С недавних пор я живу на окраине города в частном секторе. В нашем переулочке всего два дома, спрятанных за кустами сирени. Чужие здесь ходят редко, зато до центра – всего двадцать минут ходу, если знать тайные тропки.
В доме слева живём я – Милана Александровна, и моя дочь Женька. А в доме справа обитают Вилкины – наши единственные соседи, очень положительные люди. Мы отлично сосуществуем, хотя у моей подружки Лолки есть подозрения насчёт Вилкиных.
- Милка, не ведись на провокации! – требует она. – Вежливо и твёрдо держи их на расстоянии рогаточного выстрела. Особенно от Даньки подальше! Чего он к тебе щемится?
- Не щемится, а просто разговаривает со мной на улице, - говорю я. – Ну или когда по хозяйству предложит помочь. Что делать, если я вижу Вилкиных по сто раз на дню? Предлагаешь на соседнюю улицу через подкоп убегать?
Лолка намекает на то, что у Вилкиных есть сын Даниил. Как и я, он пережил неудачный брак, а после развода снова поселился у родителей. Работа у Даниила беспокойная, его постоянно дёргают в дальние разъезды. Возможно, я ему нравлюсь. Когда он не в отъезде, мы болтаем на улице, зимой они с отцом помогали мне чистить снег и всякое такое.
- Снег пусть и дальше гребут, а остальное тебе зачем? Или предыдущего облома мало было? - говорит Лолка. – Жить со свекровью окна в окна – врагу не пожелаешь. Он к тебе хоть целоваться не лез?
- Целоваться – нет, - говорю я. – Но с ним прикольно. В прошлый раз Данька хотел подвезти меня до центра. Я поспорила, что пешком напрямик добегу раньше, чем он проедет по дороге со всеми светофорами. И выиграла!
- Игруны, блин, - ворчит Лолка. – Предостерегаю: романы между соседями – это тургеневская банальщина. Если Даня начнёт к тебе щемиться, обожги его хладным взором и скажи: «Даниил, я очень тебя уважаю, но давай не будем всё усложнять…» Повтори!
- Даниил, - повторяю я. – Я очень тебя уважаю, но…
- Плохо! – говорит Лолка. – Строже! Прямее! Жёстче! Где твой хладный взор? Надо, чтоб Даньку до желудочно-кишечного тракта пробрало, а не вот эта манная каша.
Пытаюсь сделать свой взор хладным. Таращу глаза, морщусь, выпячиваю челюсть. Получается полный отстой.
- У тебя не хладный взор, - резюмирует Лолка. – У тебя взгляд куропатки, огретой албанским флагом! Выучи хотя бы главную мантру: «Давай не будем всё усложнять!» И смотри при этом сквозь Данилку. Надеюсь, сработает.
Сегодня суббота. Дочка в школе. Собираюсь в магазин. Выхожу из дома – навстречу мне выходит Данька и садится в машину.
- В центр пошла, соседка? Айда, подброшу, я за майонезом и бананами поехал.
- Спасибо, но в такую погоду и пешком неплохо, - говорю. – Я быстрее пустырями прошмыгну, пока ты по светофорам петляешь.
- А что у тебя с лицом? – спрашивает Данька. – Зуб болит, что ли?
Похоже, мой хладный взор опять не получился. Получилась куропатка, огретая албанским флагом.
- Пойду-ка я тоже пешком, - Данилка выдёргивает ключ зажигания. – Чего зря горючку жечь?
Ага, началось! На хвоста мне падает.
- Даниил, - внушительно говорю я. – Только давай не будем всё усложнять?
- Ты о чём, Милана Александровна? – хлопает глазами Данька. – Где какие сложности? Вот тропинка. Вот ноги. Вот мы. А за пустырём магазин и в нём бананы. Жёлтые такие.
И я тоже понимаю, что сложностей здесь нет, просто у меня паранойя из-за Лолки разыгралась. Сбила она меня с панталыку.
Мы идём в магазин и покупаем каждый кто что хочет. На обратном пути Данька предлагает понести мою сумку. Я вцепляюсь в неё, как утопающий министр в свой портфель.
- Даниил! Не надо таскать мои сумки и всё усложнять!
- У тебя опять лицо набок съехало, Милана, - замечает Данька. – А где какие сложности? Вот ты. Вот я. Вот две сумки. Могу тебе даже свою сумку отдать – тащи, если хочешь.
Ковыляю со своей сумкой и злюсь, что мим из меня паршивый. Не умею делать хладные взоры, хоть лопни.
***
Подруга Лолка регулярно интересуется, удаётся ли мне держать Даньку Вилкина на расстоянии рогаточного выстрела.
- Он скоро сам от меня прятаться начнёт, - говорю я. – Как только услышит это «…не будем всё усложнять».
- Так и должно быть, Милка! С предложениями он к тебе не подкатывал?
- Подкатывал, - говорю. – Вчера Данька сделал мне предложение: свозить меня к врачу, потому что по наивности принимает мой хладный взор за врождённый нервный тик.
- Мультики вы оба, - говорит Лолка. – Ну и ладно, только ничего не усложняйте!
***
- Мы вечером в саду рёбрышки печь будем, - говорит Данька у забора. –Ждём вас, приходите вместе с дочкой.
- Не надо всё усложнять путём рёбрышек и дочек, - в отчаянии бормочу я, но Данька уже ушёл во двор.
Приходится идти на соседское барбекю. Отказывать неудобно, тем более мы с дочерью обе без ума от копчёных рёбрышек, только нам их никто не жарит.
Вечер у мангала под яблоней выдаётся уютным. Как-то так получается, что под конец у костра остаёмся только я и Данька. Все остальные незаметно рассасываются – и моя Женька, и Данькины родители.
- Засиделась я! – спохватываюсь я, оглядываясь. – Спасибо за хлеб-соль, мне пора.
Тут сидящий рядом Данька преспокойно целует меня в ухо!
- Ай! – кричу я. – Что это было? Даниил, не надо всё усложнять!
- В чём сложность, Мила? – говорит Данька. – Вот я. Вот ты. Вот яблоня, а вот твоё ухо. Не откусил же я его тебе, можешь проверить!
- Ухо-то на месте… - мямлю я. – Но как-то всё это… тургеневская банальщина. И Женька дома меня ждёт.
- Твоя умная Женька ушла ночевать к нам, - Данька целует меня в другое ухо. – Чтобы ничего не усложнять маме.
***
Потом я слышу его голос уже в своей комнате, в темноте. Даже луна спряталась от нас за шторку.
- Что тут у тебя за пуговицы, Милан? Разобраться не могу…
- Не надо ничего усложнять, - кричу я. – Безрукий, что ли? Рви на фиг, да и всё!
В девять утра на связь выходит Лолка.
- Привет, старушка, как вчерашнее барбекю и хладный взор? Надеюсь, вы ничего там не усложнили?
- Нет, Лолочка, - я треплю спящего Даньку по волосам. – Зачем усложнять, когда всё оказалось так просто…
(использована иллюстрация из открытого доступа)