно так.
Эва взяла мой китель, но не пошла с ним в ванную, а, схватив меня за руку, увела на кухню.
- Подожди меня здесь. Я почищу китель, и потом мы выпьем кофе.
Эва выскочила за дверь, а вместо неё зашла мама. Следом, важно переступая, зашёл попугай. Послушать, о чём будут говорить.
Кухня была под стать коридору: большая и загромождённая. Прямоугольный стол, мраморная столешница, закрывающая столы-ящики, навесные шкафы, вытяжка и множество кухонных приборов на блестящей столешнице.
Я уселся на ближайший стул. Мама Эвы осталась стоять, опираясь на палку. Я приготовился к расспросам. И не ошибся.
- Даниель, вы живёте рядом?
- Да. Три минуты отсюда, на улице Шефера. Девятиэтажный дом, тот самый, в котором почта.
- А с кем вы живёте?
- Сейчас я живу с мамой.
Интересно, будет выяснять, почему я выделил слово «сейчас»? Было видно, что мать Эвы из тех, кто на любого мужчину, что появляется в компании дочери, смотрит, как на потенциального жениха. Я старался избегать конкретных ответов и упоминаний о ненужных подробностях, и одним глазом наблюдал за Карой. Она потопталась на полу, издала странную трель, и всего один раз взмахнув крыльями запрыгнула на спинку стула напротив. Если бы я не знал наверняка, что это птица, пусть даже умная по отношению к другим сородичам, то подумал бы, что она слушает наш разговор. В тот момент, когда мама Эвы сделал паузу - наверное, чтобы набрать побольше воздуха в лёгкие – я попытался перехватить инициативу.
- Давно у вас Кара?
- Да, уже девять лет. Один родственник подарил, рассказал, что Кара - умнейшая птица. Мы сначала долго не поверили, но потом убедились. Уж как я не хотела, чтобы дома были животные – вы же знаете, они лазят где попало, пачкают, из-за них ничего нельзя оставить на столах, но не просто привыкла, а даже полюбила её. И она тянется к людям. Никогда не будет сидеть в пустой комнате, непременно будет там, где мы. И мне даже кажется, что Кара она понимает нашу речь. Не всё, конечно, но самое главное схватывает. А где ваш отец? - она с лёгкостью вернулась к расспросам.
- Умер.
- Бедняжка! Давно? Что у него было? Мы с Эвой уже восемь лет, как осиротели,- тяжко вздохнула она.
- Он погиб, - начал было я, но тут появилась Эва с моим кителем в руках, и я с удовольствием прервал рассказ.
- Всё, никаких следов. Я даже феном чуть подогрела, чтобы запах побыстрей улетучился. У меня уже давно отработана методика, не первый раз.
Эва стала рассказывать про разработанную ею методику, а я подумал, что если птица так свободно гуляет по квартире, то Эва, наверняка, уже специалист по выведению подобных пятен.
- Сейчас я сделаю кофе, - Эва повесила китель на спинку свободного стула и строго посмотрела на маму.
Игра в гляделки. Эва хотела, чтобы мама оставила нас одних, но той вовсе не хотелось уходить. Кто кого переглядит. Может, прервать эту комичную сцену фразой «Спасибо, кофе в другой раз»? И снова вмешался попугай:
- Правильно! Правильно!
Эва повернулась к попугаю:
- Тебе кофе не полагается.
Попугай издал длинную тираду, а Эва начала сверлить мать глазами. Та вздохнула и направилась к выходу. Эва тут же закрыла за ней дверь.
- Ты не представляешь, какой террор устраивает мне мама. На каждого, кто пришёл ко мне она набрасывается с расспросами и разговорами так, словно пришли к ней. Некоторые из моих подруг просто перестали ко мне заходить. Тебя она ещё стесняется, незнакомый человек, а с теми, кого она знает – не церемонится. Загоняет в угол и начинает рассказывать про свои болезни, как будто это кому-то интересно.
- Ей не хватает общения, - начал было я, но Эва не дала продолжить.
- Вдобавок она любит обсуждать всякие передачи о здоровье. Лектории, шоу, круглые столы. Что такое здоровый образ жизни, как организовать правильное питание. И не важно, что сегодня там говорят противоположенное тому, что говорили неделю назад, она соглашается со всем. А затем вычитывает мне, что я не придерживаюсь правильных и научно обоснованных рекомендаций.
Последнюю фразу она произнесла почти нараспев. Поставила на стол две чашки с кофе и уселась напротив.
Попугай издал уже знакомый мне звук – стук дощечек. Эва неожиданно подскочила, и, подбежав к двери, распахнула её. За дверью стояла мама.
- Я хотела сказать, там, в холодильнике, булочки с творогом, очень вкусные.
- Мама, я знаю!
Эва почти кричала. А я невольно стал свидетелем мелкой стычки, скорее всего, одной из множества стычек. Стало жалко их обоих – каждый хочет жить по-другому, но не делает ничего для того, чтобы это «по-другому» наступило.
Эва захлопнула дверь и вернулась на место. Поймала мой вопросительный и немного снисходительны взгляд.
- Она может стоять под дверью и подслушивать, - сказала Эва таким голосом, словно просила прощения за случившееся. - Хорошо, что Кара поддерживает меня.
Я посмотрел на птицу с уважением.
- Как это ей удаётся? Это же всего лишь попугай, только и умеет, что повторять за человеком отдельные слова.
- Я тоже так думала. Прежде. А теперь знаю – если она даже и не понимает смысла слов, то очень чутко реагирует на интонации, на то как слова произнесены. И запоминает ситуации, в которых эти слова прозвучали. И повторяет не только слова, но и многие другие звуки, как, например, стук деревянных чёток, которые ты сейчас слышал. Может воспроизвести трель входного звонка или мобильника – когда нужно меня отвлечь Например, ругаюсь с мамой. Вдруг из соседней комнаты трель мобильника. Вскакиваю, и лишь по дороге соображаю, что мобильник у меня в кармане. А ещё она очень чувствует людей. Я не знаю, что в её представлении плохой человек, но если она начинает нервничать, кричать, издавая какие-то непонятные звуки – значит ей человек не понравился. И потом не раз подтверждалось, что те, кого она так встречала, были чем-то неприятны. Каждый по-своему. Один эгоист, другой – завистник, третий – просто дурак. Ты вот хороший человек, и она решила, что нужно позвать тебя в гости.
Как бы нелепо это не звучало, но Эва была права. В гости меня позвала Кара.
- Ты говорила, что она прорицательница...
Эва неожиданно опустила голову и не глядя на меня сказала:
- Я расскажу тебе об этом в другой раз. Хорошо?
Эва подошла к холодильнику, достала булочки с творогом, о которых её напоминала мама. Только сейчас я заметил, что она по-прежнему хромает.
- Подогреть? Это быстро.
Я кивнул.
- Где твоя мама работала до болезни?
Эва ответила не сразу.
- У неё не было постоянного места работы. Свободная художница. Когда мы жили в Дамберге, она работала с издательством – иллюстрировала книги. Работала дома, но каждую неделю бывала в издательстве, а тут…
Пока она вспоминала Дамберг, я сосчитал, сколько прошло с тех пор. Эва пришла к нам в девятый класс после переезда. Значит, шестнадцать лет назад. Шестнадцать лет её мама сидит дома. Последние восемь лет – одна, без мужа. Тогда нечего удивляться странностям её поведения. Моя мама после смерти отца стала отдавать работе больше времени, чем прежде. «Не ради денег» - объясняла она. «Одна в четырёх стенах я сойду с ума». Перспектива сидеть с внуками её не прельщала.
Неожиданно Эва начала вспоминать обиды, нанесённые ей в прежние года. Началось с воспоминаний о требованиях приходить из школы сразу после уроков, никуда не ходить без разрешения, опасаться влияния случайных людей и избегать дурных компаний. Воспоминания о школьных годах переросли в поток направленные направленных в пустоту упрёков, что она всегда – с точки зрения мамы - занималась не тем, чем должна была. Я слушал внимательно, без сочувствия и без недоброжелательности – пусть выговорится.
-Эва, дорогая, что тебе мешало после окончания школы уехать из дома?
Она посмотрела не меня с удивлением. И вдруг словно спохватилась.
- Я обрушила на тебя помои своих откровений! Прости, это получилось случайно.
В дверь постучали.
- Эва, может быть молодой человек хочет кушать. Будь хозяйкой.
Эва вскипела, хотела попыталась вскочить, но я успел поймать её за руку. Сделал примирительный жест – успокойся, всё в порядке. Попугай издал странный звук, напомнивший шипение чайника.
Эва кивнула, словно соглашаясь с ним.
- Я хотела уехать, но боялась, что не проживу на то, что зарабатываю. Уехать, а потом постоянно просить у неё – я бы не сумела, стыдно. Она бы дала, но… Напоминала бы мне об этом постоянно. К тому же мой отъезд очень бы расстроило маму. А у неё очень ранимая душа. Она же художник. Она и здесь продолжала работать. И я ей помогала, пока… Пока она не заболела.
Такого поворота я не ожидал. Эва меня запутала. Значит, ей мама последние шестнадцать лет не просто сидела, а работала дома, рисовала. Ну а художники – всем известно - всегда «не от мира сего». Живут не в реальном мире, а мире тех картин и образов, которые создают. Моё отношение к матери Эвы немного изменилось.
- Что она рисовала? Ты можешь показать мне какую-нибудь из её картин?
- Одна из её работ над тобой.
Только после её слов я обратил внимание на висящую над столом картину - женщина с босоногой девочкой, идущие по тропинке между полей пшеницы и подсолнечника. Они показаны
Мы видим их со спины – они словно уходят от нас в бесконечную даль. Немного тоскливо.
Эва продолжала:
- Но эта мне не очень. Картины в мастерской, это одна из комнат квартиры, я не могу сейчас взять незаметно хоть что-то. Она, конечно, обрадуется, узнав, что ты хочешь взглянуть, но скажет тут же, что ей надо отобрать, что показать, на это у неё уйдет не меньше часа. И ещё час займёт рассказ об этих работах. Если тебе повезёт, она достанет картины, на которых ты узнаешь меня. У неё таких картин два или три десятка, я даже точно не знаю. Она всегда говорила, что самые хорошие работы получаются, когда позирую я. Рисует меня обычно в белом полупрозрачном платье, всегда босиком, часто с придуманной причёской, а не той, что есть. Иногда подправляет черты моего лица, так, чтобы меня не узнавали. Даёт волю фантазии. Но те, кто знают меня, замечают, что нарисованная девушка похожа на меня. Но бывали случаи, когда я позировала, потом подходила посмотреть, и не узнавала себя. Это её фишка: видеть одно, а рисовать другое. Позирую я, а получается кто-то другой.
- Я хочу посмотреть, - решительно сказал я. - На картину, где ты в белом полупрозрачном платье.
Я думал, что она рассмеётся, напомнит, что платье лишь полупрозрачное, но она просто кивнула головой.
- У неё много графических работ – сотни листов. Она пробовала писать маслом, но у неё обнаружилась аллергия на масляные краски, и она перешла на акварели. У неё хорошо получается. Было несколько выставок, картины хорошо покупали.
Она стала рассказывать про выставки. Последняя была восемь лет назад, а фойе Нового драматического театры. Эва с отцом помогали…
Эва пустилась в подробное описание мелочей, без которых невозможно устройство выставки, а я вспомнил фойе драматического театра, опоясавшего полукольцом зрительный зал. Там всегда висели картины разных художников, и я даже не задумывался над тем, как часто их обновляют. Картины привлекают внимание тех, кто не ломанулся в буфет во время антракта, лучше смотреть на картины, чем на голые стены.
- Но сейчас она ничего не рисует?
- Я тебя утомила? – неожиданно спохватилась Эва. - Несу бог знает что, и даже не знаю, насколько это тебе интересно.
- Интересно, - тут же успокоил я. – Если тебе удастся пробраться в её мастерскую, то вытащи несколько самых хороших работ.
Я полагал сказанное шуткой. Но они приняла это на полном серьёзе.
- У неё есть большая папка «А три» для работ, формат «А3». Туда можно положить пятнадцать или даже двадцать рисунков. Я отберу, а потом покажу тебе, хорошо? Но не дома, здесь мама непременно вмешается.
Она задумалась.
- Можно к тебе напроситься в гости, это не слишком? Ты же живёшь близко. Я принесу рисунки, расскажу о них, а потом также тихонечко отнесу назад. Мама не узнает.
Последняя фраза впечатляла. Девочке тридцать один год.
- Хорошо. Я живу в доме, где почта. Квартира номер...
Попугай встрепенулся, когда я надевал китель. Я приготовился отбиваться, если он ещё раз попытается сесть мне на плечо.
- Даниель ещё придёт, - успокоила его Эва.
Она в этом уверена?
Глава 2
Странная встреча с Эвой и её попугаем не выходила у меня из головы. Непонятно, – что запомнилось более – поведение попугая, продемонстрировавшего мне, что он существо по-настоящему разумное, или откровения Эвы. Количество претензий к маме, которые она высказала в тот вечер, зашкаливало, и сама форма была нелепой, не говоря уже о том, что она высказывала это – можно сказать - случайному знакомому, мы всего лишь когда-то учились вместе в школе, не более. И тем не менее, за всем этим была видна её любовь к ней! Достаточно было вспомнить, с какой гордостью Эва рассказывала о её картинах!
Эва взяла мой телефон, но я не был уверен, что она позвонит – у неё могло появиться чувство неловкости или даже стыда за чрезмерную откровенность. В конце концов я решил, что отсутствие звонка будет своего рода свидетельством того, что она сожалеет об откровенности.
Увидеть картины ей матери я не жаждал, меня они интересовали ещё меньше, чем художница. Но на всякий случай залез в интернет, чтобы почитать об акварельной живописи.
Эва позвонила мне спустя неделю, днём, когда я ещё был на работе..
- Ты сегодня дома? К тебе можно прийти?
- Я возвращаюсь со службы в пять. Можно в шесть или позже.
- Отлично!
- На всякий случай – перезвони перед выходом.
Всякого рода сюрпризы на моей работе не редкость. Угонят посреди дня за кем-то в горы – и ни одна гадалка не сумеет предсказать, когда закончится полётный день. И хотя вертолёт может находиться в воздухе не больше четырёх часов, полетный день может продлиться гораздо дольше, нас не ограничивают в количестве посадок.
Но в тот день мне повезло. Нигде ничего не случилось, и в пять часов я был дома. Навёл порядок в своей комнате и приготовился ждать.
Эва появилась немного раньше шести. В руках у неё была большая папка, застёгнутая на «молнию».
- Оказалось гораздо ближе, чем я думала. Можно пройти напрямик, дворами, - обрадованно сказала Эва. – Где у тебя самая светлая комната?
Я повёл её в свою комнату. Со стола всё было убрано, даже экран компьютера был отставлен в сторону.
Эва расстегнула паки и вытащила первую из работ.
- Это я на диване в белом платье.
На картине Эва, одетая в лёгкое белое шёлковое платье на бретельках, забралась с ногами на диван. В руках у неё была раскрытая книга, но смотрела она не в книгу, а на зрителя. Подол платья съехал, почти полностью обнажив согнутые в коленах ноги. К стене, у которой стоял диван, были приклеены бабочки, судя по размерам, не настоящие, а вырезанные из бумаги или ткани. Картина мне понравилась.
- Это и есть то полупрозрачное платье?
- А ты не видишь, как чудно изображена ткань? Даже на рисунке она кажется почти воздушной. Такого эффекта добиться очень сложно. Когда пишут маслом, ошибку, неправильный мазок можно исправить, а на акварели исправления невозможны, краска полупрозрачна, будет виден предыдущий слой. Это недостаток, но это и преимущество акварели. При хорошо продуманном подборе нижних слоёв краски получается очень красивая цветовая грамма. Посмотри, в уголке свернувшаяся в клубок белая кошка. Мама специально расположила её так, что часть кошки оказалась за рамками картины. Кошка – символ домашнего уюта, белый цвет – умиротворённости. Но присмотрись: цвет не чисто белый, в нём есть налёт желтизны: символ тревоги. Сравни цвет шерсти и цвет платья. Платье тоже белое, но с небольшим налётом голубизны, символа простора.
Эва с удовольствием и даже с вдохновением рассказывала о картине, а я поражался количеству деталей, на которые бы не обратил внимания, если бы не её рассказ.
- И таких картин десятки? – удивился я.
- Таких и не таких. Каждый раз сюжет иной. Здесь я на диване, на другой картине – на берегу реки, на третьей – на башне старой крепости. А вот здесь я в красном платье на лугу…
Огромный – во всё полотно луг, но не зелёный, а пестреющий всеми красками, цветов больше, чем травы. Цветы не прорисованы, просто набор красочных пятен. Посредине – Эва в длинном красном платье, которое распахнулось от ветра во все стороны. Взгляд Эвы направлен вниз и куда-то в сторону. Впрочем, не совсем Эва. Девушка на рисунке стройная, а не «в меру упитанная», как Эва. Возможно, такой бы она хотела быть. Или её мама хотела, чтобы дочка была такой.
- Эту картину она написала года три назад, когда уже перестала выходить на природу, или, как она говорила, «на пленэр». Из-за этого облака, вон там, вдали, не получились. Освещённость такая, что от девушки на лугу нет тени, словно сплошная облачность, а облака вдали сжались в узкую полоску у горизонта, словно ещё миг – и исчезнут. Значит, солнце есть…
Она стала рассказывать о том, какую роль играет освещённость в работах акварелью, а я с тоской посмотрел на папку, в которую могут поместиться пятнадцать или двадцать рисунков.
- Чтобы ты не подумал, что мама рисует только меня, я прихватила ещё вот такую картину.
Она положила на стол картину, на которой был изображён пожилой мужчина с большой окладистой бородой, волосами, спускавшимися до плеч, в фиолетовом балахоне с капюшоном. На его левом плече сидел большой попугай, весьма напоминавший Кару. Перед мужчиной на столе лежали толстая книга в чёрном переплёте, череп и карты с забавными рисунками. Бородач в капюшоне в упор смотрел на зрителя.
- Как тебе такое?
- Жутко, - картина производила гнетущее впечатление. – Это придуманный персонаж, или кто-то позировал?
- Кто-то позировал. У нас есть дальний родственник, который умеет гадать на картах Таро. Очень странный человек. Однажды мама попросила его попозировать. Ему очень понравилось.
- Что же он не забрал работу?
- Это набросок. Он посмотрел, они договорились добавить кое-какие детали и мама сделала окончательный вариант, уже на картоне большого формата – «а-два». Он потом специально приезжал забрать. Хорошо заплатил. Мама не хотела брать, хоть и далёкий, но родственник, так он нашумел – «Мне что, деньги в щелку под дверью просовывать?»
Мне было любопытно, что считается «хорошей оплатой» за акварель, но спрашивать такие вещи постеснялся. Эва неожиданно рассказала сама.
- После его уходы мы открыли конверт, который он оставил, и ахнули: семь пять тысяч евро. И маленькая записочка, в которой он просил не делать копий.
- А попугай на его плече – это Кара?
- Да. Его подарок.
Я тут же представил Кару с картой Таро в клюве. Пожалуй, ей подходит. Кара – прорицательница. Не только нагадает судьбу, но и поспособствует тому, чтобы прорицание сбылось – подобно тому, как она загнала меня домой к Эве.
Щёлкнула входная дверь.
- Ты дома? – услышал я голос мамы. Вопрос потрясающей оригинальности.
- Нет, - прокричал я в сторону коридора, - но скоро буду.
Эва насторожилась. Я недоуменно развёл руками – нам она не помешает.
- Ты не один? – услышал я из коридора. У мамы отличная наблюдательность. Как она догадалась?
- Нет!
- К вам можно?
- Рискни…
Мама заглянула в комнату. Я с удивлением заметил, что Эва очень напряжена.
- Мама, это Эва, с которой я учился в школе.
- Здравствуйте, - Эва даже встала, - мы учились в одном классе.
- Здравствуйте, Эва, - мама даже улыбнулась. – Мне стыдно признаться, но я вас не помню. Вы часто бывали у нас?
- Нет, первый раз…
Я с изумлением смотрел на Эву. Она вела себя, как не выучившая урок школьница перед учителем. Пришлось выручать.
- Мама, мы прощаем тебя, - я сделал маме незаметный знак: оставь нас. Мама поняла.
- Если вам захочется кофе или чего-то посущественней – свисните, - она вышла, плотно закрыв за собой дверь. Эва опустилась на стул.
- Хорошая у тебя мама, - неожиданно сказала она.
- Спасибо. Как ты определила? Научилась от Кары?
Эва пропустила мимо ушей напоминание о попугае.
- По взгляду. Некоторые смотрят оценивающе – на что я годна, что от меня можно ожидать, какой от меня прок? У меня мама такая. Стоит только какому-нибудь мужчине зайти к нам, как она тут же словно оценивает его – годится мне в женихи, или нет? Знаешь, какой допрос она мне учинила после того, как ты ушёл? А твоя мама смотрела просто с любопытством. Она готова принимать меня такой, какая я есть, и не пытаться тут же определить, на что я годна.
- Ну-у, - Эва оказалась откровенней, чем я полагал. Такой черты характера, я прежде у не замечал, но то были школьные годы, и с тех пор много воды утекло. – Любая мама хочет, чтобы её дочь вышла замуж.
- Ты хочешь, чтобы твоя дочка вышла замуж? – неожиданно спросила она.
Я не поверил своим ушам.
- Моя дочка? Ей ещё пяти нет! Немножко рано.
- Нет, нет, я не это хотела спросить. Она же когда-нибудь захочет замуж. Допустим, через через двадцать лет. Тебе же будет не безразлично, кто её избранник? Чтобы ты ей посоветовал: ждать того, в ком она будет полностью уверена, или принцип – более или менее подходит, и ладно - тоже приемлем?
Не было сомнений: все эти годы она ждала принца на белом коне. Может быть, даже ждала не она, а её мама. Мужики же измельчали – один не принц, у другого коня нет.
- Эва, дорогая, ты словно из другой эпохи. То, что вначале кажется прочным, как скала, рушится, а то, что имеет удручающий вид, выдерживает все натиски стихии. О любви «до гроба» никто уже давно не мечтает. Столько, сколько получится. Один не подошёл – ищи другого. Как это сказано в Святом писании - просящий получает, ищущий находит, а стучащему отворят.*отворят. *
- А если есть только одна попытка?
- Одна попытка? В наши дни даже католикам разрешают разводиться. Нельзя думать: «А вдруг?» Во всём нужно быть немного авантюристом. У меня, например, есть такая черта. Я не случайно я предпочёл работе на регулярных рейсах ту, где один полёт не похож на другой. И знаешь, что стало последней песчинкой, перевесившей чашу весов? Строчки стихотворения, что прочитал накануне.
Блаженства суть - не мохом обрасти,
не жить в повиновении закону,
а ведьму встретить, крылья обрести
и, не робея, броситься с балкона.
Блаженства суть - во всю умчаться прыть,
покрыться бронзой лунного загара,
сойти с ума, копытом землю рыть.
И дьявол с ним - какая после кара!**
- Ты веришь в предсказания? – неожиданно спросила Эва.
- Смотря какие.
- Представь себе: к тебе приходит колдун и предсказывает, что в следующем месяце случится то-то и то-то. Подходит время – и ты видишь, что предсказание сбылось. Через год этот колдун появляется у тебя ещё раз и снова предсказывает какие-то события. И снова – проходит время и предсказанное событие сбывается. Он приходит к тебе в третий раз и опять предупреждает, что через месяц произойдёт… Не важно, что. Ты поверишь?
- Что-то хорошее или плохое?
- Какая разница!
Гадалкам я не верил. Впрочем, настоящих гадалок и прорицателей я никогда и не видел – разве что в кино. Там они предсказывали грядущее с такой точностью, что грех было бы не поверить. На практике редкие случаи встреч с теми, кто гадает, не вызывали у меня ничего, кроме смеха. Все эти дальние дороги, хлопоты и казённые дома воспринимались мною как заготовки, из которых можно смастерить всё, что угодно. Но Эва говорила не о гадалках, а о колдуне.
И тут меня осенило. Портрет, который она показала. Колдун в фиолетовом плаще с капюшоном. На столе – карты Таро. Вот кто дважды предсказывал ей то, что потом сбылось. А затем, похоже, предсказал что-то жуткое, и Эва с мамой живут в постоянном страхе перед тем, что должно сбыться.
- Эва, я вспомнил историю, которая случилась в Древней Греции. Жил-был некто по имени Эдип. Ему предсказали, что убьёт своего отца и женится на своей матери. Чтобы этого не случилось, он ушёл в другое царство. Но он не знал, что на самом деле был приёмным сыном, и тем царством, в которое он ушёл, правили его кровные родители. Там, он, как и было предсказано, убил своего отца, и, заняв на место на троне, и женился на своей матери. Были и другие пророчества, и он каждый раз, он лез из кожи вон, чтобы избежать их, но именно это приводило к исполнению пророчеств. Если бы он не послушал оракула, то жил спокойно в своём царстве, женился на соседней принцессе, и в день естественной смерти отца заменил бы его на престоле. Так что если хочешь, чтобы пророчество этого колдуна не сбылось – поступи вопреки его рекомендациям. Он, кстати, за свои пророчества деньги брал?
Я ожидал, что кивнёт «да» и это бы тогда бы я сказал, что таким способом он зарабатывает себе на хлеб с маслом. Но она отрицательно покачала головой.
- Что тебе напророчествовал твой колдун?
- Мой колдун? Я тебе потом расскажу, хорошо?
- Это он? – я ткнул пальцем в лежащую на столе картину. – Ты можешь оставить её у меня? Хотя бы на несколько дней.
- Ты повесишь её на стену?
- Да. И буду любоваться, пытаясь разгадать те загадки, которые он задал. Мама заметит пропажу?
- Вряд ли. А если и заметит, то что? Я же не сожгла её. Итак весь дом забит. Только повесь рисунок так, чтобы на него не попадали прямые солнечные лучи. Акварель боится…
Я решился задать вопрос, который считал прежде не очень тактичным. Но если она говорит со мной столь откровенно…
- Почему мама не продаёт эти картины? Что толку от них, если они лежат без движения в шкафу? А так – людям удовольствие, а ей денежка.
- Ей жалко с ними расставаться. Говорит: вот умру, тогда продавай. Прежде, чем взяться за работу, она решает: для души, или на продажу. С теми картинами, что пишет для продажи, расстаётся легко. Но она уже года три на продажу ничего не пишет. Раньше у неё была своя страничка на сайте художников. Каждый месяц заказы были.
Она взялась за папку и вытащила очередную картину. А у меня мелодично пискнул мобильник. Открыл – сообщение от мамы. Приглашала на кухню.
- Эва, мама приглашает нас на кухню. Не хочешь прерваться?
Эва замерла с чёрно-белым рисунком японской девочки-кошки в руках.
- Я не голодная…
- Уверен. Но на кухне собираются не только для того, чтобы утолить голод. Человек с чашкой кофе в руках смотрит на мир по-другому и рассуждает иначе.
Эва колебалась, взвешивая «за» и «против». Мне оставалось лишь гадать, какие аргументы помогут ей решиться пойти на кухню.
- Кем твоя мама работает? – неожиданно спросила Эва.
- Врач. Она работает в больнице Бермана. Гинеколог. Так…- и осёкся, потому что чуть было не сказал: «так что если у тебя есть проблемы…» Хотя в этом я не вижу ничего предосудительного, времена «запретных» тем давно канули в лету.
Эва кивнула, и мы выбрались из комнаты. Девочка-кошка осталась ждать на столе.
На кухне нас ждала вкусно пахнущая пицца с ананасами и грибами.
- Когда ты успела заказать?
- Ты плохо прислушивался к тому, что происходило в квартире. Был чем-то занят, - с насмешкой в голосе сказала мама. – Сначала хотела предложить вам овощной рулет или пасту с сыром, но я не знаю ваших вкусов, Эва, а пицца всегда идёт. Я съем один кусочек, и оставлю вас.
- Мама, можешь съесть два.
- Подумаю над твоим предложением.
Я взял стоявшую на столе бутылку дайет-колы.
- Всем колу? Или кто-то хочет пиво? В холодильнике есть «Корона».
Я сказал про пиво в шутку. Но Эва повернулась ко мне и кивнула – если можно – ей пиво. Пришлось отправляться к холодильнику за пивом. Маме, конечно, я налил колу. По её глазам было видно, что и её чуточку удивил такой выбор Эвы. А я подумал: почему мы удивились? Девушки не могут любить пиво?
Мама угадала мои мысли.
- Пиво – очень полезный напиток, - начала она, - если, конечно, пить его умеренно. Особенно для женщин. Пиво содержит фитоэстрогены, которые укрепляют костные ткани. Пиво ускоряет обмен веществ, что способствует снижению веса. И. конечно, пиво сглаживает перепады настроения.
Мама каким-то чутьём уловила, что Эва страдает от резких перепадов настроения.
- Я иногда бываю в пиццерии «Чёрный Джек», что на Ардале. Там делают редкие сорта виды пиццы: – пицца с рыбой, пицца с креветками и даже чёрную пиццу. Но я так и не решилась её взять – внешний вид отпугивает.
Мама с любопытством слушала рассказ Эвы, я наблюдал за ними обоими. Казалось, они говорят об одном, а подразумевают совсем другое. В какой-то момент мама извинилась – у неё есть дела - и вышла с кухни.
- У тебя замечательная мама, - тут же среагировала Эва. – А ты не...
И резко оборвала себя, словно у неё чуть не сорвалось с языка то, что нужно держать за зубами.
- Эва, ты чего-то не договорила. Я думал, для тебя нет запретных тем.
Она кивнула.
- Твоей маме лет шестьдесят, угадала? Или больше? Ты же младший в семье. А выглядит так, что никто и пятидесяти не даст.
- Ей шестьдесят два и никакого секрета в этом нет. К чему это?
Эва набрала воздуха в лёгкие, как пловец, собирающийся нырнуть, замерла не секунду и вдруг выпалила:
- А если она замуж выйдет?
- Ну? – я не понимал, к чему она клонит.
- Что ты будешь делать?
Я продолжал удивлённо смотреть на Эву.
- А что я должен делать? – спросил я таинственным шёпотом.
Эва несколько секунд молчала, а затем тихо произнесла:
- Боже, какая я дура…
Самокритично.
- Понимаешь, после смерти отца я более всего боялась, что мама выйдет замуж второй раз. В квартире появиться другой мужчина и заберёт её у меня. А я буду никому не нужна. И все мои тогдашние страхи сейчас всплыли, хотя я вижу, что у вас всё по-другому.
- Ты просто выдумываешь себе проблемы. Почему бы одинокой женщине не выйти замуж ещё раз? Если моя мама найдёт себе кого-то – буду только рад. Кстати, по моим наблюдениям, один дедушка приударил за ней, но, кажется, ему не отвечают взаимностью. Ты боишься того, что тебя притягивает. Как маленькая девочка, которая сама бьёт себя по рукам, когда ей хочется взять конфету из вазочки. Но конфету всё равно хочется, так что в итоге у неё побитые руки и полный рот слюны.
- Я из тех, кому всегда достаётся по рукам.
- Нет, ты слишком пессимистична. Раз достанется, два достанется, а на третий наловчишься и утащишь конфету так, что никто не заметит. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Что же касается мамы... Я же здесь временно. Примерно через месяц я съезжаю с этой квартиры. Один из моих приятелей скоро уезжает на два года и согласился сдать – за совсем небольшую цену – квартиру в одиннадцатом квартале. Три комнаты, шестой этаж, есть парковка. Чистая, аккуратная, полностью оборудованная.
- Будешь один жить?
Ага, вот что её беспокоит. Стоило увидеть свободного мужчину, как тут же стала примеряться.
- Почему один? С котом.
- Каким котом?
- Они мне кота своего оставляют. Редкой породы – норвежский лесной. Я обязан за ним ухаживать все эти годы. Надеюсь, он окажется таким же умным, как и твой попугай.
Глава 3
После визита Эвы я укрепился во мнении, что она страдает от тирании собственной матери. Той нелепой и необъяснимой тирании, которую порождает слепая любовь. Желание уберечь девочку от ошибок, защитить от ударов судьбы, огородить от грязи и обманов современного мира. Им хочется превратить дочку в красивую и нарядную куколку, которая должна за добро и внимание платить той же монетой. Эти мамы торопиться помочь дочке во всём, с чем приходится той сталкиваться, так что став взрослой, девочка уже не может обойтись без маминой помощи и поддержки. И даже выросшей девочке она никогда не скажет «попробуй сама!», её радует каждая просьба о помощи. Такие пары часто конфликтуют, но эти конфликты не подрывают взаимоотношений, ибо протесты дочери сменяются появлением чувства вины за огорчения, доставленные любящей её матери.
Такое случается обычно в семьях, где один ребёнок. На протяжении многих лет своего детства для меня непререкаемым авторитетом был старший брат, которому я мог доверить те проблемы и тайны, которые боялся поведать родителям. Если мне нужна была помощь, я первым делом шёл к брату. Если бы у меня был не брат, а сестра, что-то было бы иначе, но, несомненно, отношения между нами были бы важной частью взросления. Не случайно я не раз слышал от тех, у кого трое детей, что с рождением третьего ребёнка стало легче. Ребёнок, постоянно находящийся в среде таких же, как он, перенимает жизненный опыт и уроки в первую очередь от своих братьев и сестёр, которые ему ближе по возрасту и по восприятию мира, чем взрослые. Эта же среда учит детей умению постоять за себя, добиться желаемого своими силами.
Эва оказалась в ситуации, хуже которой не придумаешь. Единственный ребёнок. Мама, которая всегда дома. Я не уверен даже, что Эва ходила в садик. Отец, который редко бывал дома – военный моряк. По нескольким фразам, обронённых Эвой, я понял, что дома этот бравый моряк был под каблуком собственной жены. Такое случается, военные часто превращаются в людей, которые умеют либо командовать, либо подчиняться. На службе он командует младшими по званию, а дома подчиняется жене. Полагаю также, что во время возможных конфликтов Эвы с матерью отец был на её стороне. Я обратил внимание на то тепло, которым были наполнены слова Эвы об отце.
Прошла неделя после визита Эвы. Временами возникало желание позвонить ей, но я тут же себя одёргивал: зачем? Мне было жалко эту девушку, но для поддержания дружеских отношений одного чувства жалости мало. Да и возможна ли настоящая дружба между мужчиной и женщиной? Можно оставаться долгое время в приятельских отношениях, более близкие чувства неизбежно перерастут в любовь. Но для этого Эва никак не подходила. За тридцать лет жизни у меня сформировались весьма чёткие представления о том, какой должна быть спутница жизни. Неудачный брак сделал мои представления более чёткими. Я знал, чего я хочу. Эва ни каким боком в эти представления не вписывалась.
Но в один из вечеров Эва позвонила сама. Спросила, как у меня дела, много ли было полётов в последние дни? Как поживает моя матушка?
Я отвечал краткими репликами, каждое сказанное Эвой слово убеждало, что она звонит не просто так.
- Эва, у тебя что-то случилось.
Это не был вопрос. Я утверждал это. И не ошибся.
- Да. Мама попала в больницу. Позавчера.
- Что с ней?
Тяжёлый вздох. Она не хотела отвечать. Но зачем тогда звонит, чёрт подери! Глупая девчонка!
- В какой она больнице?
- Бермана.
Из неё всё нужно было вытаскивать по слову.
- В каком она отделении? Как её зовут? У неё та же фамилия, что и у тебя?
- Да. Она в онкологии А. Зовут её Дора.
Есть имя и фамилия, есть отделение. Всё необходимое я узнаю через маму.
- Почему её положили? Что делают?
- У неё лимфолейкоз. Обнаружили несколько лет назад. Недавно прошла сеанс химиотерапии. Состояние стало улучшаться и вдруг… Она говорит, что началась термальная стадия. Ты знаешь, что это?
- Знаю. Я не понял, кто говорит про термальную стадию – она или врачи?
- Она. Говорит, что слышала от врачей.
Мама рассказывала, что чрезмерно мнительные больные зачастую убивают себя сами. Считают, что им врачи чего-то не договаривают, и начинают по статейкам из интернета заниматься самолечением. Эва говорила, что её мать любит смотреть передачи про здоровье. Именно такие больше всех паникуют.
- Эва, не торопись. Я попрошу маму, она завтра наведёт справки. Пока… Прийти к тебе?
- Не надо. Я предыдущую ночь провела в больнице, практически не спала. Хочу выспаться. Что у тебя завтра?
- Улетаю утром в Мицаран. Вернусь, скорее всего, в обед. К этому моменту всё проясниться.
- Я буду ждать звонка.
На следующий день мама позвонила мне, когда я уже вернулся. Она навела справки. Никакой термальной стадии. Как я и ожидал, Дора преувеличивала. Просто сопутствующие заболевания. С лимфолейкозом можно жить десять и двадцать лет, объяснила мама, в половине случаев больные лимфолейкозом умирают от других болезней.
Я тут же перезвонил Эве и пересказал всё, что услышал от мамы. Она выслушала спокойно и предложила встретиться после четырёх в больнице. Она будет уже там.
У меня были другие планы, но я решил пожертвовать ими ради Эвы.
Она встретила меня у входа в отделение. Я боялся увидеть её в горестном состоянии или даже плачущей, но она была совершенно спокойна. Заметно прихрамывала – возможно, от волнения, а может, просто в это в день много ходила.
- Хочешь подойти к ней?
Нелепый вопрос. Для чего я пришёл в больницу?
По пути в палату номер шесть, где лежала Дора, я пытался понять – что я тут делаю? Навещаю женщину, с которой случайно познакомился две недели назад, и которая мне абсолютно безразлична, если не сказать более? Пытаюсь угодить своей бывшей однокласснице, к которой не питаю симпатий? Я могу в любой моменте сказать ей «Чао!» и забыть так же легко, как вспомнил о ней тогда, когда пробирался к дому дворами.
Дора полулежала на кровати с боковыми ограждениями и поднятым изголовьем. Рядом стоял штатив с капельницей, раствор из прозрачного пакета по капле втекал в вену.
При моём появлении она изобразила что-то, похожее, на улыбку. Подозвала меня и велела усесться на кровати, в ногах.
- Моя мама работает в этой больнице, - начал я объяснять Доре, - и она беседовала с вашим лечащим врачом. Опасности нет, это просто наложение двух болезней.
Я говорил медленно, чётко проговаривая каждое слово, будто от этого зависело – поймёт меня она, или нет.
- Всё равно. Не сегодня, так завтра. Я свою жизнь прожила, теперь вам жить. Дай бог вам счастья. Берегите её.
В первый момент я не понял – почему она обращается ко мне во множественном числе? Потом сообразил – желает счастья мне и Эве. Одно счастье на двоих. И просит беречь её. Она уже всё решила.
Встать и уйти? Или это будет ещё глупее, чем оставаться? Конечно. Все эти пожелания легко отнести на полусознательное состояние больной женщины. Не надо принимать это близко к сердцу. Лучше всего посмеяться над ними.
- Организму нужно помогать, - я начал с медицинских банальностей. – Чем более вы будете стремиться выздороветь, тем быстрее болезнь отступит.
Я высыпал на неё весь арсенал банальностей, которым обладал. Неожиданно она попросила мою руку. Недоумевая, я выполнил её просьбу. Она всмотрелась в ладонь.
- У вас длинная линия жизни, - заключила она через минуту. – Это хорошо. Спасибо, Эва ждёт.
Недвусмысленная просьба уйти. Грех не воспользоваться. Я встал, следом подскочила Эва. Дора ей ничего не сказала. Не заметила, наверное, хотя та была всего в трёх шагах.
- Мне проучено беречь тебя, - зачем-то сказал я, когда мы вышли из отделения. Эва всё слышала.
- Спасибо, что пришёл. И что так безропотно слушал всё, что она говорила.
- Говорил, в основном я…
- Она была уставшая. До этого она два часа уговаривала меня выйти за тебя замуж.
- И как, уговорила?
- Давай спустимся вниз, там есть кафе. Посидим.
- Мне надо домой, - происходящее мне нравилось всё меньше и меньше.
- Это не на долго. Я приглашаю.
В цокольном этаже больничного корпуса была несколько кафетериев и простенькое кафе самообслуживания, для тех, кто решил подкрепиться как следует. Эва повела меня туда.
- Ты сегодня хромаешь… - я хотел спросить – почему, но Эва резко оборвала меня.
- Ты что, не знаешь, что я хромоножка?
Голос сердитый, словно я не угодил чем-то. Во мне боролись два чувства – распрощаться с ней: у меня своя жизнь, у неё своя, и незачем смешивать всё в одну кучу, и любопытство – узнать, о чём она хочет говорить со мной с такой серьёзностью, словно собирается выполнить мамино веление о замужестве.
- Что тебе взять? - спросила она, когда мы оказались в кафе. – Спиртного здесь нет.
Это ещё зачем? Она хочет поведать мне о чём-то таком, что без стакана бренди не воспринимается?
- Я за рулём. Возьми мне сок.
Я демонстративно отвернулся, пока она собирала тарелочки с раздачи на поднос. И лишь когда она подтащила поднос к кассе, повернулся и позволил себе рассмотреть, что она выбрала.
На подносе вплотную друг к другу стояли тарелочки с долмой, тарталетками и блинчиками. На полный обед потянет. Я попытался достать кошелёк – не хватало, чтобы она ещё платила за всё, но она цыкнула на меня:
- Я пригласила, значит, я плачу. Неси поднос.
Я отнёс его к самому дальнему столику. Составил содержимое подноса на стол. Рядом положил мобильник.
- Куда столько? – спросил я, едва она уселась напротив меня.
- Ты после работы. И прошу тебя, отнесись ко всему серьёзно. Пусть я хромая дура, но есть то, что ты должен знать…
- Эва, начал я, - Мне не нравится…
- И мне тоже. Выслушай, и можешь уходить.
Она взяла вилку и поковыряла ею в тарелочке с блинчиками.
- Восемь лет назад к нам в гости приезжал один… родственник. Ты видел его на картине. Колдуна мама рисовала с него. Я уверена, он в самом деле колдун. Можешь относиться к этому, как угодно. Всё началось всё в тот вечер, когда он показал нам карты Таро и стал рассказывать о них:
Карты Таро состоят из двух групп – Старшие Арканы и Младшие Арканы. Названия смешные: У у старших Аркан смешные названия:- Маг, Шут, Колесница и так далее. У младших -Младшие Арканы похожи на обычные карты, только масти называются по-другому: Жезлы, Мечи, Кубки и Монеты.
Когда-то в древнем Египте был храм, посвященный мёртвым. В храме было двадцать два зала, в каждом из залов хранились реликвии, относящиеся к разным божественным сущностям. Каждая карта из Старших Аркан имеет астральную связь одним из залов Храма Мёртвых. Поэтому Старших Аркан, как и залов в том Храме, двадцать два. Понять сущность этих Арканов может только тот, кто постиг мудрость Книги Мёртвых.
Смешно, не правда ли? Но он рассказывал так, что мы сидели два часа не шелохнувшись, боялись пропустить хотя бы одно слово.
А потом мама попросила погадать его. Что ждёт нас в будущем? Хотя бы в ближайшем? Он долго смеялся, мама не поняла даже почему. А когда она, обидевшись, ушла, он всё-таки разложил карты и позвал Кару. Она ему помогала.
Кару он привёз незадолго до этого из Египта. Рассказал, что она необычайно умная, но находится с ним в каком-то резонансе, и поэтому держать у себя не может. Ещё добавил, что Кара не к каждому пойдёт, но тот, у кого она согласится жить, будет пользоваться её покровительством. А затем жестами объяснил Каре, что она остаётся у нас. Звучит нелепо, но это было.
Сеанс начался. Сначала этот колдун разложил карты на столе, а отец и Кара по очереди выбирали понравившиеся им карты из старших Арканов.
Колдун проводил сеанс охотно, со смешными комментариями, но потом стал останавливаться – размышлял над тем, что получалось.
Выбранные Арканы он разложил квадратом три на три. Затем он стал вытаскивать из колоды младшие Арканы и класть по порядку на старшие Арканы. Когда дошло до центральной карты квадрата, он вдруг остановился и вытащил старшую карту и младшую, которую собирался положить сверху. Мы с отцом видели, что получившееся сочетание карт ему не понравилось. На освободившееся место он положил другого старшего Аркана, но и того пришлось забирать, когда был вытащен следующий малый Аркан. Потом он попросил Кару дать ему ещё одну карту. Да, да, попросил! И это сделала, словно понимала слова. А потом он стал менять карты с такой быстротой, что мы не успевали следить. В конце концов резким взмахом руки смешал все карты в кучу, сказав: «Не верьте, врут они». Мы не поняли – чему не верить? И почему он хочет успокоить нас?
Он увидел в этих картах что-то такое, о чём не хотел говорить. Мы уговаривали, но он молчал. И только через день, перед отъездом, сказал маме и мне: «Простите, тяжело говорить такое, но не моя воля. Что-то нехорошее впереди у Филиппа. Очень нехорошее». Филипп - это мой отец. И тогда никаких признаков болезни не было. И вдруг… Колдун был в апреле, а папа умер в сентябре.
Совпадение? Я так и подумала тогда.
Второй раз он погадал маме через три или четыре года. Кара ему точно также помогала – вытаскивала клювом понравившиеся ей карты. Всё прошло гораздо спокойней, никакого экстрима, лишь в конце он сказал: «Никаких зигзагов, но сходила бы ты к врачу. Тебя словно какой-то червь мерзкий изнутри гложет». Я уговорила маму пойти к врачу. И у неё обнаружили лимфолейкоз.
Совпадение, правда?
Этой весной он снова был у нас. И я опять упросила погадать на нас с мамой. И снова отказался говорить, что по его картам вышло. Но я подслушала, как по телефону сказал – не важно, кому, что когда он рассказывал о том, что получилось… Не важно, кому. Я услышала… Короче, одна из нас до конца года не доживёт. Так что не удивляйся, что у мамы такое настроение…
Она с силой воткнула вилку в блинчик. Словно пыталось таким образом убить, всё жуткое, что содержалось в прорицаниях колдуна. Откусила кусочек, тщательно переживала и проглотила.
- А сейчас начнётся стриптиз. Душевный стриптиз. Представь, что я снимаю кофту, джинсы, расстёгиваю лифчик... Итак…
Она смотрела на меня почти что весело. Понятно, почему она вспомнила о том, что в больничном кафе не продают спиртное.
- Сначала было возмущение, потом недоверие, а потом я задумалась. Что за фразу он использовал в разговоре: «Одна из них»? Одна из нах нас больна раком. Мог бы сказать что-нибудь витиеватое, как он любит, похожее на то, что говорил прежде – «червь, сидящий в теле, загрызёт того, кто его носит». Красиво? Тут-то до меня и дошло, что он не маму имел ввиду.
Представь себе, что ты узнал о моей тяжёлой болезни. Такой тяжёлой, что дни сочтены. Сказал бы? А если да, то как? Эва, дорогая, через месяц ты умрёшь. Сомневаюсь. Ты бы заговорил бы намёками. Например: мне приснилось, что Ангел Смерти пробегала мимо твоего дома и оставила метку. Согласен?
- Ты пугаешь меня…
- Душевный стриптиз, в отличие от обычного, не поднимает настроения. Я пыталась найти другое объяснение, но не получалось. Эти его слова были всего лишь намёком! Сначала я возмутилась, на смену возмущению пришло сомнение, а потом… Потом вдруг поняла – он знал, что я притаилась за дверью и подслушиваю., что это обо мне. И начала привыкатьЧтобы приучить к мысли к мысли, что у меня будущего нет. И я в самом деле Стала стала смотреть на всё то, что меня окружает так, словно вижу это последний раз. Мама это заметила. Даже позвонила этому колдуну. Тот сказал, что всё это чушь, нужно выбросить из головы, жить так, как будто ничего не случилось. И понеслись уверения, заверения, извинения, слова поддержки и прочая совестная шелуха. Но проговорился - сказал, что сожалеет, что взялся тогда за карты!
Эва произнесла последнее слово гораздо громче других и с таким ударением, что кто-то из сидевших неподалёку обернулся.
- Честный человек. Увидел – сказал. Поведение мамы после этого разговора резко изменилось. Она стала уговаривать меня срочно – пока она ещё жива – выйти замуж. Как будто это решит все проблемы. Мама вдруг пришло в голову, что пророчество не распространяется на замужних. Но… Старую деву нужно уговаривать замуж? В своё время она сделала всё, что было в её силах, чтобы этого не случилась. На словах она была не против: «Почему ты никуда не ходишь, ни с кем не встречаешься», и тут же приговаривала: найдёшь хорошего парня, выйдешь за него, и будете жить у нас душа в душу, не зная забот - я вам буду помогать – готовить, стирать, убирать. У нас же такая большая квартира! Я мечтала выйти замуж, чтобы вырваться из её объятий, а она всё видела иначе – даже замужем я должна оставаться под её крылышком. Ты можешь представить, чтобы кто-то согласился жить вместе с ней? Пока был жив отец, у меня была возможность уйти. Не воспользовалась, дура. Один парень звал меня, а я никак не могла решиться, мне тогда всего двадцать было. Мама сказала, что пока рано, у меня нет хорошей специальности, а у него нашла массу недостатков. Я согласилась. Ты знаешь, сколько раз я мечтала о её смерти?
Теперь ей нужно, чтобы я срочно вышла замуж, чтобы обмануть Судьбу. Ангел Смерти собирался забрать старую деву, а тут такая неожиданность – нет больше старой девы. Придётся уйти ни с чем. Идиотизм? Ещё какой! Только он говорит о другом: мама понимает, что «Одна из нас» - это…
Она осеклась.
- Эва,- начал я, - этот колдун – обычный шарлатан, если не сказать хуже…
- И вдруг всё меняется. У мамы осложнение, на этот раз почки. Извини, что за едой, но в туалет она больше не может, поставили дренаж. Навсегда, или потом можно будет снять – будущее покажет. Из больницы выпишут, но не домой, а в хоспис, уже оформляют. Вернётся она домой из хосписа, или нет – никто сказать не может, большинство не возвращаются. Некоторые годами живут там. Последнее пристанище. Всё, вроде бы разъяснилось – кто это «одна». А затем поняла – не связано. То пророчество было обращено только ко мне, мама тут ни при чём. «Одна из двух» - это я, чтобы не происходило с мамой. Пророчество продолжает действоватьНо она думет иначе. Вбила себе в голову, что для того, чтобы пророчество изменилось, я должна выйти замуж. Если я выйду замуж, она останется жить. . Часы тикают. Я не знаю, что делать не знаю, на что надеяться? Глупая, толстая, хромая, ничего не умеющая, кому я нужна? Кто возьмёт замуж?
Она смотрела на меня, не отрываясь. Последний её вопрос я вначале полагал риторическим, но потом понял – она ждёт ответа! Я что, могу назвать того, кому она нужна? Во всяком случае, не мне. Я лихорадочно подыскивал какую-нибудь банальность, которой можно было отшутиться от этого вопроса.
- Ты всё принимаешь слишком близко к сердцу… Этот колдун отнял у тебя самое главное - уверенность в себе. Отнесись к его словам, как к игре. Запомни – наступит то будущее, которое ты рисуешь в своём воображении. Будешь думать о страшном и горестном – именно это и наступит. Просто за думами об этом страшном и горестном не заметишь, как мимо проскочит хорошее и радостное. Из-за того, что настрой был другой. Помнишь? «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт»
Эва взяла стакан с уже остывшим чаем и в несколько глотков выпила половину. Опустила голову и занялась изучением надкусанного блинчика.
- Прости меня. Мне нужно было выговориться. Не знаю почему, но ни с кем из своих подружек я бы не могла быть столь откровенной, как с тобой. Знаешь, почему? Ты умеешь слушать. А ещё – ты единственный, с кем я танцевала. Помнишь, рождественский бал в десятом классе?
Невероятное свойство нашей памяти. После слов Эвы в памяти всплыло давно забытое. Тот рождественский бал. В какой-то момент я увидел, сидящую в уголке Эву. Она с любопытством и грустью смотрела, как танцуют другие. Короткого взгляда хватило, чтобы понять - ей также хочется кружить в танце. Мне стало жалко её, я подошёл, взял её за руку и повёл на танец.
Она прижалась ко мне так сильно, я ощущал не только её упругую грудь, но и дыхание, и каждое движение. Обхватил её талию рукой и неожиданно нащупал под платьем узелок на резинке от трусиков. Меня это почему-то насмешило, и я теребил его, дёргая пальцами то вверх, то вниз.
Впрочем, мы более топтались на месте, чем танцевали. Неужели этот танец был единственным в её жизни?
- Но… Несмотря на всё, мне и её тоже жалко. Ты бы не согласился иногда присоединяться, когда я навещаю её? Пусть думает, что… Пока мы обе ещё на этом свете. Вдруг …
Во рту пересохло. Хорошо, что на столе стоял стакан апельсинового сока.
- Эва… Ты навоображала себе бог знает что. Выбрось из головы этого колдуна. Он душит тебя страхом. Выбрось из головы эти самые Арканы. Они из другого мира. А в этом мире только ты и твоя больная мама. Тебе ничего не угрожает, просто ты боишься потерять её. Тебе кажется, что с уходом матери твоя жизнь изменится настолько, что тебе будет казаться, что ты это уже не ты. Да, та Эва, которой ты являешься сейчас, со смертью мамы исчезнет. Будет другая Эва - ничем не хуже прежней. Так и должно быть. Ты рассказывала, что очень любила отца. Он умер, и что, жизнь остановилась? Что-то в мелочах изменилось, но в целом ты осталась такой, какой была. Так же будет и после смерти матери. Дети хоронят своих родителей. Это было всегда и всегда будет. Жизнь продолжается.
Я говорил медленно, тщательно взвешивая каждое слово. Боялся, что неуклюжая фраза, двусмысленный намёк или иная случайность могут убить её откровенность. Она молчала, и я не хотел её торопить – в надежде, что она уже сказала всё, что хотела.
- Ещё хочу добавить, раз уж у нас такая пляска пошла. Не комплексуй по поводу своей хромоты и полноты. Они не столь важны, как это тебе кажется, и не всегда бросаются в глаза. Среди моих знакомых есть женщина, которая хромает так, что можно сказать ковыляет, а не ходит, и никаких комплексов. Живая, энергичная, закончила университет, и живёт полной жизнью. Замужем, две дочки, обе уже школьницы. Теперь про полноту. Худоба нынче не в моде. Один мой родственник постоянно твердит дочке - мужчины не собаки, на кости не бросаются. Говори себе, что ты не полная, а в меру упитанная. Теперь о маме. Ты ничего изменить не можешь. Пусть всё идёт своим чередом. У неё своя жизнь, у тебя – своя.
- Может, я ненормальная?
- Кто ныне нормальный? – я попытался свести всё к шутке.
- Ты.
- Ты безнадёжная оптимистка…
Она снова стала ковырять злосчастный блинчик вилкой.
- Я никогда не отбрасываю с порога предсказания, подобные тем, что ты слышала от этого колдуна в фиолетовой накидке, но… Отнесись к ним с известной долей скепсиса. Сходи к врачу, пусть проверят тебя. Люди внезапно не умирают. Особенно, в нашем возрасте. Пусть сделают кардиограмму, рентген, ещё что-нибудь. Сдай анализы. Если вдруг что-то обнаружат – займёмся лечением. Ты знаешь, у меня мама в больнице работает. Посоветует, к кому обратиться. Сейчас любые болезни лечат.
- Я это уже сделала.
Блинчик распался на кусочки, и теперь Эва гоняла их вилкой по тарелочке.
- Ну и что?
- Ничего. Посоветовали есть побольше овощей и фруктов.
- Прекрасный совет! Доказательство того, что колдун ошибся. С кем не бывает? – она посмотрела на меня так, как будто ждала именно таких слов. И неожиданно взялась за блинчик.
Спустя час я подвёз её к дому. Хотел подняться вместе с ней, но она неожиданно сказал:
- Сегодня не надо. Хорошо?
Словно я напрашивался к ней на ночь.
Глава 4
С Павликом я дружу с первого класса. Нас притянуло друг к другу словно мы были двумя полюсами одного магнита. Мы доверяли друг другу самые сокровенные тайны. И каждый из нас мог рассчитывать на поддержку и помощь другого. Временами я даже пытался понять: кто мне ближе он или мой брат? До сих пор этот вопрос остаётся открытым – в разное время я отвечал на него по-разному. После школы наши дороги разошлись – я пошёл в авиацию, а Павел стал художником-оформителем. Женились мы в один год, с разницей в несколько месяцев: он – весной, а я – осенью. Впрочем, с женой ему повезло больше, чем мне. И как приятный курьёз я рассказываю всем, что с Каролиной, женой Павла, мы познакомились одновременно, когда ещё были школьниками. Младшая сестра Китти, нашей одноклассницы. Любовного треугольника, впрочем, не было, хотя я всегда относился к Каролине с глубочайшей симпатией. Не в моём вкусе.
Теперь мы сидели втроём за кухонным столом, в центре которого лежал мой мобильник. Я остановил воспроизведение разговора, записанного в кафе для посетителей больницы Бермана.
- Погоди, - сказала Каролина. – Мне надо прийти в себя. Это не было душевным стриптизом. Это был крик отчаяния. И она не заметила, что ты записываешь?
- Она была в таком состоянии, когда уже ничего не замечаешь, - сказал Павлик.
- Женщина остаётся женщиной в любом состоянии, - голосом, не допускающим возражения, сказала Каролина.
- Не сойти мне с места – она хочет, чтобы ты женился на ней, - обратился ко мне Павлик.
- Было бы удивительно, если бы она не хотела этого, - хмыкнула Каролина. – Но ты прав до восхищения. Я была у неё дома вместе с сестрой, когда ещё в школе училась. И тогда уже заметила, что её мать очень властная.
Я взял смартфон и отыскал фотографию рисунка, который сейчас висит в моей спальне.
- Вот этот колдун.
Друзья всмотрелись.
- Жуткая личность Взгляд жуткий, пронизывающий. Не хотел бы столкнуться с таким в тёмном переулке. Прямо-таки гипнотизирует – на детали перестаёшь обращать внимание.
- Я хочу понять, что на самом деле скрывается за словами «Одна из вас»? Про отца он в своё время прямо сказал, что тот не жилец. И про болезнь матери высказался точно, хоть и витиевато. Для колдуна такая витиеватость нормальна. У вас какие-нибудь идеи есть?
- Он брал деньги за гадание?
- Насколько я понял, нет. Дальний родственник. Зато щедро заплатил за свой портрет. Впрочем, с припиской – не делать копий. Тот, что пока у меня - набросок, предварительный вариант.
- А ты уверен, что Эва не придумала всё это? Что-то было, что-то ей нагадали, а потом она вспомнила, и эти витиеватые слова про дальнюю дорогу, казённый дом и всякого рода хлопоты, и подогнала под случившееся. А теперь сама себя доводит до истерики.
- Такое бывает, - тут же подхватила Каролина. – Человек додумывает к реальной истории необыкновенные подробности, и постепенно забывает, что было на самом деле, а что придумано. Многое зависит от эмоциональности человека, чем сильнее она выражена, тем быстрее он поверит, что всё так и было. Эва эмоциональна и эмпатична. Но если ты спасёшь Эву от смерти, то тебе придётся жениться на ней.
- Кто сказал? - возмутился я. – Придумайте другое наказание. Она для меня слишком…серая.
- Твоя Хана была такая яркая, - фыркнула Каролина, – что тебе пришлось спасаться бегством. Серая и спокойная – идеал для домашнего хозяйства. Только проверь, умеет ли она готовить? Может, за неё все эти годы мама готовила.
- Не умеет, научим. Кароль, возьмёшь над ней шефство? Где она работает?
- Не знаю, - честно сознался я. – Мне она сказала, что не работает.
- Вот как? – оживилась Каролина. - Давно? За хоспис, кстати, надо платить, и немало.
- Я не вникал в эти проблемы.
- Она, что, тебе безразлична?
- Нет, целыми днями думаю о ней.
- Если бы она была тебе безразлична, ты бы не был здесь, - задумчиво сказала Каролина. – Хочешь, я поговорю с сестрой? Она время от времени общается с ней.
- Но – ни слова…
- Как ты мог подумать? Мы будем немы, как рыбы, - ответил за двоих Павлик.
Зазвонил мобильник. Я глянул – кто это?
Микки. Она обладает талантом звонить в самый неподходящий момент. Безошибочное чутьё. Несколько секунд я колебался, но затем вспомнил, что она должна была быть за границей. Что-то срочное? Или уже вернулась?
- Я уже дома! – услышал я восторженный голос. – А ты где?
- А я ещё не дома. Перезвоню тебе, когда освобожусь, договорились? Это скоро.
- Как не позвоню – ты занят, - ответила она обиженным голосом.
- Кто это? – насторожилась Каролина, едва я закончила разговор.
- Так, знакомая по Лахишу.
- Знакомая? У меня такое ощущение, что ты что-то не договариваешь. Как зовут эту знакомую?
- Микки.
- Меняешь женщин, как перчатки?
Я не стал отвечать. Пускай думает, как хочет. Засобирался домой.
- Смотри, – Каролина повернулась к Павлику. – Пришёл на весь вечер, но стоило лишь этой Микке позвонить, как он тут же навострил лыжи. Я это запомню.
- Каролина, дорогая, это всего лишь мимолётное знакомство.
- Почти, - вставил своё слово Павлик.
- Что значит – почти?
Я хотел ответить, но Павлик опередил меня.
- У меня такое предчувствие, что мы ещё услышим об этой Микки.
Я почувствовал себя загнанным в угол.
- Обещаю, что если что – так сразу. Расскажу, - и с этим выскочил на улицу.
С Микки я познакомился несколько месяцев назад. Она обратила на себя внимание восточной внешностью. Мы познакомились, и она тут же рассказала свою историю.
Когда-то давно её мать приехала в Париж на стажировку, которая должна была продлиться полгода. Но однажды она пригласила к себе в общежитие техника, чтобы тот провёл интернет, и ситуация резко изменилась.
Она родилась в Париже – фраза, с которой может начинаться большой сентиментальный роман. Потом ей довелось пожить в Италии, позже - в Англии. Когда ей было девять лет, семья перебралась в Японию. Микки уже ходила в четвёртый класс. Спустя год семья распалась – отцу не подошёли стиль и темп японский жизни. После окончания школы Микки вернулась в Европу. И тут выяснилось, впрочем, она об этом догадывалась, что знание японского зыка, наряду с тремя европейскими, уже само по себе специальность и позволяет прокормиться. Сменила несколько мест работы, и, в конце концов, стала сотрудницей большой международной компании, один из филиалов которой был в Лахише.
Микки можно сравнить с большим гейзером – столь энергичной и стремительной была её жизнь. Она успевала повсюду. За два года жизни в Лахише она успела объездить больше мест, чем я за десять. И это не считая множества зарубежных командировок, половина из которых была в Японию. Помимо работы и путешествий она успевает преподавать на курсах японского языка, участвовать в квест-клубе.
С ней было легко и просто. Она жила сегодняшним днём и не задумывалась о том, что будет завтра. Никогда не спрашивала – приду ли я завтра? Пришёл – хорошо, не пришёл – ничего страшного. В то же время была требовательна. Если она звала, предлагала что-то, отказаться не было никакой возможности.
Микки позволила мне заполнить тот вакуум, который образовался после развода. К тому же Хана не оставляла меня в покое и после развода. Именно поэтому я подал просьбу о переводе в другую авиагруппу. Просьба сработала спустя несколько месяцев, уже после того, как я познакомился с Микки.
Как-то летом мы с Микки сидели в уличном кафе. И вдруг она меня дёрнула за руку:
- Смотри, кто идёт!
Я повернулся и увидел Хану. То, как она смотрела на нас, отпечаталась в моей памяти на всю жизнь.
- Я по одному её взгляду, поняла, что это твоя бывшая, - с восторгом тараторила Микки. – Если бы она умела убивать взглядом, то я бы уже давно была трупом. Она продолжает считать, что у неё есть какие-то права на тебя…
Нелепость, но именно тогда я рассказал Микки, что меня переводят в другую авиагруппу. То, что это по моей просьбе, умолчал.
Я ожидал бурной реакции, но ошибся.
- Это же совсем близко, всего сотня километров. Час езды на твоей красавице.
Наивная Микки не представляла, что расстояние может стать гораздо большим препятствием, чем мы полагаем. Мы уже не виделись уже месяц.
Я перезвонил ей, когда уже был дома.
- Ты не представляешь, сколь чудесной была поездка, - тут же обрушилась она на меня. – Мы целую неделю провели в Сосебо – никогда не бывала там прежде. А потом ещё в Нагасаки съездили…
Она скороговоркой рассказывала мне о поездке, а я вспоминал Эву и поражался – насколько они различны. Насколько легко с Микки и сложно с Эвой.
- Короче, когда приезжаешь? Завтра?
- Завтра не получится – работа. А вот послезавтра, в субботу, реально.
- Реально? Всего лишь реально? Я ожидала других слов!
Мы разговаривали ещё минут двадцать.
За ужином мама рассказала, что Дору на днях переводят в хоспис в Кармоне, что в двадцати километрах от города. Хороший хоспис, но и не дешёвый. Ожидают, что её состояние улучшится, и тогда можно будет отсоединить дренаж и отпустить домой.
На следующий день, накануне поездки в Лахиш, я решил заехать к Эве. Вернулся из полёта поздно, около восьми вечера, и решил звонком не предупреждать. Куда она денется?
Дверь мне открыл незнакомый пожилой мужчина. Он пристально всмотрелся в меня.
- Даниель? – по его голосу, манере говорить чувствовалась, что человек не привык церемониться. Одного слова хватило, чтобы я почувствовал к нему неприязнь.
- Да. А вы кто? – с вызовом спросил я.
- А я Мартин, брат Доры, - он протянул руку. – Спасибо, что не забываешь.
Это был грузный мужчина, с грубым лицом и натруженными руками. Он повернулся и направился в сторону кухни, уверенный, что я пойду за ним. Мне ничего не оставалось, как сделать это. На кухне он указал на тот самый стул, на котором я сидел, когда был в прошлый раз. Я окинул взглядом кухню – всё было, как и в прежде. На спинке соседнего стула сидела Кара и внимательно наблюдала за мной.
- Рюмашку не желаешь?
- Нет, я за рулём., - это была, конечно, отговорка. Моя машина была уже припаркована около дома.
- А-а…- растеряно протянул он. – Ну да, в форме, и ещё за рулём – некуда деваться. Соду будешь?
Он заглянул в холодильник в поисках содовой воды. Не нашёл, и с недоумением посмотрел на меня.
- Промах вышел, извини. Они тут только соки пьют. Апельсиновый будешь? На сухую какой разговор?
Не дожидаясь моего ответа, он достал из шкафчика стакан, посмотрел через него на свет – убедиться, что чистый – и поставил передо мной. Меня это позабавило. Я как-то привык, что на полки в шкафчик ставят только чистую посуду.
- Да, - вздохнул он, усаживаясь напротив. – Надела Дора шороху.
Если дядя Эвы хотел удивить меня, то это ему удалось.
- Она же не по своей инициативе заболела, - вступился я за мать Эвы.
- Да я не про то. Я про девочку, Эву. Сколько раз говорил ей – отпусти девочку, путь переезжает к нам, в Дамберг, за дело возьмётся, так нет, боялась от юбки оторвать. Сидела в архиве, бумажки перебирала. Жить ей не давала. Помню, приезжал, когда она ещё в школе училась. За каждую мелочь ругала: это не хорошо, это могла бы получше, а этим хвастать нечего. А по прошлому разу – к моему приезду девочка что-то испекла. Так что – она стала ругать – мол, подгорело. Важность какая! Всё равно сожрали. Хорошо, Филипп покойный, вступался. Это парней ругать можно, девочек хвалить надо, у меня у самого две выросли.
Я опешил. Во-первых, в его сумбурной речи не всегда была понятно – о ком он: о своей сестре или о племяннице? Во-вторых – ну, как-то не принято ругать человека, лежащего в больнице. Как говорят, сначала пусть выпишется, потом поговорим. В-третьих – зачем он это мне рассказывает? Ещё одна исповедь?
- Главное, что хоспис хороший. Я послушал, что про него говорят – подходит. Ей только дурь всякую из головы выкинуть надо, а то уже помирать собралась. В её-то годы, ещё шестидесяти нет, только в декабре будет, как раз под Новый год, тридцать первого. Выпишут – пускай к нам в Дамберг приезжает. Море, море одним только запахом исцеляет.
Он поманил меня пальцем, словно хотел шепнуть что-то на ушко. Это было забавно, ибо на кухне мы были вдвоём.
- Я в молодости много по морям плавал. И однажды со мной случай произошёл – прямо комедия. В одном из портов нам понадобилось купить кой-какие мелочи на корабль. Сделали заказ, оплатили, я схватил большую сумку пошёл забирать заказ со склада. Портовый склад – это место, где чёрт ногу сломать может. Пока нашёл нужный склад – уже четыре часа. Зашёл, показал бумажку, и спустя минуты десяток фильтров и прочей ерунды были у меня в сумке. Сказал – «чао» и пошёл.
Чтобы выйти из склада, нужно было пройти через тамбур. Малюсенькое помещение, из которого двери вели в отделения, помеченные буквами «А», «В» и так далее. А из одной двери – простенькой и грубой – пёр туалетный запах. Нормально, как без этого? Дай, думаю, зайду на дорожку.
Пробыл я в этом заведении на два очка – клянусь – минут пять – не больше. Выхожу – все двери закрыты. И в складские помещения, и наружу. Приплыл. А день был пятничный, то есть впереди были два выходных.
Сначала метался – в двери стучал, орал – глухо. Помещение старое, добротное, кругом бетон. Дверь наружу железом оббитая – не прошибёшь. У меня – ни телефона, ни рации.
Дело было, к слову, зимой. Днём там температура 10-15, не больше, а ночью до пяти падает. Из-за дождей сыро. Одет я был не ахти.
Почти трое суток я там провёл. Все три ночи топтался, прыгал по этому тамбуру: боялся, что если остановлюсь, то замёрзну насмерть. Особенно, в третью ночь – уже ослабший, голодный – ничего, кроме воды. Днём позволял себе временами посидеть или даже поспать на бетоне.
Так вот: ни секунды не сомневался, что в понедельник выйду целый и невредимый. Речь подготовил, приветственную, этому кладовщику - что запер меня. И - на всякий случай - молил бога, чтобы он не подходил ко мне слишком близко.
А если бы засомневался, захандрил, то замёрз бы насмерть. Похода в те дни, как специально, была холоднее обычной.
Понял? Нет такой ситуации, из которой бы не было выхода. Главное – воля и терпение.
- Правильно! Правильно! – среагировала на рассказ Кара.
- Я тебе! – прикрикнул на неё Мартин. – Подслушивает! Я не шучу, она всё потом Эве передаёт. Детали, конечно, опускает, но главное – как мы говорили: спокойно или ругались – расскажет.
Кара защёлкала, словно кто-то открывал и закрывал задвижку. И тут же раздался звук отпираемой двери. Дядя бросился в коридор.
- Парень твой пришёл, - услышал я из коридора.
Я вскочил. В дверях кухни появилась Эва.
Взгляд. Её взгляд поразил меня. Она не только показывала мне, что рада встрече, но и то, что она ждала и надеялась. Мне кажется, что если бы не дядя, стоявший сзади, то подбежала бы ко мне и – кто знает – даже обняла бы.
- Ты давно здесь? Тебя не замучили расспросами? Только с работы? Далеко летал?
Она обрушила на меню поток вопросов. Сначала я растерялся, а потом понял - играла на публику, роль которой выполнял дядя. Театр одного зрителя. Хотела показать близость, которой не было. Я в эти игры не играю, но и портить настроение Эве не хотел. Поэтому ответил ничего не значащим:
- Всё, как всегда. Как мама?
- Готовится к переезду.
Мы сидели за столом втроём – Кара перелетела на холодильник - и вели светскую беседу, регулярно прерываемую трелями Кары. Мартин внимательно наблюдал за нами, пытаясь понять, характер взаимоотношений между мной и Эвой. Дора, наверное, рассказала ему, что я возлюбленный её дочери, и он изо всех сил старался подыграть нам. Эве начал рассказывать о том, каких необычайных качеств требует работа лётчика, а мне неожиданно рассказывать, какой замечательный голос у Эвы, которая немедленно смутилась. Либо из-за того, что так не считала, либо из-за того, что не удостоила меня чести слышать её пение.
Неожиданно дядя подскочил:
- Треплемся, треплемся, а про главное забыли! Я же фрикасе из баранины приготовил!
Мартин ринулся к плите.
Стол он сервировал с такой быстротой и аккуратностью, что у меня возникло подозрение, что по морям он плавал в качестве судового кока. Эта подозрение укрепилось, когда я попробовал приготовленное им фрикасе. Достойно лучших ресторанов.
Одновременно я наблюдал и за Эвой. Для многих женщин кухня – это их священная обитель, и они весьма болезненно воспринимают хозяйничанье кого-то другого. Особенно, если это – приехавший родственник. Сейчас я был свидетелем обратного: Эва безоговорочно согласилась стать «вторым номером», как бы сказали у нас. Подсказывала, где что лежит, подавала дяде нужные кухонные принадлежности.
Несколько минут назад дядя сокрушался, что Дора не отпустила дочку жить к нему в Дамберг. Кажется, она правильно сделала, что не отпустила. Если он так командует в чужом доме, что позволяет себе в собственном?
- Вы прекрасно готовите, - осторожно сказал я. – Это, случаем, не ваша профессия?
И тут же под столом получил лёгкий удар по ноге. Эва о чём-то предостерегала. И действительно, дядя захохотал.
- Я многое хорошо делаю…
В кармане зазвенел мобильник. После секундных колебаний – отвечать или нет – вытащил его. Мама интересовалась, когда я приду.
- Скоро, - пообещал я. – Я недалеко.
Сказал это так, что любой догадался бы, что ко мне сейчас лучше с расспросами не приставать.
- Куда ты собрался на ночь глядя? – дядя пристально наблюдал за мной и за Эвой. – У нас места на всех хватит.
Мог бы открытым текстом сказать, что у Эвы кровать широкая. Я, конечно, не видел, в спальню Эвы не заглядывал, но предполагал. Взгляд Эвы был однозначен – она была не против того, чтобы я остался.
- Мне рано утром на дежурство, - соврал я. – Запланированных полётов нет, но посидеть придётся. Наша авиагруппа со службой спасения работает. Всякое бывает.
- Понятно, - сказал Мартин. – Взлетать по красной ракете.
О вдруг хлопнул себя по лбу:
- Забыл! Мне нужно посмотреть кое-что в своих вещах.
Вскочил и быстро вышел, плотно закрыв за собой дверь. Оставил нас наедине. Эва облегчённо вздохнула.
- Тебя удивляет, что он так бесцеремонно себя ведёт? Не обращай внимания, он замечательный человек, просто у него характер такой – всюду чувствует и ведёт себя, как дома. К тому же… Это квартира была когда-то его. Потом он продал её нам. В Данберге у нас была очень хорошая квартира, с огромным балконом и видом на море. Родители хотели её продать, когда мы решили сюда переехать, но дядя сказал – оставьте квартиру дочери, то есть мне. Подрастёт – будет, где жить. И продал им эту квартиру, совсем недорого, чуть ли не за пол цены. Он потом долго звал меня переехать в Данберг, обещал взять к себе на работу. Смеялся надо мной – морские просторы – это тебе не в подвале бумажки перебирать. Они чуть не поссорились с мамой из-за меня. Я уже почти согласилась, но тут умер отец. И тогда мама заговорила – зачем тебе уезжать, у нас тут большая квартира, сколько мне осталось – и так далее, в её духе.
Образ дяди в моих глазах изменился. Отдать такую квартиру за полцены, пусть даже сестре – такое многого стоит. Дядя хотел взять её к себе на работу? Это плохо вязалось с образом моряка, чуть не замёрзшего в припортовом складе.
- Чем он занимается?
Эва ответила не сразу. Вне всякого сомнения – размышляла: о чём можно говорить, а чём – не стоит. Её право, я не напрашиваюсь.
- У него есть плавучий ресторан. «Морская звезда» называется, с очень красивым интерьером, не хуже, чем на океанских круизных лайнерах. Зал на шестьдесят мест, но такой, что его можно разделить на две части – равные, или одна чудь больше другой. Танцевальная веранда. Место для оркестра. Переоборудованная яхта. Если нет заказанных празднований, она стоит у причала, и можно приходить хоть одному, хоть с компанией. Ну, а если заказано такое празднество, что арендуется вся яхта, то они выходят в море. В зависимости от заказа могут уйти на три часа, могут на четыре, а могут и больше, если об этом договорились. Были случаи, что даже свадьбы на «Морской звезде» справляли.
- Отлично, - сказал я. – Захотел освежиться – прыг в море, побарахтался в воде, и снова за стол.
И попытался представить Эву в роли официантки на этой «Звезде». Нет, официанткой – вряд ли, она хромает. Посудомойкой? То, что она готовит на уровне, необходимом для работы поваром, я сомневался.
- С плавучего ресторана купаться нельзя. Категорически. Но у них бывают случаи, когда, по специальному заказу, на место танцевальной веранды ставят надувной бассейн. Закачивают морскую воду и гости делят время между застольем и купанием.
- Почему ты не уехала в Данберг? Между смертью отца и болезнью матери три или четыре года.
- Тогда бы мы не встретились, - неожиданно выпалила она.
- Встретились бы в плавучем ресторане, - парировал я.
Кажется, она считает, что наша встреча – подарок судьбы. Очень удобная позиция, ссылкой на судьбу люди оправдывают собственное бездействие. Всё предопределено, нужно только дождаться. Она ничего не делала много лет, дожидаясь судьбоносной встречи. Но могло быть и иначе. Она могла поехать в этот самый Данберг, и в этом плавучем ресторане встретить Принца, не сказочного, а настоящего, пусть и не голубых кровей. Как знать, какая встреча определит судьбу человека? Изо дня в день вы выбираем между открывающимися возможностями, не представляя даже, что скрывается за каждой из них. И самое сложное в том, что за красивой дверью могут оказаться трущобы, а за дверью из неотёсанного горбыля – райский сад.
- В той квартире есть жильцы, - сказал Эва дрогнувшим голосом.
- Ну и что? Предупредила за месяц или сколько там обозначено в договоре – и «до свидания»! Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения.
- В той квартире живёт Сафон.
- Кто это?
- Сильвергард Сафон. Родственник. У него длинное, неприятное имя, но он не разрешает сокращать его до простого «Сильвер». Я думаю - потому, что Сильвер – это имя коварного пирата из «Острова сокровищ». Этот Сафон подарил нам Кару и гадал на картах Таро.
Глава 5
В субботу я планировал встать в восемь, чтобы в девять выехать в Лахиш. Телефонный звонок поднял меня в семь.
- Ноги в руки, и бегом. У тебя в восемь вылет, - услышал я голос командира группы.
- Вылет? Куда?
- На пожар. Тушить лесной пожар на острове Танаку. Посылаем «Белку». Ты – во втором экипаже. Больше лететь некому.
- Какая Танака? В Японии?
Командир фыркнул, но мою шутку оценил. Вчера на одном из островов неподалёку от побережья вспыхнул низовой лесной пожар. Кто-то поджёг – случайно или умышленно – опавшую листву. За ночь пожар настолько усилился, что власти начали бояться за единственную на острове деревню и просят помощь. Где-то в «верхах» вспомнили, что у нас есть многоцелевой вертолёт «Super Bell» и решили его использовать. Поскольку тушение пожаров относится к самым сложным полётам, то руководство авиаотряда решило отправить два экипажа – меняться через каждые два-три вылета. Понятно, что за один сброс воды пожар не потушишь. Обычно я летаю на другой вертушке, но могу и на «Белке» - так мы любовно называем наш «Super Bell». К нему уже крепят ВСУ - водосбрасывающую установку.
Командир три раза похвалил меня – сразу видно, что я ему очень нужен, и попросил поторопиться.
Делать нечего – я знал, на что иду, когда подписывался на черерезвычайку. Послал Микки сообщение, что меня мобилизовали на срочную работу. Обещал, что если за день управимся, то завтра приеду.
Разумеется, в восемь мы не вылетели, пока собрались, пока получили коридор, прошёл ещё час.
Работа предстояла сложная. На острове нет крупного водоёма с пресной водой, так что специальный раствор придётся забирать с маленького аэродрома Бурано в восьмидесяти километрах от района пожара. После второго и пятого сбросов раствора предстояло лететь на дозаправку совсем в другую сторону.
Сложностей было много. Во-первых, нужно постоянно залетать в зону над огнём, то есть туда, где массы горячего воздуха уходят ввысь. И хоть это запрещено инструкциями, мы в таких случаях открываем форточки фонаря – чтобы самим, без приборов, ощущать жар, идущий снизу – легче сориентироваться. Во-вторых, остров гористый, и это нужно было учитывать при маневрировании.
После девяти вылетов прозвучала команда «отбой». Мы устали, вдобавок начало темнеть. Домой не полетели, а остались на маленьком аэродромчике неподалёку от побережья.
Для нас, четырёх лётчиков и одного техника, прилетевших из столицы, постарались создать замечательные условия. Для ночлега в комнате отдыха персонала поставили пять раскладушек, а на ужин нас повели в открытую пристройку, где уже незнакомый нам бородач готовил мясо на мангале.
- Отличная работа,- похвалил нас Морис, начальник местного аэродромчика. – Но завтра придётся продолжить. Ночлег вам обеспечен, а о еде позаботится Фрол. Он не просто мастер своего дела, он, я бы сказал, артист. Виртуоз. Месяц будете вспоминать его еду.
Блюда на столе появлялись одно за другим. Стейки, бараньи рёбрышки, салаты, печёные овощи. Сурен, командир первого экипажа, мялся – не хотел начинать застолье без Фрола.
- Не волнуйтесь, я никуда не денусь, - Фрол заметил его колебания. – Пока начните с закусок, а потом возьмёмся за это…
Он вытащил из коробки с продуктами большую бутылку, заткнутую самодельной пробкой. На лице Сурена, командира первого экипажа, отобразились душевные терзания.
- Я всё понимаю, - заметил Фрол. – Это лёгкое виноградное вино. Одна бутылка на шестерых – что слону дробина. Да ещё с такой закуской. К утру никаких следов не останется.
Все немедленно согласились с Фролом, и бутылка перекочевала на стол.
- Без меня не разливайте, - предупредил он.
За столом Фрол оказался напротив меня. Лицо его показалось мне знакомым. Волосы, спускающиеся до плеч, окладистая борода, пронзительные чёрные глаза. Пока я пытался вспомнить, где видел его, бородач налил всем по стакану вина. Встал и поднял свой стакан.
- Я хочу предложить тост за науку и технику…- медленно начал он. Мы недоумённо переглянулись. Наука и техника – это, конечно хорошо, но как-то не очень подходит к ситуации.
- …которая дала вам умение летать, дала вам возможность подняться над мирской суетой, дала вам в руки силу, с которой вынуждена считается даже стихия. И эта наука постарается, чтобы жизнь ваша была долгой и счастливой!
Оригинальный тост показался нам удачным, и мы с восторгом опорожнили стаканы.
И вдруг я понял, где видел его. Колдун в фиолетовом балахоне с картины Доры. И тут же вспомнил, что Эва называл другое имя - Сафон. Она не хотела называть его подлинное имя или то, что он похож на колдуна с картины – случайное совпадение?
Я ел чудесно приготовленное мясо и следил за поведением Фрола. Он ел, вставал, подносил новые блюда, убирал пустые миски. В каждом его движении ощущалась уверенность и какая-то внутренняя сила, благодаря которой он с первой же минуты стал тамадой застолья. Неужели он и есть тот колдун, а Эва умышленно назвала иное имя? Зачем? Боялась, что я буду искать встречи с ним?
Едва мы съели по первому стейку, как он снова взялся за бутылку и налил всем ещё по стакану вина. Фрол встал.
- Юноша шёл по дороге жизни и вдруг увидел распутье: дорога разделялась на две, ведущие в разные стороны. Он постоял, подумал, какую дорогу выбрать, и отправился вперёд по маленькой, еле заметной тропинке, которую увидел в стороне от больших дорог. И эта тропинка привела его к счастью. Так выпьем же за тех, кто выбирает правильный путь.
Мне показалось, что тост адресован мне. Вспомнил Микки и Эву. Две дороги, ведущие в неизвестность. Я уважительно посмотрел на Фрола, восхитился его умением придумывать замысловатые тосты и отпил вина. Вернул на стол наполовину заполненный стакан.
Неожиданно я обнаружил, что все мы, совершенно не сговариваясь, поступили одинаково – отпили по половине стакана. Мы все думаем одинаково? Или?
Я глянул на бутылку тёмного стекла. Фрол разлил всем по два стакана вина. Два стакана – это четыреста грамм. Нас шесть человек. Значит, почти два с половиной литра. В простой бутылке? Если бы у меня спросили про её ёмкость – я бы сказал – литр, не более. К тому же – я это видел – бутылка не была опорожнена до конца, это было бы заметно.
- Тебя что-то беспокоит? - в полголоса спросил Фрол, наклонившись ко мне.
- Да, - также в полголоса ответил я. – Сколько вина в этой бутылке? Она должна была опустошаться при первом разливе.
- Пусть это будет самой большой загадкой из числа тех, которые тебе предстоит решить. Стоит ли отвлекаться на мелочи, когда перед тобой есть проблемы другой значимости?
Он словно заглянул в мои мысли, и нашёл их беспорядочными. Надо разобраться с этим прорицателем.
- Вы знакомы с картами Таро?
Фрол пожал плечами, словно усмехаясь нелепости моего вопроса. Затем полез в боковой карман штормовки, вытащил колоду карт и положил её на стол передо мной.
На верхней карте был изображён человек, подвешенный за одну ногу к толстой, расположенной горизонтально, ветке. Вторую ногу он кокетливо скрестил, словно показывая, что его не тяготит такое положение. Руки подвешенного были связаны за спиной. Голову окружал широкий нимб, словно она светилась. Лицо, впрочем, оставалось спокойным, словно и в таком положении он не испытывает никаких неудобств.
- Это повешенный?
Фрол кивнул.
- Старший Аркан?
Фрол опять кивнул. Карты тем временем привлекли внимание моих коллег. Фрол охотно объяснял их значение. Между короткими рассказами о картах он успел рассказать мне:
- Эта карта оказалась верхней совершенно случайно. Я не имею привычки раскладывать их в том или ином порядке. Абсолютная случайность. Одна из многих, которые составляют нашу жизнь.
Ты, наверное, изучал физику. Там есть такое понятие – хаотичное движение молекул. Движение каждой случайно, но все вместе они перемещаются в требуемом направлении. То же и – как мы говорим – со случайными действиями, событиями, встречами. Каждое из них по отдельности случайно, но все вместе они проявление некой закономерности. Ты об этом должен думать, а не о ёмкости бутылки.
Он помолчал и так же, в полголоса, добавил:
- Сдаётся мне, что ты в тупике, то есть в положении, из которого не знаешь, как выбраться.
- У меня нет ощущения тупика, - резко сказал я.
- Ещё не вечер,- спокойно сказал Фрол. – Главное, не давай собой манипулировать.
Я вспомнил поведение Эвы. Она постоянно что-то недоговаривает. Он словно намекает на это. Значит, Фрол а не Сафон?
- У вас есть попугай? Или, может быть, раньше был?
- Попугай? – изумился Фрол. – У меня есть куры. Три десятка. Я живу неподалёку, если интересно, можем сходить, покажу. А вот попугая не было. Какой от него прок?
Он неожиданно взялся за стакан.
- Последний – на сегодня – тост. О людях судят по поступкам, которые они совершают. Глупые совершают нелепые поступки, умные – мудрые. Так выпьем же за то, что о нас говорили, как о мудрых людях.
Глава 6
Домой я вернулся в воскресенье. Быстро собрался и уехал к Микки, в Лахиш. В понедельник мне разрешили на работу не выходить, так что можно было не торопиться, и как следует отдохнуть.
Микки снимала небольшую однокомнатную квартиру на окраине города, возле промышленной зоны. Район считался непрестижным, и потому плата была умеренной. Отличием квартиры была спартанская простота. Умение обходиться минимумом вещей она ставила себе в заслугу. Компании, регулярно собиравшиеся у неё, были непритязательными и с лёгкостью обходились бумажными стаканчиками и одноразовыми тарелками, которые по окончанию шли в мусор.
Микки тут же утащила меня к какой-то новой подружке, которой она решила показать, как делать суши. Это было забавно, поскольку я никогда прежде не видел, чтобы Микки приготовляла это блюдо…
Пока Микки возилась с рисом и рыбой на кухне, я ещё раз перебирал в уме детали беседы с Фролом. То, что на картине был запечатлён именно он, не вызывало сомнений. Эва упоминала о нём исключительно, как о колдуне, а не как о предсказателе или о ясновидящем. Человек, вместившего в литровую бутылку два с половиной литра вина иначе, как колдуном не назовёшь. Наверняка, он и ей что-то подобное демонстрировал, потому она и прозвала его колдуном. Но если он и в самом деле способен на такое, то к его пророчествам нужно относиться серьёзней.
Любопытно, почему никто, кроме меня, не обратил внимания на то, что бутылка не могла вместить такого количества вина? Подумали, что он просто её поменял? Но я то сидел рядом, никуда не отходил, и видел, что никакой замены не было.
Но если это колдун – неважно, как его зовут: Фрол или Сафон – родственник Эвы, то и родственник Мартина. Мужик серьёзный, нужно будет с ним поговорить.
- Ты о чём задумался? – прервала мои размышления Микки. – У тебя такой вид, словно мыслями ты далеко-далеко отсюда.
- Ты, как всегда права. Я недавно видел то, чему нет объяснения. До сих пор под впечатлением.
- Ты в своём репертуаре. Кто сказал, что всякой вещи и всякому явлению должно быть объяснение? Живи проще. Всего не постичь, вдобавок, без тайн скучно. Ты слышал, о чём я сейчас рассказывала?
- Про суши…
- Слышал, называется. Я говорила, что в суши в Европе и суши в Японии – это разные блюда. А почему так случилось – мне до лампочки. Сейчас я делаю японское суши.
- Я постараюсь не думать.
Подружка Микки протянула мне баночку пива.
- Это поможет тебе избавиться от ненужных размышлений. Но только в том случае, если они не связаны с женщинами.
- Да??? – Микки подняла брови.
- Успокойся, не связано с женщинами. Один мужчина пару дней назад на моих глазах влил в литровую бутылку два литра вина, - я решил немного поразвлечь девушек. Что и как было на самом деле, неважно.
- Он случайно, не официант?
- Бармен…- нашёлся я.
- Тогда нормально! Они и не такое могут! – девочки захихикали, и я подумал, что они, скорее всего, правы. Не стоит торопиться. Всему постепенно будет найдено объяснение.
Во вторник утром Микки убежала на работу, а я отправился домой.
Мне хотелось поговорить в Мартином, и я сразу же после возвращения со службы направился по знакомому мне адресу.
Дверь мне открыл Фрол. Только на это раз он был одет иначе. Аккуратный костюм, светлая рубашка. Бородка, в которой чёрные волосы перемежались с седыми, была тщательно расчёсана. Я помнил, что колдун – это родственник Эвы, но увидеть его в её квартире не ожидал.
- Простите? Вам кого? – он видел мою растерянность и потому продолжал стоять в дверях.
- Эва и Мартин в Кармоне? – я решил предоставить Фролу возможность узнать меня, заодно такой вопрос должен был показать ему, что я тут не чужой.
- Да, скоро будут. Вы хотите им что-то передать?
Голос, интонации, манера держать себя у того Фрола, с которым я познакомился три дня назад, были иными. И тут же догадка осенила меня.
- Вас зовут Сафон?
- Да, - кажется, он был озадачен тем, что я его узнал.
- Позвольте пройти. Мне нужно с вами поговорить. Это удача, что нам представилась возможность поговорить с глазу на глаз.
- Заинтригован и озадачен, - сказал, пропуская меня в квартиру.
Если бы в этот момент у меня спросили – кто он – я бы сказал: искусствовед или театральный критик. Выглядел он именно так. Но в этом доме всё было обманчиво.
- Пройдёмте на кухню, - по примеру Мартина я начал действовать решительно. Главное – не дать ему опомниться.
- Я так понимаю, что вы здесь не в первый раз, - ему пришлось догонять меня. Я указал ему на стул – тот самый, на котором сидел вчера, подошёл к шкафчику с посудой – теперь я знал, где он - достал стаканы и поставил на стол. Открыл холодильник.
- Какой сок вы предпочитаете – апельсиновый или яблочный?
- Апельсиновый, - осторожно сказал он.
Я налил ему и себе по половине стакана.
- Я задам вам один вопрос, и очень прошу ответить, не спрашивая – откуда я это знаю.
Он заёрзал. Происходящее ему не нравилось.
- Вы настолько категоричны, что это начинает меня пугать.
- Что означают сказанные вами однажды слова «Одна из них»?
Выражение его лица резко изменилось. Стало более сосредоточенным, глаза заблестели. А вдруг он умеет гипнотизировать взглядом? Я тут же отвёл взгляд в сторону, сделав вид, что изучаю висящую на стене картинку – женщина с босоногой девочкой, идущие по тропинке между полей пшеницы и подсолнечника.
- Что ж, я рад за Эву.
Он, видимо, ожидал, что я как-то среагирую на его слова, но я молчал. Это была та ситуация, когда важно не то, что говорит человек, а то, как он говорит.
- Эти слова в самом деле были сказаны мной, я всего лишь облёк в словесную оболочку то, что увидел. Уверяю вас, я был шокирован не меньше остальных.
Я молчал.
- Понимаю, вас беспокоит – что кроется за этой фразой? Сразу предупреждаю - однозначной трактовки быть не может. Повторяю, я также был шокирован и потому повторил раскладку, чтобы исключить ошибку. Но есть несколько очень важных моментов. Первое: любой прогноз имеет вероятностный характер. Второе: есть период, и он ограничен, в течение которого этот прогноз актуален. Третье: чем на более длительный срок делался прогноз, тем более он зависим от сопутствующих обстоятельств.
Я не знаю, насколько вы в курсе предсказаний, основанных на картах Таро, знаете ли о Книге Мёртвых, поэтому в двух словах объясню: срок действия предсказания не менее важнее его содержания. При коротком прогнозе речь идёт о днях, а долгосрочном прогнозе – о месяцах или, как говорили в Египте – о сезонах. В древнем Египте год был разделён на три сезона по четыре месяца каждый. Я был здесь в начале сезона ахет, это - середина июля, и попытался увидеть, что может случиться до окончания сезона, или до середины ноября по современному календарю. За карты я взялся потому, что мы были обеспокоены судьбой Доры, которая, как вы помните, именно в июле начала сеанс химиотерапии. Я говорил, что результат обычно носит вероятностный характер, оговорка «обычно» чрезвычайно важна. Я пристрастен – мы родственники. Есть и другие факторы – не хочу вдаваться в подробности – снижающие достоверность. Так что полученный результат – это всего лишь один из возможных вариантов. Я говорил об этом Эве, но она, как девушка эмоциональная – вы это прекрасно знаете - осталось под впечатлением первой половины сказанной мной фразы.
Теперь о том, почему «одна из двух». Каждому человеку соответствует определённая карта, определённый Старший аркан. Две раскладки – со Старшим арканом Доры и со Старшим арканом Эвы дали совпадающие результаты. Это объяснение для вас и для Эвы – откуда взялась фраза «одна из двух». Я ей пытался объяснить, но…
Теперь отвечу на вопрос, который вы хотели задать, но не успели: можно повлиять на судьбу? До, можно. Колесо судьбы обратного хода не имеет, то есть нельзя изменить то, что уже состоялось. Нельзя изменить направление. Но, образно говоря, можно заставить его крутиться быстрее или медленнее, а это не менее важно, чем направление. Представите себе, что впереди дорога пересекается с трамвайными путями. Изменение скорости поможет избежать нежелательной встречи с трамваем. Дополнительно - предсказание судьбы имеет более высокий ранг, чем предсказание будущего, так что любое изменение факторов, влияющих на судьбу, отменит, или как говорят тарологи, затмит сделанное прежде предсказание будущего. Вас, например, не было в июле на моём горизонте.
Я уже не смотрел более на рисунок, а изучал его лицо, странную манеру говорить медленно и немного нараспев, словно давал возможность законспектировать сказанное.
- Теперь я могу задать вам малюсенький вопрос, на который вам будет достаточно ответить одним словом «да» или «нет»?
Он сделал ударение на «я». И, не дожидаясь моей реакции, спросил:
- Вы верите в предсказания по картам Таро?
- Нет, - резко ответил я.
- Тогда зачем вам потребовалось моё разъяснение?
- Кто вы по профессии?
- Я историк, египтолог. Много лет занимался изучением так называемой «Книги Мёртвых». Этим названием обозначают сотни папирусов и высеченных на камне записей, в усыпальницах знатных людей древнего Египта. В них, помимо религиозных гимнов и славословий содержались наставления, как себя вести в загробном мире. На первом этапе – для того, чтобы преодолев множество препятствий предстать перед Осирисом, а потом – чтобы заслужить у него направление на Поля Иалу – что-то вроде рая. Уже первые исследователи «Книг Мёртвых» обратил внимание, что многие советы и рекомендации могут быть полезны и современным людям, то есть носят вневременной характер. Например, завистливый человек всю жизнь будет ощущать себя несчастным, поскольку всегда найдётся рядом тот, у кого дом больше, жена красивее, здоровье лучше. Карты Таро и есть графические отображения этих рекомендаций, свойств. Я не буду утомлять вас долгими объяснениями, вы сейчас настроены на совсем иное, но поверьте, то отношение к картам Таро, какое есть у меня сейчас – плод многолетних исследований.
Если бы он движением иллюзиониста вытащил бы из кармана удостоверение египтолога, подписанное Тутанхамоном, я бы не удивился. Опять всё вверх ногами. И я не стал задавать уже подготовленный вопрос – нет ли у него брата по имени Фрол?
- Вы говорили, что повторили раскладку, но получили тот же результат. Что влияет на результат? Дата рождения, рост, вес или, скажем, окружение человека?
- Вы мыслите в правильном направлении. Догадываюсь, вы хотите услышать более благоприятный прогноз. Хочу предложить вам простой способ: вы добиваетесь кардинального изменения сопутствующих факторов, и я снова берусь за карты. Они у меня всегда с собой. Завтра рано утром я уезжаю, но буду здесь снова в пятницу, после обеда. Заскочу всего на несколько часов. У вас достаточно времени, чтобы понять, что вам нужно сделать. Не имею право подсказывать. Не надо обманывать судьбу.
- Какова роль попугая?
Сафон задумался.
- Вы знаете, что такое генератор случайных чисел?
- Да.
- Можно сказать, что роль Кары подобна роли генератора случайных чисел, но выбирающего нужное число не из всех чисел натурального ряда, а из тех, какие удовлетворяют определённому критерию. Например, из нечётных. Или их тех, что делятся на пять. Она помогает мне сократить число вариантов, которые нужно рассмотреть. А теперь – не смею вас больше задерживать. Как вы понимаете, не стоит, чтобы нас видели вместе.
Он встал. Я несколько секунд соображал, как поступить. И вдруг понял.
- Спасибо, было очень приятно с вами познакомиться, - игра в чрезмерную галантность и учтивость мне нравилась.
Через десять минут я был дома. Отыскал нужный мне документ и помчался к Павлику. Он встретил меня насмешливо:
- За тобой стадо волков гонится? Или что-то с твоей Эвой?
- С каких это пор она моя?
- С тех пор, как ты взялся спасти её от злого рока.
Павлик не упускал случая посмеяться над тем, что ему казалось смешным. Можно понять. Только между тем, когда ты смеёшься, и над тобой смеются – большая разница. Подошла Каролина.
- Опять Эва, или что-то новенькое?
- Опять, - мне ничего не оставалось, как сознаться. – Я встречался с колдуном.
- Остался жив? – озорно спросил Павлик.
Я вкратце пересказал то, что услышал от колдуна.
- Он говорил слишком красиво для того, чтобы это было правдой. Скорее всего, это именно он верит в то, что ему показывают карты, и этой уверенностью он заражает других. Он умеет внушать, и говорить так, что не сложно не поверить. Поэтому наша задача упрощается. Надо заставить его погадать ещё раз. Но так, чтобы он предсказал что-то хорошее. Для этого нужно изменить так называемые сопутствующие условия. Каждому в картах Таро соответствует иной аркан – в зависимости от человека и его окружения. Если гадают на девицу – её символ один аркан, а если на замужнюю женщину – другой. Всё, колесо судьбы повернулось, и предсказание будет иным.
- Как просто! – восхитилась Каролина. – Нужно её срочно выдать замуж. Эва, думаю, возражать не будет. Только вот одна незадача – не знаем, за кого? О! Придумала. За тебя. Ты же нанялся в спасатели. Кстати, поговорила о ней с сестричкой. Как бы так, между прочим. Выяснила, что она уж два года, как ушла из архива. Закончила курсы медицинских секретарей и устроилась в регистратуру второй женской консультации. Ушла оттуда, скорее всего, недавно, Китти об этом не обмолвилась, значит – не знает.
- А как же два совпадения? – осторожно спросил Павлик.
- Вот именно, совпадения! Я читал, какой-то тип из Америки четыре раза выигрывал главный приз в лотерею. Это покруче.
- И поприбыльней. Значит, решил жениться?
- Я похож на человека, который хочет жениться?
Павлик и Каролина переглянулись.
- По-моему, похож, - сказала Каролина. - А ты как считаешь? - повернулась она к Павлику.
- Не очень. Как только ты заговорила про женитьбу, у него физиономия скисла. Чует моё сердце - он что-то другое придумал.
Приятно иметь дело с умным человеком. Я вытащил из папки, с которой пришёл, красиво оформленный документ – свидетельство о браке. То самое, которое мне выдали после женитьбы на Хане. Сейчас оно вроде бы уже не нужно, но на всякий случай я его сохранил. Как бы не развивалась компьютеризация, но без бумажки в нашем мире – никуда.
- Теперь объясни, - Павлик ещё не догадывался.
- Всё просто. Это моё свидетельство о браке. Берём его, пропускаем через фотошоп, меняем имена и дату – и вот, пожалуйста – свидетельство о том, что Эва замужем. В пятницу колдун возвращается, и ему показываю это свидетельство. Он не станет вникать – подлинник, или нет? Объясняю ему, что это пока секрет, и чтобы он делал вид, что не знает. Приглашаем Эву, и в её присутствии он гадает на её будущее. Какая судьба её ждёт? Вариантов может быть два: условно назовём их «хороший» и «плохой». Если выпал «хороший» - всё в порядке – все кричим «ура» и пускаемся в пляс. Если выпал «плохой», то я сознаюсь, что документ – подделка, и он обязан начать сначала, так поменялся старший аркан. Смена одного параметра приведёт к смене результата: место «плохого» будет «хороший». Все кричат «Ура», дело сделано.
Павлик задумался.
- Криво получатся. Колдун – родственник Эвы. Через месяц он спросит: «Как там Эва с мужем поживают?» - и что услышит в ответ? «С каким мужем»?
- Думал об этом. Эта очень далёкая родня. Троюродный брат Доры, или что-то ещё более далёкое. Ты много интересуешься – как твой троюродный поживает? Но дело не в этом. Главное – успокоить Эву и скомпрометировать колдуна с его гаданием. Если он не отличает подлинник от подделки – всем его предсказаниям грош цена. Карты, должны были показать, что это подлог.
- А если два раза выпадет «плохой»?
- Тогда он женится на ней в самом деле, - нахмурилась Каролина. – А потом станет вдовцом. Только это подделка документов. Мне это не нравится.
- Какая подделка? Я же не собираюсь его кому-то предъявлять. Колдун уедет, и я его с чистой совестью сожгу.
- Сожжёшь мою работу? Так ты ценишь её? Я догадывался, что ты авантюрист, но не думал, что настолько.
Он взял в руки свидетельство и стал его изучать.
- Подменить имя и дату – нет проблем, бумагу подберём, есть у меня тонированная, дату рождения и номер удостоверения личности Эвы ты помнишь?
- Нет, но я знаю, что делать.
Я набрал номер телефона Эвы и после приветствий и пары дежурных фраз попросил прислать мне фотографию первой страницы её удостоверения личности. Зачем? Почти что сюрприз, это касается здоровья. У меня есть возможность проверить, нет ли в предыдущих анализах чего-либо такого, на что вовремя не обратили внимания.
Я разливался, как соловей, и мой красноречие было вознаграждено.
- У неё в субботу день рождения, - заметила Каролина. – Не забудь поздравить.
За работой Павлика я наблюдал, как за волшебством. Он отсканировал документ, увеличил его, затем аккуратно убирал текст – имена мужа и жены, их даты рождения, номера удостоверений личности, и даты. Я удивился – зачем он удалил и моё имя, и Павлик с удовольствием объяснил:
- Точно такой шрифт подобрать сложно, этот колдун, судя по всему, тёртый калач, может обратить внимание, что имена мужа и жены впечатаны пусть и похожими, но разными шрифтами. Впечатать имя в пустую строку – пара пустяков.
Я думал, что изготовление нового свидетельства займёт десять минут. Павлик провозился час. Он делал его с такой тщательностью, словно этому документу предстояло пройти проверку у опытного эксперта.
- На свадьбу позовёшь?
- Обижаете! Но предупреждаю, свадьба тайная, невеста о ней не знает.
Вечером позвонила Эва. Звонок был из числа тех, которые начинаются «просто так», и лишь в последнюю секунду говориться самое главное – то, ради чего звонят. Эва хотела знать, что я делаю в среду во второй половине дня?
- Отдыхаю после работы, - осторожно сказал я.
- Не хочешь с нами съездить к маме? Она будет рада тебя видеть. К тому же в четверг утром дядя уезжает, он также увидеться с тобой.
Они хотят. Почему никто не спрашивает, чего хочу я? Но согласился. Больше ради Мартина, чем остальных.
В среду я был около их дома в половине пятого. С дороги позвонил, и они уже ждали на улице. Эва тут же бросилась к передней дверце, словно стараясь опередить дядю – место около водителя она теперь считала своим. Мартин не спорил.
- Хорошая машина, - он окинул мой спорткар опытном взглядом. – Штрафов за скорость много собрал?
- Один, - сознался я. – И то, случайно.
- Ну да, случайно. Не та машина, чтобы случайно.
- Вовсе нет. Меня оштрафовали за 76 километров в час.
- Сколько же можно было?
- На том шоссе можно было пятьдесят.
- Так оно и бывает, - вздохнул Мартин. – Места, где есть за что зацапать, проскакиваешь со смехом. И попадаешься, где и подумать бы не мог.
Его фразу можно было отнести не только к дороге. Эве не понравилось, что дядя захватил инициативу, и она перебила его вопросом:
- Мы тебя оторвали от дел? Чем ты обычно по выходным занимаешься?
- Хожу в тир.
Эва удивлённо посмотрела на меня – ожидала какой угодно ответ, но только не такой. Дядя издал непонятный звук. Пришлось объяснять.
- Я увлекаюсь стрельбой из лука. Даже в соревнованиях участвовал. Медалей золотых пока нет, но удовольствия – море.
- Это сложно? – по-детски изумилась Эва.
- Как посмотреть. Чтобы натянуть тетиву спортивного лука, нужно хорошее усилие. Ещё пригодится отличный глазомер, умение сосредоточиться, выровнять дыхание. На улице нужно делать поправку на ветер…
Я начала рассказывать про стрельбу из лука. Эва слушала очень внимательно, словно никогда раньше об этом виде спорта не слышала. Дядя – я видел его в зеркальце заднего вида – в разговор не встревал, но вид имел довольный. Ему было не важно, о чём мы говорим, ему нравилось, что мы общаемся. Наверное, и он будет накручивать Эву, чтобы она не упускала случай. Тогда он опасен – опытный человек, трезво смотрящий на мир, и имеющий влияние на Эву. И, что самое удивительное – обаятелен и симпатичен, несмотря на внешнюю грубость и бесцеремонность.
- Лук дорогой? – неожиданно вставил дядя.
- Смотря какой. Блочные дорогие.
- У тебя есть?
- Непременно. И блочный, и спортивный, и классический.
Он что, прикидывал – не подарить ли мне лук, если будет повод?
Дора выглядела лучше, чем в прошлый раз.
- Сижу, как на привязи, - ока показал мне трубки, привязывавшие её к кровати. И тут же дала совет: - Береги здоровье, без него – никуда.
Эва осталась около матери, а мы с Мартином отошли в сторонку.
- Эва к тебе тянется, - неожиданно сказал Мартин. – Ей не хватает мужского общества. Дома – мамка весь день пилит, на работе, в консультации, тоже одни бабы. На танцы не пойдёт. Скучно. И куда ей деваться?
Я неопределённо кивнул – мне не хотелось разговоров на эту тему. Не нужно строить иллюзий – я о ней ничего не знал – кроме нескольких разрозненных фактов, вроде того, что она когда-то работала в городском архиве, а потом – в женской консультации. Есть ли у неё увлечения, нет ли – я не расспрашивал. Зачем? Что-нибудь изменится? Поставлю этого колдуна на место, чтобы Эва не боялась, что вот-вот умрёт – и всё. Почему все рвутся женить меня?
- Я всегда был неравнодушен к женщинам, - Мартин ударился в воспоминания. – Сначала – пока по морям ходил – жениться не мог. Что за дело – оставлять молодую жену дома одну. Понавидался, из молодых, кто приходят на флот, через пять лет половина без баб остаются. Не те времена, чтобы терпеть, когда хочется. Жить надо сейчас. Я и не откладывал, в каждом порту находил приличные бордели. Лишь когда осел в Данберге, женился. Продолжал, плавать, но уже потихонечку: если и уходил в море, то максимум на неделю. А сейчас выхожу в море от случая к случаю.
- На плавучем ресторане?
Мартин покосился на меня. В то же мгновение я сообразил, что этим вопросом выдал маленький секрет: Эва немного рассказала мне о дяде.
- А я хотел тебя удивить. По глупости, наверное. Она тебе рассказала?
Лишний вопрос. Ну а кто ещё?
- Совсем немного. Я восхитился тем, как вы готовите, Эва объяснила, откуда.
- Плохо объяснила. Я прежде научился готовить, и только потом приобрёл ресторан.
Он оценивающе посмотрел на меня. Словно прикидывал, на что я гожусь. Или пытался понять мою сообразительность.
- Я не повар. Я судовладелец. Средней руки. У меня плавучий ресторан, два небольших прогулочных кораблика, которые катают туристов по морю, и очень красивая круизная яхта на двенадцать пассажиров. Эва видела. Приобрёл по случаю. Боялся, что не получится – нет, всё пошло, как по маслу, от желающих отбоя нет. Так что если захотите совершить увлекательную морскую прогулку – милости просим. Обычно ходим к островам на недельку или на десять дней. Иногда я сам за капитана, но чаще – зять. Поражаюсь, как время летит – ему уже почти сорок, а в моих глазах по-прежнему мальчишка. У него хорошо получается.
Если захотим. Во множественном числе. Я и Эва. Под присмотром дядюшки – строгого капитана корабля. Ему это подходит – такому достаточно нахмурить брови, чтобы любой матрос подскочил, как ошпаренный. Но сама идея показалась мне заманчивой. Сразу представились бескрайние морские просторы, лёгкое покачивание яхты на волнах и комфортабельная каюта, стены которой облицованы панелями из ценных пород дерева. Как в кино. Один из моих приятелей по авиаотряду рассказывал мне о подобном круизе. И говорил, что никакого сравнения с роскошными круизными лайнерами. На тех двадцатипалубных левиафанах ты не чувствуешь, что идёшь морем. А вот на яхте, где до моря можно рукой достать – если ляжешь на палубу – чувствуешь. Море на расстоянии вытянутой руки, а не под двадцатью палубами.
Вспомнились слова другого приятеля – пилота здоровенного «Боинга». Он иногда появлялся у нас, чтобы полетать на маленьких спортивных самолётах. «На «Боинге» ты знаешь, что летишь, а на «Сесне» - чувствуешь» - говорил он.
- Очень романтично, - сказал я. – Никогда не плавал на яхте.
- А я никогда не летал на вертолётах, - засмеялся он. – Один - один.
Может, воспользоваться любезностью дядюшки? Ну да, а спустя месяц Эва скажет: «ой, у меня задержка…»
- Если идея показалось заманчивой – не откладывай. Жить надо сейчас, - повторил он сказанную прежде фразу.
Вернулись мы в восемь. Эва опять повела меня на кухню, но Мартин нас остановил.
- Вы что, собираетесь дома сидеть? Марш гулять. Погода изумительная. Ничего с твоей ногой не будет.
- Правильно! Правильно! – Кара, бывшая в этот момент на кухне, поспешила высказать свой мнение.
Эва вопросительно посмотрела на меня. Я кивнул.
- Я сейчас, только переоденусь, - Эва юркнула в свою комнату.
- Вот так надо, - нравоучительно сказал Мартин. – Не обращай внимания на её хромоту. Чем меньше она о ней думать будет, тем лучше.
Глава 7
В четверг меня отправили на демонтаж старой радиомачты в Толеро. Это оказалась сложнее и тяжелее, чем мы думали. На пределе грузоподъёмности нашей вертушки. Пережгли керосина, и пришлось лететь на заправку в Лахиш – моё прежнее место работы. На аэродром вернулись в семь вечера.
По дороге домой душу терзало беспокойство. Мой план с липовым свидетельством о браке начал казаться мне авантюрой. Это не тот случай, когда клин клином выбивают. Что будет, если этот Сафон проговориться? Можно ли доверять колдунам? «Деточка, поздравляю тебя с законным браком!» и её удивлённое: «Каким браком???» «Не скромничай, я всё знаю» «Что знаешь?»
Чушь какая-то. Может, я преувеличиваю?
Припарковал машину около дома, но неожиданно для себя направился в противоположенную сторону - к Эве. Надо ещё раз всё проверить.
Стоило мне оказаться в её дворе как увидел Эву, гуляющую с маленькой лохматой болонкой.
- Привет! Ты завела собаку?
- Если бы! В соседней квартире пожилая женщина живёт, иногда просит погулять с её собачкой – когда сама не может.
- Подработка? – в шутку сказал я. Но Эва кивнула.
- В каком-то смысле, да. Она мне тоже иногда помогает. Ты торопишься?
Она не поняла, что я приехал к ней?
- Самое главное, что собачка никуда не торопиться. Что у тебя нового?
- Дядя уехал. Теперь я одна, - она вопросительно посмотрела на меня. Я проглотил слюну.
- Эва, - мне захотелось сменить тему, но говорить о чём-то, не связанным с Эвой, не получалось. – Ты говорила, что училась и после школы. Где?
- Пыталась стать искусствоведом. Не рассказывала тебе? Мама уговорила. Избрала специальность – «История живописи». Для общей эрудиции интересно, но в истории живописи, как в специальности, разочаровалась. Что потом? Работать экскурсоводом в музее? Попробовала, и поняла – не моё. Впрочем, закончила, но диплом делать не стала. Зачем?
- И пошла на курсы медицинских секретарей?
- Надо же было хоть как-то вырваться из этого подвала. Я имею ввиду архив. Плюс – живая работа, а не перебирать папки с тысяча какого-то года, чтобы отыскать нужную бумажку. Совсем другой коллектив, живой, энергичный. В архиве – половина пенсионеров. Это была глупость. Случайно попала и долго потом не решалась уйти. Считала главным то, что на этой работе можно потихонечку заниматься своими делами. Если нужно – можно куда-то сбегать. Муниципальная контора, за дисциплиной никто не следил. А потом… Начальница ушла на пенсию, новый босс тут же взялся за наведение порядка. Меня просто выкинули.
- Похоже, на любой жизненной развилке ты выбираешь худший вариант.
- Это у меня талант такой.
Из кармашка джинсов Эвы раздалась телефонная трель. Она со вздохом вытащила его и приложила к уху. Затем она со скучным, почти несчастным, слушала кого-то, соглашаясь отдельными «да», «конечно», «хорошо»…
- Вот тебе ещё одно доказательство. Хотела позвать тебя к себе – так нет, нужно идти к одной…знакомой, мы раньше работали вместе. Её муж врач, обещал помочь…
Она снова запнулась. Хотела что-то добавить, остановилась и крепко сжала мою руку.
- Приходи всегда, когда сумеешь.
В пятницу я убежал с работы пораньше, чтобы в два часа быть у Эвы. В кармане у меня лежал сложенный вчетверо лист – липовое свидетельство о браке.
- Как хорошо, что ты пришёл, - сказала с порога Эва. Сейчас придёт тот человек, который гадал нам на картах Таро. Тебе будет интересно на него взглянуть.
Эва провела меня в большую комнату. Очень мило. До этого мне доводилось бывать только на кухне.
Большая комната, так же, как и вся квартира, была заставлена мебелью. Вдоль левой стены стояли несколько старомодных шкафов со стеклянными дверцами. На полочках – множество фигурок из фарфора: служанка в длинном платье, подающая кофе на подносе, всадник в шляпе с пером, рыбак, тащащий на плече огромную рыбу и многое другое. Словно в музей попал. Круглый стол со стульями в центре, а над диваном – три акварельные работы. Первую я узнал сразу – Эва в белом платье, с букетом цветов в руках, и почему-то на одной ноге. Вторая согнута в колене, ступня где-то сзади, мы её почти не видим. Словно она только что примчалась или просто прискакала на то место, где и запечатлела её художница. То есть мама. На второй картине был изображён серьёзный мужчина в парадном кителе на палубе корабля. Наверное, отец Эвы. На третьей картине было ночное море с луной почти у горизонта и световой дорожкой, уходящей вдаль. Лунная дорожка сверкала и переливалась, и казалось, делила картину на две части. В ней была какая-то таинственная и чарующая безысходность. Мне эта картина понравилась более двух других. Эва заметила, что мой взгляд остановился на этой картине.
- Мама назвала её «Дорога в никуда». Лунная дорожка манит, зовёт в путь, но там, куда она ведёт, ничего нет. Пустое чёрное небо. В жизни именно так: манящий и загадочный свет в конечном итоге приводит нас в пустоту. И нет возможности повернуть назад, и не дано понять, что осталось позади.
- Философская картина…
В дверь позвонили и Эва скрылась. В открытую дверь тут же зашла Кара. Обошла вокруг стола и взлетела на спинку стула. Наклонила голову – так ей наверно было удобней рассматривать меня – и сказала:
- Правильно!
Я вздрогнул. Она догадывается о том, что я задумал?
В коридоре тем временем Эва и Сафон обменялись несколькими фразами, о чём они говорили, слышно не было. Через минуту Сафон появился в комнате. Я встал.
Сафон вежливо представился и протянул мне руку. Ни один мускул не дрогнул, он даже не пытался подмигнуть, или сделать какой-то иной знак, который бы напоминал о нашей предыдущей встрече.
- Кем вы работаете? – галантно спросил он.
- Пилот вертолёта из группы Комитета по чрезвычайным ситуациям. Эвакуация больных и раненых из труднодоступных районов, вылеты на лесные пожары, наводнения, иные стихийные бедствия, а иногда просто срочная доставка людей и грузов по назначению. Вы с дороги?
- Вся наша жизнь – дорога…
- Эва, сделай, пожалуйста бутерброды или что-то иное поесть, - я постарался сказать это как можно проще, словно уже говорил такое Эве не раз. Нужно было выслать Эву из зала, причём так, чтобы у Сафона сложилось впечатление, что я здесь уже не гость.
Эва удивилась. Наверное, моему командному тону. Прежде я никогда её ни о чём не просил. Изумлённо посмотрела на меня, затем - вопросительно - на Сафона. Тот кивнул – благодарю.
Эва вышла, и я немедленно подошёл к Сафону.
- Я покажу вам один документ. Пожалуйста, посмотрите и сделайте после этого вид, что вы ничего не видели и ничего не знаете. Есть веская причина скрывать его содержание. Пока.
Я протянул ему развёрнутый лист. Он глянул, и лицо его вытянулось. Он дважды пробежался по липовому свидетельству взглядом и лицо его расплылось в загадочной улыбке. Он попытался что-то сказать, но я приложил указательный палец к губам: Тс-с. Забрал у него лист и вернулся на своё место.
- Сказать, что мы меня удивили – это ничего не сказать, - развёл руками Сафон, не прекращая улыбаться. – Могу сказать лишь одно: Эва теперь не просто в хороших, а в крепких и надёжных руках. Итак, что вы хотите?
- Покажите мне карты Таро.
- Правильно! – поддержала меня Кара.
Сафон покопался в кожаном портфеле, с которым пришёл, и вытащил толстую колоду необычных карт. Раскрыл её и стал раскладывать передо мной.
- Вот это старшие Арканы. Шут, Повешенный, Дьявол…
Я слушал его не внимательно, хотя старался не показывать вида. Опять во весь рост встал вопрос – не авантюра ли всё то, что я затеял?
Что такое гадание? Обман, или форма предсказания? Если – обман, то всё, что происходит, и во что я сам себя втянул – нелепый спектакль. Если вид предсказания, то бумажка в моём кармане ни на что не влияет. Сафон разложит карты, погадает на Эву и обрушит на неё очередную мерзость. Если моя цель – сделать так, чтобы Эва не прекратила верить в тот жуткий прогноз, то не проще было бы дать этому колдуну пару крупных купюр, чтобы следующее гадание было бы таким, как надо.
Эва появилась с тарелочками и вилочками, но мне было уже не до неё. Я лихорадочно соображал: может, не поздно предложить ему деньги сейчас? И тут же спохватился – наличных – кот наплакал. Кредиткой такое не оплатишь.
Эва смотрела на меня с нескрываемой злостью. Конечно, эти карты уже принесли ей немало горестных минут.
- Сафон, прошу, уберите карты, - жёстко сказала Эва. В её голосе появились нотки, которых я никогда прежде не слышал. Оказывается, она умеет быть жёсткой.
Кара разразилась длинной трелью.
- Сию минуту! Просто Даниель попросил меня объяснить, что такое карты Таро. Я не смог удержаться, - он в секунды собрал разложенные карты в колоду и спрятал её в карман.
- Прочитает в интернете.
Я заметил, что руки у неё дрожат. Эва повернулась, и пошла на кухню. Я ринулся следом.
- Чья это идея? – холодно спросила она.
- Моя.
- Хочешь, чтобы и на тебя погадали?
- Нет, я хочу видеть, как он гадал на тебя. Я хочу раз и навсегда закрыть эту дурацкую историю с «одна из них». Я не просто так попросил. Я два вечера просидел за компом, изучая эти несчастные карты. Битый час консультировался по чату с тарологом, чтобы выяснить, что бывает, а что нет. И, первое, что мне сказал тот таролог из чата, что в их лексиконе такого выражения «одна из двух» просто нет. Выдумка человека, желающего провести впечатление с непонятно какой целью.
- Каким консультантом? Предсказание – это не ремесло, это – талант. Либо есть, либо нет.
- Талант на девяносто процентов состоит из труда. Сколько раз тебе об этом говорили? Да и талантливость бывает как со знаком «плюс», так и со знаком «минус».
- Делай, что хочешь, но пожалуйста, без меня. Я остаюсь здесь.
- Увидишь, всё будет хорошо.
Я ринулся назад, в салон. Сафон смотрел на меня с любопытством. Кара перебралась на его плечо. Эва говорила, что к плохому человеку Кара не пойдёт. Кто из нас ошибается в Сафоне: я или попугай? Сюрреализм какой-то.
- Всё в порядке?
Я кивнул.
- У нас есть немного времени, давайте попробуем. Я хочу знать – все эти разговоры о колесе судьбы, замедленном или ускоренном вращении – это шутка или послевкусие от старых легенд?
- Но вы же не верите.
- При дворе Папы Римского есть должность, которая называется «Адвокат дьявола» - штатный скептик. Считайте, что я сейчас беру на себя именно такую роль.
- Кстати, очень уважаемая должность, которую надо заслужить. Адвоката дьявола часто называют защитником веры.
- Давайте приступим, у нас мало времени. Если не возражаете, я запишу,- я достал из кармана смартфон и положил на стол, включив запись звука. Как это сделал в разговоре с Эвой в больнице. Сафон некоторое время колебался, потом, видимо, решил: «Чёрт с вами» и начал.
- Нас интересует судьба Эвы? – зачем-то переспросил он. Я кивнул – ну не его же.
- Прошлое, я немного знаю, настоящее – надеюсь, что тоже, кто рядом…- эти его слова были скорее обращены у самому себе, чем ко мне.
Сафон взял колоду старших арканов и отобрал из них десять, чтобы выложить прямоугольник три на четыре карты так, что в середине осталось два пустых места. Оставшиеся арканы он выложил в ряд. Кара тут же слетела с его плеча и ловко подцепила клювом одну из карт. Сафон аккуратно забрал её у Кары – та не возражала - и положил на пустое место в прямоугольнике. Кара тут же схватила ещё одну карту и передала её Сафону. Он закрыл ею второе пустое место. Кара отошла в сторону. Знала, что третья карта не нужна? Сафон тем временем взялся за колоду младших Арканов и вытаскивая их по очереди клал либо на центральных арканов, либо откладывал в сторону – не походят. На одни карты старших арканов ложились три-четыре карты младших, на другие – лишь одна. Младших арканов было четыре масти, понять, есть ли предпочтение для той или иной масти я не сумел.
Сафон работал молча. Возможно потому, что на столе лежал смартфон, включённый на запись. Лишь временами с его уст слетали ничего не значащие «хорошо» , «запомним», «в сторону». Количество карт «в игре» постепенно уменьшалось, и в конце концов на столе остались восемь карт, разложенных в ряд.
- Кара, ещё две карты, - мягко сказал он.
Птица подошла к ряду старших арканов и вытащила одну за другой две карты. Отдала их Сафону с лёгкостью, словно знала, что вытаскивает их для него.
- Теперь можно подвести итоги. Самое главное: очень много зигзагов. На спокойную и размеренную жизнь рассчитывать не стоит. Что за сюрпризы – понять трудно, могу только сказать, что разные по своей сущности, и не повторяющиеся. Будут потери и приобретения. Желаемые цели в ближайшем будущем будут достигаться сравнительно легко. Дальше будет сложнее. Будет требоваться помощь, иногда она будет приходить от того, от кого не ожидаешь. На что обратить внимание? В первую очередь, на то, что скрыто. Прислушиваться к тому, кому не доверяешь, хотя это не просто. Не ждать, что случиться чудо. И, главное, верить в свои силы. Всё.
- Ближайшее будущее – это месяц? – на всякий случай уточнил я.
Сафон развёл руками.
- Это прогноз, а не расписание. Может месяц, может – сезон, а может и год. Всё зависит от того, какими категориями мысли и живёт человек. Для одного следующая среда – далёкое будущее, для другого следующее рождество рядом.
Неожиданно я заметил, что Эва стоит в дверях. Был настолько сосредоточен на картах, что не заметил, когда она подошла. Сафон поймал направление моего взгляда и повернулся к Эве.
- Я не доверяю картам, - тут же выдала она.
- Правильно делаете, - спокойно отозвался Сафон. – Доверяйте только людям. Особенно таким, как…
Он взглядом указал на меня. Эва посмотрела не меня, потом на него, и снова перевела взгляд на меня. Подошла и неожиданно плюхнулась мне на колени. Я замер.
Не от того, что Эва была тяжёлой. А от того, что у меня на секунду появилось подозрение, что она знает о спрятанном в кармане фальшивом свидетельстве. И ещё от того, что я обязан был сидеть смирно: в глазах Сафона Эва была моей женой, так что нормально. На всякий случай я обнял её за талию.
Сафон неторопливо убрал карты в портфель, затем достал папку с бумагами.
- А теперь о деле. Всё подтвердилось, в середине ноября я оставляю квартиру в Дамберге. Вы, как мы договаривались раньше, обязаны вернуть мне плату за декабрь.
- Чеком возьмёте?
Эва соскочила с моих колен – я сразу почувствовал облечение - и вышла. Через минуту вернулась с чеком, зачем-то дала мне на него взглянуть, и лишь затем передала Сафону.
Сумма – плата за месяц – меня впечатлила. В два с половиной раза больше, чем плата за квартиру с котом на шестом этаже. Но зачем Эва показала мне чек? Если бы я был свежеиспечённым мужем – согласно свидетельству, спрятанному в моём кармане, было бы понятно. Но я просто гость. Получилось, что она хорошо подыграла мне в розыгрыше Сафона. Случайность?
- Весело, - прокричала Кара. – Весело!
Нельзя было не заметить, что настроение Эвы улучшилось. Новое пророчество отменило старое и Эва безоговорочно приняла его. Значит, я своего добился. Можно и перекусить. Взял бутерброд с колбасой и начал его аппетитно жевать.
Эва принесла с кухни блюдечко с кусочками яблока и банана и поставила перед Карой. Теперь тарелка с бутербродами стояла рядом с тарелочкой с фруктами для Кары. Очень мило! Хорошо, что она не предлагает нам кушать из одной тарелки.
Сафон принялся рассказывать о находках из гробницы фараона Тети шестой династии. Начал спокойно, но постепенно его речь становилась всё более зажигательной. Он даже хотел ринуться к компьютеру, чтобы показать фотографии удивительных артефактов, его пришлось остановить. Очень интересно. Но не всем… В пять часов он ушёл – ему нужно было успеть на вечерний поезд.
- А ты переживала, - сказал я Эве, едва колдун скрылся за дверью. – Все эти гадания… Тешат самолюбие своей внезапной проявившейся значимостью, начинают казаться сами себе особенными и наделёнными сверхъестественными способностями.
- Но дважды совпадало!
- В Америке, - вспомнил я, - один тип четыре раза выигрывал главный приз в лотерее. Это покруче.
Эва задумалась.
- Ты уговорил его сказать так!
- Я? Молчал, как рыба об лёд. Подозревал, что ты скажешь такое. Вот, пожалуйста, запись. Можешь прослушать.
Не верит своему счастью, подумалось мне. А затем поразился тому, как легко у человека отобрать надежду, и как сложно её потом вернуть.
- Хочешь шампанского? – неожиданно спросила Эва.
- Хочу, но сегодня нельзя. Я вечером улетаю.
- Куда? – её личико мгновенно изменилось. Стало разочарованным - как у ребёнка, которого глупо обманули.
- Сегодня ночью будут ремонтировать арочный мост в Румане. В десять часов вечера его закроют и отвинтят какую-то детальку в две тонны. Мы прилетим, подцепим её, и аккуратно перенесём на берег. На берегу нам подцепят такую же, но новую, говорят, даже более прочную. Мы её приподнимем, поднесём к требуемому месту, и там её закрепят, привинтят и даже протрут тряпочкой, чтобы блестела. Потом тоже самой с другой стороной моста.
- Но почему вертолётом? - голос Эвы сделался обиженным, как у девочки, которой обещали конфетку, но не дали. - Разве нельзя обычным подъёмным краном?
- Подъёмный кран с берега до середины моста не достанет – слишком далеко. А заезжать на мост при разомкнутых фермах крепления не принято.
- Я думала …
Она не договорила, но я понял – она думала, что я останусь. Мило, конечно, почему бы не воспользоваться случаем? Но ведь это она в меня влюбилась, а не я в неё. И влюбилась не потому, что я для неё стал тем самым принцев на коне, который приехал прямо из мира девичьих грёз, а потому, что она дошла до такого возраста, кода за отсутствием принца соглашаются и на коня…
- Что у тебя завра?
- Ничего, - я уже знал, что она скажет.
- У меня завтра день рождения. Приедешь?
- Во сколько?
- В восемь.
По дороге домой я заехалОт Эвы я отправился к Павлику, а не домой.
- Всё прошло просто великолепно! – я потряс в воздухе липовым свидетельством о браке. – Стоило видеть, как изменилось её настроение за пол часа: из тусклой и усталой она превратилась в жизнерадостную оптимистку. Даже предлагала остаться!
- И ты не воспользовался случаем?
- Ага, чтобы через месяц услышать – «Ой, у меня задержка»
- Крокодил, - сказала Каролина. – С каких это пор подобные вещи заботят мужиков больше, чем женщин? Хана тебя так заарканила?
- Мужики пошли сознательные, - тут же нашёлся Павлик.
- Она влюблена в меня.
- Это же прекрасно! Нет ничего прекрасней женщины, которая любит и ждёт. Влюблённый мужчина глупеет, становится смешным. А влюблённая женщина всеми силами старается расположить к себе мужчину, бросить к его ногам всё, что у неё есть – лишь бы добиться взаимности. От тебя требуется немного – сделать несколько шагов навстречу. И всё – оба счастливы. Посмотри на неё другими глазами. Разве она тебе неприятна? Нет, ты относишься к ней с симпатией, волнуешься за неё. Пока этого хватит, время сделает остальное. Сам знаешь – чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей. Плюс немного расчётливости. Раз её маму определили в хоспис, значит, домой её уже можно не ждать. Поживёте вместе годик, разберётесь. Квартира теперь в вашем распоряжении. Это не мелочь, не тебе рассказывать, что значит скататься по съёмным квартирам.
Я хотел возразить, что, во-первых, не надо говорить «в нашем распоряжении», правильно говорить «в её», то есть Эвы. Во-вторых, они не правильно понимают, что такое хоспис. Если больному становится лучше, его выписывают. Хоспис можно организовать и на дому, просто раз в день будет приходить медсестра. Но промолчал, Каролина была настроена воинственно, и я не хотел спорить с ней. Зачем?
- Я подумаю.
- Тебя никто не обязывает на ней жениться. Что ты теряешь?
- Он теряет Микки, - неожиданно нашёлся Павлик. – Пока у него есть выбор. А если он поддастся под очарование Эвы, то выбора уже не будет.
- Очарование Эвы? Сильно сказано.
- Это не выбор. Это иллюзия выбора, - сердито сказала Каролина. – На самом деле выбирает женщина, а не мужчина. Думаешь, это Павлик меня выбрал? Это я его. Правда, котик?
- Она так хорошо убедила меня в том, что лучше её мне не найти, что я до сих пор верю в это.
- Но что за Микки? Это та, которая звонила тебе в прошлый раз? – заинтересовалась Каролина. – Помнится, ты обещал о ней что-то рассказать.
Неужели обещал?
- Моя старая знакомая по Лахишу.
- Насколько старая?
- Двадцать один.
Каролина оживилась.
- Это интересно. И насколько вы близки?...насколько? ... – она оставила предложение открытым, чтобы я догадался, на что она намекает. Я ответил понятным жестом.
- Тогда есть о чём задуматься. Фото у тебя есть?
Я открыл смартфон и отыскал нужные фотографии.
- Очень даже ничего. Приятный восточный шарм…Кто она по национальности?
- Наполовину японка, - я в двух словах рассказал о Микки. И добавил, что она темпераментная и энергичная.
- Главное – чтобы она не была похожа на Хану. Ты не пребывал перетащить её сюда? Я думаю, у неё не будет проблем с работой, переводчики с японского всюду нужны.
- Как здорово! Эва спасена, и ты можешь свободно распрощаться с ней, - засмеялся Павлик.
Каролина скептически посмотрела на Павлика
- Спроси для начала – хочет ли он? – Каролина повернулась ко мне. – Никого не слушай. Микки твоя далеко, так что никто не мешает тебе поддерживать хорошие отношения и с Микки и с Эвой.
- Ух ты! – удивился Павлик. – Мыслишь по передовому.
Павлик неожиданно посерьёзнел.
- У меня такое ощущение, что тебя эта Микки особо и не беспокоит. Ты перебрался сюда из Лахиша два месяца назад, но только сейчас рассказал о ней. Ты спокоен и не боишься, что с неё что-то случится, пока ты здесь. И случится именно потому, что ты далеко. С ней приятно отдохнуть, поразвлечься, и всё? А за Эву ты переживаешь. По-крупному. Этим всё сказано. И не надо заниматься самовнушением, убеждать себя, что ты к ней равнодушен. Мы любим тех, кого боимся потерять. Правда, зайка?
Каролина энергично закивала.
Дома я устроился на диване напротив телевизора. Нужно было отдохнуть перед работой. Включил какой-то фильм про животных – для расслабления – и задумался над словами, услышанными от Павлика. Он прав, я всегда был уверен, что Микки выберется из любой ситуации и потому не нуждается во мне. Но с ней было интересно! Эву можно сравнить со спокойной речкой, тогда Микки – гейзер. Как в анекдоте – если перемешать, то получатся две нормальные.
Появилась мама.
- Ты как?
- К десяти на работу.
Она хотела выйти из комнаты, но вдруг остановилась.
- Оказывается, девушка, с который ты встречаешься в последнее время, Эва - моя коллега.
Я удивлённо приподнялся.
- В каком смысле?
- Она работала во второй консультации.
- Мама, ты меня пугаешь. Какая коллега? Ты врач, а она работала в регистратуре. Есть разница. Ты ещё скажешь, что уборщица из консультации тоже твоя коллега.
Я демонстративно фыркнул.
- Не придирайся к словам. Я узнала интересную подробность. Пару месяцев назад она проходила общее обследование, и у неё нашли что-то нехорошее. Она тут же уволилась и легла в больницу. В стационаре, вроде, начальный диагноз не подтвердили.
У меня похолодело внутри.
- Она у вас лежала?
- Нет, в кардиологическом центре.
Глава 8
Проснулся в десять, но ещё полчаса просто так валялся в кровати – расслаблялся. Наконец встал и отправился на кухню.
Мама ушла, но завтрак почему-то ничего не оставила, пришлось готовить самому. Ничего сложного – приготовить омлет с сыром занимает пять минут. Потом кофе.
Суббота, тринадцатое, день рождения Эвы.
Идти или не идти? Прямо-таки гамлетовский вопрос.
Последние две недели Эва была тем стержнем, вокруг которого крутилась моя жизнь. То, что я узнал о её жизни, пробудило во мне чувство сострадания и желание помочь. Особенно, когда узнал, что она в жуткой депрессии от нелепого предсказания. Выполнено. Не могу сказать, что колдун посрамлён, но новое предсказание, созданное при моём участии, помогло. Клин клином вышибают. На этом можно поставить точку.
Почему же не хочется? Почему – стоило лишь только задуматься об этом – сам себе нашёптываю: нужно закрепить достигнутое. Нельзя так резко отпрыгивать в сторону – у неё возникнет новая депрессия.
А я тут при чём?
Она однозначно влюбилась в меня. Это не назовёшь любовью с первого взгляда – мы знакомы 16 лет, но словно открыли друг друга заново.
Почему я должен отталкивать её?
Почему я откладываю личную жизнь до переезда в свою квартиру? И даже не в свою, а в съёмную? Мне что, мама мешает? Да я могу хоть завтра привести кого угодно, она мне слова не скажет.
Попробуем с обратного. Почему я не влюбляюсь в Эву? Из чего эта самая любовь складывается?
Я полез в интернет и отыскал нужное:
«7 примет, позволяющих понять, что вы влюблены».
1. Она кажется вам самой красивой девушкой в мире.
В пролёте. Самая обычная внешность.
2. Она необычайно женственна.
Что значит – «необычайно»? И что вообще понимают под этим словом? То, что она отдаёт предпочтение платьям, а не брюкам? Во время первой встречи Эва была в джинсах, ко мне приходила в платье. В больнице была в юбке, а во время визита колдуна – в широких бриджах. Другие свойства характера, подразумеваемые под женственностью, у неё развиты в обычных для её возраста и состояния пределах. Ноль.
3.Она очень обаятельна.
Опять «очень». Обаятельна – значит, привлекательна и притягательна. В какой-то степени привлекательна. Но... Хромота, как ни крути, бьёт по привлекательности. С Эвой не отправишься на велопрогулку и не побежишь босиком по росе – как пишут поэты. Будет медленно прогуливаться. Медлительность за многие годы стала частью её характера. О притягательности можно не говорить, раз я пытаюсь вот таким способом разобраться в своих чувствах. Минус.
4. Она жизнерадостная.
В пролёте. Какая жизнерадостность у девушки, которая едва выбралась из депрессии?
5. Она умная.
Не заметил. Глупой её не назовёшь, конечно, но, как говорят, и «не блещет». Отчасти виновата её матушка, которая сумела привить дочке неуверенность в себе. И не стоит её сравнивать с Ханой, там был особый случай.
6. В своих мечтаниях вы мысленно раздеваете её.
Кто составлял это список? Я могу мысленно раздеть кого угодно. А кого-то и не мысленно. Любоваться женским телом – это одно, а любить – другое.
7. Вы постоянно думаете о ней.
Вынужден констатировать, что так и есть. В последние две недели она прочно заняла мои мысли.
Заглянул в расшифровку. Из семи вопросов я дал положительный ответ лишь на один, в крайнем случае – на два, если учесть глупый вопрос о мысленном раздевании.
«Вы испытываете скрытую симпатию»
Браво. Я вздыхаю и закрываю планшет. Проведенный анализ показал, что в Эве нет ничего такого, чтобы могло пробудить во мне влюблённость. Какая дурь.
Вернулся в свою комнату. На меня пристально уставился колдун в фиолетовом капюшоне. Неожиданно представил эту накидку с капюшоном на Хане. Колдунья. Наверное, хихикает надо мной. Можно было подсказать такой сюжет Доре, если бы она ещё рисовала.
Каролина мне не раз говорила – не ищи вторую Хану. Она знала Хану давно, и та ей не нравилась. Каролина сСтаралась этого не показывать, но я слишком хорошо её знал, чтобы не замечать. Её отношение к Хане меня не напрягало. А совет Каролины «Тебе нужна спокойная, домашняя женщина» - застрял во мне крепко.
Под такую рекомендацию Эва подходила.
Может быть, вырвавшись из-под маминой опеки, она изменится?
Я вспомнил, как она смотрела на меня, когда я уходил.
Нет, раз обещал – надо идти. В конце концов, почем у бы мне не расслабиться? Скорее всего, она предложит мне остаться – вдвойне приятно.
Я пытался отвлечься на домашние дела. Даже полы помыл. Мой настрой – идти или не идти - менялся за день несколько раз. Но чем ближе стрелка приближалась к роковому часу, тем более во мне укреплялось убеждение, что нужно идти.
В семь часов я вышел и отправился пешком. Но не напрямик, а через в торговый центр – купить подарок. Полагал, что справлюсь за полчаса - и просчитался. Хотел было купить ей хорошие наушники или умную колонку, но в последний момент передумал – будет ли пользоваться? Сунул нос в магазин косметики и быстро понял, что не представляю, что ей нужно. Сувениры – всевозможные чашки, светильники, кухонные приспособления – отпадали, у неё подобными безделушками забит дом. Время поджимало, и я остановился у магазина женского белья «Афродита». После некоторых колебаний – не воспримет ли она это как намёк, зашёл. И здесь мне повезло. Наверное, я шарил глазами по выставленным образцам с таким недоумением, что ко мне сразу подошла продавец, и предложила помощь. Время поджимало, и я тут же объяснил, что мне нужен подарок для подружки. И описал – как сумел - её размеры.
- Красивое, эротическое, сочетающееся с вечерним платьем? Какой цвет?
- Всего понемножку, - ответил я. Пришлось сознаться себе, что я не знаю, в чём разница между бельём эротическим и красивым.
Продавец так тщательно и медленно упаковывала покупку, перевязывала её ленточками и приклеивала бантики, что я начал уже беспокоиться. Затем ринулся за цветами.
Дорогой мысли мои вернулись к тому, что услышал вчера от мамы. Во время обследования у Эвы нашли что-то нехорошее. Какая формулировка обтекаемая! Значит, путаные намёки колдуна на то, что у Эвы проблемы со здоровьем, имели под собой основание. И как бальзам на душу – предварительный диагноз не подтвердился. Что за диагноз? Раз проверяли в кардиологическом центре, значит что-то с сердцем. Спросить напрямую? Да нет, напугаю. Она только что избавилась от одного стресса, а я своими вопросами могу вогнать её в другой. Чуть подождать, а потом потихонечку, намёками, как бы, между прочим, выяснить. Затем расспросить у мамы. Она хоть и гинеколог, но разбирается во всём.
Было уже начало девятого, когда я позвонил в дверь. Эва открыла сразу, словно ждала под дверью. Я тут же вручил ей букет, обнял и поцеловал.
Эва, одетая в красивое тёмно-синее платье, провела меня тут же в салон.
Круглый стол был накрыт на двух человек. Почти на краю стола занял место массивный подсвечник из фарфора, с пятью свечами. Центральная свеча была тёмная, толстая и невысокая, а четыре других – жёлтые и тоненькие. Тарелочки с подтарельниками, справа от каждой по два ножа, слева – по две вилочки. Свёрнутые конусом салфетки. Хрустальные бокалы. Металлическое ведёрко со льдом, из которого торчала бутылка шампанского. Блюда с закусками. Такая сервировка стола сделал бы честь любому ресторану. Неожиданно для себя я понял, что такое в домашней обстановке вижу впервые. Проглотил слюну.
- Только мы? – я почему-то был уверен, что гостей будет много.
- Это плохо?
- Нет, просто я думал…
- Ты думал о чём-то другом. Пошли.
Она достала из шкафа фарфоровую вазу для цветов, и мы направились на кухню. В вазу налили воду и поставили букет.
- Красивые розы, - прокомментировала Эва. – Эта ваза давно мечтала о подобном букете.
- И долго она ждала?
- Больше, чем ты думаешь. Квартира забита фарфором, которой достался маме по наследству. Мейсенский фарфор, хоть в музей отдавай. Сто лет назад это было символом достатка, указывало на положение в обществе, и даже привилегированность. А сейчас… Никому не нужно, но не выбрасывать же. Надо пользоваться. Может, все эти тарелочки, чашечки, мисочки только и мечтают, чтобы ими кто-то воспользовался.
Я кивнул. Тарелочки мечтают.
- А где Кара?
- Загнала в клетку. К такому столу её подпускать нельзя: что-нибудь, да разобьёт.
Розы заняли своё место - чуть в стороне от центра, как и подсвечник. Я хотел удивиться – почему не в центре, но тут же понял: иначе они будут загораживать нас, когда мы окажемся один напротив другого. Эва достала спички и зажгла свечи. Затем выключила верхний свет. Комната погрузилась в романтический полумрак.
В воздухе появился тонкий аромат, словно вдруг запах стоящих в вазе цветов многократно усилился. Я вопросительно посмотрел на Эву.
- Центральная свеча – ароматическая. Правда, здорово?
- Такое ощущение, что мы перенеслись на сто или даже двести лет назад, - сказал я, открывая бутылку с шампанским. – Я и представить себе не мог, что можно так. Мы всегда торопимся. Побыстрей приготовить, побыстрей накрыть на стол, побыстрей набить утробу и пропустить стаканчик. И вдруг оказывается, что можно по-другому. У меня нет слов. Впрочем, есть.
Я хотел было достать ин кармана заготовленное поздравление – покопался в интернете, подобрал подходящий стишок и немного переделал, чтобы он более подходил – и вдруг передумал. Это бы зазвучало слишком фальшиво.
- Эва, я хочу выпить за то, чтобы тебе в жизни встречались только добрые волшебники, и никогда такие, которые вносят в твою жизнь печаль и неуверенность.
Мне показалась, что у Эвы чуть дрогнула рука. Она поняла, кого я имел ввиду, говоря о печали и неуверенности.
- Волшебники бывают добрые и бывают злые. Ты – добрый. Стоило тебе появиться, и всё стало меняться к лучшему. Ты даже не знаешь, насколько.
- Спасибо. Не знал, что я волшебник.
- Ты многого не знаешь. Если бы знал всё – растерял бы свою волшебную силу. Пока. Жульен с грибами будешь? Я не знала, что ты любишь, а что нет, поэтому готовила наугад. И очень боялась. Вдруг у тебя аллергия на что-нибудь?
- Говори в таком случае: мне больше достанется! Но день рождения твой, так что я буду есть всё, что ты приготовила, включая жульен, даже если он приготовлен из мухоморов.
- Сегодня я получила необычный подарок. От дяди. И думаю, это из-за тебя.
- Я заинтригован.
Она достала мобильник и отыскала нужное сообщение. Показала мне картинку в начале сообщения – рекламный снимок яхты на фоне лазурного берега.
- Дядя подарил восьмидневный мини круиз по островам на яхте. С четырнадцатого по двадцать второе. Готовься!
Она смотрела на меня с триумфом, как победитель. Вспомнилась избитая фраза из рекламных объявлений – «От нашего предложения нельзя отказаться». И ещё вспомнил слова Мартина – «милости просим». Да, он на ветер слов не бросает. Увидел, что мне эта идея показалась привлекательной, и…Вместе с Эвой. Всё решили без меня. Но что в этом плохого? Раз я испытываю к Эве скрытую симпатию, в чём проблема?
- Тебе сложно будет взять отпуск?
- Дадут, куда денутся. А что с мамой? Кто её будет навешать?
- За ней ухаживают, нет необходимости навещать каждый день. Мама простит меня, если узнает, с кем я поехала. А ещё тётю попрошу, это мамина сестра двоюродная. А мы будем отправлять ей фотографии…
- А Кара?
- Поедет с нами. Я уже договорилась. Она нам не помешает.
Нам. Опять «нам». Кто это придумал – она или дядя?
- Эва, такая поездка стоит кучу денег. Выясни у него детали – что значит «подарил»? Забронировал места? Сделал скидку?
- Подарил. Прочие детали тебя не должны волновать, - она снова смотрела на меня, как победитель. - Успокойся, расходы будут. Обеды на берегу в стоимость путёвки не входят. Каждый день – другой остров, другой ресторан.
- А на необитаемых островах? – началась игра, по мере которой вопросы и ответы на них становятся всё нелепее.
- На необитаемых островах деньги плату за ресторан зарывают под пальму.
В дверь позвонили. Эва закусила губу.
- Кого принесло? – её лицо мгновенно погрустнело. Кто-то бесцеремонно вторгался в наше романтическое уединение. - Я думала, что к восьми все угомонятся и специально отключила мобильник.
Она вздохнула и пошла открывать. До меня донеслись восторженные возгласы и поздравления. Пришедших – тут же понял я – двое, и одна из них – я узнал по голосу - Китти. Повезло.
- Ой, донеслось до меня, - ты не одна? С кем?
Остановить Китти может лишь якорь с океанского лайнера, привязанный к ноге. И то, не уверен. Через секунду она уже заглянула в салон. Увидела меня, и лицо её расплылось в улыбке:
- Привет, давно не виделись! Как дела?
Она быстро осмотрела комнату и стол, и мигом оценила обстановку.
- Мы на минутку, только поздравить.
Вручила мне тортик, который они видимо, планировали прикончить вместе с именинницей. Я отнёс его на кухню, поставил в холодильник, и остался ждать, пока они наговорятся. Нужно дать им возможность посплетничать. Тем более, что теперь есть, о чём. Я представил, с каким удовольствием Китти будет рассказывать, что Эва отмечала день рождения в моей компании и в очень интимной обстановке.
Ну и что?
Я вылез из своего убежища лишь когда услышал, как гости ушли. Эва стояла обескураженная. Я взял её за руку.
- Эва, в нашем мире секретов нет. Мы все как на сцене.
- Как на арене, - фыркнула Эва, подразумевая цирк. – Посмотри, что они мне подарили.
Она раскрыла пакет, который держала в руках. Я заглянул вовнутрь.
Красная, с огромными цветами, шёлковая ткань.
- Кимано, - пояснила она.
- Стоп, ты ещё не рассмотрела мой подарок.
Эва вопросительно посмотрела на меня и быстро направилась к креслу, на котором отдыхал фирменный пакет магазина «Афродита». Вытащила аккуратно упакованный подарок. Разорвала бумагу, чтобы побыстрее добраться до содержимого, и раскрыла коробку. Я стал рядом.
- Ой, - почему-то выдала она.
Вытащила бюстгальтер и стала придирчиво осматривать.
- Как ты подбирал? Ты же не знаешь…
- Что-то знаю…
- Откуда? Это очень индивидуально. Но, кажется, ты угадал. Я пойду, примерю, - она гордо направилась к своей комнате. У дверей салона остановилась и строго посмотрела на меня.
- Не ходи за мной.
- А я собирался пойти помочь…
Примеряла она долго. Наконец вернулась, подошла, обняла и прижалась ко мне.
- Почему ты не пришёл? – тихо спросила она.
- Ты же сказала не ходить за тобой…
- Какой ты глупый! Если женщина сказала «не ходить», значит нужно идти. Не могла же я сказать…
- Давай повторим. Ты пойдёшь переодеваться, а я тихонечко подкрадусь…
- Размечтался! – засмеялась она.
- Ты ещё кимано не примерила. Только прежде, чем пойдёшь примерять, напомни, что я не должен идти за тобой.
Она засмеялась, взяла меня за руку и повела за собой.
Глава 9
Мы оказались в порту за час до отправления яхты. Машину оставили на длительной стоянке, и потащили чемоданы к причалу. Одной рукой я тащил Эвин чемодан на колёсиках, в другой у меня была клетка с Карой. Эва катила мой чемодан, который был поменьше и полегче.
Вход на причал был закрыт, около калиточки стояли мужчина и женщина с чемоданом и сумкой. Мужчине было явно за пятьдесят, его спутнице, если сделать поправку на то, что большинству женщин удаётся выглядеть более молодыми, чем они есть, то примерно столько же. Мужчина тихо выговаривал своей спутнице, что зря они пришли так рано, она отвечала, что лучше прийти раньше, чем опоздать.
- Вы на «Рапсодию»? – осторожно спросила Эва.
Прибывшие первыми обернулись, окинули нас взглядом и дружно закивали. Затем их внимание переключилась на Кару.
Богдан и Анна – так звали наших попутчиков – тут же рассказали, что у них медовый месяц. Они недавно – пару месяцев назад – поженились, и решили устроить себе маленький праздник. Ничего, что и у него и у неё это не первый брак. Разве медовый месяц только для тех, кто женится впервые?
Подошла ещё одна пара, а за ней и очень серьёзная дама в синей форменной тужурке и попросила всех приготовить билеты. Богдан и Анна тут же достали какие-то листки, а я замер в недоумении. Нам сказали просто подойти к восьмому причалу. Дама в тужурке подозрительно уставилась на Кару.
- У нас есть справка от ветеринара, - тут же сказала Эва.
- Где ваши билеты? Кто сказал подойти к восьмому причалу?
- Мартин Клере.
Я думал, что имя судовладельца произведёт на неё впечатление, но она указала нам лишь отойти в сторону, чтобы не мешать проходу других пассажиров. Эва тут же схватилась за телефон – стала звонить дяде.
Пока мы ожидали реакции, прошли почти все пассажиры. Восемь из двенадцати. Оставались мы и ещё одна пара. Я начал потихонечку волноваться, когда подошёл – со стороны причала – крепко сложенный мужчина в фуражке. Он поздоровался с Эвой, довольно-таки прохладно, если учесть, что она двоюродная сестра его жены, и повернулся ко мне:
- Тихомир, капитан «Рапсодии». Даниэль это вы? - он почти что ткнул в меня пальцем.
Я кивнул. Капитан повернулся к контролёру:
- Это VIP пассажиры, посадочные талоны у меня.
Он ловко выхватил чемодан из рук Эвы, косо глянул на клетку с попугаем, и, не произнеся более ни слова, направился к кораблю. Мы переглянулись – кто бы мог подумать, что мы VIP? – и устремились за ним.
Наша каюта была на корме яхты. Всё – просторное помещение, отделанное деревянными панелями, большая кровать, окна во всю стену, ванная, стол со стульями – было, как в кино. Даже маленький холодильник-бар и стойка с кофеваркой – если мы пожелаем выпить кофе в то время, когда бар и камбуз закрыты.
Плавание началось с совсем не романтичного инструктажа по технике безопасности. Показали, где находятся два спасательных плотика – каждый из них мог вместить всех, кто был на борту – двенадцать пассажиров и четырёх членов экипажа. Затем капитан огорошил всех вопросом:
- Кто-нибудь шторм заказывал?
Мы переглядывались, пытаясь понять, что он имеет ввиду?
- У нас бутик-круиз, потому по пожеланию отдыхающих возможны изменения в программе. Если кто-то желает, можем зайти в район, где штормует. Масса незабываемых впечатлений.
Потребовалось время, чтобы мы поняли – он так шутит…
Мы оказались в незнакомом для нас мире. Сначала мы тщательно проверили окна каюты – прочно ли запираются? Кара не может всё время сидеть в клетке. Потом отправились в путешествие по палубам яхты – их было две, заглядывали в помещения, двери которых были открыты. Прошли мимо нескольких кают, обитатели которых старательно раскладывали вещи, не позаботившись закрыть двери, полюбовались на строгие таблички «Вход только для персонала», попадавшиеся нам во время осмотра яхты.
Эва переоделась в шорты, похихикав, что не собирается отбирать славу у Мэрилин Монро с её «Юбкой на ветру» - несмотря на малую скорость, яхта имела всего восемь узлов хода - по палубам гулял хороший ветер, направление которого было трудно понять.
Нам чертовски повезло. Море было удивительно спокойным, и после ужина никто не захотел сидеть в баре. Пассажиры заказали коктейли по вкусу, и с ними отправлялись на палубу – любоваться морем и звёздами. Усыпанное звёздами небо отражалось в воде, создавая иллюзию того, что наша крохотная яхта находится в центре мироздания. Люди разбрелись, мы с Эвой выбрали место на корме верхней палубы.
- Я не представляла, что море может выглядеть так волшебно. И что оно такое большое. Одно дело – читать о морских милях, другое – прочувствовать это, осознать, насколько мы ничтожны по сравнению с океаном. Маленький островок посреди пустоты. Как в жизни – за повседневными заботами ничего не видим вокруг себя и оказываемся в пустоте.
Ветер ерошил волосы Эвы, и от этого она становилась похожей на героинь романтических аниме.
- Я видел другого рода пустоты. Вертолёты обычно высоко не забираются, но иногда мы летаем выше облаков. И тогда видим бескрайнее – до горизонта – белое море под нами и безбрежное голубое небо над нами. Я пытался фотографировать, но снимки не передают того, что ощущаешь в эти минуты. А потом ныряешь в это молочное озеро, и от бескрайнего мира остаётся только одна кабина.
- Я давно хотела спросить: ты летаешь ещё с кем-то? Я имею ввиду – со вторым пилотом, правильно? Но мне кто-то говорил, что можно управлять вертолётом одному. Это так?
- Я летаю вторым пилотом, для командира у меня стажа маловато. Всего одиннадцать лет. Ну, а летать одному приходилось. Но вдвоём надёжнее. Особенно, когда полёт сложный и долгий. На земле можно остановить машину на обочине дороги, в воздухе этого не сделаешь. Но если рядом тот, на кого можно положиться, то на мир смотришь иначе.
Я стоял, опершись на перила. Эва прижалась ко мне и положила свою руку на мою.
- Я оборачиваюсь, и у меня захватывает дух – насколько изменилась жизнь. Месяц назад я не видела ничего вокруг себя, пыталась лишь понять – неужели через несколько месяцев меня не будет? Это было страшно. Я поняла, что ощущает солдат, идущий на войну. Ему хочется жить, но он знает, что у него мало шансов вернуться домой целым и невредимым. И тогда он молит бога –хоть калекой, но вернуться. Я ещё и ещё возвращалась к услышанному от Сафона, пыталась найти иной смысл в его словах, но ничего в голову не лезло. Только та нелепая фраза. Самая большая глупость,– это то, что я боялась поделиться с кем-то. Тебя, наверное, послал судьба. Ты не представляешь, насколько мне стало легче только от того, что я тебе рассказала обо всём. Ты веришь в судьбу?
- Верю, наверное. Я не могу утверждать наверняка, но есть то, чего мы не понимаем. По крайней мере, я не понимаю – сознаюсь честно. По-моему, в судьбе есть две составляющие: одна, которая неизменна, и которую человеку не дано изменить. Я называю это фатумом. Если фатум говорит, что человеку суждено утонуть, он утонет, даже если запретит себе приближаться к воде. Однажды его автобус по какой-то причине поедет в обход, и там свалится с моста. Все выберутся, а именно он утонет. Фатум. Вторая составляющая – карма, понятие, пришедшее из Индии. Карму можно изменить. Нужно только понять, как. Одни понимают, другим это не дано, и они подобны слепым. Есть гуру, которые помогают другим понять их карму.
- Сафон, - напомнила Эва, – предсказал много зигзагов. Эта наша поездку один из этих зигзагов. И я думаю… а вдруг он прав? И «одна из нас» - это мама. Получается, что я нашла в его словах то, чего там не было. Сама себя довела. Если бы со мной что-то случилось – мама не пережила бы. Тогда была бы «не одна из двух», а обе.
- Мне неприятен этот Сафон. Правильно его изобразила твоя мать – колдуном. Такое ощущение, что он просто играет, и чем острее мы реагируем на его игру, тем большее наслаждение это ему доставляет. Забудь его. Его карты никого никогда не осчастливят.
- Ты не прав. Кого-то они уже осчастливили.
- Кого?
- Меня.
Я с любопытством и даже с сожалением посмотрел на Эву. Как немного её нужно для того, чтобы ощутить себя счастливой! Ведь не я взял её в этот мини круиз, а она меня! Ладно, я взял с неё слово, что все расходы в портах и прочих местах, где мы будем останавливаться, за мой счёт. Иначе бы я просто почувствовал бы себя Альфонсом. Но это её я должен быть благодарен за первое в моей жизни плавание на яхте. Неужели счастье ходит в такой немыслимой близости от повседневности? Только протяни руку, и всё изменится.
- Представь себе, что колдуна не было бы. Мама не написала бы его портрет, и я бы не показала тебе тот набросок. Ты бы не опечалился, и я бы не почувствовала, что ты видишь гораздо глубже, чем думала. Я бы не устроила тот душевный стриптиз и ты бы не узнал, что у меня депрессия. И не избавил бы меня от депрессии в один день и одну ночь. Судьба. Фатум, как ты назвал.
- По-моему, самое главное - это стриптиз, - попытался отшутиться я. – Как только замечаешь, что дела идут не так, сразу…
- С моим характером это кончится тем, что мы не будем вылезать из кровати.
- Хочешь, чтобы было иначе?
- Я такого не говорила!
Мы рассмеялись.
- Как ты думаешь, какой зигзаг будет следующим?
- Шторм. Нападение пиратов. Или наткнёмся на какой-нибудь столь необычный и замечательный островок, что нам не захочется с него уезжать.
- Я согласна!
Неуловимые минуты счастья, в которые не хочется думать о будущем. Минуты. Максимум, часы. Потом наступают отрезвляющие будни, и всё возвращается на свои места. Мне пока не хочется думать о том, что будет далее.
От романтических мыслей меня отвлекла трель мобильника в кармане. Пришлось отвлечься. Глянул на экран - Микки. Несколько секунд соображал – что делать? Ответить? Но она может начать разговор так, что Эва шарахнется в сторону, если услышит. Нажал кнопку отбоя. Если что-то важное – она отправит письменное сообщение. Но почему она звонила? Узнала, что я отправился в круиз с другой женщиной? Откуда? Эва, полагаю, заметила, какое имя было на экране.
- Кто это?
- Моя бывшая коллега по работе из Лахиша, - отважно соврал я.
- Коллега? – изумилась Эва. Наверное, вообразила её лётчицей.
- Микки, дежурный диспетчер. Она убеждена, что мы рады её звонкам в любое время дня и ночи.
- Но ты же ушёл оттуда!
- Я остался в том же авиаотряде. Просто я теперь в другой группе. Мы не теряем связь.
Эва понимающе закивала, и я облегчённо вздохнул. Главное, чтобы объяснение было логичным.
- Мне иногда хочется выбросить этот мобильник. Звонят в самый неподходящий момент. Только размечтаешься, воспаришь в облака, а тут – бац – звонок. Приходиться возвращаться на землю.
- Лучше просто выключить на время. Но не на долго, вдруг мама позвонит.
Эва уже послала её снимки с яхты. Представляю, как Дора изучает их.
К полуночи все разбрелись по каютам. Эва направилась в ванную, и я воспользовался случаем, чтобы проверить содержимое смартфона.
Так и есть. Послание от Микки.
«Я видела тебя в порту с какой-то пышкой. Не пугай меня, скажи, что это твоя родственница. Я думаю именно так, потому что видела, как ты смотришь на неё. В твоих глазах не было ничего, кроме боязни опоздать. Куда? У меня есть для тебя сюрприз!»
Если она хотела уколоть меня, то ей это удалось. «Ничего, кроме боязни опоздать». Ещё один экстрасенс отыскался. Что за сюрприз? Меня раздражают подобные намёки. Что она в Дамберге делала? Ладно, подумаю, как ответить.
На ночь мы заперли дверь, закрыли иллюминаторы и выпустили Кару из клетки. Спустя десять минут нам пришлось об этом пожалеть. Стоило нам только забраться в постель с предвкушением удовольствия от любовных утех, как раздался звонок мобильника. Я с досадой повернулся и обнаружил, что этот звук издавала Кара. Я цыкнул на неё, но Кара это поняла по-своему – перешла на трели. Затем любимые ею щелчки, напоминавшие звук ударяемых друг о друга палочек.
Пришлось вставать и загонять Кару в клетку. Но было поздно. Она продолжала петь и чирикать, полагая, видимо, так развеселить нас. Наброшенное на клетку покрывало не помогло, хотя Эва уверяла, что это простой и надёжный способ успокоить птицу. Я попытался не обращать на неё внимания, но это возмутило Кару.
- Глупости! Глупости! Глупости!
Она выдала весь имеющийся у неё набор слов, чем привела меня в состояние, близкое к бешенству. Я мысленно говорил себе, что если кто-то из пассажиров или членов команды придёт с жалобой на карины вопли, то выброшу её за борт вместе с клеткой.
Запланированная феерия любви не состоялась. Я был глубоко уверен, что Кара устроила нам такую бурную ночь специально. Ревновала. Дома Эва на ночь выгоняла её из своей спальни.
Утром мы уже стояли у причала острова Шибани. Нам предложили английский завтрак – омлет, бекон, жаренные грибы с помидорами и тосты. Эва скривилась.
- С такой едой я ещё больше растолстею. А мне нужно сбросить девять килограмм.
- Почему именно девять?
- У меня рост 164, а вес 73.
- Хорошего человека должно быть много, - вспомнил я услышанную где-то фразу. – Бекон можешь отложить в сторонку, а от омлета с помидорами ещё никто не располнел.
Обещанное расписание нарушилось. С утра нас повели на пешую экскурсию по городу. Обещанную автобусную перенесли на два часа.
Экскурсия началась с посещения собора святого Иакова XV века, потом нас повели к городской ратуше XVI века и даже дали зайти вовнутрь, затем ко дворцу архиепископа. На выставке в церкви святой Барбары мы, извинившись, отошли от группы. Эва объяснила, что хочет поподробней осмотреть предметы церковного искусства. Все поняли, что ей просто тяжело ходить, но сделали вид, что поверили. Мы ещё немного походили по музею – медленные переходы от экспоната к экспонату её почти не утомляли - и вышли, расположившись на скамейке в сквере у церкви.
- Из-за меня ты ничего не увидишь, - вздохнула она.
- Я вижу тебя, этого уже достаточно.
- Для этого не нужно было ехать сюда. Но я займусь своей ногой, обещаю. Всё будет по-другому. Я избавлюсь от хромоты, сейчас появились новые методики
- Гефест, бог огня, был хромым, и вроде, не страдал от этого.
Эва фыркнула.
- Шрамы не уродуют воина, слышал? А женщину уродуют. Мужчина может быть хромым потому, что во время битвы с драконом этот самый дракон, прежде, чем упасть замертво, наступил ему на ногу. Для него хромая нога будет своего рода свидетельством героизма и мужества. А женщине скажут – зачем приставала к дракону? Поделом.
- Покажи мне того дракона, который отдавил тебе ногу.
- Спасибо, сама справлюсь. Я отдохну, и пойдём дальше.
Возможно, мы накануне слишком долго провели на палубе – гуляли, любовались морем. Небольшое волнение было, палубу покачивало, мы были напряжены, и к концу дня наши ноги устали.
После обеда Эва с ещё двумя девушками направились в магазин косметики, а я остался ждать на лавочке около магазина. Вытащил мобильник и отправил Микки коротенькое письмо: «Что за сюрприз?». От неё можно было ожидать всего, что угодно.
Ответ пришёл быстро: «Не бойся, я всего лишь купила виллу на берегу моря».
Виллу? Откуда у неё могли появиться деньги? Сообщение казалось невероятным. Но виду не показал:
«С бассейном?»
«Конечно! И даже с вертолётной площадкой»
Она явно смеялась надо мной.
«Сколько этажей?»
«Три. Ты же знаешь, я не люблю высотные здания»
«Жаль. Для меня три этажа маловато. Вот если бы пять»
«Сам будешь достраивать»
«Не умею»
«Как это? Ты же говорил, что умеешь всё»
«Пошутил»
«Тогда и я пошутила. Я выиграла право на приобретение земельного участок под застройку по смешной цене в Луарне, это маленький посёлок в пятнадцати километрах южнее Дамберга. Шестьсот квадратных метров. На нём можно построить дом своей мечты. Пять минут до берега моря. Продали восемьдесят земельных участков, первая очередь. Через пять лет в посёлке будут жить двести семей. Представляешь, что за чудное место это будет?»
«Я рад за тебя».
«И это всё, что ты хочешь мне сказать?»
Однажды мы вместе мечтали - как хорошо бы было жить не в стандартной квартире, а в доме, построенному по собственному проекту, и сделанному своими руками. Вторая часть этой мечты, была, разумеется, менее привлекательной: я понимал, что профессиональные строители сделают всё быстрее и качественнее, чем я. Для меня подобные мечтания были лишь приятным времяпрепровождением, а для Микки, понимаю, они стали целью.
Иметь свой дом на берегу моря – это круто, но какова плата за это? Для меня. Она явно рассчитывает на меня. У меня хороший заработок, мне без особых проблем дадут ссуду на строительство. Одна только проблема – далеко. Придётся опять менять место работы, возможно даже, переходить в другой авиаотряд. На каждый плюс найдётся свой минус.
Что за нелепость! Я развлекаюсь с одной женщиной, а думаю о другой. И Микки, кажется, ради будущего дома на берегу моря готова поверить, что я в порту был с родственницей. Придумала спасительное объяснение.
Я попытался представить дом на берегу моря. Два этажа, большой балкон, обращённый к морю. Всё утопает в зелени. На первом этаже камин – настоящий, а не декоративный. Стены, украшенные… Нужно будет подумать, чем.
И стройная, быстрая Микки, которая умеет добиваться всего, чего пожелает. Хана позеленеет от злости, когда узнает.
Мои мечтания прервала Эва, вернувшаяся с покупками. Отдала мне пакет, и снова куда-то умчалась. Вернулась через четверть часа и часа и с виноватым видом объяснила мне на ушко:
- У меня…эти самые дела начались…Как некстати…
Привлекательность круиза немного потускнела. Первую ночь сорвала Кара, следующие четыре или пять Эва будет «болеть». Зато я на ближайшие пару недельвремя гарантирован от «сюрприза», подобного тому, который мне много лет назад сделала Хана.
На третий день попали в «мини-шторм» - три бала из двенадцати возможных – Эва не стала отсиживаться в каюте, а пошла со мной на ужин в кают-компанию. Некоторые пытались танцевать. Эва смеялась, что наблюдать за танцующими в качку – лучшее из развлечений, что ей доводилось видеть.
Капитан иногда разрешал нам подниматься на капитанский мостик, каждый раз предупреждая, что только на три минуты. Эва подтвердила мне, что Тихомир – зять Мартина, но он ничем не выдавал наличия родственной связи с Эвой. Лишь, однажды зашёл к нам в каюту и деловито поинтересовался, как проходит круиз?
Мы поблагодарили.
- Сложно с людьми? – поинтересовался я. – Каждый раз другие люди, у некоторых – я это вижу - настрой: я заплатил, давай, развлекай меня.
- Увы, - сознался он. – Потребительское настроение. Приходиться бороться и выживать. В подобных случаях я иногда специально меняю маршрут, чтобы пройти проливами, где сильные подводные течения и качка. Зеленеют и успокаиваются. Бывают искатели приключений. Всяких. Особенно сердечных. Все каюты двухместные, но это же не означает, что мужчин и женщин будет поровну. Женщины в такие круизы ходят чаще. Иногда, - он подмигнул мне, - женское большинство начинает охоту на членов экипажа, вот тогда – держись!
Он засмеялся, а Эва рассердилась. Наверное, стало обидно за женщин.
- Можно подумать, что мужчины не ищут подобных приключений!
Тихомер Тихомир рассмеялся.
- Всё зависит от того, как человек живёт. Если на берегу у него всё нормально, то никаких приключений искать не будет. Для некоторых круиз – это возможность недолго побыть другим. Открыть своё второе или даже третье «я». Поэтому и ведут себя так, как никогда бы не вели на берегу. К этому нужно относиться снисходительно. Я таких сразу вижу.
- У нас на борту есть такие?
- Как же не быть! Две сестрички из второй каюты. Обе тридцать плюс, обе разведённые, обе мечтают оторваться от хвоста накопившихся проблем и переживаний. А вы – хорошая пара. На вас смотрят и завидуют.
Следующим островом, на котором мы сделали остановку, был остров Танаку. Тат самый, на котором я тушил пожар. Я рассказал об этом Эве, забыв предупредить, что эта информация – только для неё. Считал это само собой разумеющимся. Но Эва рассудила иначе. К завтраку уже все знали, что растительность на острове сохранилась лишь благодаря моему мужеству, как рассказала всем Эва.
Отнекиваться – типа «пожар был не такой уж обширный» и «я всего лишь исполнял свой долг» - было бессмысленно. Я просто молчал, или говорил, что во время отдыха не хочу вспоминать работу, пусть даже и выполненную.
Основная достопримечательность Танаку – полуразрушенная крепость, возвышающаяся над заливом. Основная загадка – зачем потребовалось ставить крепость на этом пустынном островке? За все долгие годы её существования не было предпринято ни одной попытки её штурма. Разрушило крепость землетрясение, произошедшее в 18 векевека.
К крепости на гребне высоко нависшей над заливом скалы вела широкая тропика с множеством ступенек, так что я даже опасался за Эву – одолеет ли?
- Всего сто сорок восемь ступенек, - подбадривал нас экскурсовод. – Разве это много, для тех, кто идёт налегке? Подумайте, каково было строителям, которые были вынуждены всё – камни, брёвна, доски - тащить на себе? Наши предки были покрепче нас. Но наградой за неутомимость вам будет не только экскурсиятолько экскурсия, но но и посещение маленького кафе, в котором вас ждут сюрпризы!
Слово «сюрприз» тут же напомнило мне о Микки. С ней бы мне не пришлось тащиться в хвосте нашей небольшой группы, она бы мчалась впереди экскурсовода, забегала бы во все закоулки и дыры, и атаковывала бы гида массой вопросов. Эва довольствовалась тем, что рассказывает гид, вопросов у неё не возникали.
Я не надеялся увидеть в крепости что-то необыкновенное, и не ошибся. Но стоило нам приблизиться к кафе, как я понял, что предупреждение гида, что нас ждут сюрпризы, оправдалось.
Экскурсовод наверное имел ввиду магазин местных сладостей, куда все устремились. А я подошёл к крайнему столику под навесом, где удобно развалился в плетёном кресле Фрол.
Он заметил меня, приветливо улыбнулся и указал на такое же кресло напротив себя.
- Рад видеть тебя. Как отдыхается?
- Фрол, ты будешь удивлён, но я мечтал тебя увидеть. Знаешь, почему?
- Не говори загадками.
- Пару недель назад я встретил человека, который похож на тебя, как две капли воды. Я был поражён. Если бы я не знал наверное, то подумал бы, что вы братья-близнецы.
- Может, так оно и есть, - с философским спокойствием сказал Фпрл.
- Увы, он заметно старше.
- Жаль. А то как было бы приятно узнать, что у меня есть ещё и брат близнец, о котором я сорок лет ничего не слышал. Его случайно не Сильвером зовут?
Я опешил. Во-первых, мне и в голову не могло прийти, что они знакомы. Во-вторых, он запросто назвал колдуна того Сильвером, хотя Эва предупреждала, что Сафон не любят, когда его называют сокращённым именем. Было похоже, что на Фрола это не распространяется.
- Вы знакомы?
- Не то слово. Значит, эта его хромая родственница стала твоей подружкой?
Тактичности ему, как говорится, не занимать. Мне было немного обидно за Эву, но я безропотно проглотил обидную характеристику. Сказано было это просто, безо всякой насмешки, словно, между прочим. Но всё это отступало перед открывшимся мне фактом: Фрол знал не только о Сафоне, но и об Эве. И. наверняка, ещё об очень многом. Но я постарался выглядеть беспечным.
- Так вы не родственники?
- Не близнецы, а остальное неважно.
- А то, что оба всегда при себе имеете карты Таро, тоже не важно?
- Ну, ты хватил! Иногда. Только иногда. Он что, гадал на тебя?
- Нет, но…
- А я уж испугался…
- Почему?
- Сороконожка однажды задумалась: в каком порядке её нужно переставлять ноги? И разучилась ходить. Не отвлекайся на пустяки. Ты слишком впечатлительный. Там вот твоя подружка купила пирожное и хочет скормить его тебе. Не отказывайся. И помни, у Эвы здоровье слабое, её нужно беречь. Тут такая история, что чем душевней будешь относиться к ней, тем больше будешь иметь. Но остерегайся, она не так проста, как это тебе кажется.
Фрол сделал жест рукой – иди. Чувствовал, что у меня много вопросов к нему. Но я уже видал, что Эва остановилась и с удивлением смотрит на нас. Продолжить разговор возможности не было, и я встал.
- Он похож на Сафона, - сказала Эва, передавая мне пирожное. – Кто это?
- Его зовут Флор, работник аэродрома в Бурано. Я иногда бываю там.
О том, что Флор знаком с Сафоном или даже родственник, я решил не упоминать – во избежание излишних вопросов. Кто знает, может быть, благодаря знакомству с Флором, мне удастся узнать много интересного, в том числе, и об Эве.
На следующее утро мы устроили фотосессию – все мечтали сфотографироваться с попугаем. Но Кара ни к кому на плечо не шла, так что пришлось организовывать фотопавильон в нашей каюте. Пассажиры садились возле стола, по которому важно расхаживала Кара. А я контролировал её реакцию, не хватало только, чтобы она кого-то клюнула.
К пассажирам в возрасте она была более благосклонна, чем к молодым. Плохо отнеслась к двум сестричкам из второй каюты – соскочила со стола, чтобы не попасть в кадр. Мы еле уговорили её вернуться. На уговоры сказать что-нибудь упрямо твердила:
- Глупости!
Кара хорошо умела подражать механическим звукам – стуку деревяшек и камешеков, звукам открываемых замков и задвижек, звонкам телефонов и мобильников. Использование этих звуков не было хаотичным: она предупреждала о появлении других людей, об их настроениях, которые она каким-то образом чувствовала, и о своём недовольстве. Я стал серьёзно относиться к словам Мартина, прежде казавшиеся мне шуткой, что она может что-то рассказать Эве.
Собиравшиеся по вечерам в кают-компании иногда устраивали танцы. Мы с Эвой занимали место в уголке, у иллюминатора, чтобы иметь возможность видеть и танцующих, и море. Однажды, когда звучала медленная музыка, Эва дёрнула меня:
- Пошли потанцуем!
-У тебя получится?
- Неважно, как! Будем топтаться на одном месте. Это получиться!
Получилось. Эва топталась на одном месте, я малюсенькими шажками вёл её по большому кругу, стараясь не наступить ей на ногу, и пытаясь увернуться от её шажков, грозивших мне тем же.
Она положила голову мне на плечо.
- Помнишь, как мы танцевали в прошлый раз?
Теперь я помнил. Брошенная месяц назад Эвой фраза вытащила из памяти клубок воспоминаний, и он прочно застрял в моей голове.
- Помнишь, ты мял пальцами узелок на резинке от трусиков?
- Помню.
- Вот теперь, спустя много лет, раскрываю секрет: мне было очень приятно. Я сама не могла понять, почему. А теперь понимаю.
- Боже! Сколько лет тебе потребовалось, чтобы понять это?
- Главное - не опоздать. Я ведь не опоздала?
- Вскочила на подножку поезда, который уже начал трогаться…
Переходы от острова к острову были непродолжительными. Иногда всего четыре-пять часов. Мы выходили в море после одиннадцати вечера, несколько часов любовались бескрайним морем, и к часу ночи шли спать. Просыпались уже в следующем порту.
Самым продолжительным стал последний переход – дорога домой. Почти двадцать часов. Утром последнего дня мы занимались упаковкой вещей, в дверь каюты постучали.
- Да! отозвался я.
В дверях стоял капитан.
- Даниель, ты мне нужен. Две минуты, - сказал, повернувшись к Эве. Она пожала плечами. А я пошёл вслед за капитаном, пытаясь угадать, зачем я ему понадобился.
Он привёл меня в свою карту, и запер за собой дверь. Я напрягся.
- Даниель, - строго сказал он. – Я получил срочную радиограмму. Скончалась мать Эвы.
Глава 10
- Не гони, - сказал Мартин, когда машина тронулась. Я кивнул. Чуть раньше, чуть позже – какая разница?
Никто не захотел садиться на переднее сидение, рядом со мной. Предпочли поставить на него клетку с Карой, а самим усесться втроём на заднем сидении, плотно прижавшись друг к другу – все трое не худенькие, так что им было тесно. Эва – в центре, справа – Мартин, слева – Власта, жена Мартина.
После укола Эва вела себя спокойно. Остаётся ещё раз восхититься предусмотрительностью Мартина, который на встречу с нами прихватил портового фельдшера.
- Как случилось – даже лучше. Всегда лучше, когда внезапно. Не думаешь, как это наступит. Жаль, до шестидесятилетия не дотянула, я так надеялся. И окружающим проще – хуже нет, как видеть постепенное угасание. Даже в Библии сказано: всё из праха произошло и во прах обратиться.
Мартин продолжал путанные рассуждения на темы жизни и смерти, нисколько не озабочиваясь тем , слушают его или нет. А я вспоминал колдуна. «Одна из них». Свершилось. Этой одной оказалось Дора. Как ни крути, а он оказался прав. Что за нелепость! И тут же ловил себя на том, что случившееся означает, что для Эвы никакой угрозы нет. Обещанные зигзаги – ерунда, кто не прошёл через это?
Колдун говорил, что будут потери и приобретения. Первая часть этого предсказания сбылась. А что за приобретения? Я в роли спутника её жизни?
С точки зрения житейской для меня такой вариант совсем не плох. Невеста с квартирой. Даже с двумя. И коллекцией живописи в придачу. Нужно будет подумать, что с ней сделать? Пускай Эва отберёт то, что пожелает оставить, остальное продать. Предстоит выяснить, как это делается. Квартиру очистить от хлама. Не сразу, конечно, нужно будет дать Эве привыкнуть к её новому состоянию. Найти новых жильцов в съёмную квартиру. Или этим Мартин занимается? Может быть, уже есть. Извиниться перед Борисом, за то, что я в последний момент отказываюсь от той квартиры, которую он мне любезно предложил. Я готов даже уплатить неустойку, если он потребует, скорее всего, следующий месяц из-за меня квартира будет пустовать, случаи, чтобы квартиру искали с завтрашнего дня, редки, люди заранее знают, что им предстоит подыскать новое жильё. Кота заберу, будет жить у нас. Эва, помню, рассказывала, что коты и попугаи обычно уживаются без проблем. Кара слишком крупна, чтобы кот смотрел на неё, как на потенциальную добычу. Эву устроить на работу, может, мама поможет, у неё наверняка есть какие-то контакты с Эйч Ар больницы. Дома ей сидеть нельзя, опять в депрессию влетит.
Из моих размышлений сформировалась программа на следующий сезон. Колдун рассказывал, что нынешний сезон по дреегипетскому календарю - ахет – заканчивается в октябре или ноябре. Дора умерла в конце сезона, обозначенного колдуном в его предсказании. Следующий сезон определит моё будущее. И будущее Эвы.
- Мама вчера прислала просьбу, - неожиданно заговорила Эва, - распечатать в большом формате несколько снимков из тех, что мы ей послали. Говорила, что на смартфоне детали не видны. У неё стало падать зрение.
Было непонятно – это слова, обращённые к нам, или она разговаривала сама с собой.
- Может, это из-за меня?..
Эва не договорила, но было понятно, что хотела сказать, что мама умерла из-за неё. Реакция не уверенного в себе ребёнка.
- Ты когда-нибудь курила? – спросил я не оборачиваясь.
- Нет, – вопрос удивил не только Эву, но и дядю с тётей.
- Тогда ты никак не можешь быть причастной к её лимфолейкозу. Если бы ты курила дома и маме приходилось бы из-за этого дышать табачным дымом, тогда…
- Правильно рассуждаешь, - отозвался Мартин.- Что изменилось, если бы ты была там? Абсолютно ничего. Судьба.
И он заговорил о судьбе…
Квартира Эвы после нашего недельного отсутствия показалась какой-то опустевшей. Эва с тётей закрылись в комнате Доры, а мы с Мартином отправились на кухню.
- В доме ничего не делай, - предупредил он. – Эву нужно занять. Чем угодно, хоть полы мыть, иначе займётся самокопанием, а это для неё губительно, - он кивнул в сторону комнаты Доры. Кажется, он неплохой психолог. Я же терзался – идти домой или оставаться? Я ведь не родственник. Сомнения решила Эва, когда наконец-то вышла из комнаты. Прочитала вопрос в моих глазах и тихо – так чтобы никто не слышал - ответила:
- Останься.
На следующий день мне пришлось просить продления отпуска. Никуда не денешься, вся наша авиагруппа поняла, что девушка, о существовании которой они узнали совсем недавно, заняла важное место в моей жизни.
Накануне похорон я поехал в Кармон – забрать вещи Доры из хосписа. Вещей было мало, нас интересовала только лишь одна из них – смартфон. Там были записаны адреса, телефоны и возможно, что-то ещё, что потребуется Эве.
Старшая медсестра повела меня в свой кабинет, где в углу стоял пухлый полиэтиленовый пакет.
- Проверьте содержимое, - строго сказала она, - и распишитесь в ведомости.
Я заглянул в пакет - убедиться, что смартфон на месте. Оставалось решить – остальное выбросить по дороге, или предоставить это сделать Эве. Как бы она не расплакалась при виде маминых вещей. После колебаний решил самому не выбрасывать. Передам пакет её тётям – Власте и Марте, пускай они выкидывают.
- Во сколько она умерла? – спросил я, чтобы прервать в тягостную тишину.
- Мы обнаружили около двенадцати. Она скончалась тихо, никто не слышал. К ней утром приходил родственник, посидел у неё недолго – не более получаса. Она была ещё в порядке, я в тот день работала, слышала, как они что-то обсуждали. А в двенадцать медсестра зашла и увидела, что уже всё – ушла. Тихо, во сне. Так уходят праведники.
Я кивнул. Пускай будет праведницей. Смерть во сне – это самая лёгкая смерть. Любопытно, кто из родственников навещал её? Так сказать, последним видел её живой? До этого говорили, что последней её навещала Марта – накануне кончины.
- Что за родственник? – спросил я более для очистки совести, чем в расчёте на получение ответа. Старшая медсестра пожала плечами.
- Я не спрашивала имя. Приятный мужчина, с бородой.
Я кивнул. А затем вздрогнул.
- За пятьдесят, борода с проседью?
Медсестра кивнула.
Сафон.
Что он делал в хосписе? Откуда он узнал о том, в каком хосписе её содержат? Что они обсуждали?
Она умерла неожиданно, после его визита. Значит…
Кажется, я не попрощался, когда выходил из кабинета. Взять себя в руки. Где моя профессиональная стрессоустойчивость? Три глубоких вдоха.
Кто сказал, что после – это значит, вследствие? Простое совпадение. Как и те три случая совпадений, когда якобы сбывалось предсказанное. Всё совпадения. В Америке кто-то четыре раза выигрывал главный приз. Совпадение.
Уговорить себя получалось плохо.
Какое отравление, одумайся! Все известные яды, за исключением, может тех, какие используют агенты Кремля, оставляют следы. Рвота, губы посинели, неприятный запах и многое другое. Любой врач обратил бы внимание. И при малейшем подозрении сделал бы анализ. А она умерла во сне. У неё было спокойное умиротворённое лицо праведницы.
А если это колдовство?
Бросил пакет в машину и неизвестно зачем вернулся к хоспису. Постоял около входа, но зайти не решился. Направился к киоску неподалёку и купил мороженное. Еда отвлекает.
Ему что, Дора дорогу перешла? Какой смысл ему отправлять на древнеегипетские Поля Иалу ту, которая и так тяжело и неизлечимо больна? Уговаривал, чтобы она составила завещание в его пользу? Но это не просто. Нужно вызвать нотариуса и главврача, который подтвердит, что пациентка хосписа дееспособна. Опять всё вверх ногами.
Мороженное кончилось быстрее, чем я разгадал новую загадку. Но пока ел, успокоился, решив прежде всего разузнать побольше о Сафоне. Никуда он не денется. Рано или поздно узнаю, зачем он встречался с Дорой в последний день её жизни. Может, приедет на похороны.
Вечером заскочил к Павлику. Впрочем, не к Павлику. Мне более нужна бы Каролина.
Меня встретили сочувствиями по поводу безвременной кончины матери Эвы. Впрочем, они и не скрывали, что произнесли лишь стандартную, полагающуюся в данном случае, фразу.
- Надеюсь, ты не очень скорбишь, - тут же выдал Павлик. – Как Эва?
- Держится на удивление хорошо. Я ожидал массу слёз, рыданий и всего прочего. Нет, были рыдания на яхте, когда я ей сообщил, и жду завтра, на похоронах.
- Нехорошо так говорить, но можно сказать, что от случившегося ты выигрываешь. Эва потеряла самого близкого человека, и ей сейчас до зарезу нужен тот, на кого она сможет опереться. Мы тут посовещались, и решили, что лучше тебя никого не найти, - с ехидцей выдала Каролина. – У меня такое предчувствие, что это Судьба.
- Каролина, я знаю, что ты денно и нощно заботишься обо мне. Поэтому помоги мне разобраться – в сложившейся ситуации я кое-что не понимаю. Если по-честному, я познакомился с Эвой всего месяц назад. То, что было в школе, можно забыть. Почему её родственники воспринимают меня так, словно я член семьи? Никто не говорит, что хочет со мной познакомиться, никто не удивляется, ничего не спрашивает, словно так и должно было быть. Приезжают какие-то двоюродные, сокрушаются, что жизнь быстротечна, и говорят со мной так, словно мы знакомы сто лет. Мне же постоянно приходится шёпотом спрашивать у Эвы «Кто это?» Они подбадривают, говорят, что я должен мужаться, что вся надежда на меня, и так далее – типичный для данного случая набор высказываний и пожеланий.
- Значит, им всем уже о тебе рассказали. И фотки прислали, чтобы никто из них случайно не ляпнул: «Кто это?» Может, рассказали и то, чего не было. Впрочем – было или не было – кого это интересует? Главное, что у тебя теперь есть всё: любящая подруга, квартира, хорошая работа и надёжные друзья. Кстати. Недавно мне Китти рассказала, что застукала вас в очень интимной обстановке. Самое ценное, что в её голосе я уловила нотки зависти. Я скромно промолчала, что в тот момент, когда она рассказывала об этом, вы уже были в круизе. Ты не представляешь, чего мне это стоило.
- Спасибо. Значит, не обращать внимания?
- Вот именно! – оживился Павлик. – Есть такая поговорка: не показывай дураку половину работы. Последний месяц был для тебя просто сумасшедшим. Не торопи события, подожди, пусть всё утрясётся, вернётся в нормальную колею и тогда тебе станет ясно, что дальше.
В день похорон моросил мелкий дождик. Словно природа плакала вместе с нами. С утра развесили на дверях подъездов дома Эвы поминалки, подготовили угощение для поминок.
Эва достала откуда-то чёрное закрытое платье, которое лишь одним видом своим вызывало размышления о вечном. Возможно, осталось после похорон отца. На улице было холодно, и мы с Властой уговорили её надеть под платье шерстяную кофту.
К часу дня отправились на кладбище.
Эва шла за гробом, крепко держась за мой локоть. От волнения или из-за нервного напряжения она хромала сильнее обычного. Впереди шёл священник, которого пригласил Мартин. В небольшой толпе провожающих, шедших за гробом – человек двадцать, не более, были моя мама и Павлик с Каролиной.
Эва держалась стойко до тех пор, пока гроб не опустили в могилу. Она дёрнулась, рванулась вперёд так, что я не сумел удержать ей. Казалось, была готова прыгнуть в могилу вслед за матерью, и возможно так случилось бы, если бы не подоспел священник, оказавшийся более крепким и проворным, чем я полагал. Втроём – я священник и Мартин оттеснили Эву от могилы.
Эва согласилась отступить на шаг назад. Затем странно посмотрела на меня, и вдруг начала сползать на землю. Я попытался подхватить её, но мне не удалось – поскользнулся. В итоге я оказался сидящим на земле, а голова Эва оказалась у меня на коленях. Глаза она закрыла.
Я видел окружавших нас людей, но не мог понять, что они делают. Словно перестал слышать. И лишь когда около меня появилась мать, мир снова заполнился звуками. Звуками криков. Но каждый кричал что-то иное.
Подскочила мама и неожиданно дала Эве несколько крепких пощёчин. Потом схватила её руку.
- Нет пульса.
И вдруг пронзительно закричала так, как я никогда ранее не слышал:
- «Скорую»! Срочно!
Она схватила Эву за плечи и потянула её в сторону от меня. И, когда Эва оказалась лежащей на мокрой дорожке, начала делать искусственное дыхание.
Нажатие на грудь. Ещё. И ещё.
Боковым зрением я увидел, что толпа расступается, пропуская кого-то. Повернулся.
Сафон.
В одной руке у него была сумка с большим красным крестом, другой рукой он тянул за собой молодую женщину. Мне показалось странным, что все буквально шарахались от них. Мать наоборот, даже чуть привстала – до этого она сидела на корточках.
Сафон чуть отстал, пропуская женщину вперёд. Они подбежали к Эве. Сафон аккуратно положил сумку на землю и расстегнул молнию. Я успел прочитать надпись на сумке «Дефибрилятор».
Взоры мамы и той женщины встретились
- Я кардиолог, – неожиданно пояснила та женщина. - А вы?
- Гинеколог.
- Не важно. Помогайте.
Женщина выхватила из сумки необычные угловатые ножницы и разрезала на Эве платье, со всем, что было под ним, включая лифчик, почти до пояса. Включила и быстро настроила прибор. Вытащила из кармашка сумки два небольших устройства, напоминавших маленькие утюги. От них к дефибриллятору шли цветные витые провода. Один «утюжок» она прижала к телу ниже левой груди, другой – выше – правой.
- Отойди! - крикнула мне женщина.
Дефибрилятор заговорил, раздавая инструкции, что делать. Затем раздался щелчок. Тело Эвы вздрогнуло. Второй щелчок.
- Есть пульс! – крикнула мама. Кардиолог прикрепила к груди Эвы какой-то датчик.
Я слышал, что мама и кардиолог о чём-то переговаривались, но ухватить смысл не мог, слова словно влетали в одно ухо и вылетали через другое. Я стал около Эвы на колени, приподнял её голову и подсунул под неё лежавшую на земле чью-то кофту. Обхватил её личико и шею руками, чтобы чувствовать, как Эва дышит!
Кто-то прикрыл кофтой обнажённую грудь Эвы. Кардиолог не возражала. Мама с кем-то говорила по мобильнику.
Эва открыла глаза. Попыталась даже приподняться.
- Лежать!- скомандовала мама. Я подумал, что на работе она таким голосом разговаривает с непослушными больными. Я много раз от неё слышал, что врач обязан быть строгим. Но я не врач, мне можно быть с ней ласковым.
Толпа, окружавшая нас, снова расступилась, и я увидел двух санитаров с носилками, спешащих к нам. За ними виднелся медицинский минибус.
Эву аккуратно переложили на носилки, а мама помогла мне подняться. Это оказалось не просто - затекли ноги. Значит, я долго был в таком положении. Просто время не чувствовал. Я поковылял за носилками, и вдруг увидел Сафона, стоящего чуть в сторонке. Остановился.
- Вы должны быть там, - он показал мне в сторону минибуса. – Остальное неважно.
Пока я доковылял до минибуса, на Эву уже надевали кислородную маску. Санитар или фельдшер – кто их разберёт – остановил меня.
- Вы куда?
- Я муж, - мне не хотелось пускать в объяснения.
Он оценивающе посмотрел на меня.
- Садитесь здесь, - он показал мне на откидной стульчик в салоне.
Глава 11
Эва прижалась щекой к ладошке, которую я положил на подушку. Я немного повернулся на стуле, чтобы ей было удобно.
- У нас дома новый жилец появился, - сказал я с напускной таинственностью.
- Кот? – догадалась она.
- Да. Перепуган до смерти, не понимает, как реагировать на новое помещение. Я закрыл все двери, ему пока доступны лишь ванная и кухня. Пусть осваивается. Лоток с песком поставил в ванной, а миски с едой и водой – на кухне. Кара делает вид, что не замечает его, но следит.
- Не разрешай ему ходить по столам. Как его зовут?
- Кардинал.
Эва кивнула. Пускай будет Кардинал. Пора было переходить к главному.
- Эва, я разговаривал с мамой. Она говорит – немедленно соглашайся. Операция не сложная, через неделю будешь дома, а ещё через месяц будешь бегать, как горная козочка.
- Козочка с кривыми ногами.
- Глупости. Завтра будет консилиум, ты обязана согласиться. Слышишь?
Она кивнула.
- У меня уже нет выбора. Ты чем питаешься?
- Едой. Почему это всех беспокоит? Мама звонит, говорит, что наготовила для меня и просит забрать, Каролина тоже предлагает что-то, даже Китти звонила и спрашивала, чем помочь? А ещё не съел того, что Мартин с Властой наготовили.
- Тебя все любят. Везёт…
- Начинается! Будешь грустить, я…я…
Можно было сказать какую-то смешную банальность – вроде «поставлю в угол». Но ситуация изменилась, прежние милые банальности не подходили. И я сменил тему.
- Я похозяйничал в твоей квартире…
- В нашей квартире, - поправила меня Эва. – В нашей.
Я проглотил слюну.
- Кара прорвалась в мамину мастерскую и стала изучать рисунки. Еле выгнал, она была возмущена до глубины души. По-моему, их все нужно перебрать. Некоторые слиплись, другие как-то покоробились. Займёшься этим, когда выпишут. Ты же знаешь, я в этом ни бум-бум.
Эва оживилась. Стала рассказывать о том, как правильно хранить акварели, затем начала придумывать, по какому принципу она рассортирует рисунки.
Я уехал в восемь вечера.
Понятие «домой» изменилось. Теперь моим домом стал дом Эвы. Мы ни о чём не договаривались, не говорили о любви, не строили планов на будущее. Эва не говорила «перебирайся ко мне», всё случилось как бы само собой, словно каждый последующий шаг нашего сближения был само собой разумеющимся. Мне звонили её родственники, и я подробно рассказывал о самочувствии Эвы, зачастую плохо представляя, с кем говорю. Родственники Доры, опять же с моей подачи, согласились приехать к нам на сорокой день, чтобы помянуть покойницу, поскольку намеченные в день похорон поминки сорвались. Я попросил Мартина передать приглашение Сафону, которого мечтал увидеть ещё раз. Во-первых, чтобы поблагодарить за спасение Эвы. Я редко бывал на похоронах, моим опытом можно пренебречь, но я никогда не слышал, чтобы кто-то приезжал на похороны с дефибрилятором. Очередная случайность? Не верю. Слишком много таких случайностей набралось. «Будет требоваться помощь, иногда она будет приходить от того, от кого не ожидаешь». Разве это не предвосхищение сердечного приступа у Эвы? Кому в голову могло прийти, что Сафон прихватит с собой на похороны врача-кардиолога? Тот американец, что выигрывал главный приз в лотерею четыре раза – жалкий неудачник по сравнению с нами. Я не был уверен, что Сафон захочет делиться со мной, но считал долгом рассказать, что мой отношение к его прорицаниям изменилось. Если повезёт – узнаю, зачем он приезжал к Доре в хоспис.
Кот привыкал к новому жилью медленно. Скорее всего мешала Кара - наблюдала за его каждым шагом, из-за чего он с места на место перебегал на полусогнутых лапах, стараясь быть там, где есть "крыша" над головой: под стулом, под мойкой в ванной, под диваном. Попытки вытащить его из укрытий заканчивались новыми царапинами на руке.
- Ну и сиди там, - говорил я. Борис предупреждал, чтобы я не волновался, если в первые дни кот будет сидеть, забившись в какую-то щель. Ночное животное. Выйдет осматривать новые владения лишь после того, как я пойду спать.
Раздалась трель телефона. Звонил Мартин. Как обычно, поинтересовался самочувствием Эвы, но не стал задерживаться на этом. Было ясно, что у него есть ещё что-то.
- Даниель, отвлеку тебя для дела. Займись-ка ты наведением порядка в квартире. Что-то переставь, что-то убери в чулан и так далее. Иначе ты будешь чувствовать себя квартирантом. И Эва должна почувствовать, что в квартире появился мужик. Когда увидит - будет ахать, будет шипеть, но это нормально. Когда женщине некого ругать, начинаются всякие депрессии и прочие нервы. А так поругала, пар спустила, и всем хорошо. Плюс от меня поручение. Когда будешь порядок наводить, посмотри – нет ли среди дориных вещей чего-нибудь такого, что не должно попасться на глаза Эвы. Письма какие-нибудь или что-то другое, непонятное…
- Мартин! – возмутился я. – Вы этих слов не говорили, а я не слышал! Иначе…
- Слышал, - потянул он почти гнусаво. – Ты парень хороший, что надо, да я жизнью испорчен. И потому – чую, могут там быть такие бумаги, которые Эве лучше не видеть. Понял? У неё сердце слабое, ты оберегать её должен. А у покойницы было много…скажем так – чудачеств. Тебе это до лампочки, а Эве совсем другое. Если найдёшь что-то такое – сам решай, что делать. Ни с кем не советуйся. Даже со мной. Я брат её, не забыл? Мне зачем знать? Вот так.
Он закрыл разговор, а я остался сидеть в растерянности. Почему Мартин разговаривает со мной так, словно я глава и хранитель семьи? Мы с Эвой даже не расписаны!
Достал их холодильника пирожок с творогом, и съел, не подогревая. Еда меня успокаивает. Было бы хорошо ещё пострелять из лука, но о каком походе в тир можно говорить в десятом часу вечера? Я несколько раз – когда мама не видела – стрелял из классического рука прямо в коридоре своей квартиры, но это более для смеха, чем из спортивного интереса.
Почему Мартин не порылся в вещах Доры сам, когда был здесь? Боялся, что Эва увидит? Но были часы - я помню - когда Эва уходила, а он оставался. Поразмыслив, я решил, что он специально хочет, чтобы я отыскал что-то такое, что мне важно знать. Возможно, что сам и подложил. Получалось глупо, но просьба была слишком настойчивой, чтобы можно было ею пренебречь. Вздохнул и направился в спальню Доры.
В старинные времена письма, перевязанные тугой верёвочкой, хранили, как нечто ценное, и даже передавали из поколения в поколения. В романах эти письма доставались сыновьям или дочерям, и становились причиной невероятных приключений или неординарных поступков героев. Но мы живём в эпоху электронных писем, конверты с вложенными листками – это артефакты прошлого. Но именно эти артефакты мне нужны - чтобы уничтожить свидетельства чудачеств – как сказал Мартин – Доры в былые года. Времена её молодости – это эпоха становления электронной почты, обычными были ещё старые способы обмена новостями. Значит, нужно искать классические письма на бумаге, в конвертах.
Заглянул в платяной шкаф. Копаться в одежде и белье я не собирался, поэтому лишь проверил – нет ли какой-нибудь шкатулки, хранящей наследие прошлого? Затем взялся за старинный трельяж. Ну, может быть, не такой уж старинный, но явно старше меня. Я не стал копаться в ящиках, а просто вынул их все, в надежде, что откроется какой-то тайник. Тайника не оказалось, и я бегло просмотрел содержимое ящиков.
Письма были лишь в одном. Небольшая стопка. Я проверял их один за другим. Вчитывался в первые абзацы. Если они не содержали ничего такого, что заставило бы обратить на них внимание, возвращал на место. Попалось письмо от Сафона, он выражал соболезнования Доре по поводу смерти мужа, обратила внимание на себя лишь одна фраза: «ты же знаешь, как я относился к нему …». Между ними была какая-то напряжённость в отношениях? Может быть, когда-то Сафон был влюблён в Дору, но она предпочла Филиппа? Что в этом такого? Вернул письмо на место.
Между письмами попалась фотография – две девочки, одна одной на вид лет 7, другая лет 12постарше. Вгляделся. Младшая - это же Эва! Старшая мне тоже показалась знакомой. Перевернул фотографию – на обратной стороне красивым почерком было выведено «Эва и Снежана». Пожал плечами и убрал на место. Заметить, что я копался в бумагах, теперь было невозможно.
Поднялся, чтобы идти спать – завтра лётный день - и остановился. Бросился к ящику, где были письма, и вытащил ту фотографию. Всмотрелся.
Снежана. Так и есть, это врач-кардиолог, который спасла Эву. Значит, они знакомы.
Через секунду я сник. Ну и что? Они знакомы, потому Снежана и пришла на похороны Доры. Может быть, даже родственники. Дефибрилятор притащил Сафон, а не Снежана, с него весь спрос.
Спать я оправился с мыслью, что переоценил свои детективные таланты.
На следующий день Эве сделали операцию. Весть об этом разнеслась невероятно быстро. Я ещё не успел обзвонить и половины тех. кого наметил, как начались встречные звонки: у меня спрашивали, как поживает Эва?
Один из звонков заставил меня напрячься. Более по манере говорить, чем по голосу, я узнал Сафона.
- Я хочу выразить вам глубочайшую благодарность,… – начал я банальную фразу, но Сафон прервал меня:
- Вы словно на официальном приёме. Будьте проще, мой друг. Что же касается Эвы – несколько человек уже передали мне ваши благодарения. Достаточно, давайте не будем к этому возвращаться. Я начинаю себя чувствовать неловко.
- Но я не закончил. Я так и не поблагодарил ту, которая конкретно спасала Эву – Снежану. Передайте ей от всех нас огромнейшее спасибо, скажите ей те слова, которые она мечтает услышать, я доверяю вашему выбору.
Собеседник на том конце линии на некоторое время замолчал.
- Вы меня в очередной раз восхищаете. Впрочем, этого следовало ожидать, мне незачем спрашивать - откуда вы знаете её настоящее имя? Я передам.
По тону, каким он сказал последнюю фразу, я сообразил – это близкий ему человек. Жена? Вполне может быть. Двадцать лет разницы в возрасте – это не такая уж редкость. Но может оказаться племянницей, не случайно они с Эвой вместе на фотографии. Может быть даже дочь. Мог же Сафон женится в восемнадцать, почему бы и нет?
- И ещё я хочу вам сказать, что моё отношение к прорицаниям резко изменилось. Был неправ и не стыжусь признать это.
- Замечательное качество! Много лет назад – вскоре после смерти Филиппа – мне довелось отмечать рождество в обществе Доры, Эвы, Мартина и его семьи. Мы рассуждали о будущем. И вы знаете, я тогда сказал Эве… Добавьте к своей коллекции: я сказал примерно так: её судьбой станет тот, с кем она однажды разминулась. Впрочем, это неважно, мало ли кто что сказал! Колесо судьбы обратного хода не имеет.
- Вы страшный человек…Мы будем счастливы, если у вас найдётся время заехать к нам.
- Спасибо, но я боюсь. Полагаю, что мы в резонансе, и я боюсь напророчить вам что-то ужасное.
- Предупреждён, значит вооружён.
Разговор стал принимать странный оборот: мы перешли на намёки и недосказанность. Он От этого очень устаёшь, и я был рад, когда, наконец-таки, разговор закончился.
Я не стал продолжать обследование квартиры. Нелепое занятие. Да и что такого могла хранить Дора? Свидетельства «грехов молодости» обычные люди не хранят. Тем более, что было несколько переездов. Мартин преследовал какую-то непонятную мне цель, когда просил покопаться в вещах Доры. Человек с обманчивой внешностью – на самом деле он гораздо умнее и хитрее, чем кажется.
В один из «вечеров ожидания» - так я окрестил дни, когда я, в ожидания выписки Эвы из больницы, слонялся по её квартире, позвонила Микки.
- У тебя крыша поехала? – резко начала она. – Нормальные мужики гоняются за молодыми и красивыми, а ты хватаешься за старую, толстую, хромую, да ещё, как выяснилось, больную. Ослеп? Или тебе рассказали, что она сказочно богата?
Я замер. Микки узнала про Эву. Она видела нас в порту перед круизом, и это её не заинтриговало, не возмутило. Решила, что это моя родственница. Судя по словам и по интонации, сейчас она знает, что это не так. Откуда? И что именно она знает?
- Микки, - сказал я, стремясь казаться беспечным, но уверенным. – Тебе нет причин беспокоиться. Всё будет хорошо.
- Да ну??? Как это ты себе представляешь? Трёхспальная кровать, ты посередине, с одного боку я, а с другого – Эва? С ней, чую, ты уже договорился, ей всё равно, лишь бы кто-то был рядом, осталось со мной обсудить. Так?
Я почувствовал себя парящим в воздухе. Слабая надежда, что до Микки дошли лишь какие-то слухи, провалилась. Она знает даже имя.
Что делать? Ставить точку на наших отношениях мне не хотелось. Нужно как-то выкрутиться, заодно выяснить, откуда Микки знает об Эве?
- Микки, - я постарался говорить как можно мягче. – Эва – эта моя одноклассница, мы вместе учились в школе. Последние месяцы она нуждалась в помощи, так как её мать тяжело болела.
- Держите меня семеро! Её маме очень помогла прогулка по морю! Вы слегка перепутали, сами отправились вместо неё, правильно? Угадала?
- Выкладывай, всё, что знаешь, - я резко сменил тон.
- Зачем? Я знаю, что ты для неё последний шанс. И ещё я знаю, что тебя хватит всего на несколько месяцев. Потом жалость уйдёт и останется скука. И только тогда до тебя дойдёт, что тобою просто манипулировали.
- Ты научилась видеть будущее?
- Да! И мне даже не приходится прибегать к помощи карт Таро! Чао!
У меня есть небольшой опыт полётов на спортивных самолётах. Однажды, в самом начале лётной карьеры, я во время виража залетел в облако. Вокруг была белая пелена, и я на секунду потерял ориентацию. Я не только не понимал, где верх, а где низ, я перестал понимать показания приборов. Словно всё перевернулось в моей голове. Были только я и всепоглощающий туман. К счастью, через секунду я выскочил из облака и белая пелена вокруг и внутри меня исчезли.
На мгновение то состояние вернулось. Я не понимал, кто что обо мне знает, кто что от меня хочет и кто чего от меня ждёт.
Я ещё раз возвращался к брошенным ею фразам. «Тобою просто манипулировали». Да, Эва много недоговаривала или просто скрывала. Но это было вначале. Череда событий – от радостных до трагических – всё изменила. Мартин, Сафон и прочие люди, про которых можно было с натяжкой сказать, что они были манипуляторами, действовали мне не во вред.
Это немного успокоило меня. Заодно решил, что потом разберусь, откуда Микки узнала об Эве. Найду повод съездить в Лахиш, и там разберусь.
На следующий день я перетащил из маминого дома свой компьютер. Пользоваться Эвиным не решался, мне казалось это недопустимым вторжением в её личное пространство.
- Всё? – спросила мама. – Теперь мы будем видеться – в лучшем случае – по выходным?
- Нет, мама, всё будет тогда, когда я заберу лук и стрелы.
- Может, мне их спрятать?
- От судьбы не спрячешь, - неожиданно выпалил я.
В тот же вечер я нашёл фотографию, которая стала ответом на один из мучавших меня вопросов.
Сильвергард Сафон и Снежана. Он – в безукоризненном тёмном костюме с галстуком-бабочкой, она – в подвенечном платье. У него бородка совсем небольшая, не то, что сейчас, и без седых волос. На обратной стороне лаконичная надпись: «Сестричке на память. 18 марта…»
Я схватил фотографию и рванулся в салон – туда, где висел портрет Филиппа – отца Эвы. Всмотрелся.
Снежана была похожа на него, более, чем Эва. Родные сёстры?
Вот тебе и дальний родственник. Сафон – это муж её сестры. Эва говорила, что отец был намного старше мамы, так что нет ничего удивительного, что у него есть дочь от прежнего брака. Может, и не одна.
В квартиру Эвы раз в неделю приходила уборщица - мигрантка из Молдавии. Как я узнал, по договору она должна работать четыре часа. Я попросил её поработать пару дополнительных часов, чтобы выполнить более тщательную уборку перед возвращением Эвы из больницы. Я ожидал, что она начнёт выяснять – кто я такой, почему распоряжаюсь, где хозяйка? Она выслушала меня молча, кивнула головой, и лишь когда я передавал деньги за работу, она наклонилась ко мне и тихонечко - чуть ли не по секрету – спросила:
- Эва перенесла операцию нормально?
И, не дожидаясь моего подтверждения, сказала:
- Словно эту семью кто-то сглазил. Сначала мать умерла, теперь у дочки нехорошая история вышла. После операции на сердце уже жизнь не та.
Уборщица была осведомлена гораздо лучше, чем я полагал.
Утром следующего дня я забрал Эву из больницы.
Был тёплый, малооблачный день. Листья деревьев окрасились в цвета осени. Я ехал медленно, но не потому, что боялся за Эву, а для того, чтобы дать её насладиться городскими пейзажами и сценками после почти двухнедельного вынужденного затворничества в больничной палате.
- Кота предупредил? – вдруг спросила она с самым серьёзным видом.
- Конечно! Ждёт.
И тут Эва впервые за последние две недели рассмеялась.
Глава 12
В первых числах ноября я поехал на городские соревнования по стрельбе из лука. Их проводили на местном ипподроме в Хуле. Я записался на две дистанции – 30 и 50 метров, хотя и знал, что пятидесятиметровая дистанция – это не моя. У каждого спортсмена есть «своя» дистанция, для меня это 30 метров. Успехи на 50 метровой у меня гораздо хуже, я даже себе не могу объяснить причину этого. Так и говорю – «не моя» дистанция.
Эва со мной не поехала. Соревнования длятся долго, и не из-за того, что стрельба занимает много времени, а из-за того, что параллельно проходят встречи членов разных спортивных клубов. Часто появляются члены всевозможных клубов живой истории. Они приходят наряженные в костюмы лучников разных стран и эпох, и тем самым вносят в соревнования неповторимый шарм. Некоторых из них допускают до соревнований, но, как правило, они выступают слабо. Особо выделяются приверженцы длинного английского лука, для них устраивают отдельную дистанцию – 18 метров, и победителям выдают специальные награды. Отдельно разыгрывают призы за лучшие костюмы.
Нынешние соревнования обещали быть интересными из-за того, что ожидалось участие сразу нескольких клубов живой истории.
Я начал с дистанции 50 метров. За три серии по шесть стрел набрал 94 балла, выход во второй круг оказался под вопросом. Но на 30 метрах – моя дистанция – набрал замечательные 122 балла.
Между первым и вторым кругом был перерыв, который я решил потратить на знакомство с «английскими» лучниками из клуба живой истории. Они тусовались на площадке перед зрительскими трибунами.
Каково же было мой удивление, когда среди наряженных лучников я увидел Микки! На ней была длинная валлийская котта, сшитая из белой и тёмно-зелёной ткани: левая половина была белая, правая –зелёная. На голове – худ, особый капюшон с длинным хвостом, бывший популярным во времена столетней войны. На ногах – красные чулки. Обувь, была современная - кроссовки - но в целом Микки имела вид замечательный и впечатляющий. В правой руке она держала лук, который был немного выше её, впрочем, бутафорский – было видно, что из такого лука стрела улетит максимум на пару десятков шагов. Подойти? Какая будет реакция – пошлёт подальше, сделает вид, что мы незнакомы или набросится на меня с кулаками? В её глазах я изменник, а, как известно, женщины прощают всё, кроме измены. Что-либо объяснять им бесполезно, можно лишь надеяться, что реакция будет не слишком бурной. Желание убедиться в этом возобладало над здравым смыслом и я двинулся вперёд. Но постарался подойти так, чтобы она заметила меня лишь тогда, когда окажусь рядом. И когда она, весело беседовавшая с другим «английским» лучником, оказалась на расстоянии вытянутой руки, я тронул её за плечо. Она обернулась, и я тут же выпалил, захватывая инициативу:
- Я не верю своим глазам! Ты стала лучником?
В памяти почему-то всплыл тот взгляд, который бросила на меня Хана, когда увидела меня с Микки. После развода, кстати. Готова была убить и меня и Микки. Сейчас ситуация, конечно, иная, но нужно быть готовым к любому повороту событий.
Микки проявила недужную выдержку – осталась внешне спокойной.
- Я болела за тебя, - выдала она после паузы. – И это – несмотря на твоё свинское отношение ко мне.
- Я к тебе всегда относился и отношусь хорошо.
- Ну да. Ко мне относишься хорошо, но спишь с другой. Впрочем, она после операции, скорее всего не подпускает к себе, и ты, бедняжка, страдаешь. Но мне тебя совершенно не жаль. Сам выбрал убогую. Любопытно, что вы делаете по вечерам? Смотрите мыльные оперы? Или разбираетесь с наследием скончавшейся мамули? Представляю, как это восхитительно выглядит: она вытаскивает из шкафа очередную тряпку, долго смотрит на неё, рассказывает её историю, где и когда мамуля надевала, затем долго колеблется, прежде чем решить – отправить её в мусор сейчас, или потом? И ты должен угадывать, чего она желает больше, ибо более всего боишься огорчить её – у подружки слабое сердце.
Если использовать спортивный язык, то Микки попала в десятку. Эва действительно с трудом расстаётся с вещами покойной Доры. Моё участие сводится обычно к уговорам: «Ты же не будешь такое носить, давай выбросим». Или предлагаю отнести вещи в пункт, где собирают ещё пригодные для носки вещи для благотворительных организаций. За две недели мы собрали четыре мешка вещей – два ушли в тряпьё и два - на пункт сбора вещей для благотворительных обществ. Огромный шкаф в спальне Доры тем не менее не опустел, всего лишь освободилось несколько полок. Из кухни удалось выставить старый, но ещё исправный тостер, у Эвы их было два, и электрошашлычницу, которая поржавела поржавевшую в ожидания того, что кто-то её захочет использовать. Увы - с момента смерти эвиного отца такая идея никому в голову не приходила. Я подумал, что если возникнет необходимость переезжать, то придётся заказывать семитрейлер. Тут же понял – с Микки спорить не надо, возражать, а уж тем более объяснять её что-то, не имеет смысла. Поэтому сказал лишь короткое:
- Неужели тебе это интересно?
- Покажи мне, как стрелять из настоящего лука, - вместо ответа сказала Микки.
Передала свой бутафорский лук стоявшему рядом «английскому» лучнику и пошла вслед за мной.
Мы отошли в сторонку, на свободный участок, где бы нам никто не мешал. Я помог Микки надеть краги, защищающие левое плечо – для защиты от удара тетивой, у новичков это случается часто, и трёхпальцевые перчатки – они защищают руки от повреждения опереньем стрелы, да и самой тетивой, если та сорвалась с руки.
- Первый раз не старайся натягивать тетиву сильно. Просто почувствуй лук. Достаточно того, чтобы стрела улетела на десять шагов, - я не старался, само собой получалось, что я говорю с максимально возможной доброжелательностью, словно пытаюсь вернуть её расположение.
Я дал её шесть стрел, и она их выпустила одну за одной, для того, кто взял спортивный лук впервые в руки, получалось совсем неплохо. Конечно, руки у неё слабоваты, но для неё это лишь развлечение.
Я быстро собрал выпушенные стрелы и вернулся к Микки.
- Будешь ещё?
- Не боишься, что следующая стрела будет пущена в тебя?
- Тебя дисквалифицируют.
- Если стрела пробьёт твою грудь насквозь, мне уже будет всё равно.
- Чтобы пробить насквозь, нужен иной лук и очень недюжая сила. Ни того, ни другого у тебя нет.
- Жаль. А так хочется. Но меня удивляет, что ты решился подойти. Не побоялся, что я тебя изуродую?
- Ты наполовину японка. А японцы так мелко не мстят.
Микки фыркнула. Кажется, я попал «в яблочко». Получился оригинальный комплимент.
- Моя месть будет изощрённой. Я ещё не решила – как, но скоро ты узнаешь. Возможно, я просто заставлю тебя бросить её - это ведь так несложно. Ты будешь бегать вокруг меня, рвать на волосы на голове и умолять простить. А я буду придумывать испытания, через которые ты должен будешь пройти, чтобы вернуть моё расположение. Красиво…
Неожиданно я понял, что она не шутит.
- Микки, мир, в котором мы живём, изменился до неузнаваемости. В прежние времена чувства людей, особенно такие необъятные, как любовь, месть, зависть казались столь таинственными, что их полагали дарами богов. Сейчас они низложены до форм общения, к нашим услугам целая куча книг, которые разбирают эти таинства на составные части и учат нас правильно компоновать их. Когда-то слово «честь» указывали на высочайшие моральные качества человека, достоинство и уважение. Сейчас честь стала товаром, её можно продавать и покупать. Когда-то люди жили возвышенными идеалами и мечтали о светлом будущем, сейчас боятся заглядывать даже на десять лет вперёд. Посмотри, что происходит: мы отказываемся от наследия предыдущих поколений. Историю переписывают заново, из книг классиков вымарывают то, что не подпадает под современные представления о том, что правильно и хорошо. Прагматичность победила все остальные чувства. У нас есть возможность выбирать, но мы опираемся на сиюминутные представления о том, что нам кажется правильным. Поэтому нельзя торопить события. Тебе что-то сегодня не нравится, но не торопись, это сегодня. Завтра ты будешь смотреть на это под другим углом и многое будет восприниматься иначе.
Микки озадачено посмотрела на меня.
- Когда это научился философствовать? Я тебя не узнаю.
- Жизнь заставила.
Микки замолчала. Стояла рядом, не смотря ни на меня, на её товарищей по клубу, веселившихся невдалеке. Что-то решала для себя. Затем подняла голову и попыталась заглянуть мне в глаза.
- Последний вопрос. Последний на сегодня, а может – и на всю твою оставшуюся жизнь, всё зависит – как ты на него ответишь. Ты её любишь?
Странная ситуация. Мы с Эвой уже больше месяца живём вместе, но никогда не говорили о любви. Я просто перешёл жить к ней, всё произошло как бы само собой. Я вспомнил тест из интернета.
- Моё отношение к ней – если верить выполненному мной однажды особому тесту – описывается формулой «Скрытая симпатия». Понимай это как хочешь.
- Скрытая, - повторила Микки. – От кого?
Соревнования в тот день не принесли мне успеха. Я хоть и прошёл во второй круг, но по сумме баллов оказался где-то в серединке. Не стал дожидаться награждений и отправился домой.
Эва встречала меня радостным сообщением:
- Я сделал для тебя яблочный пирог. Необычный.
Она схватила меня за руку и потянула на кухню.
На столе лежал пирог, с румяной корочкой из теста по краю. В середине пирога было сердечко, пронзённое толстой коротенькой стрелой - из такой же корочки.
- Я никакого места не занял, - вдруг выпалил я.
Эва посмотрела на меня с удивлением. Её взгляд выражал простое «Ну и что? Разве это важно?»
- Глупости! Глупости! – закричала Кара. Решила поддержать хозяйку. Кардинал не понял, к чему относится высказывание Кары и на всякий случай решил спрятаться за диваном.
Пока Эва что-то поправляла на пироге, я подошёл сзади и обнял её за плечи.
- Ты любишь меня?
Она замерла. И не оборачиваясь спросила:
- Почему ты спрашиваешь?
- Я сделал тест…Из интернета. Глупый, наверное. Он выдал, что мои чувства к тебе называются «Скрытая симпатия»…
Эва живо повернулась.
- И только? От кого же ты скрываешь свою симпатию? От себя самого?
Я пожал плечами.
- Это тест составлял очень глупый человек. Скрытая симпатия – это тоже самое, что и тайная влюблённость.
Она обняла меня, и наши губы сомкнулись в долгом поцелуе.
* * *
* Неточная цитата из Евангелия от Матфея
**В.Егоров