Неоконченная дуэль

   
   Был отдан приказ выдвигаться в сторону села А ......а. По данным разведки противник закрепился на правом берегу реки Б.......и, разделяющей село надвое. Наша колонна практически добралась до пункта назначения, когда по нам открыли огонь. И непросто огонь, а самый настоящий шквальный. Противник бил из всего имеющегося в арсенале оружия. Я, новобранец, только и слышал:
   -Пацаны, ложись восьмидесятки работают! - Заслышав характерный свист миномётного выстрела, кричали старослужащие.
   -Укрыться за броню! Парни, из крупнокалиберного бьют!
   Признаться, я был страшно напуган. Ну, ещё бы, мой первый настоящий бой. Но ещё больше я был растерян. К своему удивлению, я не выронил оружия, хотя мог это сделать несколько раз. Потому что падал, спотыкаясь о неровности почвы, озираясь диким взглядом в поисках помощи или подсказки.
   В этой суматохе я даже пару раз пальнул, правда с закрытыми глазами, но всё же рука не дрогнула, и я смог нажать на спусковой крючок. Хорошо, что автомат стоял на одиночном режиме стрельбы, иначе в запале битвы, я мог выпустить весь имеющийся у меня боезапас. Была велика вероятность того, что я вряд ли смогу перезарядить оружие: руки трясло, ноги подкашивало, голова кружилась и меня бесконечно тошнило.

   Я метался из стороны в сторону, и в какой-то момент, к своему дикому ужасу, осознал, что оторвался от наших, оказавшись на другом краю села. Вот тут-то и началось моё самое дикое и надеюсь последнее в жизни приключение подобного рода.
   Я, хоть и находился на другом конце села, но от этого мне не было легче. Бой кипел по всем направлениям. Я о таком даже не слышал. Оказывается, пули не только свистят, грозясь вас убить, их ещё видно, видно в прямом смысле. Я видел дикий, необузданный рой пуль, жужжащий, гудящий, заставляющий вас вспомнить о боге, доме, и прочих земных и неземных радостях.

   Забавно другое: при условии, что слово «забавно» уместно при описании настоящего боя. Пытаясь вспомнить те краткие занятия по тактике, стратегии ведения боевых действий, я никак не мог вспомнить нужный материал. Вернее, я всё начисто забыл. Я силился вспомнить, как необходимо вести себя, но чем сильнее включал память, тем дальше отходил от истины. Совершенно запутавшись, устав от самого себя, просто пополз за ближайший угол, казавшийся спасительным островком.

   Откуда прилетела пуля я не понял тогда и не знаю сейчас. Быть может, она была шальной, быть может, кто-то намерено стрелял в меня. Почувствовав толчок, замешкался, заелозил, пытаясь понять, что же произошло, и только после того, как прекратил возню, ощутил сильное жжение. Жжение чувствовалось в том месте, о котором даже не хочется писать. Но видимо придётся, раз уж начал. Меня ранило в правую ягодицу. Простите за нелитературное слово, но задница сильно ныла. Ещё один забавный момент, я был ранен и даже не удосужился проверить степень своего ранения, а знаете почему? Потому что в мою взбалмошную голову внезапно пришла совершенно идиотская мысль о том, что, будь я древним скандинавом на манер викингов, то меня бы высмеяли с моим-то ранением мягких тканей. Мой первый и, быть может, последний бой, а я лежу с дыркой в правой ягодице, думая о викингах.

   Мои мысли бесцеремонно прервал голос, прозвучавший внезапно и так близко, что я вздрогнул, напрягшись, едва не вскрикнув от внезапной, резкой боли, отдавшей судорогой в правую ногу. Говорили на украинськой мове. Всего я не разобрал, запомнил лишь отдельные слова:
   -Перший, це Козак, передаю: вони дають серйозну видсич! Вещал чей-то грозный голос по рации.

   И тут я дал маху. Мне бы ввязаться в бой, но прежде оказать себе первую помощь. Рана к этому моменту сильно кровоточила; правая штанина промокла насквозь, я чувствовал, как кровь сочится в ботинок. Так ведь нет, я с дуру начал отползать, вернее попытался, но на деле передвигаться по-пластунски оказалось архисложной задачей. Моя правая нога, полностью онемев, прекратила функционировать. Ко всем бедам отползая за «спасительное» строение, оказавшееся сараем. Горе вояка в моём лице залёг в куче сушняка. Можно представить мою испуганную физиономию в тот момент, когда я попытался отползти. Моими неуклюжими телодвижениями был поднят такой шум, что его можно было услышать на другом конце села. Я, точно слон в посудной лавке, создавал какофонию звуков и чем тише пытался это делать, тем громче у меня выходило.

   -Слава Украине! - Выкрикнул противник. В следующий момент у моих ног в землю врезалась пуля.
   «Героям слава», - криво усмехнулся я, и собрав волю в кулак, пополз что есть сил в противоположную сторону.
   -Москаляку на гиляку! - Прокричал всё тот же голос, после чего в очередной раз прогремел выстрел.
   Находясь в гуще боевых действий, но сосредоточившись на данном моменте, я слышал лишь голос противника и звук его оружия. Будто мы бились с ним в полной изоляции от остального мира.
   «Чего замер, сейчас этот хохол тебя прикончит», - выругав себя, вспомнил что вооружен и выстрелил.   
   Ответ не заставил себя долго ждать. Выстрел от моего визави чуть было не отправил меня к прародителям. Пуля пролетела в миллиметре от моего левого виска, чудом не пробив в моей, плохо соображающей, голове дырку. Сделав очередное усилие, отполз на пару метров, после чего пальнул в ответ. На этот раз я не стал молчать и бросаясь оскорблением:
   -Вот тебе гостинец, Салоед!
   -Вот тебе ответочка, Москаль! - Выкрикнул противник, в который раз пытаясь меня убить.
   Сколько времени продолжалась наше противостояние затрудняюсь ответить. Потерял счёт времени. Часов у меня не было, а телефон перед выездом забрал злобный ротный, ворча в прокуренные, пожелтевшие усы:
   -Будете думать о бое, а не о том, как снимать и выкладывать видео.
   «Сейчас день, вечер, ночь, такая круговерть. Дым, канонада, земля стонет и ревёт. Выехали вроде утром, добрались быстро, а дальше сплошная пелена. Ещё этот прилипала вцепился словно клещ», - думал я превозмогая боль.
   Я пытался затаиться, но мой противник точно ищейка безошибочно обнаруживал меня. И всё повторялось: взаимные оскорбления, одиночные выстрелы, мой вызывающий дикую боль марафон по-пластунски. Если говорить об усталости, то я непросто устал, я был совершенно измотан. Про психологическое состояние, граничащее на тот момент с сумасшествием, и говорить не хочется. Находясь на грани нервного срыва, устав от этой дикой дуэли, не сдерживая эмоций, выкрикнул:
   -Слухай, Бандера! У тебя самоцель застрелить меня? Чего ты увязался за мной?
   Возникла пауза, после которой раздался дикий хохот.
   «Видать хохол умом тронулся, раз хохочет во всю глотку», - подумал я, готовясь отразить очередную атаку.
   -Почему Бандера? - Голос задавший вопрос прозвучал так буднично и спокойно, что я непроизвольно на него ответил:
   -Даже не знаю, ляпнул первое, что пришло на ум.
   -Я же не называл тебя русским Ванькой или лаптем!
   -Назови ты меня так и будешь недалёк от истины. Моё имя Иван и я русский, - солгал я.
   -Вань, вот ты спрашиваешь, есть ли у меня самоцель застрелить тебя, и чего я увязался за тобой. Отвечаю: у меня нет такой самоцели, но в свете происходящих событий, моя привязанность к тебе полностью оправдана.
    Меня удивил тот факт, что мой собеседник не стал сыпать обвинениями, называя меня оккупантом и прочими неприятными эпитетами.
   -Вань, я к твоему сведению, терпеть не могу сала, - произнёс он всё тем же тихим голосом.
   -Слушай, а тебя как звать? - Подошёл мой черёд задавать вопросы.
   -Евгений, друзья зовут Евгеша, - ответил он, добавив к череде вопросов ещё один. - Вань, ты откуда родом?
   -Родом из-под Орла, если точнее из совхоза «Савёловский», слышал о таком? - Намеренно путая противника, я продолжил цепочку лжи.
   -Нет, не слышал. Вань, а семья у тебя большая?
   -Нас шестеро, мать, отец, я и трое сестрёнок. Светланка, Алёнка и младшая Дашенька, ей всего пять лет, у неё день рождения был три дня назад.
   -Значит ты старший. На тебя вся надежда, ты опора младших.
   -Получается так.
   Я беззастенчиво лгал, рассуждая: «чего ради говорить правду врагу». Хотя, признаться, в Евгении не чувствовалась враждебность.
   -Вань, там откуда ты родом красиво? - Всё тем же тихим голосом продолжал задавать вопросы Евгений.
   Мой ответ получился, как у Ильфа и Петрова в двенадцати стульях: «и тут Остапа понесло».  Я рассказал про выдуманный мной волшебной красоты совхоз, будто рассказывал не про наш глубинный исконно российский совхоз, а про волшебную страну, где живут эльфы, соседствуя с феями. Где на одном дереве растут груши, яблоки и персики. Лгал я с упоением, литературно, вдумчиво, красиво.
   Евгений внимательно слушал. Понял это, потому как он изредка глубокомысленно вздыхал, как делают люди, когда слышат нечто удивительное.
   В горле пересохло, я испытывал сильную жажду, в голове появилось лёгкое головокружение, налицо были все признаки обезвоживания. Словарный запас стал иссякать, я подумал: «что допрыгался, и мой новый знакомый поняв, что вся та ересь, которую я нёс беззастенчивое враньё, выскочит из-за угла, доведя до конца начатое им дело». Но к моему удивлению, он тихим голосом уставшего человека, произнёс:
   -Прощай, Ваня, очень жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах.
 
   Следующее, что я услышал, было шуршание травы и далекий голос вещающий о чём-то на украинском языке. Дальше ничего не помню, потерял сознание. Очнулся в лазарете, открыв глаза, увидел стоявшего в изножье моей койки санитара, делавшего какую-то запись в журнале.
   -Что, пехота, очухался? Я уж было подумал, армия потеряла серьёзного бойца, - сказал он с улыбкой.
   Я попытался привстать, но слабость сковавшая тело не позволила подняться.
   -Не вставай, ты потерял много крови. Нужно восстановить силы, - он жестом показал, чтобы я прикрылся одеялом. –Знаешь, пехота, ты в рубашке родился.
   -Почему в рубашке?
   -Мы с трудом отбили село. Не подоспей вовремя артиллерия, даже не знаю, чем всё могло закончится. Но про твоё рождение в рубашке я заговорил не по этой причине. На тебя наткнулись ребята из развед роты, они нашли твоё обескровленное тело рядом с каким-то сараем. Со всей серьёзностью заявляю, ты счастливчик!
   -Теперь я тебя оставлю, у меня дел полно. Ты выздоравливай, пехота, - по-прежнему с улыбкой, сказал он.
   Когда вы молоды и полны надежд, силы быстро возвращаются к вам. Так было и со мной, моя рана быстро затягивалась, и я был готов вернуться в строй. Тот день запомню на всю жизнь, как и всю службу. Погода была прекрасная, чего нельзя было сказать о моём настроении. Задень до этого подорвались на минах мои спасители-разведчики, двум из них оторвало ноги. Товарищи вынесли их с поля боя, но состояние раненных, было очень тяжёлым.
   -Пехота, смотрю ты снова в строю?! - Раздался голос за моей спиной. - Чего хмурый такой? - Спросил знакомый санитар.
   -Ребят жалко, - ответил я, опуская взгляд, боясь показать накатившую слезу.
   -Тут ничего не попишешь - работа такая. Сопряжена с рисками для жизни. Есть и хорошие новости: сегодня отбили одно предприятие. Ух, и ожесточённо противник сопротивлялись, но наши парни дожали, доведя до победного конца. Нам даже удалось пленить несколько человек. Среди них один тяжелораненный, его доставили в наш лазарет, с остальными работает военная прокуратура.
   –Пехота, я говорил тебе про твоё рождение в рубашке. Лишнее тому доказательство: я в штабе был, слышал про твой отпуск после ранения. Как выяснилось, на другом конце села ты один отбивался от врага, и не струсил. Командование отправит тебя во внеочередной отпуск. Ты на побывку к мамке с папкой едешь.
   Подошло время перевязки, меня жутко стеснял тот факт, что мне приходилось оголять сами знаете какую часть тела перед медперсоналом. «Последняя перевязка и на этом мои мучения закончатся, -думалось мне мечтательно, - надеюсь слова санитара правда и мне, действительно, дадут отпуск». Вошёл в лазарет, в нос тут же ударили запахи медикаментов, прелого белья, развешанного на веревках и ещё чего-то не очень приятного от чего портилось настроение и слегка подташнивало. Под насмешливый взгляд медперсонала, раскрасневшийся, я спешно покинул перевязочную.
   Стоя в коридоре, поправляя больничную пижаму, думая про унижение с позором, услышал громкий стон.
   «Видимо кому-то из ребята пришлось слишком туго», - мои мысли переключились с моего позора на мысли о раненном бойце.
   У тумбочки, где обычно дежурил дневальный, за столом, у двери в палату, дежурил фельдшер. Паренёк примерно одного со мной возраста, бедняга так устал, что даже не заметил, как я подошёл к нему. Я не стал его тревожить и тихонечко приоткрыв дверь, вошёл в палату. В палате находился всего лишь один человек видимо его стоны слышались в коридоре. Стараясь его не тревожить, я подошёл к изголовью койки. В этот самый момент бедняга издал истошный стон, я вздрогнул отступив на пару шагов назад, задев соседскую койку, которая громко скрипнула. Раненый услышал шум, зашевелился, подавая голос. Его голос был настолько слаб, мне пришлось буквально приложить ухо к его губам, чтобы расслышать слова.
   -Грудь горит, умоляю, дайте воды, - прохрипел бедняга.
   -Воду!? Это я мигом, подожди чуток, - я бросился искать воду.
   Его прикроватная тумбочка, была пуста: «ни графина, ни бутылки с водой». Кинулся осматривать другие тумбочки. К сожалению, в них тоже не нашлось ни капли. А губы раненого продолжали просить воду.
   -Я сейчас, я мигом, только отыщу воду и сразу вернусь, - пообещал я, выскакивая в коридор.
   В коридоре никого не было, и даже стол, за которым дремал фельдшер пустовал. «Где же взять воды?», - судорожно вспоминая, где можно быстро раздобыть воду, думал я. «Уборная!», - точно она самая как же я сразу не вспомнил, обрадовался я. Теперь осталось найти посуду для воды, помог стол дневального, внутри выдвижной полки лежала солдатская фляжка.
   -Потерпи ещё секундочку, я принёс воду, - говорил я, трясущимися от волнения руками пытаясь отвинтить крышечку. Наконец крышечка поддалась, я поднёс горлышко к иссохшим губам молящего о воде бедняги, как за моей спиной раздался крик, и чья-то рука выхватила фляжку.
   -Сума сошёл, нельзя его поить! - Кричащим человеком, выхватившим фляжку, оказался фельдшер.
   -Но почему?! Возмутился я. - Смотри бедняга изнемогает от жажды.
   -У него множественные ранения, в том числе в голову, в брюшную полость. Человека с такими ранениями нельзя поить водой, - указывая на ранения объяснял фельдшер.
   Только после его слов, я внимательно посмотрел на раненного. Его голова была практически вся перевязана, открытыми оставались лишь рот и часть подбородка. Руки, лежавшие вдоль туловища, были полностью перебинтованы, а на простыне, прикрывающей тело, в области живота, виднелось кроваво розовое пятно.
   -Боец, тебе лучше покинуть палату. Не переживай, докладывать никому не стану, - сказал фельдшер, указывая на дверь. Мне ничего не оставалось как подчинится.
   -Я ухожу, но прошу ответь, кто этот раненный?
   -Один из тех, кто защищал предприятие от наших парней. Наш противник.
   Ночь выдалась ужасной, снились кошмары, я метался на койке весь в поту. Утро и день прошли в обычном армейском режиме. Ближе к вечеру появилось немного свободного времени, и я решил покурить. Стоя в курилке, смоля крепкий табак, увидел двух парней из моего взвода несущих носилки, доверху наполненные военной амуницией.
   -Пацаны, откуда снаряга? - Спросил их я.
   -Слышал, вчера наши отбили предприятие? - ответил один из парней, попросив у меня сигарету. - Снаряга была на противнике. К слову, отличные бронежилеты, каски тоже первоклассные, но приборы ночного видения просто сказка. Комроты сказал занести всё в каптёрку.
   -Слышал, а одного даже видел, - ответил я, рассказывая про случай в лазарете.
   -Штурмовавшие предприятие ребята говорили об этом парне. Он не хотел сдаваться, бился до последнего, но под таким натиском вряд ли сдюжишь. Его броник в клочья разорвало одни лохмотья остались, представляю, что стало с его телом, - говоривший солдат, обратился к напарнику:
   -Лёха, тот изодранный бронежилет ты утилизировал?
   -От броника остался шеврон с позывным и только. Я его в качестве трофея оставил, - он вытащил из кармана шеврон показывая мне.
   Я взял шеврон, но не смог прочесть вышивку. Шеврон был сильно запачкан запёкшейся кровью. Попросил у ребят фляжку с водой, чтобы смыть кровь. Лью воду, растираю шеврон, читаю, и замираю. На шевроне вышито: «Козак». Меня точно молния ударила. Понимаете, это был он, тот самый паренёк, который не стал меня добивать. Я вспомнил как он говорил по рации называя позывной «Козак».

   Постскриптум:
   Евгений скончался в тот же вечер. Скончался так и не отпив глотка воды. Я сидел на траве. Было невыносимо плохо, так плохо, что я даже не мог заплакать. Я думал: «сколько ещё ребят с обеих сторон должно погибнуть? Сколько матерей и отцов должны скорбеть от безвозвратной утраты детей?»