Система Оронт, в рейсе Нассам-Сайфида – Кимра
6 декабря 2332 года
«Я пустил головорезов по следу головорезов. Я скатился до того, что плачу головорезам…». И так далее, и тому подобное. Кармазин почти грызёт себя за локти, и не понимает, что гнетёт, бесит или раздражает его больше всего. То, что окружающий мир Аню поглотил? А если бы Гриша не появился в её жизни, может она бы и осталась жива? А почему он не добился от копов, чтобы тебе на самом деле нашли её убийц? А почем он не поставил всех на уши, и…скатился к тому, чтобы платить деньги мафиози? Он вряд ли успокоится от того, что Барышев, который чуть ли не лично знает «министра внутренних дел» сказал ему, что никак иначе не получится…
- Уважаемый!
- Да?
- Я прошу вас надеть тугую повязку на глаза.
Гришенька не заметил – в этом космоплане створок на иллюминаторах нет. Вот просто совсем нет. Значит, чтобы он не сжёг сетчатку во время прыжка ему и предложили что-то надеть. Кармазин как был, так и остался эгоистом – он быстро про всё забыл, зато вспомнил про свои глазки, которые будет обидно попортить…
Вспышка такой силы и яркости, что он почувствовал её с обвязанной головой и плотно закрытыми глазами. Гриша слышит мягкий звук звоночка непрочитанной почты, это Барышев пытается его отвлечь. Он написал не просто письмо – целый…трактат прямо, чтобы Кармазин погрузился в чтение и хоть временно забыл о своих проблемах.
«Григорий Алексеевич, ну что, начнём? Ты же должен знать с кем ты едешь в отпуск и хоть примерно какие места ты посетишь? Твоя коллега спит или дремлет, правильно? Скорее всего неглубоко дремлет – с её военным прошлым ей понадобится лет двадцать чтобы вернуться к нормальному сну. И так, кто же такие азадийцы?
Давай представим себе планету-океан? Море бурей небо кроет…чегой-то я ошибся, да? В самом деле, планета, поверхность которой на 95 процентов покрыта водой, причём, планета довольно тёплая. У тебя ветра, шторма, дожди, словом если ты родился под водой, то ты вообще предпочтёшь не подниматься на поверхность. В самом деле, зачем? Внизу спокойно, корм есть, а там вверху чёрти знает что. Но вот представь себе, в твоей популяции есть любопытные особи, они всплывают наверх, часть из них доплывают до суши и что они видят? Каменистые вершины вулканов над поверхностью океана… Не-не, что-то я опять загнул. Они видят прибой, который бьётся о скальную породу, кого-то даже об эту породу и било. Ну и нафиг на эту сушу лезть?
Но из твоей популяции найдётся кто-то любопытный, либо кто-то не по своей воле окажется на малой глубине и его на сушу снова зашвырнёт. А там пещерка, ну мало, как она получилась? Там тепло, сухо, хищников нет. Ляпота, словом! И вот эта особь пещерку запомнила, потом туда семью перетащила, или, скажем, икру там наметала. Слишком много если, нужно много девиаций, чтобы эволюция повернула в нужную сторону. Рассказывать можно долго на самом деле, но начиналось всё примерно так. Появляется биологический вид, живущий на суше, в пещерах, но всё так же кормящийся в океане. Он размножается, пещер им начинает не хватать, «лишние рты» и «неудачники» оказываются снаружи, где ураганы и ливни. Дальше эволюция хватается за дальнейшие девиации, ну а результат ты видишь каждый день. Считается, что примерно пять миллионов лет назад предки азадийцев начали строить прочные жилища на поверхности островов Нассама, ещё через три с половиной миллиона лет на каждом острове фактически своё племя, начинается цивилизация, они начинают распределять обязанности. Один охотится, другой делает орудия труда, третий строит, и так далее. Не позже миллиона лет до нашей эры они начинают строить первые суда и целенаправленно плавать между островами. Так получается торговля, между островами, находящимися относительно близко друг к другу начинаются первые стычки… Приблизительно 850 тысяч лет назад их облик примерно соответствует современному. Они плавают в океане, строятся на поверхности, воюют за территории и ресурсы, ну и приносят друг другу в жертву своим божкам. Дальше все немного туманно, потому что не остаётся никаких памятников, это не Земля, где есть могильные курганы, где ты можешь увидеть безделушки 10.000 летней давности. Места на поверхности, чтобы хоронить умерших нет, и они хоронят мертвецов в океане столько, сколько себя помнят. Говоря иначе, у их культур почти нет сохранившихся памятников. Одни дома сносили, строили на их месте другие, сейчас на Нассаме осталось только то, что было построено последним. А раскопки тебе провести почти никто не позволит.
Если ответить совсем прозаически, то твоя коллега – хищник. Быстрый, сильный и исключительно ловкий хищник. Поразительный пловец, с умопомрачительным зрением и слухом. Трудности, которые пережили её предки нам с тобой трудно даже представить. Деревьев нет, и корабль можно построить из костей или хрящей местных «китов». Металлов тоже нет – ты будешь довольствоваться теми метеоритами, которые упали в воду и затонули не слишком глубоко. И да, топлива тоже нет. Оно, конечно же, есть, но оно плавает и с зубами, добыть его куда труднее, чем мамонта. Ты проходишь долгий путь. Долгий и тяжелый. Ты строишь только верхушки домов над землей, перевозишь грузы под водой, добываешь металлы из океана электролизом. Каждое поколение учится новому, и накопленное знание – самое главное богатство. Центры настоящих наук занимают самое почётное место. Можешь спросить у своей коллеги, сколько времени её учили в школе и сколько знаний за столько лет втоптали в её умнейшую головку. И вот сейчас она рядом с тобой. С одной стороны она нигде не оголодает, ведь она всегда сможет «пастись на подножном корму». Точнее, на всём, что плавает и бегает.
Традиции сыроедения и, скажем так, живоедения породили оригинальнейшую культуру питания и готовки. На самом деле, готовки почти нет. Ты приходишь домой, дома сразу к холодильнику, а там холодный лимонадик и живая еда. Контейнер с едой и в душ прихватить можно… Кто-то над таким насмехается, и называет подобное «культурой пещерных человеков». Азадийцев подобное страшно оскорбляет, и оно быстренько сообразили правила этикета, которые железно соблюдаются при людях. Конечно головонога интереснее схватить руками и слопать целиком, вместо этого этого насадят его на привычную им двузубую вилку и съедят за один присест. И бритвенно острые зубы людям тоже не показывают.
Григорий Алексеевич, буду закругляться. У тебя будет времени понаблюдать самому, увидеть их в разных условиях и понять – азадийская цивилизация невероятно древняя. Сделаем так, будут вопросы – пиши и я отвечу»
Невероятно древняя… Гриша глянул в иллюминатор, и не сразу понял, почему на толстенном стекле блики. Планета внизу очень хорошо освещена, и она производит впечатление гигантского железного шара, порядочно поржавевшего со временем. Впрочем, вид планеты с огромной высоты ни о чём не говорит. Кармазин открыл второе письмо Барышева «Первичные Миры в общем и Кимра в частности»
«Григорий Алексеевич, рано или поздно у тебя обязательно должен родиться простой и логический вопрос. На сегодняшнем Кадулле азадийцы в меньшинстве, и что они об этом думают? Их это территория или не их?
Почти все они отвечают таким образом – они не знают и знать не хотят, что такое их территория. Есть их квартира или дом, есть их рабочее место, если ты не будешь навязывать там им свои правила, то остальное им не интересно. Все остальные и всё остальное. На корпоративных планетах их жизнь состоит из зарабатывания денег на работе и того, что они называют настоящим временем дома. У них нет традиций хождения по ресторанам, концертам, ночным клубам, они ленивенько смотрят на все такие вещи и думают в стиле ну и хрен бы с ним. Подобное мировоззрение – продукт корпоративной культуры, и рано или поздно они понимают её фальшивость. Корпоративные боссы не будут даже утруждать себя враньём о «тимбилдинге», «командном духе» и «миссии корпорации». Они будут работать в отдельном кабинете, вызывать подчинённых к себе поодиночке, а большую часть рабочего дня проводить в сетевых магазинах пополняя коллекции предметов быта с настоящих земель. Которые всё-таки являются их территориями.
Как раз Первичные миры и являются их территориями в полном смысле. Чтобы было понятнее, Первичные миры - это планеты с трёх близких систем, которые мы называем Оронт, Агава и Фисон, а они называют их просто Первая, Вторая и Третья. Всё очень просто – в системе Оронт находится сам Нассам своей нахмуренной персоной, от неё до Агавы около 4.5 световых лет, до Фисона примерно пять. Почти 40 тысяч лет своей истории азадийцы покрывали большие пространства на сверхсветовой скорости, и открытие быстрого перемещения в пространстве начало то, что сегодня они называют корпоративной порой. А те самые 40 тысяч лет, почти что «старые добрые времена». В это время не было скученности, и детей можно было родить столько, сколь хочешь. Просто потому, что не нужно задумываться о заоблачной стоимости жилья, и как они устроятся в жизни.
Сегодня Первичные миры с осторожностью можно назвать заповедниками «старых добрых времён», точнее, того образа жизни. Вместо корпораций Гильдии, вроде Гильдии производителей одежды и Гильдии производства дурмана. Въезд людей на Первичные миры не запрещён, но ограничен, и может быть запрещён полностью, если ты проявишь явное неуважение. Скажи что-нибудь наподобие «ой я не могу, как здесь всё по дурацки то!», и можешь попрощаться с Первичными мирами навсегда.
Значит, вы начинаете с планет Фисона? Как я уже говорил, Фисон – когда-то была самой отдалённой система от Оронта, и в своё время планеты этой системы воспринимали примерно так же, как в Лондоне XIX века говорили об Австралии и Новой Зеландии. Вроде что-то наше, но оно же обалдеть как далеко. Григорий Алексеевич, лично для тебя Фисон будет непривычен тем, что там сразу два солнца. Две звезды, вращающиеся вокруг общего центра тяжести. На близких планетах это будет очень заметно, на дальних две звезды сольются в одно светлое пятно. На Кимре это очень заметно. Весь, так назовём, суточный цикл, состоит из двух световых дней и двух ночей. Размеры звёзд разные, это означает то, что первый день намного жарче, чем второй. Когда будет первый день, ты подумаешь, что очень здорово, что ты родился не в Триполи, а во второй, что в Ницце должно быть очень даже ничего. Ночи очень холодные. Океан быстро остывает, и температура воздуха стремительно проваливается с +50 до -22.
История Кимры опосредованно связана с историей Нассама. Нассам, говоря языком экологов – зона контролируемого экологического бедствия. Говоря то же самое, но проще – азадийцы частично уничтожили фауну своей родной планеты, в том числе сделали так, чтобы считать себя…царём зверей. В Океане Нассама не осталось крупной живности, ничто не угрожает глубоководному заплыву, во время которого так здорово кого-то поймать и им же подкрепиться. В этом плане Кимра является полным противовесом. Любая хозяйственная деятельность там строжайше запрещена. Постройки на поверхности островов медленно разваливаются, и в рекламе туры на Кимру называются «путешествием к началу времён». Говоря упрощённо, Кимру можно назвать планетой-заповедником. Григорий Алексеевич, я тебе завидую. Многие говорят так, что люди-туристы приезжают на Кимру для количества. Не от того, что там интересно, а чтобы получить полное впечатление о Первичных мирах. Охр..обалдеть сначала от жары, потом от холода всего за двадцать часов, потом внутри себя поставит галочку, что я был везде. А ты сейчас не в том положении, чтобы отказываться от новых впечатлений.
***
Они прибыли куда-то. На самом деле куда-то. Космоплан садился прямо на воду, и то, что с огромной натяжкой можно назвать космопортом, это небольшой залив, укрытый каменным «козырьком». Пассажиры высаживаются на лодки, выходят на сушу, а экипаж сам, своими руками проводит техобслуживание перед вылетом, который состоится через 18 часов. Некоторое подобие города в тускло освещённых пещерах где все, кажется, едят самые обычные консервы. Ибо больше ничего нет. И на поверхности некрупного острова тоже почти ничего нет. Есть простецкая каменная постройка, она уже начинает обваливаться, ещё есть толстый кабель в прочной оплётке, кажется, он подходит к аварийному передатчику на вершине холма. А ещё есть ледяной воздух и залитое неимоверным количеством звёзд ночное небо. Саяни припопилась на пляже. Местная порода напоминает карандашные грифели-переростки, с профилем в виде гексагона. Спутница или попутчица Гриши удобно устроилась на таком гексагоне, развернула свой альбом и начала рисовать цветной рисунок.
- А кто тут…живёт? Вот эти, что ли?
- Эти, Григорий.
Эти…Кармазину так и хотелось назвать их слизняками. Крупные, почти чёрные едва прозрачные организмы лениво перемещаются по пляжу, и Грише попросту боязно их трогать. Самая обычная домашняя кошка при попытке её погладить может выгнуться и мурлыкать, а может и укусить, «любя». А эти?
Кроме «этих», с которыми Гришенька решил не связываться, на пляже, кажется, растут растения. Они, как показалось Кармазину, являются гибридами между то ли хвощами, то ли папоротниками, и грибами. Они раскачиваются на ветру и запашок от них…мягко говоря, не очень.
- Спросить вас можно? Или нельзя?
- Спрашивайте, я не полностью поглощена рисованием.
- А вот эти вот. Растения… Они съедобны?
- Могу сказать однозначно – нет. Если вы не считаете съедобными сильные галлюциногены, которые приводят к отказу пищеварения и смерти в течение часа. Я надеюсь, вы не хотите покончить с собой столь «оригинальным» образом?
- Неа, точно не хочу.
Конечно Гришенька не хочет, ведь он ценит свою собственную жизнь. Он хочет насмотреться на диковины этого мира, ведь понимание слова мир нонче другое, не то, что 200 или 300 лет тому назад. «Слизнякам», кажется было хорошо на морозе, при приближении утра они заняли спокойные места, и теперь выглядят как гладкие, едва колышущиеся камни. Впрочем, камни не покрываются испаринами. Неужели есть такие живые существа, которым в холоде лучше, чем в тепле? Кажется, есть. А может быть они ночные хищники какие-нибудь, и активный период их, как сказал Барышев, суточного цикла, закончился.
Самый тёмный час – перед рассветом. Самый тёмный и уж точно самый холодный. Гриша посидел, постоял, походил… Вспомнил детский сад, присказку «давай, коза, попрыгаем, ножками подрыгаем». Кармазин, подошёл к Саяни сзади, чтобы увидеть что она нарисовала…
- Них…я хотел сказать, вот это да!
- Григорий, объясните вашего «вот это да»? В нём негодование, непонимание, может что-то другое?
- Ну, что вы! Это восхищение! Ваш рисунок он… Невероятно рельефный и трёхмерный! Хочется поводить головой, вдруг скалы на нём начнут двигаться. Или даже шагнуть туда хочется… Ваша техника просто поразительна, я без шуток.
- Благодарю.
Отнюдь немудрено, что Саяни не улыбается. Она даже не пытается имитировать мимику, у Гриши такое ощущение, что у их цивилизации, их расы… в общем у них никогда не появится то, что люди уже очень давно называют старинным словом лицедей.
- Григорий, вы же должны были слышать выражение «клин клином вышибают»?
- Безусловно.
- Я не буду его употреблять, так как я не знаю всех значений слова клин. Мои сослуживцы мне его объясняли, но меня они не переделают. Я его слегка перефразирую, и скажу так – одни воспоминания вытесняют другими. В марте этого года, вы сказали, что боитесь задать мне и дочери вопросы, которые повлекут за собой болезненные воспоминания. Пожалуй, вы правы, у меня их достаточно. Я даже употреблю другое слово – предостаточно. Но мне будет легче, если я не буду их держать, будто это сокровища в родовом сундуке…
***
Сектор Кенвал, система Е-661
Экзосфера планеты E-661 Бета
12 июля 2320 года
12 лет назад
Люди десантирующегося штурмового батальона могут описывать своё состояние разными словами. Например «нам всё остоелозело». Или «нам всё по барабану». Главный медик, батальонный врач Виттория Гвискарди использует другие выражения – «взгляд на две тысячи ярдов» или «стеклянные глаза».
В данный момент времени им всё равно, что их десантные конвертопланы совершают крайне рискованный манёвр, который их пилоты называют «прыжком веры». Крейсера просто сбрасывают десантные корабли с большой высоты, и первое время пилоты даже не пытаются завести турбореактивные двигатели, ведь воздуха вокруг почти нет. Потом двигатели стартуют, происходит какой-то подхват. Падение замедляется и просто становится контролируемым. Их «вера» как раз в то, что подхват произойдёт, что набравшее огромную скорость воздушное судно просто не сгорит в атмосфере.
- Зая, почему ты всё время жрёшь, а?
- Потомушто.
- Во, молодец! Учишься!
Это её напарник, человек, Евгений Ковалевский. У него такой же «взгляд на две тысячи ярдов» и «стеклянные глаза». Он, например, не замечает крейсерского огня. На крейсере, снизившегося до тридцати тысяч километров открыты двери ракетного отсека. С направляющих срываются ракеты длиной в 25 метров. Они набирают скорость, их система наведения рассчитана на активацию детонатора на высоте около восьмисот метров. Там происходит подрыв боевой части, и разложенные вдоль носовой части два миллиона поражающих частей устремляются в сторону поверхности.
Люди называют боеголовку «осколочно-стержневой», добавляют «недорого и эффективно», иногда «и относительно эффектно». Поражающие элементы выполнены из «старого доброго карбида вольфрама». Они набирают гиперзвуковую скорость, за счёт набранной кинетической энергии и благодаря своей прочности пробивают всё. Пробивают грунт, породу, броню. От таких вещей есть только одно спасение – уйти в глубокие бункеры, и надеяться на выживание, в противном случае подразделение полностью потеряет свою боеспособность. Не слишком важно, как именно это произойдёт. От контузий или от того, что тела бойцов осколками будут разорваны просто физически.
А эти люди просто «жрут». Едят консервированную еду, точнее. «Сладкая кукуруза», «Зелёный горошек», «Фасоль в томатном соусе». И то, что они называют «мясом», «тушёнкой» или «тушканом». Например вот то, что она ест прямо сейчас - «Тушёная говядина с Подолья». Кроме «говядины» она спрашивала, что это за «Подолье». Люди отвечали, что это историческая область, такая же, как Бавария, Богемия, Померания, Бургундия, Прованс или Тироль. И людей, мужчин на их войну вытащили столько, что там, в Подолье может показаться так, что мужчин почти и не осталось.
Ковалевский называет её Зая. Он посмотрел на правильное написание Саяни или Sayanee, и сказал «А просто Зая можно?». Потом он выпил дурмана и сказал, что Зая – уменьшительно-ласкательное от слово заяц. Их земное животное, его можно есть, а можно подарить ребёнку, чтобы тот понял, что такое настоящая природа. Есть традиция употребления слово Зая. Он говорил, что «зайчиком» можно звать ребёнка, а «заей» - супругу, появления которой после всего пережитого в своей жизни он уже не ждёт.
Разница в том, что заместитель командира взвода зовёт её Say. В его случае это не уменьшительно-ласкательное, а сокращение её имени, так как в бою ему нужно сокращение или «кликуха». А тому как раз «всё по барабану».
- Say?
- Sarge? (Что, сержант?)
- Holding up? (Ты как там, держишься?)
- Holding up. (Держусь)
Норрел сам предлагал ей уродовать его родной язык так, как он уродует его сам. Вместо yes – yeap или yea. У них был диспут на эту тему, но она не смогла убедить Норрела, что война не есть повод, чтобы отказываться от правильной, красивой речи его предков. Ведь противник пытается уничтожить их, и коверканье слов почти равносильно частичному самоуничтожению.
- Подхват?
- Есть подхват!...
Значит, их десантирование состоится. Две роты спецназа высадились на планете в январе. Они быстро окружили имперские силы, связали их grand battalion, или Большой Батальон боем. Сейчас спецназ растянулся полукругом, они расположились между остатками имперцев и отрядом сопротивления, засевшим в имперском линкоре. Линкор лежит на поверхности, он ждал очереди на утилизацию. Но для сопротивления он удобен. Удобен позицией, которую люди называют «высоко лежу – далеко гляжу». И теперь работа спецназа окончена. Крейсер в рамках огневой поддержки выпустил полсотни или четыре дюжины ракет. Для капитана это «сколько мне выделили», а для наземных сил это «дохрена и больше». Вероятно, спецназ откапывается прямо сейчас. Они хотят быть в положении, «это мы выполнили всю работу». Часть их работы – пройтись и добить выживших имперцев, поэтому часть работы батальона – организовать проход медиков по вражеским позициям, которых больше не существует.
***
- Женя, открой рот и скажи а-аа.
- А-аа.
- Ясно, дёрну тебе 28-й зуб…
- Ви…капитан, может не надо?
- Надо, Женя, надо. Болит же, когда полощешь рот холодной водой, или когда ешь горячее?
- Ну-у, болит.
- Значит надо зуб дёрнуть. Потом на гражданке вставишь новый.
- А я доживу до гражданки то?
- Не знаю, Женя. Но у меня почти такие же шансы, как и у тебя. Согласен?
- Согласен…
- Виттория, пожалуйста, прекрати.
- Прекратила. Саяни, Ковалевский у меня, к слову, не единственный с развившимся кариесом.
Виттория категорически не согласна, когда её имя, как она считает, коверкают. Она не согласна ни на «Вика», ни на «Вита». С не были споры, что важна не форма, а суть, но Виттория не согласилась. Говорила, что она итальянка, не хочет, чтобы это забывали. Пила разведённый технический спирт, плакала, смеялась, материлась, но не хотела забывать кто она и откуда. Говорила, что сама она забыла уже всё, а окружающие…
- …Зая, какая ещё на**й может быть гражданка?
- Ты о чём?
- Я о чём? Зая, я уже труп. Зомби, нежить, если хошь. Куда может вернуться призрак? На нашу фамильную ферму на стрелки Немана и Матросовки? Так не будет, никуда я уже не вернусь. Даже если моя тушка…
- Kovalevsky?!
- Чево?!
- I need negotiators. (Мне переговорщики нужны)
- Ну**я?
- There are azadian guerrilla… (азадийские партизаны)
- Ясно. Рацию нам дай, и мы пошли.
Ковалевский называет себя фаталистом, впрочем, в батальоне такой не он один. На местах для шеврона люди лепят «dead man», «man-of-war», «мертвяк», «злобный лич» и многое другое. Веру в будущее они потеряли, почти как веру в настоящее. Получив устное указание, Ковалевский встал, взял своё оружие, MG-54 и пошёл на северо-восток, к позициям сопротивления. Он даже не думает о том, что те могут пробить его голову навылет. Ковалевский идёт навстречу судьбе, не так просто убедить его, что война закончится, а его судьба может быть другой. Справа и слева от его головы уже свистят болванки…
- Чего это? Птички, что ли?
- Нет, в тебя стреляют!
- Стреляют… Дальше не надо идти, да?
Ковелевский сделал то, что он сам называет словом «плюхнулся». Он с размаху сел в грязь, достал ещё одну консервную банку, «шпроты в томате». Выпив дурмана Ковалевский склонен к размышлениям. Вроде «Каков кулюторный след от штурмбатов? Кулютурный след от штурмбатов это жестяные банки, Зай». Пустые ёмкости от консервов действительно выгребают отовсюду. Их выгребают из десантных кораблей, из окопов, занятых штурмовиками. Жесть с печёным, тушёным, маринованным или консервированным.
- Э, партизаны, давайте к нам, а? Во всяком случае, мы вас это. Э-эх. Освободили… Высвободили. Зай, переведёшь им?
Сопротивлению не нужен перевод. Они уже слышали о людях, во многих есть люди в порядке усиления. И теперь они просто слушают. Говорят ли высадившиеся с ними как свободные существа, или как рабы, зажатые между молотом и наковальней.
- Сопротивление хочет, чтобы мы оставили включённым микрофон?
- Э-ээ, а на**я? Им чё?... А, ладно, **й, с ними, пусть слушают. Зая, у тебя есть мечта, а?
- Пожалуй, есть. Я хочу дожить до времён без террора. Без всякого террора, чем бы он ни был обусловлен или порождён. Деньгами, властью, или силой.
- Времена без террора. Да-а. Зая, я родился в такие времена, а щас я и не знаю. У тебя, наверное, того. Светлые мечты…
***
Кимра, наши дни
Припекать начало довольно быстро и Саяни увела Гришу под ещё сохранившийся каменный навес. 45 градусов в тени, что называется, не баран чихнул, и местные варят в каменном углублении холодную похлёбку. Зелёно-желтая, её наливают в широкие глиняные чашки и просто пьют.
- Занятная штуковина. Готовить её начали раньше чем… И пьют, что интересно, до сих пор. А мы?...
Как я уже говорил, я не вышел в отставку в июне 20-го, Петренко меня уговорил ещё на год. Соблазнил ещё одним званием, пенсией, ну и просто по-человечески… В июле мать заставила меня вспомнить, что у них…у вас там…не только война и сборы всего необходимого для неё. Она захотела немного вернуться, ну и…
- Григорий, мне кажется, вам стоит высказаться.
- Высказаться? Да, наверное, стоит…
***
Термосфера Земли, в рейсе Гётеборг – Скай-Сити
12 июля 2320 года
12 лет назад
По Гринвичу 10 утра, у Гриши есть ещё шесть с половиной часов которые он может потратить просто на сон или на чтение. Точнее, на просмотр новостей.
10-е или 2310-е годы назвали временем ненависти. Ядро сегодняшних Объединённых Территорий это вчерашние колонии ООН, где ещё буквально 15 лет назад людям обещали новую жизнь переполненную новых возможностей. Эмиграция туда, к далёким звёздам стала социально одобряемым явлением, немудрено, что туда рванули десятки, сотни миллионов человек. От интеллигентов, которых напрягал «конец истории» на Земле, до квалифицированных рабочих на которых, собственно говоря, всё и держится. События 2308-го, независимость Объединённых Территорий, можно назвать флотским термином все вдруг. Когда столько людей улетело в дальние дали, им будет немного резать то, что в один не слишком прекрасный день их всех назвали «предателями». Ещё вчера бывшими «первооткрывателями», а уже сегодня – «предателями». Время идёт, а люди, увы почти не меняются. Эволюция, хорошее питание, это делает людей выше, сильнее, устойчивее к болезням, но некоторые сферы эволюция, к сожалению, не охватывает. Сложился весьма немаленький контингент, которые при любом высказывании, что и по их сторону границы бывают тучки, тут же обвинят высказавшегося в том, что он «агент» или «предатель». Контингент не способный на конструктивное мышление и диалог. Они объявляют всё, что делается на их стороне, сакральным и непогрешимым, будут глумиться над тем, кто потревожил их душевное равновесие, передёргивать его высказывания, потому что мыслят только шаблонами и пытаются в прокрустово ложе шаблонов втиснуть оппонента, и просто поносить. Это грустно но, увы, такова природа человека. Выбрав определённую сторону, может быть и правильную, многие дальше отказываются думать и превращаются в косную массу.
Ненависть дала слишком…обильные плоды. Лишение гражданства, и множество друзей присоединялось к «предателем». Как и мать Гриши, они продавали недвижимость, забирали деньги и пенсионные накопления, а Земле говорили ну и чёрт бы с вами. Так улетали целые отделы конструкторов, дизайнеров, и сегодня Земля пожинает то, что посеяла. 70 процентов рейсов космопланов выполняется с задержками, ведь ремонтировать их некому. Конструкторы? Все конструкторы – «предатели». Рабочие с контроля качества – «предатели». И так далее, и тому подобное. Земля «очистилась» от несчётного числа налогоплательщиков, экономика просела, и сегодня вокруг попросту стагнация. Взрослому человеку вообще непросто признавать, что был неправ. Неправ, что наклеил ярлыки, неправ, что погорячился. Особенно, когда видит, что «предатели» не «приползли на коленях», например, потому, что на новом месте жительства уважают их любое решение.
Прошло 12 лет дурных десятых, и наконец, появилось понимание. Понимание, что Земля «очистилась» уж слишком от многих. Где-то масштаб эмиграции был таков, что сторонние наблюдатели справедливо заметили – это не они уехали из страны. Это ваша страна уехала от вас. Сегодня паспорта начали возвращать. Или просто предлагают краткосрочные визы, чтобы вернуться, почувствовать тягу к дому, или просто посетить могилы предков. Но мать Кармазина возвращаться не будет. "Бывший" в тюрьме, а сын подойдёт к ней на расстоянии объятья. У Гриши есть ещё целых четыре часа, он может открыть видео с кричащим заголовком – «Историческое заседание Парламента!». Убедиться, что идеала нет, и увидеть, как к нему борются и как стремятся по другую сторону границы.
***
Планета Марид (Аннатьятал), г. Соколово
Правобережный район, Здание Парламента Объединённых Территорий
Зал заседаний
10 июля 2320 года
В зале лёгкий гул. Гул, шум, можно сказать, лёгкое жужжание. Наверное, шум примерно такой же, как от десятков ульев пчёл. Это заседание уже заранее назвали «приземление нашей владычицы морской», потому, что фигура главнокомандующей флота Валери ДеВоро вызывает почти всеобщее раздражение.
Оно вызывает раздражение военных, ведь подручные ДеВоро превращают войну в показуху, в якобы красивое представление. Торжественные «смотры» и «парады», а число хроникёров подчас сопоставимо с численностью десантирующихся войск. Конечно, боевые офицеры не говорят, что внешнее превалирует над сутью, они просто не используют таких высокопарных выражений, но суть именно такова. Следящих же за ходом войны раздражает постоянное враньё. Люди уже давно подтрунивают над ежедневными пресс-релизами генштаба примерно в следующем духе - «Имперских столиц захвачено две. Император пленён…два…императора». А гражданских раздражает не прекращающаяся мобилизация, а главное то, что ДеВоро воспринимает ставшими совершеннолетними юношей, как материал, которые она может использовать по своему усмотрению.
Гражданские рассуждают достаточно просто – мобилизация должна высвобождать здоровых мужчин от должностей, не требующих боевого опыта. Военизированная охрана объектов транспорта, дежурные на входе военных училищ. Вот там и могут посидеть мобилизованные резервисты, ещё вчера бывшие бухгалтера, конструкторы и разработчики алгоритмов. К сожалению, гражданские не знают грустной правды жизни. 200-250 лет назад потери армий делили на безвозвратные и санитарные. Убитые плюс покалеченные, и раненые, которые вернутся в строй после лечения. Сегодня в безвозвратных потерях не только убитые. Это ещё последствия индуцированных психических расстройств, проще говоря, спятившие от пережитого на поле боя. От бойца, который видит галлюцинации даже наяву больше вреда, нежели пользы. Ему даже оружие в руки давать опасно, ведь он порешит окружающих просто так, например, когда увидит галлюцинацию. Такого комиссуют, но месяца через три он придёт в военную комендатуру с заплаканными глазами и скажет, мол как же так? Я здесь, а наши всё там? Такого и связистом посадить можно, и необходимости в продолжении мобилизации, в общем-то нет. Особенно если свести войну к предъявлении ультиматумов и шапками…ракетами забросаем. А ДеВоро хочет зрелищ, якобы приятных для глаз, зрелищ, в которых будут заняты миллионы и миллионы людей.
- Госпожа Адмирал! Неужели, мы дождались?
Молодой депутат встал со своего кресла и продолжил немного издевательскую речь
- In place of a Dark Lord you would have a Queen!
Not dark but beautiful and terrible as the Dawn!
Treacherous as the Seas! Stronger than the foundations of the Earth!
All shall love me and despair!
ДеВоро проследовала в центр зала как «победительница», которая своими руками, конечно же, никого не победила. Она седая в свои 47 лет, бахвалится этим, и называет себя «монстром войны». Депутаты же знают, как можно её подначить. Сначала они заблокировали ей всё. Автоматическое продление военного положения на всех планетах Объединённых территорий, новый раунд мобилизации, в который она планировала призвать ещё семь миллионов «созревших» парней. Парламент требует, чтобы «морская владычица» как минимум объяснилась перед теми, кого она поставлена защищать. В конце концов не Общество обязано выполнять все её наполеоновские планы, а она служит Обществу. Только вот эти требования были актуальны ещё с полгода тому назад, а на сегодня к ДеВоро накопилось слишком много вопросов. Вопросов, ответы на которые не совместимы не только с занимаемой ей должностью, но и самим нахождением на свободе.
- Господа депутаты…
- Вам слово не предоставлено. Парламент делегированными ему полномочиями накладывает на вас штраф. Мы проследим, чтобы вы оплатили его из своего кармана и не перекладывали ваши расходы на бюджет.
- Я задержалась…
- Задержались? Вы не задержались. Вы препирались с Гвардией Парламента, потому что вам, как и любому другому не позволено проводить сюда вашу личную охрану. В итоге ваша охрана здраво рассудила, что они не готовы превращаться из защитников в узурпаторов и в участников государственного переворота. И теперь вы, госпожа адмирал, рассуждаете, как вы якобы «задержались».. Парламент будет голосовать о смещении вас с должности и отстранении от командования.
- Вы не посмеете!!!...
- Что значит, «мы не посмеем»? Без вас галактика не налетит на вселенскую ось. Мы начинаем обсуждение, слово предоставляется депутату Рудницкому, 149-й округ.
ДеВоро едва заметно отшатнулась от кафедры, потому, что Рудницкий – не просто капитан первого ранга в отставке. Полтора года тому назад психкомиссия списала его окончательно и бесповоротно, а он...почти воскрес. Восстал из мира спятивших, и на осенних выборах его избрали в Предгорном районе. В какой то мере можно
сказать, что спятившего выбрали спятившие.
- Госпожа адмирал, в кого вы нас превратили? В тех же, против которых мы сражаемся? Долго ли вы думали перед тем, как допустить «Имперский марш» под авторством Джона Уильямся и «Адский марш» Френка Клепацки как официальные музыкальные темы наших армий? Ваша голова только для того, чтобы форменную пилотку на ней носить? О чём вы только думали? Может быть, вы и готовы превратиться в монстра, но вот мы не готовы, и извинения за это у вас просить не будем… Господин спикер, у меня всё. И у меня одышка, прошу меня простить.
Рудницкий не просто сел, он осел. Указательными пальцами он упёрся в переносицу, у него просто колотится сердце. ДеВоро пытается превратить его сослуживцев в машину. А ведь они и сражались все эти годы против машины, против катка, готового раскатать всё в блин…
-Никита Вячеславович, благодарю. Слово предоставляется депутату Караеву, 289-й округ.
Когда Караев встал, у ДеВоро начали дёргаться ресницы. Рудницкий говорит сильно, искренне, а Караев будет бить как бронебойный заряд. А ведь ему уже 77 лет. 17 лет назад он ушёл на пенсию, занимая должность Минской коллегии адвокатов, буквально всего-ничего распробовал жизнь пенсионера, когда по его мнению, у него открылось второе дыхание. «Прорыв» человечества в дальний космос потребовал в том числе прекрасных юристов, а Караев не просто прекрасный - по мнениям множества его коллег он просто лучший. Ему предлагали место в МВД, в Минюсте, на что он неизменно отвечал одно и то же «А кто же вас тогда, соколики, попинывать будет любя?». Для своих лет Караев демонстрирует потрясающую, просто поразительную работоспобность. Кроме работы в парламенте он заседает в паре комитетов на общественных началах, а кроме этого снимает кучу просветительских видеоматериалов. Вроде цикла «Закон для самых маленьких», где с собеседниками он обсуждает вопросы детского насилия. Например, как сделать так, чтобы сильные не пытались издеваться над слабыми, и школа оставалась местом, где учатся, а не «выясняют отношения». Кроме этого он постоянно в командировках на свежезахваченных имперских территориях, но, как он честно признаётся сам, что там можно сделать он просто не представляет.
Караева иногда называют глыбой, ему в той или иной мере доверяет большинство. А ко всем глыбам всегда приковано нездоровое внимание прессы. Полгода назад застрелили его жену, и журналисты, подловив его в возбуждённом состоянии, спросили Караева, почему он не требует от министра внутренних дел личного контроля за следствием? И все хорошо помнят его ответ – «Господа, Тамара была моей жизнью. Но требовать к себе особого отношения? Что теперь, после её смерти это даст? Я скажу вам больше – если полиция нормально работает только под персональным контролем министра, то это не полиция, а нечто среднего рода. Раскрываться должно каждое преступление, причём в независимости от того, вхож ли проситель в высокие кабинеты». На этом пресса не успокоилась, и Караева попросили прокомментировать периодически ведущиеся разговоры о якобы «необходимой» и «решающей все проблемы» смертной казни». Его комментарий немного шокировал - «Смертная казнь? Пожалуй её можно применять ровно к одной категории людей – к тем, кто поддерживает смертную казнь и жаждет её возвращения». Через пару недель, успокоившись, Караев сказал, что это была, разумеется, шутка.
- Госпожа адмирал, я думаю, с чего мне лучше начать? Ко мне на приём приходят матери из свежеобразованного общественного движения «За чистое детство наших детей!». Нашим женщинам интересно знать, зачем в школу приходят люди с оружием, которые пытаются «воспитывать» детей? Они ведь приходят практически с вашего благословения, и наши мамы сегодня действуют так, как могут. Одни родители забирают детей на домашнее обучение, они, фактически, организовывают альтернативные школы. Туда также приходят привычные детям учителя, но все занятия проходят на частных территориях. На квартирах, или в чьих-то летних верандах. Другие платят за военизированную охрану, что бы никакой «воспитатель» в школу не попал. Они рассказывают мне это и задают абсолютно резонный вопрос - зачем им делать всё это? Они ведь уже заплатили за работу школ из своих налогов, и почему они должны платить за что-то ещё?
Понимая ваши истинные мотивы, я скажу максимально прямо и откровенно. Госпожа адмирал – вы не «первое лицо государства». Вы временно исполняете исключительно технические функции, но почему-то решили, что вам кто-то позволит ваять общество. Мы этого не позволим точно, и пресечём все подобные попытки с чьей бы то ни было стороны. Пресечем в зародыше. И уж поверьте материалов, которые я собрал более достаточно, чтобы предъявить вам обвинения в узурпации власти. вам с маленькой буквы.
Я продолжу. Только что я вернулся с очередной захваченной нашими вооружёнными силами имперской планеты. Совершенно отдельный разговор о том, что когда-то эта планета вместо буквенно-циферного кода должна получить настоящее имя, и откуда это имя возьмётся. Госпожа адмирал, скажите, откуда в секретной документации появилось понятие «допустимый уровень насилия в отношении гражданского населения»? Какой уровень насилия вообще может быть допустим к гражданским? Даже к рабочим, и их семьям, которые, стоит заметить, вообще не понимают, что их государство ведёт войну и не осознают, что они производят средства убийства? Понимают лишь то, что их продукция может взорваться и убить, в лучшем случае покалечить. Может нам стоить поговорить о ваших «акциях возмездия»? Я не просто думаю, я уверен, что стоит. Вы приказываете убивать тех, кого легко убить. Убить тех, кто даже не будет сопротивляться. И что вы пытаетесь этим достичь? Чего мы достигнем тем, что рабочая страта Империи окажется без воды, света, тепла и транспорта? Давайте, я вообще оставлю юридический аспект? Забуду о том, что вы отдаёте преступные приказы, и я еле успеваю подавать иски в пользу тех офицеров, кто не забыл, что они люди, и ваши преступные приказы они не выполнили. Вот вы устроили очередную кровавую вакханалию, и что дальше? Вы хотите, чтобы имперское население восстало, и наши относительно спокойные тылы начали полыхать? И что потом? Будете отдавать приказы о всё новых «зрелищных» «акциях возмездия»?
Господин спикер, я закончил. Как мне кажется, я собрал и передал в Главную военную прокуратуру достаточно информации, чтобы адмирал флота Валери ДеВоро ответила за всё. Пора не только ей, но и всем остальным напомнить, что времена, когда «победителей не судят» безвозвратно ушли, и уже не вернутся. Как не вернутся времена, когда суды выносили приговоры исходя из политической «целесообразности» а не доказанности вины. Мы не забыли и хорошо помним уроки нашей истории. Уроки настоящей истории, а не той фальшивой истории, которую когда-то навязывали нашим предкам «первые лица государства».
Премного благодарен, у меня всё.
- Спасибо, Александр Юрьевич. Господа депутаты, голосуем…
ДеВоро, всё ещё стоящая за кафедрой, поняла, что всё. Её ждет трибунал, и прямо сейчас она перебирает все известные ей способы самоубийства. Воистину занимательный контраст! Могла ли она ещё час назад предполагать, что будет задумываться о том, убьёт ли её откушенный язык? Или о том, как «правильно» вскрывать вены? А ведь более чем возможно, что ничего подобного ей не позволят – её будут держать под круглосуточным наблюдением и всю отмеренную ей чашу её заставят выпить до последней капли. Может когда-то над ней, морально уничтоженной, в конце концов смилостивятся. Её выпустят из тюрьмы старухой и без гроша за душой, и вот только тогда она сможет повеситься прямо на тюремном заборе.
Чтобы сместить главкома в период военного положения требуется больше чем просто определённое единодушие. Нужно 80 процентов голосов, а значит парламентарии должны продемонстрировать определённое единство, чтобы ДеВоро повязали прямо в зале заседаний, и военная прокуратура получила возможность спокойно выдвинуть обвинения, доказать их в суде и отправить ДеВоро за решётку лет на двадцать пять. А может быть и навсегда, если она упрётся, и будет утверждать, что якобы ни в чём не виновата.
- Итак, 248 за, 31 против, 11 воздержались, 10 депутатов отсутствуют. Решение принято. Гвардии Парламента – решение исполнить.
К кафедре идут пять человек в не слишком тяжелой броне, они будут вести себя сообразно тому, как будет вести себя ДеВоро. Если она просто пройдёт за ними без сопротивления – они даже наручники на неё не оденут, не говоря о том, что никто не будет выламывать ей руки на камеру. А результаты голосования Парламента – классическая иллюстрация к фразе, что сколько людей, столько и мнений. И никто не будет травить 31 депутата. Не будут им угрожать, и уж понятное дело, никто не опустится до угроз их родственникам. Те депутаты реализовали право на своё личное мнение, даже если это мнение не нравится всем остальным.
***
Станция Скай-Сити, транзитная зона
13 июля 2320 года
Злые шутники говорят, что «сепары», в смысле Объединённые территории производят на экспорт чрезвычайно ценный товар. В его названии даже есть слово «ценный» - ценный груз двести. Земля «импортирует» гробы. А вместе с ними офицеров сопровождающих – они уже выгорели в боях, но всё ещё способны выказать искренние соболезнования родственникам и остаться на поминках, если попросят. Там, на поминках, абсолютно искренне выплачут себе глаза, затем вернутся за новой…партией. Гриша смотрит, как таможенное оформление проходит тот самый ценный груз двести. Это нужно сделать, в тоже самое время такой груз невозможно не пропустить…
Кармазин не заметил свою мать, которая сидит на, как их называют, обортных скамейках. На скамейках, где ждут следующего рейса туда, к «сепарам», или просто задумываются, насколько, или в какой степени они вернулись домой.
- Здравствуй, мам.
- Привет. О чём задумался?
- Я фигне всякой.
Мать Кармазина крепко под кайфом. Таможенный пост ООН она ещё не прошла, значит транспортная полиция ООН не будет требовать анализа её крови, и для неё не наступит никаких последствий. Матери Гриши - 54 года, для своего возраста она выглядит прекрасно. Волосы здорового цвета, полированная кожа, для сына она выглядит как зрелая, а не постаревшая, что очень важно. У неё спокойный и абсолютно пронзительный взгляд. А наркотики, без которых она себя уже не мыслит, «даровали» ей возможность не переживать в этот самый момент.
- О какой именно фигне? Расскажешь?
- Во время перехода с одним из моих лейтенантов мы разговорились о том, как я…ну мы с тобой обходимся без звательного падежа. Я задумался на ветру, а он сказал мне, что такие слова как мам, пап, свет… и тому подобные – как эрзацы звательного подежа что ли. Вот об этом я задумался.
- Это полезная «фигня». Когда не совсем понятно, доживёшь ли ты до завтра, очень полезно задуматься, кто ты такой. Как получился именно таким, какой ты есть сегодня. Подумай над моими словами, я не прошу и не требую воспринять их как вселенскую мудрость прямо сейчас.
Мне пора. У «нас» там ещё ничего не закончилось, и я ещё нужна.
Мать Кармазина встала, к её образу не хватило разве что длинного и прозрачного одеяния. Гриша провожал её взглядом думая, что сказать ему ей собственно нечего.
***
Кимра, наши дни
- Ну...вот так мы с ней тогда и распрощались. Она пишет мне иногда, я иногда пишу ей.
Они снова под козырьком космопорта, до их вылета осталась ещё пара часов. Гриша не заметил, как взял с собой глиняную тарелку с похлёбкой, и глиняную же ложку.
- Григорий, мне рассказывали про то заседание парламента, можете сказать, я знаю его в пересказе. Вы также можете сказать, что я знаю его в пересказе тех людей, мнению которых я доверяю.
Те люди сказали, что сбив потенциального автократа ещё на взлёте, парламентарии не заметили олигархов, теневых кардиналов вашей общности. Или, получив взятки, решили их не замечать. Тогда В 2320-м был году общественный запрос «закидать Империю ракетами» и было достаточно беспринципных дельцов, готовых выполнить этот запрос. На словах «приблизить победу», а на деле набить карманы, заработать власть, влияние и обзавестись связями. Скажем, с офицерами, которые потратят больше боеприпасов, чем необходимо, и другими, которые на перерасход ракет закроют глаза И сегодня они составляют куда большую проблему, нежели покончившая с собой в мае 2321-го Валери ДеВоро. Именно эти дельцы, владельцы военно-промышленных корпорация борются за постоянный, а ещё лучше растущий «спрос» на их продукцию. Учитывая то, насколько часто они расправляются с расследующими их деятельность журналистами, об их средствах мы можем только догадываться.
- Теневые кардиналы? Да уж, эти всегда составляют большую проблему. А вы? Вы на самом деле доверяете тем людям, мнения которых вы пересказываете?
- Не знаю. Я на самом деле не знаю, Григорий. Меня, наших братьев и сестёр, всю нашу расу часто называют «хатаскрайниками». Безразличными ко всему происходящему. В тоже время, ваш сослуживец, рассказавший вам о звательном падеже, наверняка должен был рассказать вам прямо противоположный вариант афоризма. Его полный вариант - Моя хата с краю – первым ворога встречаю.
***
Система Фисон, в рейсе Кимра – Монтежар (а) (Монтехар (а))
8 декабря 2332 года
- …уважаемый стюард, наши двигатели что, не работают?
- Я не понимаю, как двигатели могут не работать. Наши двигатели не продуцируют тягу.
- И точно, извините.
В этом коротком рейсе Саяни спит. Она спит, изящно придерживая рукой кожаную сумочку с её «человеческим» альбомом и таким же «человеческим» набором карандашей. Грише показалось, что у неё не один, а даже два или три набора. У неё точно есть цветные карандаши, и обычные графитные карандаши разной степени твёрдости. Кроме альбома и карандашей у неё набор инструментов – Саяни экспериментирует с заточкой карандашей в поисках новых выразительных средств.
Кармазин не чувствует вибрации, и он действительно подумал, что двигатели «не работают». Его познания в двигателестроении невелики, но вспомнив всё, что смог, начиная с паровой машины, и заканчивая современных гибридов ионных и газовых двигателей, Кармазин понял, что в полёте двигатель никак не может «не работать». Взять паровоз. Паровоз перед рейсом нужно растопить… О ракетных, или как уже давно называют, химических двигателях Гришенька знает ещё меньше. Раз так, то он прочитает очередное, как он будет называть их, «целевое письмо» Барышева, который за шесть лет узнал о «братьях и сёстрах» всё, что кажется можно узнать.
«Монтежара, как много в этом слове… Григорий Алексеевич, начнём с простого? Монтежар и Монтехар не то же самое, что Vienna и Wien. Монтежар и Монтехар – это попытка отразить выразительные средства одного языка средствами другого.
Не слишком важно то, кто и когда впервые произнёс гениальную фразу – не столь важно, что говорят азадийцы, важно, как они это говорят. Теперь я объясню. Те, кто родились на планете, провели на ней детство «познавая мир», говорят о ней лучше всевозможных гостей. Потому, что первые никогда не забудут тепло родного очага, а вторые – промозглые холодные туманы. В этом разница, говоря точнее, разница в отношении, которое переходит в произношение. На лице у азадийцев их настроение не написано, всё оно в их голосе. Поэтому «начальная стадия», это монтеаара. Звук «х» практически не присутствует, лишь еле заметное придыхание. Если эмоций чуть больше, то воздух выдыхается быстрее. Он проходит через так называемые «сухие лабиринты», и ты начинаешь слышать ощутимую «х». Больше эмоций – больше скорость воздуха, часть его проходит через «водные лабиринты» их голосового аппарата», и ты слышишь нечто, напоминающее на булькающее шипение. Точнее, смесь бульканья и свиста. Наибольшее раздражение, подключаются резонаторы, которые называют «металлическими лабиринтами», и ты слышишь нечто подобное звуку «ж». Сегодня уже появляются литературные обороты вроде «голос разозлённого имярек гремел металлом»… Я отвлёкся, у меня бывает.
Монтежар и Монтехар, не то же самое, что Finland и Suomi, но, наверное, очень близко. Правильнее… наверное будет так – «Это ж наша родная Монтехара» и «Эта грёбаная, холодная Монтежара». Почти такой же религиозный вопрос, как употребление предлога «на» и «в». Кого то взбесит первое, кого-то второе, и теперь указывают оба названия, потому что мы стараемся уважать и местных и приезжих с разными мнениями о планете и разным произношением её названия.
Я уже сказал, что там, внизу не жарко? Слово Монтежара обычно переводят как «планета холодных туманов». На самом деле это научная теория, так как все языки, кроме одного единственного азадийцы уничтожили до появления их Гагарина и Шепарда. Монтежар или Монтехар, как они любят, взяли из словарей убитых языков, придали слову мистический ореол и, через пару тысяч лет предложили «наиболее правдоподобную версию». Планета прилично удалена от звёзд, поэтому после окончания терраформирования встал вопрос о её «утеплении». Я не знаю, когда ты впервые встретишь азадийские «зерцала» и «завесы», в любом случае, на Монтежаре ничего подобного не строили, и её оставили «как есть». Говоря, кхе-кхе, нашим земным языком, «Арктика» и «Антарктика» начинаются примерно с 50-ти градусов северной и южной широты. Сплошные и очень ровные ледяные поля. Ближе к экватору льды начинают таять, а вся по-настоящему обитаемая зона укладывается в пределах тропической и экваториальной.
Что же делают на столь «замечательной» планете? Как и Кимра – Монтежара из последних Первичных Миров. Где-то 15.000 лет назад полёт от Нассама продолжался года полтора, и Монтежара вместе с Кимрой были ссыльными планетами. Когда наступила корпоративная пора, Монтежара стала «армейской планетой» и «планетой-полигоном». Если не считать перспектив быть закопанным в снег, азадийцы терпеть не могут две вещи – ледяные туманы и ледяную воду. В подмороженных болотах тренировали корпоративных головорезов, которым, как в твоей любимой книжке, сразу же говорили, что нечего рыдать как рабыня на помосте. Орбитальные верфи на орбите не заметил? Наверняка не заметил, ведь азадийцы спрячут слона так, что ты веками не будешь даже знать о существовании слонов.
Что касаемо планеты-полигона, то, говорят, сегодня вспомнили то, против чего Объединённый Флот морщит рожу последние 12-15 лет. Если оборона, то только «маневренная оборона», это значит на орбитах будут висеть крейсера или линкоры, а их экипажи сходя с ума при виде населённых городов, будут вспоминать крыловское «видит око, да зуб неймёт». В то же время настоящие боевые флотские офицеры с дрожью в голосе вспоминают азадийские системы планетарной обороны – прикопанные ракетные шахты, ракеты в которых молниеносно набирают скорость благодаря ионным бустерам. Обычно такие капразы или капдва с ужасом думают, что бы теоретически было, если бы такие ракеты ещё и летали со сверстветовой скоростью. «Проблема» в том, что когда-то они летали. Их инженеры впихивали в относительно компактные стометровые ракеты и модули инвертации массы, и прыжковые камеры так, что в конце XXII века азадийцы неплохо держали и маневренную и пассивную оборону. Потом имперский спецназ искал и уничтожал и разработчиков, и производителей, готовых вставить знатные палки в колёса в их «торжественное расширение». Сегодня, говоря языком военной прессы, не опровергается и не подтверждается то, что именно на Монтежаре прямо сейчас проходят испытания гиперсветовых ракет. Наша, я уж позволю себе слово «наша» оборона станет проще, понятнее и дешевле, и множество людей, «обозначающих присутствие» в целых безлюдных секторах займутся делом безопасным для их «котелка».
Впрочем, не всё так милитари…зовано или милитаризировано? Я нарочно не пользуюсь словарём, что и тебе советую. При разговоре о сплошных вояках у тебя точно должен родиться вопрос, что же делает местное население на холодной планете в системе двух солнц? И что может заинтересовать туриста?
Ответ на второй вопрос проще, чем первый. На Монтежаре находится едва ли не самый большой наземный…правильнее поверхностный объект в известной нам части галактики. Его называют бесхитростно – Объект «Штырь». «Штырь» – самая крупная из не разобранных станций газораспределения при терраформировании. Мы на Венере и они на Палеше начинали свои опыты в терраформировании одинаково – распыляли химические реагенты из экзосферы. Больше нам похвастаться особенно нечем, а азадийцы терраформировали под сотню планет, и у них есть техника от которой у нас буквально встают волосы дыбом. Григорий Алексеевич, в чём-то я тебе завидую. Лично я Штырь никогда не видел, и не посещал весьма завлекательный Музей Истории Терраформирования. Впрочем, к остальным интересным вещам тебя вряд ли допустят. Тебя может удивить, почему сегодня не воевавшие азадийцы проводят нелегальные операции по модификации своей крови, чтобы пьянеть от дешёвой синтетической водки. Ещё в 2200-м опьянение от их бухла считалось «уделом избранных», так как на всех бухла не хватало. Но, кхе-кхе, в 10.000 году до нашей эры опьянение было ещё более уделом избранных, так как всё бухло делалось только на Палеше. Ты немного понимаешь в виноделии? Вот представь себе, середина XIX века, вроде как Наполеон III делит бордосские хозяйства на всякие гранд крю и премьер гранд крю. А потом вино начинают делать «выскочки» из Калифорнии, Чили и Австралии. И эти «выскочки», понимаешь, «смеют» клеить на свои бутылки этикетки с надписью в стиле Гранд Резерв. Как говорят, с Монтежарой ситуация была примерно такой же, и сегодня Дурман Монтежары…э-эх, всю поэтичность в печатном тексте не передашь! Сегодня это примерно то же самое, что Вина Нового Света в солидном берлинском ресторане. Я полагаю, ты уже снижаешься, а значит лучше один раз увидеть, чем прочитать сто раз.
***
В зоне прилёта космопорта Шахар-Дайдал
- Саяни, для Вас планета называется Монтежара, а не Монтехара?
- Вы правы, к тому же меня связывает с Монтежарой личные воспоминания, о них я обязательно поделюсь.
Сразу две необычные вещи – первая из которых то, что они едят горячий суп. Конечно это не суп вовсе, а разведённый уксусный раствор, в котором хранили чьё-то филе, затем добавили водоросли. Но цена супа наводит на мысли о том, что всё местное. И…зверёк, наверное, и водоросли. Второе из необычных вещей – на коже у Саяни очень крупные капли. Чудного воздуха планеты они до сих пор не почуяли, в терминал космопорта они попали по типичной «трубе». Впрочем, в погодной сводке космопорта в графе «особые погодные явления» только одно – замерзающий (переохлаждённый) туман. Тут уж, что называется, без комментариев.
- Мне вот тут коллега о планете немного написал. У вас есть, что добавить, пока мы не увидели всё сами? Точнее то, что нам будет позволено увидеть.
- Хорошо, я, как вы выразились, добавлю. Но не о «Штыре». Перефразируя известный афоризм, невозможно рассказать, что такое Монтежара, каждый должен увидеть это сам.
Невоенная часть планеты это то, что называют вашими словами как «топи» и «болота». Впрочем, на самом деле это мелкие проточные озёра, поросшие несъедобными водорослями. Точнее говоря, невкусными. Сегодня там выращивают почти всё. Выращивают водоросли для нашего салата, выращивают головоногов, ткани которых стимулируют ваше мозговое кровообращение. Также выращивают плоскотелов, кровь которых используется при производстве шарабы…дурмана. Неизвестная вашему коллеге часть Монтежара – миллионы семейных фермерских хозяйств, члены которых ходят в толстых сапогах в обжигающе холодной воде. Они производят миллионы тонн продуктов на экспорт. До Войны этот экспорт был относительно незаметен. Сегодня, когда численность нашей расы сократилась в пять раз…
- Я всё понял, вы можете не продолжать.
Саяни опрокинула целую чашку с «дурманом», и Гриша хоть и отдалённо, но догадывается, о чём она говорит. 150 лет назад разные переписи или оценки давали численность «братьев и сестёр» в 22-23 миллиарда. Сегодня – 4 с половиной, максимум 4.7 миллиарда, считая наёмников и их детей, словом всех тех, кто живут за рамками правового поля. Где-то через час они выйдут наружу в тот самый переохлаждённый туман, и Кармазин догадывается, что Саяни явно не в настроении что-либо рисовать.
***
В двух километрах от основания Объекта «Штырь»
- Вот это, мать вашу, да-а…
- Впечатлены?
- Не то слово… Я озвучу свои мысли вслух?
- Как Вам угодно.
- Спасибо. Очень давно английский писатель написал повесть «Шпиль». Кажется повесть, а может и роман. Там, в этой книге, в общем там английский же священник оченно захотел воздвигнуть самый высокий шпиль в его соборе. И всё это на переломе эпох, когда могло показаться, что всё невозможное стало возможным.
- На переломе эпох?
- «Еретическая королева» Елизавета «отложилась» от Рима. Золотой Век, разгром Непобедимой Армады в Ла-Манше. А мы, люди, почему-то всегда тянулись к небесам…
После выпитого в космопорте Грише хотелось сказать такое протяжное А-аа. Это выпитое ничуть не хуже того, что он пил с Арвином в Семиреченске, или с…покойной Аней в квартире в Резе. Если конечно не углубляться в такие вещи как апелласьон или терруар.
«Штырь» не просто огромен. Основание этой титанической башни – почти 1100 метров, а самая высокая смотровая площадка расположена на высоте в 760 километров. Есть и промежуточные на 125 и 430. Просто так подойти к «Штырю» невозможно... Гриша немного прикорнул перед посадкой, и после прочтения письма Барышева ему снилась огромная Башня синей стали, устойчивость которой придавали распорки и канаты.
«Штырь» назвали не просто так. Конструкцию вогнали в тело планеты где-то километров на пятнадцать, и там она раскрылась как охотничья экспансивная стрела. Именно подземная часть удерживает десятки миллионов тонн металла от падения, несмотря на колебания и несильный ветер. Кроме тумана вокруг сплошная облачность уже на высоте в восемьсот метров, а значит Кармазин может только представить то, что ему предложили.
А Саяни предложила ему подняться наверх. Первая же остановка, и Гриша в скафандре вышел бы на платформу на высоте больше Линии Кармана. Вот он такой на сетчатом металлическом полу, и Саяни держит его за ворот, чтобы он чего не удумал. А следующие остановки ещё выше… Гриша впервые в жизни признался кому то другому, что он смертельно боится высоты. Но не сказал вслух, что ему, «мальчику», будет очень стыдно, если «девочка» рядом окажется храбрее его.
К «Штырю» невозможно просто подойти, ведь вся твёрдая и относительно сухая почва планета вздыбилась ещё метров за семьсот до поверхности столь чуждой ей постройки. «Штырь» раскачивается то сюда, то туда, он раззенковал огромную тёмную яму в его…честь. Кармазин слышит постанывания металла и ему хочется услышать частичку настоящей жизни. Что-то из событий настоящего 2320-го года. После того, как он помирился с Петренко и встретился с матерью на таможне Скай-Сити.
- Саяни, у меня достаточно серьёзный вопрос.
- А именно?
- Вы весьма охотно делитесь вашими военными воспоминаниями. В то время, как я стараюсь свои похоронить. Слово «хоронить»… вот оно в разных языках…в общем, в обратном переводе оно будет звучать как «закопать», «спрятать» или «сохранить».
- Вы говорите о моей психологии? Воспринимайте подобные вещи как гнойник, который нужно выдавить и прижечь. Выдавить не тайно, по крайней мере, на публике. Тогда застоялые воспоминания выходят наружу, и мне становится легче.
***
Планета Монтежара
Временный лагерь 189-й и 277-й полевых армий
17-го июля 2320-го года, 12 лет назад
- Зая, чё так, холодно?!
- Это Монтежара, Евгений.
- Женя я…
Ковалевский уснул практически сразу. Он спит под одеялом из синтетической шерсти, издаваемые собой звуки он комментирует как «хрр» и «пщщ». Признаёт, что он храпит. Он и всё остальное отделение спят, они спят и «хомячат», говоря их словами, «едим мелкие порции, наверное». Перед их спальниками лежат грубые тарелки с маринованными водорослями, которые утоляют голод и жажду. Они просыпаются, наматывают на вилку водорослей, прожёвывают их и спят дальше.
Все эти люди называют их отдых как «невиданное благословение». Они и сами не могут объяснить слово «благословение», а что такое «невиданное»? Если их спросить о сроках предоставленного им покоя, то они говорят, три недели, это «очень много». Они даже не знают, как произошло слово неделя! Но они же не могут и не хотят ничего говорить о напряжённом ожидании в три и больше солнечных года перед очередным рейдом имперских войск. Предпочтут сказать «не парь нам мозги, а?», и спать дальше.
Она, Саяни, или Sayanee, вышла из палатки, застегнула свою кирасу потуже. Ей тепло, она, говоря языком людей, потребляет больше калорий, нежели расходует. Раз так, то её тело греет её без дополнительных понуканий. Она вертит в руках банку консервов «Кальмар средиземноморский», и вслушивается в разговоры людей.
Там почва укреплена обожженной сушеной травой, именно там построили примерно дюжину дюжин из сопротивления. Все они ранены. Ранены, голодали, но люди, как они сами говорят, даже в мыслях не держат того, что их можно бросить в бой сразу же. Сначала их, говоря словами людей, будут «откармливать», восстанавливать «мышечный тонус». Их медики говорят так, «мышечный тонус». Все боевые операции только «потом».
Перед бойцами сопротивления два подполковника, которых могут называть «подпол», или «colonel». Почему-то подполковника так же называют «colonel»... На этот счёт Ковалевский отпускает привычную реплику - «У нас относительно славянский взвод. Не парь нам мозги, а?».
- Смир-но!...
Ничего не изменилось, впрочем, два подполковника, кажется, ничего и не ожидали. В партизанских отрядов построений не проводится, а они скомандовали своё «смирно» потому, что привыкли. И что они там говорят?
- Вася, я себе баб в штурмовой батальон не возьму! Понял?!
- Джонни, завали, бл*дь, хлеборезку. Идеалист, х*ев. Возьмёшь. Не сегодня, так завтра, но возьмёшь.
- Иди ты…
- Кипятком не ссы, а? Погоны раздай сначала. Потом будет не завтра и вообще нескоро.
- Ладно… Строй, вольно!!!
Ladies! You already smelled a lot of different sorts of shit, do you? So, everyone of you receives rank of Gefreiter or Corporal, as you wish. (Дамы, вы ведь у нас всякого дерьма нанюхались? Так что всем сразу звание Ефрейтора или капрала…как пожелаете).
Слушая речь, она уже вскрыла жестяную банку, выпила жидкое содержимое и вытянула пальцами немного этих…кальмаров. Какие-то они, кальмары, безвкусные, жидкость была вкуснее…
- Зая, что там у нас?
- Раздача погон.
- Это я вижу. Как у тебя в своё время?
- Речь, которую прочитали мне была длиннее. Нам сказали, что многообещающие бойцы. Promising fighters.
- Поял, ээ-ах.
- Многообещающие бойцы получат «быстрое» повышение.
- Поял я, поял. Это те, которым мы, ээ-ах... Которых мы с 661-й вытащили?
- Да, они самые.
- Во, уже учишься! Пусть они отжираются и отсыпаются. И ты тоже зажуй что-нибудь и дальше. Ээ-ах…
Ковалевский совершил зевательное движение, он будет спать дальше. Партизаны разошлись по обогреваемым палатками, в отдалении в положение лёжа мобилизованные с планет Хавель, Палеш и Селетара. Их подготовкой руководит офицер-человек с планеты Венера. Он нетрезв, но делает вид, что совершенно не пил.
- Ladies and gents! Here…all we have company support weapon. Model M240. 250 rounds per minute, excellent accuracy… (Дамы и господа, ротное оружие поддержки модель М240. 250 выстрелов в минуту, отличная точность…)
Это называется теоретическая часть перед занятиями по огневой подготовке. Евгений и не только называет М240 «пилкой», а Норрел говорил, что «люди-офицеры» говорят о ней с «неуместным пиететом». Мобилизованных учат стрелять из М240 как из стационарного или полустационарного орудия, а Ковальский повторял, что «А вы чё? Вы будете держать её к бедру так, будто это сраный револьвер».
***
Час спустя
- Зая, вот чё мы жрём, а?
- Ты о чём, Женя?
Ковальский решил для себя, что выспался. Он натянул на себя одежду, наложил себе в тарелку водоросли и мясо в уксусе. Заявил, что «окончательно проснулся», и прямо сейчас он смотрит на мир вокруг с открытым ртом. Он «глубоко зевает» и вдыхает «свежий воздух».
- О чём я…ээ-ах. Как тут живут, если у меня в тарелке морская капуста? И это вот. Жёлтое…ээ-ах. Мясо же? А козелов вокруг нет. А этих….ээ-ах. С рогами, как их…
Ладно, ээ-ах. Зая, вот чё за херабора?
- Женя, ты о чём? О постройке?
- Вроде того. О**енно высокая постройка…ээ-ах.
- Её высота – 782 метрических километра…
- Сикоко?!!!
- Мне повторить?
- Не-а, всё я понял, Зай. 780 кэ мэ. А**еть! Зая, знаешь чё?
- Не знаю.
- Вот когда я забуду? Всё-ё забуду. По два солнца, которые…рвут на части одну планету. Чёрные дыры. Зая, как можно с таким жить, а? Ка-ак, скажи мне, а? Сделай так, чтобы я уснул.
- Женя…
- Я всё помню. Сделай так, будто я твой кавалер…
Ковальский после E-661 уже никогда не будет вести так, будто он её кавалер. После того, как он сказал, что её мечты и желания светлые. Он вновь свернулся в эмбриональную позу, зевнул, положил голову ей на колени и прямо сейчас он действительно готов уснуть снова. Уснуть, потом проснуться и вопрошать, что же произошло во время его сна. Значит и ей не сложно увидеть ей голову как нечто живое. Проникнуть туда, всё затормозить и забыть, что не её «кавалер», и никогда им не будет…
***
Шахар-Дайдал
Музей Истории Терраформирования
2332 год, наши дни
В музее почти абсолютная тишина, к тому же Кармазин в нём единственный человек и все слышат только и исключительно его. Его «мда-а», «однако», то, как переступает с ноги на ноги, сопит и просто дышит. И ещё за ним бдят, за ним ведётся постоянное и персональное наблюдение. Смотрительница, которая молча и тихо следует за Кармазиным старше Саяни раза в два. Притом её даже в мыслях не назовёшь старухой, она воистину прекрасна. То как она держится, её походка… После каждого гришиного «мда-а» или «однако», она быстро подходит к Грише, кладёт свою руку ему на плечо, и Кармазину не надо объяснять, что это означает.
Гриша остановился перед очередным экспонатом, и он не понимает, что он вообще видит перед собой. Саяни хорошо «вмазала», она как-то сама по себе. Позвать её? Тогда как бы не выперли Гришу за нарушение тишины. С другой-то стороны, не должны ли давать смотрители хоть какие-то пояснения?
Гришенька повернулся к смотрительнице и моментально встретился с её…ему так и хочется сказать, отсутствующими глазами. В глазах у Саяни красивый живой фиолетовый узор, а огромные чёрные глаза смотрительницы смотрятся слегка жутковато. Гриша указал пальцем на экспонат, приподнял плечи, в знак непонимания. Закрыл глаза, думая, как ещё языком жестов можно объяснить, что…
- Да, я вас слушаю.
Кармазин чуть не подпрыгнул от удивления! Смотрительница прошла метров восемь секунды за три, при этом он НИЧЕГО не услышал! А её голос…в её голос безо всяких шуток можно влюбиться, только лишь в голос! Она говорит тихо, разборчиво, и её низкий тембр очень приятный, в нём нет ни булькания, ни свиста, ни шипения.
- Что вот это? На что я смотрю?
- Вам дать метафорический ответ?
- Метафорический ответ…
- Пожалуйста, тише!
- Да, извините. Давайте метафорический ответ.
- Хорошо. В таком случае вы смотрите на художественную композицию, которую можно назвать «Нехватка жизненного пространства, как она есть».
Кармазин сам не понял, какое отношение эта композиция имеет к теме терраформирования. Экспонат...композиция - это небольшое пространство, ограниченное почти невидимым оргстеклом, и внизу этого пространства желтоватый газ. А выше газа висят нечто вроде дирижаблей или стратостатов.
- Ага… А вот эти…дирижабли или как их…летающие аппараты в общем.
- В них ютятся семьи, которые уже заплатили за место на поверхности. До окончания терраформирования остаётся примерно 65 солнечных лет, и каждый день все их мысли о том, когда у них не будет нехватки площади. Они не думают, что по окончании терраформирования им будет предоставлена голая поверхность, на которой ещё только предстоит построить жилище.
- 65 лет?!
- Я требую тишины!!!
- Ну простите пожалуйста! Я…я не понимаю, как можно ждать чего то столько времени!
- Ваши извинения приняты, я забыла о вашем мироощущении и субъективном восприятии времени. Могу сказать, что уровень ядовитых газов снижался ежедневно, и те летательные аппараты снижались вслед за ними. Всё уменьшающиеся показания на высотомере давали понять, что прогресс идёт каждую секунду, не останавливаясь. Вы не посещали Нассам?
- Нет, но хочу. Даже можно сказать, планирую. Мне обещали раздобыть пермит, если на первичных планетах…Первичных мирах, простите, я ничего такого не отмочу. Тогда за меня замолвят словечко, и уже после Нового года я надеюсь слетать на Нассам.
- В таком случае, там вы получите исчерпывающее понимание, что такое нехватка жизненного пространства.
Смотрительница договорила свою фразу и гневно обрушилась на Саяни. Ведь та пьёт прямо здесь, в выставочном зале. Если у «братьев и сестёр» определённым образом котируется возраст и жизненная мудрость, то наверняка Саяни припомнили, какая она «соплячка» по сравнению со смотрительницей. Саяни выгнали, и Гриша быстро вышел за ней. Неплохо было бы понять, что это её так тянет к выпивке?
- Что-то случилось? Вы всё думаете о ваших потерях в войне?
- Нет, я думаю не об этом. Нам предстоит самая тяжкая часть нашего путешествия. Для вас, возможно, оно ничего или почти ничего не значит, а для меня это значит то, что я своими глазами увижу последствия самой страшной трагедии Войны. Как вы понимаете, слышать и видеть – совсем не одно и то же.
***
Два часа спустя
- Уважаемые пассажиры, в ходе нашего мемориального рейса мы приблизимся к планетам Хавед и Сахарь, и совершим посадку в космопорте Суротан – Сурья
Гриша…мягко говоря даже и не представлял, что бывают такие вещи, как «мемориальные рейсы». Саяни, кажется, напилась до отключки, и кроме стюардов что-то пояснить Кармазину сможет только Барышев, который уже написал Грише соответствующее письмо.
«Григорий Алексеевич, не я должен объяснять тебе, что такое Хавед и Сахарь. Давай так – я объясню тебе исключительно технические моменты, а всё остальное тебе расскажет твоя коллега.
Если ты понимаешь, что такое система Плутон-Харон, то должен понимать, что такое Хавед и Сахарь. Это две достаточно крупные планеты, вращающиеся вокруг общего центра тяжести. Если ты не забыл, отчего образуются приливы и отливы, то можешь себе представить, как две планеты сопоставимой массы будут влиять друг на друга. Всё, больше мне сказать нечего, во всяком случае рассказ о Хаведе и Сахарь от лица человека будет крайне неуместным».
Гриша задумался о том, что современный человек воспринимает дорогу, как нечто скоротечное. Больше всего времени могут занимать пересадки и ожидания стыковочных рейсов, а не сам полёт или поездка на поезде. Единственные исключения сегодня – трансконтинентальные поезда. Начиная с таких как Париж – Тбилиси, когда время на сон хватает буквально в обрез. Ну и заканчивая экспрессом Париж – Окинава, который проводит в пути целых 30 часов. Такие поезда – попытка превратить дорогу в часть отдыха. Или просто получить маленькую передышку в жизни. Про такое он только слышал, и рейс длительностью в десять часов кажется ему крайне необычным. Тем более, когда этот рейс совершается в пределах всего одной звёздной системы.
Они снижаются. Внизу, кажется, грязные облака, и Саяни проснулась сама. Кармазину не пришлось думать, как будить её, или вообще дать ей отдохнуть, и смириться с тем, что сути этого мемориального рейса он не узнает.
- Мне тут коллега написал кое-что. Посмотрите? Я не знаю как иначе передать Вам его пожелания.
Саяни читает моментально. Своим третьим пальцем она звонко ударила по своей кружке для выпивки, очень скоро ей её наполнили. И бокал Гриши наполнили тажке. Впрочем, у них ещё больше семи часов, у Кармазина будет возможность протрезветь.
- Григорий, я ценю мнение вашего коллеги, ценю его чувство такта, его осведомленность. Я расскажу вам о Хаведе и Сахарь.
Их терраформировали вместе, практически одновременно, и уже во время терраформирования шла рекламная компания, призывавшая резервировать места на «сладкой парочке». Хавед, как и положено мальчику, чуть больше, Сахарь – чуть меньше. Не существует достоверной информации о том, как появились эти топонимы, но абсолютно достоверно то, что впоследствии Хавед и Сахарь стали личными именами. И считалось, что каждый Хавед непременно должен найти свою Сахарь.
Планеты весьма близки друг к другу, рейсы с одной на другую выполнялись примерно за один солнечный час. Это было сравнимо с тем, чтобы съездить в другой район города. Многие жили на одной планете, а работали на другой. В первой точке Лагранжа располагался приводной маяк для космопланов, кроме того там же располагалась радиостанция, транслировавшая новости, анонсы особых событий и пожелания близким. Планеты жили как единое целое, вам, скорее всего, не понять, как такое вообще могло быть.
То, что сделали имперцы в 2294-м году, назвали «Они убили их! Они убили Хаведа и Сахарь!». Сначала уничтожение станций регуляции температуры, потом бомбардировка фугасными ракетами, затем обстрел бактериологическим оружием. Один из людей назвал Хавед и Сахарь планетами молодых, и всего за сутки там погибло больше полутора миллиардов наших братьев и сестёр. Погибли те, кого вы называете как юноши, девушки, молодые родители, их дети. Иногда называете цветом нации. Нередко вы осознаёте значение вещи или явления, лишь потеряв её, точно также точно также и мы до сих пор не осознали, что значит для нас убийство Хаведа и Сахарь.
Саяни смотрит в иллюминатор, и Гриша уставился туда же. Они летят на сверхмалой высоте, может быть километра два, и Кармазину действительно кажется, что там внизу произошло то, что можно назвать убийством. Массовым убийством. Города не поражают своим лоском, но они кажутся уютными. Казались уютными ещё в тот год, когда люди с ожесточением спорили, на черта им вообще нужен этот космос, им и солнечной системе хорошо. Все свои, со всеми договорились. Поделили сферы влияния, и даже давно враждовавшие страны и общества забыли о прошлых обидах. Конец XXIII века можно назвать кульминацией «конца истории», когда понятие врага ушло почти полностью. Остались не вражеские, а просто другие страны. Именно в 2294-м человечество встретило первую внеземную цивилизацию, война с которой, возможно, началась из за банального недопонимания в дипломатических процедурах. Сегодня пропаганда Объединённых территорий говорит, что тогда, в конце прошлого века, тянуть было уже некуда. Нужно было выходить в космос, набивать первые шишки. Терпеть первые поражения, чтобы потом начать побеждать. Конкретно об этом эпизоде почему-то не говорят, во всяком случае Гриша об истории этих планет ранее никогда не слышал. Не говорят, наверное, потому, что его считают эдаким интимным делом «братьев и сестёр». В конце концов с войной и так связано множество других трагедий. Пролетая над городами, вымершими почти в одночасье, Гриша вспомнил себя и Свету. Не любил он её, как не любил и Аню, но старался понимать и уважать их чувства к нему. Попытавшись прокрутить всё увиденное через себя…в общем, Грише захотелось говорить.
- Саяни, вы меня слышите?
- Я вас слышу.
- Может быть, любые слова сейчас покажутся полной бестактностью, но мне есть что сказать. Мне так кажется. Или сейчас слова ни к чему?
- Говорите, я вас послушаю.
Саяни, как показалось Кармазину, не горит желанием его слушать. С другой стороны явного «нет» она не высказала, а к явной вранью в таких вопрсах «браться и сёстры», как кажется Грише не свойственны.
- Знаете, может вам диким покажется… Есть такая страна Япония, и довольно особая японская нация. В них, как кажется посторонним, сочетается несочетаемое. С одной стороны культ мудрости, приходящей со временем, с другой стороны – культ молодости, свежести, и самой первой любви. Такие вот они противоречивые люди. И вот эти две вещи – едва ли не столпы их культуры. И очень похоже это на вас, как мне кажется. Всё-всё, я умолкаю.
- Григорий, наши братья и сёстры почти не имеют представления о японской культуре, если не считать стереотипов. С другой стороны вы правы. Мы ценим возраст, статус, с другой стороны мы ценим чувства не испорченных жизнью молодых членов общности.
За свою «космическую пору» Гриша повидал всякого. Повидал, и почувствовал. Вибрации старых челноков, прорывавшихся через плотные слои атмосферы Юпитера и Нептуна. Можно сказать, что сейчас космоплан уж задрожал, так задрожал, а пилоты где-то на уме держат траекторию полёта Аполлона-11, только они решили поставить рекорд по времени передвижения от Земли до Луны. Космоплан с какой-то невероятной скоростью вырывается из плотных слоёв атмосферы одной планеты, и стремительно мчит к другой. Он будто повторяет те самые времена, когда это путешествие занимало около часа, и не было путешествием как таковым. Скорее чем-то похожим на самый длинный перегон междугороднего или даже международного метро, как например между Кале и Дувром, Копенгагеном и Мальмё, Таллином и Хельсинки.
Они пролетели от планеты до планеты, кажется, значительно меньше, чем за час, и уже снижаются над планетой поменьше. Наверное, это Сахарь. Она кажется зеленоватой, но ничуть не менее безжизненной. Здесь всё также замерло 38 лет назад. Замерло, когда воздух огласили сигналы тревоги, и так и не отмерло.
- Саяни, не к чести моей будет сказано, никакой первой любви я не познал. Ни первой, ни второй, не третьей. Честно. Я нравился девушкам, я лишь выбирал из них ту, отказ которой будет наиболее болезненным. Свету, которая была со мной…три или четыре года, я выбрал именно по такому признаку. Потому, что её мне было жаль больше, чем остальных. Наверное потому, что она была искреннее. Как Татьяна из «Евгения Онегина». Не смог я ей отказать, и подыгрывал столько смог. А на самом деле я к ней ничего не чувствовал. Ни-че-го. Оправдывает ли меня то, что я боролся за неё, когда она бросилась в объятия наркоты? Не уверен. Я боролся за неё несколько лет, боролся до тех пор, пока решил, что у меня есть своя «крыша», свой рассудок. И лучше бы ему оставаться целым и невредимым. Как то так.
- Григорий, рассчитываете услышать от мою порцию откровенности? Сегодня вы называете глав военно-промышленных корпораций новыми феодалами, с правами первой ночи. Наша общность познала подобное раньше, и я в том числе. Как можно привязаться к тому, кто хотел видеть меня молодой наложницей, готовой на всё? Абсолютно на всё. Возможно наша с вами юность – не предмет гордости для нас обоих. Останки Хаведа и Сахарь напоминают нам о том, что у нас остался шанс на счастье. Возможно, что только один шанс.
Григорий, мы прошли самую тяжелую часть нашего пути. Я подремлю, потому что через считанные часы мне вновь нужно не только воспринимать окружающий нас мир. Я постараюсь поспать и успокоиться, а ваш бывший коллега, как мне кажется, имеет,что вам сказать, точнее написать».
***
Саяни провались в сон моментально, во всяком случае, она положила голову набок и полностью затихла. А Гришу ждёт новое письмо Барышева – «Суротан и с чем его едят».
«Григорий Алексеевич, Суротан можно считать последней планетой Фисона во всех смыслах этого слова. Давай мы скажем так – азадийцы терраформировали планеты Фисона на от того, что у них не хватало места, они терраформировали их, чтобы их не заняли другие. Нехватки территорий уже не было, и на Суротане сразу размещались солидные гарнизоны.
Вот сейчас тебя несмешиваемая смесь философии с языкознанием и биологией...
В современных условиях расстояния в пять световых лет - вообще ничто. И люди Суротан любят. Не все люди, я говорю о тех людях, кого лишили гражданства в 2308-м, и они наконец нашли то, что искали – планету «настоящих» лесов. Растительность Суротана создаёт весьма оригинальные шумы, человеку постороннему может показаться, что настоящий волшебный эльфийский лес будет звучать именно так. Теперь давай немного скучной зауми. В школе на уроках биологии тебя учили, что грибы – не животные и не растения. За сотни лет мы дали десятки определений понятию жизнь, стоит ли удивляться, что твоя коллега не соответствует как минимум половине из них? А растительность «столичной планеты» Объединённых территорий? Мы называем её растениями, хотя к земным грибам она значительно ближе. Шутки-шутками, но сегодня в Соколово родительские комитеты спорят о том, насколько большим должен быть курс зоологии и биологии Солнечный системы? И стоит ли давать его вообще? Может стоит вообще ограничиться факультативом? Каждая планета – своя экостистема, которую по идее стоит изучать со всей серьёзностью, или изучать всю жизнь в самых общих чертах.
Учитывая то, что в биологии нонче разброд и шатание, растительность Суротана называют травами. Хоть эта «травки» вырастает до размеров добротного дуб. Обычные люди подобным не заморачиваются, они просто прутся от шумов «травок» Суротана, трущихся друг о друга. С точки же зрения произношения Суротан нужно называть Ссуротн, но азадийцы категорически против буквоедства. Ведь во фразе «наши мужья улетели на Сурик на недельку» нет ничего оскорбительного, поэтому сегодня они выступают против переименования планет. Ровно до тех пор, пока все всё понимают.
Суротан весьма удалён от звёзд, а значит мне уже пора сказать, что азадийцы называют «Завесой» и «Зерцалом». Скажем, если бы они осваивали нашу Солнечную систему, то меркурианская жара им бы не понравилась. В таких случаях они строят Завесу – щит, отклоняющий львиную часть излучения звезды до такой степени, чтобы на целевой планете было бы в меру светло и тепло. «Зерцало» - полная противоположность «Завесы», она как линза собирает свет и тепло. «Зерцало» Суротана имперцы не трогали, оно полностью рабочее, поэтому сегодня там теплее и чуть светлее, чем на Монтежаре.
Как я и говорил – планеты Фисона из последних Первичных миров, их колонизовали, когда нехватка места азадийцев не преследовала. Суротан называют «пенсионной планетой», там азадийские «пенсионеры» до сих пор собирают дубящие вещества из местной растительности. Раньше они использовались только для костюмов «начального уровня», так как сам факт космических перевозок порядком разрушал образ «традиционного производства» на Хавеле. Сегодня быстро и сразу потребовались десятки миллионов дешёвых форменных костюмов и они смогли быстро и многократно увеличить производство.
То, что производят местные, итак недорого, а в производстве веществ для костюмов полиции или, скажем почтальонов для бедных планет есть определённый элемент волонтёрства. Что это такое я сказал? Суротан может дать местным всё, вообще всё для нормального существования. Кров, пищу, немного топлива, ровно столько, сколько нужно. Но им всегда хочется хоть немного «традиционных» вещиц дома, или просто скопить денег на перелёт к родственникам. Поэтому смолы, которые они делают, продаются ниже чем по цене себестоимости, почти задарма. Климат на планете приятный, так что я желаю тебе отдохнуть после увиденного на Хаведе и Сахарь».
Кармазин закончил, и ему стало прям сильно интересно, как удалённую от звёзд планету можно сделать тёплой. Человечество, если вспоминать о терраформировании Марса, «играется» с парниковым эффектом, но тут-то расстояния совсем другие!
- Уважаемый стюард!
- Что вы хотели?
- Я хотел увидеть эту…как…её…«Зерцало» я хотел увидеть. Подскажете, где оно?
- Возможно, вы не сможете увидеть «Зерцало»…
- Из-за траектории полёта?
- Нет, вы не сможете увидеть «Зерцало» из за его конструкции. «Зерцало» - уместно сравнить с сетью. Разве вы способны видеть сеть в исключительно тёмной воде? «Зерцало» можно заметить в те микросекунды, когда его конструкции перекрывают солнечный свет, ваше зрение для таких временных интервалов слишком инертно.
- Понятно….
Найти «Зерцало» в энциклопедиях не составляет никакого труда, это титанический параболоид. Но именно сейчас Гриша понял, начал понимать некоторые штуки из мироощущения «братьев и сестёр». Вроде тех, что надо самому увидеть что-то, лучше даже пощупать и понюхать. А вот так, посмотреть статью в энциклопедии не считается совершенно. Планета, к которой они приближаются выглядит необычно с той точки зрения, что её будто бы мягко освещают прожекторами. Свет не только у поверхности, он идёт откуда то извне. И выглядит Суротан, кстати, действительно очень приятно. Очень приятный зелёный цвет его поверхности с лёгким жёлтым оттенком, возможно как раз то, что нужно после того, как они лицезрели убитых Хаведа и Сахарь.
***
На поверхности планеты
Космопорт, в котором они приземлились, так же, можно сказать, находится нигде. Технически он находится в кратере, там три взлётно-посадочных полосы, стоянки малой авиации, ангары для техобслуживания космопланов, естественно. В зоне прилёта для людей продавались широкие противодождевые шляпы, которые, возможно, подсмотрели в той же Юго-Восточной Азии. Саяни такая штука не интересна, дождь для неё дискомфорта не представляет вообще. За пределами терминала ходят небольшие вагонетки, они возят пассажиров и грузы. Десять минут движения, и всё, они оказываются один-на-один с Лесом Суротана.
Этот Лес невозможно написать как-то иначе, кроме как с большой буквы. Он спокойный, и абсолютно волшебно звучит. Вырастая, стебли травы переплетаются друг с другом, и так, пока они не достигают где-то 20-25 метровой высоты. Под ногами полно мелкой травы, но, кажется, выживает не всякая. Выживает и вырастает, например, та, что лучше смогла адаптироваться с сумраку Леса. Саяни расчехляет свои карандаши и альбом, она будет рисовать.
- Григорий, насколько правдиво то, что в вашей культуре деревья занимает особенное место?
- Ещё как правдиво! Есть архетип Мировое Древо, связующее миры, о нём можно рассказывать бесконечно!
- Я хочу нарисовать ваш портрет. Вы можете подойти к крупному растению и опереться о него правой рукой? Или левой, как вам угодно.
Кармазин сделал, как его попросили. Он простоял в такой позе минут пять, потом подумал, насколько долго…
- Григорий, вам необязательно там стоять, я уже запечатлела ваш образ в своём разуме.
- Тогда я присяду рядом? Интересно же, как вы рисуете!
- Пожалуйста, присаживайтесь.
Кармазин вообще не понял, как Саяни запечатлела его у себя…внутри. Но она абсолютно уверенно пишет его силуэт, как будто бы Гришенька от "дерева" и не уходил.
- Григорий, я планирую нарисовать два рисунка. На втором вы будете сидеть в траве, ваше лицо видно не будет.
- Далеко же вам придётся отойти.
- Я заберусь наверх, буду рисовать с верхнего яруса взрослого растения.
- Вы можете лазать по деревьям?!
Саяни будто огорошила Гришу настолько, что у него едва рот не раскрылся от удивления!
- Да, эти растения не представляют для меня никакой сложности. В чем причина вашего удивления?
- Ну-у…честно?
- Я бы предпочла откровенность.
- Ну, мой бывший коллега…В общем он написал, что вы будто бы почти амфибия.
- Почему «будто бы»? Подобное сравнение довольно уместно. Вы считаете, что «амфибия» не способна забраться на столь незначительную высоту?
То, что произошло в течение следующей минуты, максим двух, крепко поколебало представления о том, на что физически способно живое существо ростом чуть ниже Кармазина. Саяни подошла к дереву, и буквально через полсекунды прыгнула метра на четыре. Ещё в прыжке она виртуозно схватилась за стебли и всего через минуту, может даже меньше уже была на верхушке.
Гриша же продолжал сидеть в позе лотоса, и ему показалось, что он слабеет. Ещё минут пять, может чуть больше, и он просто не сможет встать.
- Саяни, слышите меня?
- Конечно же, я вас слышу.
- Фигово мне тут что-то. Может воздух?
- Это индивидуальная реакция вашего организма на то, что вы можете назвать как пыльца или споры. Во всяком случае, частицы, помогающие размножению растений. Вы можете встать, можете присоединиться ко мне.
- На такую высоту?!
- Я обязательно помогу вам подняться и спуститься.
По сравнению с Саяни любой циркач выглядит бледно. Она опустила руки к Грише, держась ногами между стеблями. Аккуратненько подняла его к себе, будто Кармазин почти ничего не весит.
- Да, уж, вид здесь ничего… Вы извините, вам не тяжело было? Как некрасиво то, сначала удивляться виду, и только потом, спрашивать, каково вам меня тягать.
- Ничего страшного, не беспокойтесь. Для меня такая масса незначительна.
Саяни продолжила рисовать так, что не произошло абсолютно ничего особенного. У неё на коленях альбом, рядом карандаши, ножики для их заточки, и, кажется, внутри себя она действительно запомнила, как Гришенька выглядел рядом с «деревом» и там внизу, в траве.
- Такая акробатика… Вы не на войне этому научились? Ой, извините, пожалуйста, я опять задаю не те вопросы!
- Ничего страшного. Отвечая на ваш вопрос - подобные навыки я получала раньше. Мне и до войны приходилось убегать и защищать свою жизнь. Можете сказать, к началу войны я была уже определённым образом подготовлена.
Григорий, я повторю, что говорила ранее – мои воспоминания о войне подобны гнойнику, а гнойник нужно выдавить. Если вы не против, я расскажу вам ещё немного, пока я рисую, а вы сидите рядом и наслаждаетесь видом. В определённой степени те воспоминания пересекаются с тем, что мы увидели на Хаведе и Сахарь…
***
Планета Каррита
Военный лагерь на окраине заброшенного города Белая Вежа
11 августа 2320- го года
12 лет назад
И вот она на планете людей, на такой планете, которую она сама назвала бы проклятой. 8 лет назад, в январе 2312-го года, на её орбите появились имперские линкоры и очень быстро уничтожили почти всё живое. Но не всё, потому что люди, как это ни странно, не только имеют определённые представления о бактериологической безопасности, но множество из них имеют практические навыки поведения при бактериологической атаке. Как раз они, несколько десятков тысяч, и выжили 8 лет назад. Мироощущение человечества совсем другое, они ни в коем случае не назовут такую планету проклятой, тем более не запретят въезд на неё. Даже наоборот, например Ковалевский сказал следующее - «Зая, да ты чё?! Такому добру пропадать?! Отстроимся, нам не привыкать!».
Имперцев выбили отсюда четыре года назад, и планета начала оживать. При этом город Белая Вежа начал оживать быстрее, чем более крупный Синегорск. В этом городе снова открыли училище, где люди будут готовить своих лейтенантов, кроме этого здесь проводят довольно непонятные медицинские процедуры. Как оказалось, суставы людей весьма быстро деградируют при отсутствии должной активности, очень часто такая деградация и вовсе требует медицинского вмешательства. Здесь в этом лагере развернули тысячи аппаратов для такого вмешательства, вместе тем Виттория использует время, чтобы провести вмешательства в психику бойцов, по возможности уменьшить повреждения, связанные с военным стрессом. Ей стоит помочь, например, подержать сразу для двоих бойцов то, что люди называют «капельницей»
- …Саяни, вот ты где?
- Что случилось, Виттория?
- У них ничего нет!!! Ни хрена ничего нет в местных клиниках, кроме запасов хлорпромазина для кризисных центров! Представляешь?! И ведь мне придётся именно его капать нашим парням, надеяться на скорую поставку бессмысленно.
- Ты объяснишь свою проблему?
- Проблему?! Ладно, я опущу мат…не буду материться, чтобы хоть кто-то в батальоне не матерился. Хотя бы один человек.... Проблема заключается в том, что…. Саяни, хлорпромазин – древний как…как окаменелое говно мамонта, вот в чём проблема!
Виттория осела, она достала свою фляжку в которой хранит разведённый синтетический спирт. Пьёт, чтобы хоть немного успокоиться.
- Саяни, я не настолько сильна в истории психиатрии, тем более, что я не психиатр. Хлорпромазин изобрели то ли в конце 1940-х, то ли в начале 1950-х. Прошло «совсем немного» времени, правда?! Хлорпромазин можно использовать для таких вещей. У него такая же «эффективность», как если ты начнёшь забивать маленькие гвоздики гидравлическим прессом. Хлорпромазин не подавляет галлюцинации как у твоего Ковалевского, не убирает проблемы с речью, как у Скорика. Просто снимает стресс и возбуждение, он не лезет внутрь. А побочка такая, что…
- Виттория, тебе нужно успокоиться, если ничего лучшего у тебя нет.
Виттория не только не успокоилась - она разрыдалась от чувства беспомощности. Хотя и сама говорила, что для морали войска нет ничего хуже, чем плачущий врач. При этом её даже обнять нельзя, ведь рук всего две, а в «капельницах» препарата ещё минут на десять.
***
Ковалевского тоже «прокапали». Он проснулся, и делает как и всегда в таких случаях – открывает очередную банку с консервами. В данном случае это «Лосось в томате с овощами».
- Скорик, Микола, ты…ээ-эх, тоже не дрыхнешь?
- Я-я-я…
- Всё вижу, не дрыхнешь.
Скорику 19-лет, его призвали 9 месяцев тому назад и больше полугода готовили быть сапёром. Он был шокирован, что его перевели в штурмовой батальон, но люди его быстро успокоили. Сказали, что «Не боись, работа не опасная, если руки не кривые. Не опаснее, чем у нас». Как говорят люди, чтобы быть штурмовиком, надо иметь особый склад ума. Например, не бояться подняться из укрытия на счёт три и открыть ураганный огонь на подавление. Скорику не нужно было делать этого, только защитить себя, если кто-то прорвётся им в тыл. Но именно так и получилось. До него дорвалось сразу двое имперских, Скорик успел активировать взрыватель гранаты, но замешкался и не отбросил её. Взрыв его броня выдержала, но его заляпало «потрохами» имперских солдат. У него была истерика, он снял шлем, потому что через него ничего не было видно, громко кричал, судорожно пытался очистить свой доспех. Через пару дней Виттория сказала следующее – «Скорик всё, отвоевался. Война поимела его с места в карьер». И теперь они просто возят его с собой пока психиатры не комиссуют его и не отправят в реабилитационный центр года на три.
- Ээ-эх, Белая вежа. Микола, чё такое вежа?
- Ты-ты…ты…
- Я? Спору нет, в колледже я тож смотрел ужастики с ночницами, полевиками, упырями этими, как их, ээ-эх…волколаками и заложными покойниками. И без субтитров смотрел, все смотрели без субтитров и всё понимали. И когда это было? 8 лет назад? Да это ж вообще в прошлой жизни! Я с тех пор лицо мамки с сеструхой забыл!!!
- По-по-по…
- По вашему это…
- Ба-ба-ба-баш-башня.
- Ага, пасиба. Белая башня…. А, вот точно, гора прям как башенка, и снегом припорошена. Логично. О-оо, козелы!
- Ну-ка, где у нас «козелы», родной?
Вопрос задал врач в белом халате, он явно не из батальона. Он очень долго и обстоятельно расспрашивал Ковалевского о тех галлюцинациях, которые он видит даже с открытыми глазами.
Через какое-то время тот врач стал и отряхнулся. Кажется, он занимается своей работой недавно, и к ней ещё не привык.
- Cat. 6, not a single doubt. Not a single fucking doubt! (Шестёрка, никаких сомнений. Вообще никаких сомнений!)
Следующим он подсел к Скорику, но вербальный контакт с тем, очевидно, крайне ограничен. Виттория рядом, она пьяна и сейчас, кажется, целесообразно её отвлечь.
- Виттория, ты можешь объяснить, почему Ковалевский так часто употребляет слово козелы?
- У них фамильная ферма недалеко от Балтийского моря, там они по старинным технологиям готовят козий сыр и козье молоко. Как он говорил, всё было очень популярно в округе.
- Почему «козелы» так часто появляются в его галлюцинациях?
- Тут я только предположить могу. Ковалевскому чудятся не просто козлы, а люди с козлиными головами. Саяни – изображение человека с козлиной головой едва ли не древнейшее представление о высшем зле, родившееся на Среднем Востоке. Или в тех местах, которые историки до сих пор называют библейскими странами.
Визуальный образ сатаны, дьявола, демона или вельезувла эволюционировал и усложнялся, но крупные рога оставались везде и всегда. Потом архидемонов могли изображать с бычьими ногами, но рога крупных горных козлов или баранов оставались непременно. Наверное, у Ковалевского в голове всё смешалось и…чёрт его знает, как размешать обратно.
Ты кстати мне зубы то заговаривай. Cat 6, 6-я категория боеспособности. Она же «шестёрка»...говоря языком военной психиатрии это…это невозможность вернуть военнослужащего в строй даже за пять лет интенсивной терапии в условиях стационара. Комиссовали твоего Ковалевского, можешь с ним прощаться. Война ему противопоказана на всю оставшуюся жизнь.
- Как скоро его вывезут?
- Если здесь комиссия, то может и через полчаса, может даже минут через десять.
Конечно, не сказать, что Ковалевский ей небезраличен. Но он был не самым худшим напарником, она успела к нему привыкнуть.
- Женя, не спишь?
- Не сплю, Зай. Чё случилось?
- Психиатры комиссовали тебя. Больше не придётся воевать, тебя будут лечить…
Ковалевский отвернулся и тихо заплакал. Так продолжалось где-то с полчаса – он дрожал, но не произнёс ни единого слова. Затем повернулся, чтобы произнести всего три фразы.
- Зай, я не люблю долгий прощаний, но знай одно. Если бы я на ком и женился, то только на тебе. Только на тебе….
***
Суротан, по дороге в Космопорт
Наши дни
Гришу потрясла такая простая и столь пронзительная история. И сколько всего Война породила таких историй? Как минимум десятки миллионов. Истории десятки миллионов людей, которые хоть и выжили физически, но постоянно завидуют мёртвым. И очень многие решили к ним «присоединиться досрочно».
- Григорий, тогда я нисколько не сомневалась, что Ковалевский говорил абсолютно искренне. Возможно, он даже влюбился в меня, но так и не смог сказать этих слов вслух. Я постоянно вспоминаю его слова и, если я этого ещё не говорила, то скажу сейчас – я не готова принять мужчину в свою жизнь. Особенно учитывая то, как…нет, о Ковалевском я расскажу попозже, возможно в самом конце нашего путешествия.