Филиал ГРДБ - особая глава в истории б-ки. Появился он как «побочный продукт» усилий Лидии Михайловны Жарковой по обоснованию необходимости для нас нового здания («Библиотека задыхается! Уже задыхается!!!») А административный ресурс был подключен такой, что Москва выделила нам на время, пока шло строительство, уже освобожденное под снос одноэтажное здание в конце ул. Димитрова (Б.Якиманки) почти у Москвы-реки напротив «Ударника». Кого переселять? Конечно, нотно-музыкальный отдел Л.Н. Торохиной из подвала и научно-методический М.Д. Коноплёвой, ютившийся на антресолях в одной комнате с орг-методистами Л.Н. Колтуновой. Остальные отделы были в основном завязаны на обслуживании – библиотека-то продолжала работать.
И вот мы почти на два года (с 1984 по 1986) переехали из «коммуналки» в особняк с большой комнатой, где каждый имел свой стол: Марина Дмитриевна, Г.Л. Смоляк, Л.А. Винокурова, Оксана Кабачек, мы с Жориком Армадеровым – кого забыл? Нотно-музыканты занимали остальные комнаты и небольшой зал с роялем для мероприятий с читателями. Была еще маленькая комната, которую определили под кабинет зам. директора Е.И. Голубевой, хотя она там почти не появлялась. Но самым интересным помещением в здании был туалет, точнее, его непривычно большой «предсартирник» - идеальная «курилка» с низким и широким подоконником
Жили мы дружно. Помню, как зашла к нам Л.Н. Торохина и говорит: «Методисты, выручайте. Я пригласила детей на встречу с композитором. А учительница только что звонила и сказала, что не приедут. А он уже выехал. Какой-то Журбин. Говорят, хороший композитор. Посидите в креслах. А то неудобно». Выручили. Приятный мужик, честно отработал, мы ему позадавали какие-то вопросы …
Помещение было старое. Мышей много. Крику соответственно, особенно из нотно-музыкального. Мне пришлось ходить у них в штатных убийцах. Сидим, работаем. Крик: «Марк Аркадьевич! Мышка!». Я спокойно беру швабру, встаю между стеллажами и командую: «Гони!», девчонки топают ногами, а я, чай, не граф Ростов – не промахиваюсь. Потом вместо меня завели кошку. Проблема ушла, но появилась другая. Мы же сидели на первом этаже, летом зарешеченные окна были открыты и выходили на сквер почти на уровне земли. Решетка была от людей, но кошка пролезала и любила оттуда смотреть на воробушков. И вот слышим крик Наташи, самой юной из нотно-музыкантов, и видим, как она, чуть не плача, вырывает у кошки воробушка. Вырвала и отнесла обратно на скверик. Вот так в жизни и бывает и не только с кошками: хочешь сделать приятное, а получаешь облом…
Как нам работалось? Легко! Было ощущение свободы, точнее, неподконтрольности. Марина Дмитриевна, кто помнит, была не самым жестким руководителем, Людмила Николаевна - лучший парторг в истории ГРДБ с хорошим чувством юмора. Начальство, если и появлялось, то не неожиданно, т.к. сначала проходило мимо наших окон... Но, замечу особо: никаких претензий по работе ни у кого, ни к кому из нас не возникало. Хотя, подозреваю, оставшиеся на «базе» нам, по-моему, завидовали. Как-то пришла нас «проведать» секретарь парторганизации Л.М. Кулаева (преемница Торохиной после ее самоотвода), и с обычной интонацией демократичного начальника заметила: "Я смотрю, у вас тут весело. Женщины прямо расцвели" Ну, я «в тон» ей и ляпнул: "Да, и мужчины распустились", и сразу почувствовал себя той самой кошкой: шутка-то была не о тех и, главное, не при той.
Но жили мы действительно весело. Нам же было в среднем около сорока лет. Жорик тогда подрабатывал на радио (готовил передачи «Опять двадцать пять» на «Маяке»), т.е. умел острить профессионально, и мы с ним, Оксаной, Лидией Александровной Винокуровой, да фактически все вместе готовили стенгазеты к 8 марта, 1 апреля, и прочим праздникам. Отличную газету, помню, сделали к моему дню рождения - где-то у меня лежит, несмотря на все переезды – точно не выбросил.
А в первоапрельской газете была, например, рубрика «Фразы», помню свою: «Советы машинистке: изжевать опечатки». Или, например, «Знаете ли вы…», скажем, «…что Н.В.Гоголь родился в день смеха, что А.В. Артемов (зам. директора по админ-хозработе – кто его не знает, юмора не обнаружит) – двойной тезка А.В.Суворова, что у Г.М.Мещеряковой (зам. директора по обслуживанию) есть чувство юмора» и т.д. Мы так раздухарились, что вывесили газету (правда, по чьей-то просьбе) в самой библиотеке. И, наверное, зря. Саше Артемову понравилось, а вот Г.М. Мещерякова обиделась. Остановила меня в коридоре и грозно потребовала объяснений: «М.А., что Вы хотели этим сказать?» Я говорю: «Да, ничего. Просто так». Хотя логичней было бы спросить: «А почему Вам не понравилось?»
Тут обязательно надо уточнить, что у нас с Галиной Михайловной были всегда прекрасные отношения. Иначе я бы так не шутил. В моей памяти она осталась хорошим, добрым человеком, но любившим покомандовать. Кстати, именно благодаря ей мы получили тот самый административный ресурс, о котором я упомянул в начале. Это она на каком-то дне рождения какого-то друга ее мужа заговорила, как всегда горячо, о бедственном положении крупнейшей замечательнейшей детской библиотеки и услышала короткое «Пишите». А уж Лидия Михайловна свой шанс не упустила. Впрочем, это, как говорится, уже другая история.