Ранняя Груша. Часть вторая, глава восемнадцатая

               
  Не всегда на свидании мужчина ждёт женщину. Агриппине пришлось ждать классические пятнадцать минут Залётина. Она уже хотела встать и пройтись по парку, как вдруг на обочине дороги завизжали тормоза. Из машины вышел элегантный кавалер с цветами в руке.
– Простите за опоздание, Агриппина Федотовна, но дела не отпускали.
– Понимаю и прощаю. Спасибо за цветы. Это что же за свидание у нас с вами получается?
– Деловой разговор предстоит, уважаемая, деловой. Начну сразу без раскачки – к делу. Я – твой начальник, а надо мной свой папа в Москве. И всем надо угодить. Кстати, с проверкой всё улажено. Больше они к вам не придут. Испугались, небось?
– Ещё бы. Целый взвод нагрянул. Обложили весь «Айсберг».
– Но не перевернули же они его. Айсберг не предсказуем: того и гляди вместо макушки покажется днище. Вы, если мне не изменяет память, трижды уже говорили, что в долгу не останетесь. Так?
– Говорила, не отрицаю. И чем я должна заплатить?
– Самый дорогой подарок – женская ласка. Даже в далёком прошлом наши московские князья возили татарским ханам помимо злата-серебра нетронутую розу – девушку. А у тебя, как я знаю, их аж пятеро. Правда, они без шипов. Да ну ладно. Вот пару штук завтра на вечер надо преподнести московскому гостю. Он решит многие мои вопросы, а я, конечно, буду решать ваши проблемы. Как?
  Агриппина растерянно молчала.
– Вы что молчите, Агриппина Федотовна. Понимаю, но никуда не денешься. Им же тоже надо практиковаться. Вы же их готовите, как куртизанок. Правильно я понимаю?
– Не совсем. Что угодно думала, но только не это. Не куртизанок и гейш я готовлю, а благородных барышень. Знаете, как больно вы ударили мне в самое сердце своей просьбой.
– Даю себе отчёт. Но это надо пережить один раз, а потом пойдёт, как по маслу. В конце концов, они же у вас не девственницы. У них в прошлом богатый опыт уличных встреч. Пусть вспомнят лихие времена.
– А как я им потом посмотрю в глаза. Если пошли для потехи? Есть у меня и девственница, она – сирота.
– Вот хорошо…
– Как я могу толкнуть её на разврат. Я её морально убью, она психологически надломится, всю жизнь меня будет проклинать. Такой просьбы исполнить не могу.
– Поймите меня, Агриппина Федотовна, тоже. Гость попросил, а просьба гостя – закон. Он же, ой, как высоко стоит, рядом с президентом. Понимать надо, голубушка. Не убудет у ваших сударынь. Мы им предложим хорошее вознаграждение. Может, кто и согласится, давайте, попробуем.

– А почему с таким деликатным вопросом вы решили обратиться ко мне? Можно же и в другом месте найти «подарок» гостю.
– Вот именно «подарок» в кавычках я и не хочу преподносить. Вдруг окажется, что они не чисты. Тогда мне крышка. Я рисковать не буду. Тем более я похвастался ему о вашем благородном начинании, он одобрил, обещал помощь. Заодно хочет проверить: чему вы их за это время научили. Видите, как клубок закрутился. В обратную сторону разматывать его поздно.
– Они, Геннадий Петрович, перестанут мне верить. А вера – это истина, правда, совесть, если хотите. Я совершу грех. Девчонки будут смотреть на меня из-под лобья, ожидая, как укуса змеи, когда ещё предложу им такое. Когда я говорила, что у вас в долгу, то  имела ввиду светскую чистую помощь и свою, и своих подопечных.

– Это уже не секрет, госпожа директриса, что я имею честь баллотироваться в губернаторы. И если мне благоволит успех, то, сами понимаете, какие у вас откроются перспективы. И ваше благородное начинание мы не оставим: укрепим базу, укрупним класс. И вам пора двигаться вперёд  и вверх. Через год выборы мера. Выдвинем вас, поддержим всячески, и будем вместе трудиться рука об руку. Вот как я представляю нашу дальнейшую жизнь. Главное, Агриппина Федотовна, найти к девчатам тонкий подход. Вы это умеете. Объясните им ситуацию, перспективы. Возможно, с жильём им поможем.

– Красиво, Геннадий Петрович, вы упаковываете моё предательство. А ведь это наипервейший грех. Но никакая красивая коробочка не заменит душу человека. Я и сама после этого стану себе противна. Понимаю и вашу проблему и свою.  А как их разрешить, пока не знаю. А ответ когда нужен?
– Времени нет ни у меня, ни у вас. Я должен на все сто быть уверен, что этот вопрос мы решим сейчас.
– А если у нас карантин случится. Бывает же такое. Грипп или другая болезнь приключится. Все мы живые люди. Сегодня – здоровые, а завтра – багровые. Возможно, дальше мы и решим этот вопрос, но сейчас я не в силах согласиться  на то, чтобы выполнить вашу просьбу.

– Агриппина Федотовна, ваше упорство вызывает, поверьте, у меня благородное к вам чувство. Вы, как мать, боретесь до конца за своих подопечных. Я уважаю крепких людей, сам из таких, особенно руководителей. На таких можно положиться. А теперь я подвожу к краю пропасти. Решайте. Если мы с вами сейчас не договоримся, то завтра же отзову финансирование «Айсберга». Вам, так или иначе, придётся отдать ваших сударынь улице. А это будет наименьшей гадостью и гнусностью, как вы изволили выразиться. Я тоже твёрд, как скала и иду до конца. Вы видите, как долго я вас прошу и уговариваю. Говорите, наконец, да или нет. Думал это дело решить полюбовно за несколько минут, а мы уже топчемся целый час на месте. Итак?
– Я приняла решение. Оно, думаю, вас удивит.
– И какое же?
– Я сама лягу на рельсы.

   (Продолжение следует)