Занесло меня по весне в городок Р., граничащий с Москвой.
Говоря "городок" , не имею ввиду, что он маленький и уютный. Вовсе нет.
Такие же небоскребы, выстроенные непроходимым лесом, такие же сетевые магазины, тот же каршеринг, тот же фастфуд в каждом подъезде.
Словом, комфортное жилое пространство или, как сейчас принято говорить "инфраструктура".
Эта инфраструктура объединяет всех и вся.
Теперь не видать границ между столичным жителем и провинциалом, между аристократом и люмпеном.
Все ходят в одни и те же торговые центры, прогуливаются в одних и тех же парках, смотрят одни и те же каналы тв.
Одинаковое пространство сильно утюжит индивидуальность, как города, так и человека.
А я за сохранность индивидуальности!
Но общность бытия проникла и в меня.
В одном из подъездов вижу надпись на темном стекле, как сейчас модно, от руки, "Вкусный coffe".
Решаю зайти.
Внутри отрадный полумрак после надсадного апрельского солнца, уют и тишина.
Два малюсеньких плетеных столика, за каждым по такому же плетеному стульчику для лилипутов.
По стенам стеллажи с элитными чаями, сухие цветы, океанские раковины.
Журчит совсем тихая музыка.
Помещение размером с кухню в моей квартире.
До моего прихода в этом уголке, а иначе кубатуру помещения кофейни назвать трудно, царит пустота.
За стойкой бариста - молодой человек с длинными кудрями в полном одиночестве возится у кофе-машины, протирая салфеткой ее рукояточки и рычажочки.
На кофеваре длинный фартук ремесленника - это тоже своеобразный кокетливый шик нашего времени - подобная униформа.
Я подхожу к стойке и здороваюсь, но молодой человек успевает меня опередить: "Добрый день! Слушаю вас?"
Успеваю заметить, что у парня за стойкой бархатные глаза и ресницы на зависть.
Скашиваю глаза на бронзовый бэйджик на груди. На нем значится нерусское имя "Мартин".
"Очевидно, какая-то южная кровь...- думаю я про себя, с трудом отрываясь от этих притягательных карих глаз, а вслух говорю: "Мне, пожалуйста, средний латте без всяких фокусов!"
Молодой человек кивает и улыбаясь, отчего на его щеках появляются ямочки, спрашивает: "А что вы имели ввиду под фокусами?"
Надо же...Еще и ямочки! Я прямо-таки слепну от его неотразимости и говорю грубее, чем обычно:"Без топпингов, цукатов, маршмеллоу и прочих прибамбасов! Просто кофе!"
-Услышал. Понял. Момент!
Бариста затеняет свои глазищи длинными ресницами и, поворачиваясь ко мне спиной, начинает колдовать над приготовлением просто кофе без прибамбасов.
Я не спешу садиться за стол, а нагло разглядываю его в спину.
Почему-то считается нормальным и распространенным явлением, когда немолодые дядьки теряют головы от молоденьких девиц, а о женщинах солидного возраста такое замалчивается.
Здесь, уверяю вас, точно такая же история!
Больше всего мне бы сейчас хотелось, чтоб в эти пять минут, которые я посвящу питью кофейного напитка, в подвальчике никто не появлялся.
Мне бы сесть к крошечному столику, но хочется глазеть на юношу по имени Мартин с его гармоничной внешностью и видеть его не иначе, как во весь рост.
Он немного похож на Врубелевского печального Демона.
Но при этом так мирно звякает мерными ложечками и прочими штучками, готовя мой кофе, что ничего демонического в нем я не наблюдаю.
Скорее всего потому, что он еще не понимает толком, как он красив.
Иначе, не преминул бы в этой отрешенности от всего мира, в этом уединении испытать на мне свои чары.
Мне в жизни доводилось встречать таких повзрослевших мальчиков, которые начинали ощущать себя мужчинами в моем присутствии и вести себя в отношении меня, как самцы.
И это для меня непереносимо.
Во всяком случае, я не из тех женщин, кто поощряет подобное поведение.
Любоваться чужой красотой не обнаруживая себя, в тайне от ее обладателя - дело другое. Статьи за это нет.
Я успеваю углядеть за спиной бариста брошюрку в глянцевой обложке и раскрытую тетрадь - студент, вероятно.
Зубрит конспект, отрываясь периодически от работы.
В это время в кофейню, разрушая ее тишину и звуки уютной музыки, въезжает детская коляска, которую тыркает в дверь молодая мамаша с двумя детьми.
Одного, вынутого из коляски и хнычущего, она держит поперек живота и он свисает с рук, словно плюшевый заяц, вторая цепляется за рукав и с порога кричит: "Чур, мне шоколадный маффин!"
Я удивляюсь: зачем тащить пустую коляску в лоно такого ограниченного пространства, когда ребенок на руках и коляска могла бы вполне остаться на улице?
Никакой особой ценности она не представляет.
И парень за стойкой смотрит на вошедших также ошарашенно.
"Мне маффин, маффин!" - надрывается девочка, пытаясь перекричать брата.
"Прекрати орать! - огрызается мать.- А то вообще ничего не получишь!"
После чего детский крик становится вдвое истошней.
Звучащий до этого тихонечко из двух динамиков саксофон теперь совершенно не слышен.
Я понимаю, что мне уже не до красоты и гармонии, что у меня сейчас лопнут уши.
Поэтому хватаю поставленный для меня на стойку стакан с кофе, кладу на его место купюру в пятьсот рублей и, столкнувшись с коляской, с которой невозможно не столкнуться в этой тесноте, торопливо выхожу на улицу.
Дохожу до ближайшей скамейки и опускаюсь на нее, чтобы спокойно выпить купленный у красавца бариста кофе.
Через две минуты, когда я уже блаженно забыла про орущий табор с коляской, возле меня вдруг возникает бариста по имени Мартин.
Вид у него совершенно растерзанный, что ничуть не преуменьшает его красоты.
Он делает глубокий выдох и говорит: "Слава богу, вы не ушли далеко! Вот ваша сдача!"
И он протягивает мне три бумажных сотни и еще разная мелочь звенит в его ладони, которую он тоже пытается мне отдать.
Он стоит передо мной, вытянувшись, как школьник перед учителем и при этом зорко следит за дверью в свою кофейню.
"Спасибо, - говорю я растроганно. - Да не стоило меня догонять! Кофе у вас и правда отменный! Но от орущих детей хотелось убежать, как можно дальше! Мне их хватает на работе!"
Он вежливо улыбается, не зная, что мне ответить. Улыбка вымученная.
Затем он достает из кармана фартука конфету ручной работы, красиво упакованную в слюду с ленточкой.
Такие лежали в корзинке на стойке.
И тоже протягивает мне.
"Комплимент от заведения! Простите за доставленное неудобство!"- говорит он застенчиво и вновь на его смуглых щеках появляются ямочки.
Нет, это не самец, чувствующий себя неотразимым.
Это чудесное дитя природы, умеющее смущаться и, видимо, пока еще никем не оскверненное.
Я беру комплимент от заведения, с удовольствием коснувшись своими пальцами его руки.
"У вас совершенно античная внешность! - говорю я. - Вам никогда не говорили об этом?"
Он, алея щеками, спрашивает: "Что это значит - античная внешность?"
-Вы словно сошли с картин старых мастеров, которые умели видеть в человеке самое прекрасное и запечатлевать красоту на память людям.
"Нет, - говорит он. - Никогда не слышал ничего подобного!"
Я встаю с лавки, понимая, что ему нельзя оставлять свою кофейню и двигаюсь в сторону двери.
Зная, что я туда уже не войду.
Но надо вернуть Мартина на его рабочее место.
Он послушно идет со мной рядом.
Я останавливаюсь возле витрины с надписью "Вкусный coffe здесь" и говорю ему на прощанье: "Берегите себя! Таким, как вы, живется труднее прочих!"
Он совсем по-детски хлопает своими шелковыми ресницами и, недоумевая, спрашивает: "Почему?"
-Вам природа дала красоту. Много красоты. А красивым людям всегда тяжелей.
Он еще больше удивляется, а я еще больше уверяюсь в том, что его пока не успели испортить пошлыми комплиментами или чьими-то нескромными желаниями и заранее жалею парня за то, что это может произойти в любую минуту.
"Почему?"- снова спрашивает он тревожно, словно боясь услышать что-то очень страшное для себя.
- У красивых людей ответственности больше перед жизнью.Они все время на виду, за ними пристально наблюдают. От них всегда ждут чего-то особенного, необыкновенного. Гораздо больше, чем от остальных. И им приходится соответствовать. Оправдывать ожидания окружающих.От этого можно здорово устать.
Он не думал услышать такое от незнакомого человека, тем более, женщины, и снова молчит, не знает, что отвечать.
А я и не жду продолжения диалога.
Говорю: "Удачи вам!" и с сожалением ухожу.
Оглянувшись, вижу, как он стоит и смотрит мне вслед.
Я машу ему рукой, он машинально отвечает, видимо, думая над сказанным мною.
Потом кричит мне в спину: "Вы придете еще?"
"Нет!- отвечаю я на ходу. - Я нездешняя!"
И иду к автобусной остановке, с которой автобус увезет меня в мой огромный, многолюдный, не очень - то приветливый город, где, увы, не каждый случайно встреченный, красив телом и чист душою.
Р S: Прошу простить меня, мои читатели, за большое количество иностранных слов, которые я терпеть не могу, но это влияние нашего времени. Его не избежать.