Он увидел ее издалека. Ему показалось, что она не шла, а плыла, огребая мохнатыми лапами пустоту воздуха.
- Белочка! Родная! Это ты?!– Воскликнул он.
- Да это я,– ответила она и прыгнула ему на шею, обнимая обеими лапами. – Где столько времени пропадал?
- Так я ж в завязке… был. Бросил пить. Много работал, дом построил, женился… - сказал он, опустив глаза. – К несчастью нашей любви в мою жизнь вмешалась точная наука - наркология, она, гадина, взялась за мое воспитание… Чтоб ей! …Я так скучал по тебе…
- Любимый… - Прошептала она и еще плотнее прижалась к нему.
Он погладил ее пушистый хвост.
- Хочешь, орешков… - спросил он почти шёпотом, как бы боясь обидеть это пушистое и ласковое существо. - У меня остались после вчерашнего, на закусь брал…
С шеи она прыгнула на левое плечо, задев нос и губы мягким и нежным хвостом.
- Скажи, белочка, ты одна пришла? - Спросила он, убирая от лица беличий хвост.
- Нет, не одна… со мной укомплектованная ресурсами и оборудованием бригада.
- Что за бригада?
- Профессиональных санитаров. У них в салоне неотложки две смирительные рубашки, три хоккейные вратарские маски, бронежилет и пять пар боксерских перчаток.
Он поежился. Наверно, вспомнил, как пять лет назад, когда его грузили в психушку, белочка, взбрыкнула как лошадь на Пржевальского и приказала санитарам: «ему нужна внешняя терапия, оденьте перчатки и помассируйте ему лицо!» Санитары быстро облачились в маски, перчатки… Больше он ничего не помнит.
- Зачем они здесь...? Кто их прислал...? Откуда они? – Запаниковал он, потрогав рукой ноющую на непогоду нижнюю челюсть и давно сросшийся после перелома нос. Лицо его покрылось страхом, тревогой и внутренними переживаниями.
Она посмотрела ему робко и застенчиво в глаза и прошептала:
- Естественно, из психиатрической больницы. Пора бы уже запомнить, не первый раз же неотложка приезжает к тебе…
- И ты тоже с ними, любимая моя?
- Нет. Я родом из твоей головы. Но всегда иду впереди бригады.
- Ты останешься со мной?
- Еще не знаю, все зависит от того, какой курс лечения тебе назначат.
- Хочу, чтобы меня подольше лечили. Хочу побыть с тобой.
- Я тоже этого желаю… Но профессор психиатрии Ястримбжевский любит точечной терапией истреблять белок. Санитары любят белок, подчиняются им, а он нет. Изничтожает глюки на корню… Колет прямо в глаз, чтоб шкурку не попортить. И меня такая же участь ждет. Прошу тебя заступись за меня, мой любимый.
- Я готов помочь тебе, любимая моя… но… но мне нужна водка или на крайняк первач пятидесятиградусный… Хочу, чтоб белочка продолжалась… У тебя есть водка?
- Водка?
- Ага.
- Сейчас спрошу у бригадира экипажа, может где завалялась в неотложке бутылка с тормозной жидкостью… Она поможет тебе быть со мной всегда, вечно.
- Белочка, санитары тоже… игнорят завязку?
- Да, это так. Почти все они в запое… Я к ним всегда прихожу по утрам, когда в гараже с водителями похмеляются тормозной жидкостью.
- Боже, так ты обзавелась кучей любовников… в мое отсутствие… Я начинаю тебя ревновать.
- Не надо ревновать… Месяца через два санитары склеют ласты и уйдут вперед ногами в мир иной. На тормозной жидкости долго не протянешь… Ну что, идти к санитарам за бутылкой?
- Нееее… я решился на отчаянный шаг. Сам пойду пешком к Ястримбжевскому… Не надо бригаду сюда звать…
- Поздно… они уже заходят в твой дом.
Звонок в дверь заискрил его нервные окончания. Тело сначала встрепенулось, как после электрозаряда, и тут же обвисло. Тело продолжало трясти не человеческим страхом.
- Любимая, не открывай им. – Сказал он и согнувшись и присев на корточки, полез под стол.
- Любимый, это невозможно, я же плод твоих воображений…, киношный залёт в больные мозги, онлайн-режим, так сказать. Я не смогу помочь ни тебе, ни им… Санитары сделают все сами.
- А что они сделают?
- Взломают двери, зайдут и поставят на стол "ноль пять" с чистейшей тормозной жидкостью. Я им уже внушила мысль о коллективной опохмелке.
- Я не хочу тормозную на посошок… Буду сидеть под столом… Пошли вы все…
- Любимый, не предавай меня…
- Поздно… Я хочу лечиться! Я хочу жить!