ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ЛОНДОН ИЗ ЗЕ КЕПИТАЛ ОФ ГРЕЙТ БРИТАН
(ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)
В Лондон я прилетел вместе с Бараком Обамой. Точнее, не вместе, а в один день. А еще точнее, он — ночью с 23-го мая на 24-е, а я — 24-го рано утром. Наверное, поэтому мы не пересеклись с ним в аэропорту. Так что пришлось мне пить утренний кофе в «Хитроу» в одиночестве. Взбодрившись горячим напитком, я взял такси и помчался по еще сонному городу в респектабельный еврейский район британской столицы. Там, под придверным ковриком одного из классических английских домов, прятался ключ от моего временного пристанища.
Приютила меня вдова известного литератора и переводчика Георгия Евсеевича Бена — Татьяна. Ее журналистская деятельность на радиостанции «Би-Би-Си» предполагала длительные командировки, поэтому на неделю я стал полноправным хозяином трех по-английски уютных комнат и огромной библиотеки! Разобрав чемодан и позавтракав оставленными радушной хозяйкой местными деликатесами, я решил отправиться в
Букингемский дворец. Точнее, к Букингемскому дворцу.
Прямая, как стрела, помпезная аллея Мэлл, ведущая к чертогам Ее Величества, в этот день была перекрыта для транспорта, поэтому я шёл пешком, гордо вышагивая по проезжей части, тянущейся от Трафальгарской площади до самого дворца. Улица была украшена национальными флагами Британии и США. У дворцовой ограды толпился народ. Услышав родную речь, я подошел к группе русских туристов. Гид рассказывал, что в настоящее время Её Величество королева Англии Елизавета II принимает 44-го президента Соединённых Штатов Барака Обаму с супругой. После приема президентская чета отправятся на банкет, который будет дан в их честь. Гости угостятся бараниной и запеченной картошкой, на десерт подадут ванильную шарлотку. Я не смог сдержаться, чтобы не спросить откуда у экскурсовода такие точные сведения о королевском меню, ведь газета «Таймс» расскажет о нём только
завтра?
— Понимаете, — ответил он, — наша королева славится своей бережливостью. Баранина и шарлотка — это те блюда, которые позавчера были поданы японской делегации. А японцы, как известно, едят мало…
Справедливо рассудив, что сегодня на банкет я вряд ли попаду , точнее, однозначно не попаду, а посему королевскими
разносолами полакомиться мне не удастся, я решил вкусить
пищу духовную.
Прогулявшись по Пиккадилли и Найтсбридж, я дошёл до знаменитого торгового центра «Харродс», с его изысканными витринами. От него было рукой подать до Музея Виктории и Альберта. Через пару минут я перешагнул порог самого большого в мире храма декоративно-прикладного искусства. Приветливая смотрительница у входа снабдила меня буклетом с картинками, который я сразу начал изучать:
«Музей был основан в 1852-м году, по инициативе принца Альберта, супруга королевы Виктории. Благодаря увлеченности принца и щедрым пожертвованиям меценатов, музею удалось относительно быстро собрать коллекции, не имеющие себе равных. Здесь хранятся более двух миллионов экспонатов — наследие существующих и ушедших цивилизаций и культур, включая изделия из металла, керамики, стекла. А
также картины, скульптуры, мебель. Протяженность галерей достигает одиннадцати километров».
Заметив, что я увлекся чтением брошюры, сотрудница протянула мне еще несколько информационных проспектов:
— Уверена, мистер, вы получите удовольствие от музея. С чего бы вы хотели начать осмотр:
— Разумеется, со знаменитой коллекции серебра!
— Тогда, Вам следует подняться на третий этаж.
—Спасибо! — ответил я. Точнее: Сенк ю соу мач! — и поспешил к лифту.
Экспозиция поражала своей масштабностью и разнообразием: ларцы, кубки, вазы, сервизы. Я медленно переходил от витрины к витрине, восторгаясь работами старых ювелиров.
Но вдруг… В небольшом, почти пустом зале появились двое: девушка в черном комбинезоне и солидный мужчина с металлическим ящиком, похожим на переносной сейф . На обоих были белые перчатки. Они подошли к шкафу, в котором были
выставлены старинные вазы из горного хрусталя, отделанные
серебром с эмалью. Мужчина, словно фокусник, распахнул стеклянную дверцу.
— Ограбление века! — пронеслось у меня в голове. — Но почему не сработала сигнализация?
Не успел я опомниться, как девушка ловко извлекла из шкафа драгоценный сосуд, который в мгновение ока перекочевал в металлический контейнер.
Пока я вспоминал, как на английском кричать: «Полиция!», пара исчезла. Спотыкаясь, бросился в следующий зал, где у окна, скучая стоял молодой смотритель.
— Там… Там… Янг вумен и мужик рок кристал вазу украли!
— вопил я, подбирая английские слова, которым был обучен в
советской школе.
— Итс о’кей, — равнодушно ответил парень и отвернулся к
окну.
«Несомненно, он в сговоре со злодеями!» — сообразил я.
Неожиданно ко мне подошла девочка-подросток с цветными волосами и рваных джинсах.
— Донт гет хат, дуд (Не кипишуй, чувак), — обратилось ко мне милое создание. — Это Бетти, главный куратор отдела драгоценных металлов. Вазу она забрала на реставрацию.
— Ты с ней знакома? — удивился я.
— Ясное дело! Я учусь на эксперта по искусству викторианской эпохи и регентства. А здесь практику прохожу. Ты поляк
что ли?
— Нет. Русский. Точнее, русский израильтянин.
— Круто! У меня бабушка в Израиле живет. В Беер Шеве.
Слыхал?
— Конечно, «слыхал».
— Я Сара. А ты Алекс?
— Почему Алекс?
— Ну у вас, у русских все либо Алексы, либо Михаэли.
— Я исключение — Дмитрий.
— Будешь Джимми, мне так легче. Ты на иврите так же плохо говоришь, как и на английском?
— Вроде, на иврите лучше.
— Тогда, давай на иврите. А то твой английский еще хуже, чем у моей израильской бабушки! Хочешь я тебе коллекцию Гилберта покажу? Мне всё равно до пяти делать нечего. Разумеется, я хотел. Точнее, очень хотел!
О бизнесмене и меценате Артуре Гилберте я знал совсем немного: свою коллекцию он собирал вместе с супругой Розалиндой в течении четырёх десятилетий. Изначально, супруги были страстными поклонниками старинного серебра. Им удалось собрать тысячи предметов, некоторые из которых принадлежали королю Пруссии Фридриху II, английской королеве Шарлотте, некоторые были заказаны лично Екатериной II и
Наполеоном.
Страсть к декоративному искусству привела сэра Артура к коллекционированию итальянских мозаик, золотых шкатулок и портретных миниатюр лучших европейских художников. Артур Гилберт, потомок польских евреев, лондонец,
вскоре после Второй Мировой войны эмигрировавший в США, в 1996 году, подарил все свои коллекции, стоимостью более 200 миллионов фунтов, народу Британии.
Собрание Артура и Розалинды Гилберт занимало 4 просторных зала.
— Джимми, гляди, — воскликнула Сара, — это серебряная сова с телом, вырезанным из кокоса. А это — кубок из яйца страуса. Круто, правда? А вот моё любимое…
Сара подвела меня к чаше в форме куропатки, украшенной перьями, выпиленными из перламутра.
— Эта птичка, — продолжала еще не дипломированный эксперт, — сделанная в Нюрнберге между 1598 и 1602 годами Йоргом Рюэлем, была гордостью семьи Гилбертов. Когда королева Елизавета посвятила Артура в рыцари за подаренную стране коллекцию, он выбрал именно эту куропатку для своего родового герба.
Я с умилением смотрел на забавную девочку-хиппи: «Это же надо, как обманчива, порой, бывает внешность!»
Мы подошли к роскошным барочным воротам, которые были украшены ликами православных святых.
— Нравится? Это самая козырная штука в этой коллекции!
— Они тоже из серебра?
— А то! Работа XVIII века. Главные врата иконостаса из Печерской лавры, что в Киеве. Слыхал про Киев?
Я кивнул.
— Были заказаны Екатериной Великой в 1748 году. Абсолютный крутяк!
— Как же они попали к Гилбертам?
— А кто его знает? Может купили, а может на помойке нашли... Об этих воротах мы знаем только, что советское правительство продало их в 1930-х годах американскому магнату Уильяму Рэндольфу Херсту. Кстати, миссис Гилберт, в отличии от мужа, ворота никогда не нравились. Поэтому, по её распоряжению, хранились они в гараже. Говорят, сэр Артур был ещё тем подкаблучником! Правда, Розалинда никогда не вмешивалась в его благотворительную деятельность. Он очень много денег жертвовал различным общественным фондам Америки и Израиля.
За разговорами я не заметил, как мы оказались в следующем зале. В его стеклянных витринах величественно и в тоже время кокетливо разместились золотые шкатулки, украшенные эмалевыми портретами и драгоценными камнями. Казалось, они словно плывут в галактике, усыпанной алмазной пылью.
— Коллекция золотых шкатулок Гилберта включает двести
девятнадцать экспонатов. — Сара сделала серьёзное лицо, вообразив себя, наверное, опытным экскурсоводом. — Например, вот эта, миниатюрная золотая коробочка с портретом Наполеона Бонапарта представляет собой потрясающее сочетание изысканно выполненного портрета французского художника Жана-Батиста
Изаби. Застрахована она на один миллион фунтов!
Я не мог поверить в такую резкую трансформацию, произошедшую с девушкой: разболтанные движения Сары вдруг сделались сдержанными, взгляд строгим, а речь подчеркнуто изящной:
— Еще одна золотая шкатулка, украшенная крупными бриллиантами. Она была подарена русской императрицей Екатериной II британскому врачу Томасу Димслейлу, который вакцинировал её от оспы.
— Это известный факт! — проявил я свою эрудицию. — Екатерина пожаловала доктору не только эту шкатулку, но и титул барона, звание лейб-медика, чин действительного статского советника и огромную пенсию.
Я был горд, не столько тем, что обладал этой информацией, сколько тем, что смог объяснить на неродном мне языке понятия «лейб-медик» и «действительный статский советник». И если я уже отклонился от темы, добавлю, что сразу после оспопрививания императрицы, в России была выбита медаль с изображением Екатерины и подписью: «Собою подала пример».
— Джимми, иди скорей сюда, — глаза Сары снова заблестели блеском подростка-сорванца. — Гляди, эта самая прикольная! Шкатулка короля Фридриха II. Она изготовлена из яблочно-зеленого хризопраза и украшена цветными бриллиантами.
— Сара, из тебя получится отличный эксперт, — похвалил я девушку. — Ты знаешь историю, практически каждого экспоната в этом отделе.
— Спасибо, Джимми. Но мне еще многому надо учиться. Понимаешь, у всех этих коробочек, вазочек, кубков есть свои секреты. И когда нибудь они со мной ими поделятся. Ну всё, мне пора! Приятно было познакомиться и всё такое…
Сара отошла на несколько шагов, но сразу вернулась:
— А ты прикольный чел. Если увидишь в Беер Шеве бабушку, передай от меня привет! Шалом!
Я бродил по музею еще минут сорок, вспоминая рассказы бойкой девочки с цветными волосами. У выхода меня окликнула знакомая смотрительница:
— Мистер Джимми?
Я обернулся.
— Не разочарованы?
— Разумеется, нет. Надеюсь, через пару дней вернуться.
— Я рада. Вам оставили пакет.
— Мне?
— Просили не говорить от кого. Только передать.
— Благодарю, — я развернул сверток и увидел набор открыток. Точнее, роскошный набор открыток-лепорелло. На титульной карточке пышной вязью барокко было выведено:
«Коллекция золота и серебра Артура Гилберта».
Купив в ближайшем кондитерском магазине большого шоколадного зайца, я вернулся в музей:
— Если Вас не затруднит, миссис, пожалуйста, передайте его Саре. Только, ни в коем случае не говорите от кого…