Ирина Кашаева - http://proza.ru/avtor/metelica
Жизнь моя сложилась вполне удачно: хороший муж, дети и внуки. Сестра Женя со своей семьёй живёт рядом и часто навещает меня. Лиза, наша младшая, живёт в городе и гостит у нас по целому лету. Всё хорошо, вот только память никуда не уходит. Словно шаловливый ветерок она подхватывает меня и переносит меня в тот яркий и солнечный июньский день. Я вижу утопающую в садах деревеньку в тридцать дворов, бабушкин дом и нашу собаку Трезора. Мы с Женей, 12-тилетние двойняшки, играем на улице. Вдруг на крыльце появляется бабушка с 3-х летней Лизой.
- Женечка, Юля! Присмотрите за Лизонькой! - просит она.
- Надоела нам эта плакса! Сама за ней смотри! - бегая в догонялки с Трезором, весело кричит Женька.
Бабушка растерянно вытирает руки о фартук, опускается на порог и обречённо вздыхает.
- И что за неслухи растут?! Мне ведь ещё хлебы из печи доставать! Дитя под ногами путается, обжечься может!
- Ну и пусть! Она нам только мешает! – вторя Женьке, хохочу я.
- Она же ваша сестра… Придётся сказать родителям, чтобы больше вас ко мне не привозили. - снова вздыхает бабушка.
Мы перестаём скакать и крепко задумываемся. Перспектива проторчать все лето в пыльном городе нас вовсе не радует! А в деревне такая красота: солнышко, лес, речка! Но дело вовсе не в этом: бабушка совсем старенькая, и нам её очень жаль. В конце концов, мы можем немного потерпеть и присмотреть за этой врединой Лизкой.
- Ладно, давай её сюда. Но ненадолго! – единодушно соглашаемся мы. Сестрёнке надоело сидеть с бабушкой, и она рада поиграть с нами. Так и сияет от счастья! А солнце уже в самом зените.
И, подхватив свою малявку, мы весело несёмся на речку. Вода в реке ласковая и тёплая, совсем как парное молоко. Мы плещемся у самого берега и визжим от неописуемого восторга! Вдруг… Небо затянулось чёрными тучами, где-то совсем рядом оглушительно прогремели громовые раскаты, и перепуганная Лиза пускается в громкий рёв.
- Юлька, гроза! Айда домой, а то бабуля заругает! - кричит Женя. Подхватив сестрёнку, мы выскакиваем из реки, одеваемся и летим домой.
Бабушка сидит на крылечке и горько плачет. Мы бросаемся к ней, обнимаем, целуем, но она словно не замечает нас.
- Бабуля, мы задержались! Прости! - повторяем мы с Женей, и даже маленькая Лизка кричит:
- Бабуля, пласти!
Бабушка крепко обнимает нас всех троих и судорожно прижимает к себе.
- Война! Война… - обессиленно шепчет она. Слезы текут из её мутных, выцветших глаз и путаются в морщинках…
С того дня в деревне поселились тревога и страх. Мужчины уходили на фронт один за другим. Провожали их все вместе, а потом, словно чёрное воронье, прилетели первые похоронки. И почти каждый Божий день жутким маревом висел над деревней вдовий протяжный плач.
А мы больше всего переживали за оставшихся в городе маму и папу! Где они сейчас? Живы ли?
- Дочка моя с зятем - врачи. Может, на фронт их забрали? -говорила бабушка соседке бабе Шуре.
- Ох, не говори! Говорят, немец уже близко. Беда-то какая! Что же будет? - сокрушалась соседка. А бабушка только головой печально качала.
Осенью хлеб, картошку и другие продукты забрали на фронт, и в деревню пришёл голод. Вместе с бабулей мы ходили в лес - собирали орехи, грибы и копали съедобные коренья. Благодаря этому мы и выживали. Как-то бабушка прилегла и заснула. Решив не тревожить её, мы отправились в лес одни.
Там было тихо, спокойно, будто и нет войны! Мы напали на полянку грибов, набрали целое лукошко и собрались домой. Ходили–ходили почти дотемна, но так и не смогли выйти на нужную тропинку. Да и Трезор наш куда-то исчез. Мы уже почти отчаялись найти дорогу, как вдруг произошло страшное… Этот ужас до сих пор не даёт мне спокойно жить и преследует в самых страшных кошмарах…Небо почернело и тревожно задрожало. Лес заходил ходуном, угрожающе загудел, загрохотал вокруг нас. Вдали вспыхнуло кровавое зарево и всё вокруг осветило!..
- Деревня горит! Там бабушка! Скорее туда! - кричу я изо всех сил и хватаю сестёр за руки. Мы бежим, спотыкаемся и падаем, все трое… Я подвернула ногу и не могу больше идти. Силюсь подняться, но не могу… Женя пытается помочь мне, но у неё ничего не выходит!
- Идите без меня! – из последних сил кричу я.
- Мы не бросим тебя одну! - кричит в ответ Женя.
- Не блосим тебя! - вторит ей Лиза.
- А как же… Как же бабуля?! - шепчу я и бессильно плачу. А девочки обнимают меня и плачут вместе со мной.
Не знаю, сколько прошло времени. Наверное, много, потому что на небе показалась луна, и стало холодно.
Вдруг послышался хруст старого валежника, тяжёлые шаги и незнакомый голос:
- Что тут у вас стряслось?
Какой-то дедушка в стареньком ватнике подошёл к нам.
- Так что случилось-то?
- Деревня горит… Там наша бабушка…
Старик обречённо вздохнул и опустил глаза.
- Им уже сам Бог не поможет. Немец проклятый налетел и сжёг деревню дотла…
- Бабушка!.. Бабушка!.. - не своим голосом завопили мы.
- Поплачьте, поплачьте, девоньки! Глядишь и душеньки свои облегчите. Хотя, какое уж тут облегчение? - снова вздохнул дед.
- Однако, поднимайтесь. Идти пора, -сказал он.
- Куда?
- Ко мне, в избёнку. Переночуете, а там видно будет.
- Я не могу идти. Нога…
Старик осмотрел мою ногу и бережно поднял меня на руки.
- Ничего! До свадьбы заживёт! - улыбнулся он, и мы пошли. Мы- впереди, а Женя с маленькой Лизой на руках двинулась следом.
Шли мы довольно долго. Наконец, лес стал сгущаться, и впереди показался какой-то тёмный бугорок.
- Это и есть мои хоромы. – сказал дед. Я пригляделась: это была маленькая, крытая лапником избушка. Осторожно посадив меня на поваленное дерево, он вошёл в неё. Вскоре вернулся и снова взял меня на руки.
- Заходите, - позвал он девочек, и мы вошли.
Крохотное помещеньице скупо освещала керосиновая лампа. В землянке был самодельный деревянный топчан, стол, стул, печка и немного свободного места на полу. Вот и все хоромы…
Опустив меня на топчан, дед снова осмотрел мою ногу.
- Придётся потерпеть, - сказал он и быстро дёрнул меня за ступню. Я громко вскрикнула от невыносимой боли и затихла.
- Все хорошо, девонька, я суставчик твой на место вернул. Сейчас компресс сделаем и к утру всё заживёт, - улыбнулся дед и занялся моей ногой. Потом вынул из печки чугунок с картошкой и поставил на стол. Есть не хотелось. Кусок в горло не шёл!
Сегодня фашисты сожгли деревню, и бабушка теперь погибла!
Слёзы текли и текли.
- Вот что, девоньки. Ешьте, а то все силы растеряете. Понимаю я всё, чай не зверь! Ночью схожу в деревню, погляжу. Кто ваша бабушка?
- Бабушка Оля. Крайний дом слева.
- Найду. Ешьте и спать! Вот ещё чайку на травках выпейте.
Мы немного поели, улеглись на топчан и тут же заснули. Мне приснился удивительный сон: бабушка обнимает и целует нас. Наша любимая бабушка!
- Ласточки мои! Слава Богу! Не чаяла живыми увидеть!
- Бабуля! - визжат в один голос Женя с Лизой, и я просыпаюсь.
Смотрю и ничего не понимаю: бабушка сидит рядом и плачет.
- Проснулась я, а вас и след простыл! А тут Трезор прибежал, лает, в лес за собой тянет! Поняла я, что беда случилась, за ним побежала, но вас так и не нашла. Почитай, весь лес исходили с Трезором, но только кузовок нашли! А потом - самолёты проклятые налетели и сравняли деревню с землёй… Больше всего боялась я, что вы уже дома! Тут меня Тимоша нашёл, успокоил. Вот только людей наших жаль… Может, живой кто?
- Нет, Ольга. Был я там… - глядя в пол, вздохнул дед Тимофей и заплакал. И наша бабушка тоже…
Переночевали мы в его избушке. Утром нога моя уже не болела. Вечером дед Тимофей дал нам немного денег и проводил на станцию. Мы сели на ночной поезд и уехали к маме и папе.
Мама была дома, она работала в госпитале. Папа ушёл на фронт хирургом. Он дошёл до Берлина и вернулся домой в 45-ом, живым. Господи, какое же это было счастье!
Помню, как мы плакали, обнимая папу! А потом бабушка прижала нас к себе и попросила:
- Война проклятая много жизней сожрала! Помните хотя бы о тех, невинно убиенных жителях нашей деревни. Помните их, пока вы живы!
«Рады бы забыть, но сердце никогда не забудет!» - подумала я.
В 45-м мы впервые приехали в те места. Пытались найти избушку нашего спасителя, дедушки Тимофея, но так ничего и не нашли… Как он? Выжил или погиб? Не знаю.
Из года в год 9 мая мы возвращаемся на место гибели нашей деревни. Возлагаем цветы, зажигаем свечи и вспоминаем погибших. Там, где когда-то кипела жизнь, поднялись молодые вишни и яблоньки. Словно юные девочки, тянут они свои гибкие ветви-руки к солнцу и улыбаются.
- Жизнь продолжается! - ласково шепчут деревья, и зелёные платьица их шаловливо треплет лёгкий весенний ветер…
Иллюстрация с авторской странички